А вот это действительно трагедия. Вот это действительно очень крупный Артист погиб. Пальцы дрожат, печатая это…

Вот всегда так кажется: ах, успеется… И я так и не посмотрел «Мотылька»… Но навсегда в памяти – его «Волки и овцы», этот безумный диалог с Тюниной на гамаке, когда зал в течении минут двадцати, если не получаса, слушает их одних и надрывается от хохота… Его «Двенадцатая ночь», когда он «уезжает» с чемоданом или демонстрирует свое «универсальное» танцевальное па… Эти спектакли я видел, кажется, каждый раза по четыре – по три точно… Его невозможно было не полюбить – сразу же, от всего сердца…

И я долгое время искренне переживал: отчего же у всех этих гениальных «фоменок» так не складывается судьба в кино?.. Потом началось – стало потихоньку складываться. У всех понемногу, и у Степанова тоже. Каким был его «Александр Матросов»!.. Пара минут всего – а ведь никак уже без него… Какой он обаятельный в «Актрисе»… Какой он… Не могу поверить… Он был великий, на самом деле. Просто время такое – которое не позволило ему сделать, сыграть больше.

У меня много «фоменковских» раритетов, среди них – набор портретов всех артистов. Была у меня такая мечта: получить автограф каждого на своем портрете. Но так получилось, что за все время автограф у меня получился только один. Юрия Степанова.

Мы встречались почти четыре года назад, в апреле 2006-го. В театре, по поводу фильма «Ленинградец» (или еще как «Чужая жизнь» его показывают).

ЮРИЙ СТЕПАНОВ:
- Мой герой, наверное, из немногих, которые умеют принимать, которые умеют любить - любить, не изменяя своим чувствам. Его чувства бескомпромиссны. Он говорит: любить - это знать. Вот он вывел себе такую теорию и остается ей верен, понимаете. Мне всегда интересны люди, которые пусть и будут плохими, но верны себе. То есть, они не прыгают из лодки в лодку, не перебегают с вокзала на вокзал, не подают документы сразу в десять институтов - они верны себе. Меня это подкупает, что ли… Он остро чувствует предательство, и он, наверное, из тех немногих людей, обладающих колоссальной силой, - когда человек умеет прощать. Вот это ему присуще. И это мне очень интересно, потому как нам очень многим не хватает этого, мы не умеем прощать…

- Вы знаете, давно уже пора бить в колокола. Надо научить, научиться различать хорошее кино от плохого. Надо научиться понимать, что под тем, что преподносят сегодня в нашей стране как культурное явление, может быть просто некий бизнес-план... Не надо решать так: они все посмотрели, а я нет, как это плохо! Вот массы смотрят этот фильм - и мне нужно его смотреть, поскольку мне не о чем будет говорить завтра на работе!.. Да еще тут авторитетные люди сказали, что это культурное наследие!.. - Фигня! Фигня! Это все принадлежит толпе… Не надо так часто смотреть картины, в которых за тебя все разжевывают и после завершения фильма ты говоришь: «О! Какой мощный взрыв!» – и это все твои эмоции. И ты на какое-то время стал беднее. Это плохо.

- Надо смотреть хорошее кино, надо работать вместе с этим кино, надо работать вместе с актерами, которые его вам представляют. Мне так кажется, что если ты смотришь кино, то это все-таки должен быть какой-то акт. Либо ты должен смеяться от души, либо ты должен вместе с героями переживать, либо ты должен думать о чем-то своем - и не пускаться со своими мыслями в массы. И для того, чтобы почувствовать на какой-то момент себя личностью, - я думаю, нужно читать хорошую литературу, смотреть хорошее кино и думать о великом. Вот и все.