После того, как на кланы участились нападения иллирийцев, Ич Гур решился созвал вече. На него съехались почти все старейшины кланов. Обсуждали насущные проблемы - проблемы, связанные с войной. Ич Гур произнес воинственную речь, после чего старейшины совещались в шатре два дня, выходя на воздух только для справления нужды и мордобоев, которые также случались в результате наиболее острых споров. Ич Гур предложил то, чего не предлагал до этого ни один старейшина. Предложение состояло в том, что грумам надо объединиться перед возрастающей угрозой со стороны Иллирии и начать давать лысым вооруженный отпор, сопротивляться как могут, но сообща, совместными усилиями. Многие задумались над словами смелого старейшины, но были и явные противники предложения, воспринявшие в штыки слова Ич Гура. Таких было меньшинство. В итоге старейшины кланов решили проголосовать за это предложение. После объединения кланов, Ич Гур был признан Главным старейшиной. Остальные старейшины обязывались снабжать Ич Гура провизией, оружием и людьми. Фактически они уже переставали быть старейшинами, влившись в один мощный клан. Грумы начали формировать некий неформальный монархический строй, в котором грумов должен возглавлять один человек, неся всю ответственность за судьбы всех грумов.


- Принцессы больше нет, - изменившимся голосом сказал Дженкинс. Марк, Род и Генрих находились в его каюте.
- Как нет? - спросил Род, поставив пустой стакан на место.
- Рейн мертва, - ответил лорд. - Примите это как факт, не смотря на то что птица еще не прилетела с весточкой, я знаю наперед что это произошло.
- И что мы будем делать дальше? - поинтересовался Генрих.
- Наша миссия потеряла смысл, - сказал Марк.
Дженкинс надолго замолчал и отвернулся. Зальберг, с которым он не расставался даже когда спал, висел в чехле на спине. Воины недоумевающе бросали друг на друга взгляды, с тревогой указывая на лорда.
- Наша миссия не потеряла смысл, - глухим голосом сказал Дженкинс. Он боролся с эмоциями, начинавшими овладевать им. - Она изменилась. Теперь остается только месть.
- Лысым? - спросил Род. - Милорд, вы хотите истребить всех лысых?
- Убью столько, сколько смогу, но сперва надо пресечь их аппетиты по поводу Вильярры. Я должен Рейн, и я сделаю все, чтобы спасти ее край от захвата. Вас же никто не обязывает подставлять свои головы под их мечи, вы можете...
- Уже поздно, - сказал Генрих. - Куда вы - туда и мы. Ваше дело - наше дело.
Дженкинс развернулся к ним. Его лицо было бледным и исхудавшим. Дрожащей рукой он полнил стаканы вином, молча выпил и жестом разрешил солдатам разойтись. Благо, в бутылке оставалось еще довольно вина, чтобы упиться. Он чувствовал тоску, печаль, горечь. Никогда прежде у него не было такого чувства. Он знал эту девушку совсем немного, но она смогла запасть ему в сердце на столько глубоко, что вырвать ее оттуда не представлялось возможным. Говорят, время лечит. Хорошо бы, если это так. Дженкинс наполнил еще стакан и залпом выпил. Он надеялся ее спасти, но не успел. Может, и никто бы не успел. Но он корил себя.
На следующий день прилетела птица с посланием от Владыки Беллара, который сообщил о смерти принцессы Рейн. Со слов Владыки его дочери сперва совсем полегчало, она начала даже подниматься с постели, а затем сказала что смерть стоит у нее за спиной, после чего слегла и умерла той же ночью, с именем Дженкинса на устах. Также в послании был приказ при возможности добраться до неведомых земель и провести максимальную разведку, после чего вернуться назад. Лорд Дженкинс не выходил из каюты два дня, и никого к себе не пускал. Это продолжалось до тех пор, пока к нему не вломился капитан Дик. В это время лорд был сильно пьян.
- Вы что же это себе позволяете на моем корабле, милорд? - прокричал старый капитан, брызгая слюной. - Это такой пример вы подаете всему экипажу? Вы, мать вашу, назначены Владыкой ответственным за экспедицию. И что вы делаете третий день? Сидите тут и пьете беспробудно вино? Кстати, весьма препаскудное, у меня есть получше... Как вы его только пили? Но я не об этом... Вы не имеете права разлагать экипаж, и я вам не позволю этого, пока я тут капитан, вам это ясно, благородный лорд?
Дженкинс окинул капитана мутным взором, смотря куда-то сквозь него и кивнул головой.
- Вот это другое дело, - немного спокойнее, но ворчливо сказал капитан, присаживаясь рядом. - Откуда вы узнали о смерти принцессы?
- Что?
- Вы узнали о ее смерти еще до прилета птицы... Откуда?
- Я.. я и сам не знаю.
Капитан подозрительно посмотрел на него, но ничего не сказал.
- Есть еще кое что... Недавно я получил от Владыки еще одно послание... В Вильярре пойман агент лысых.. Помните шута Зиззи? Он во всем признался под пытками, рассказал что шпионил на них уже десять лет. И это еще не все. Это касается смерти...
Дженкинс вздрогнул.
- Он признался в отравлении принцессы. Сказал, что лысые собаки приказали ему закончить подлое преступление. Я прошу вас, лорд, держать себя в руках. Мерзкий карлик был четвертован за свои злодеяния на площади. А касательно преступления скажу так... Я предан Владыке несмотря на мое прошлое. Его горе и печаль, это мое горе и печаль, так как я подданный Беллара. Знаю, что вы жаждете мести, кровавой и ужасной. Мечтаете об истреблении всего их лысого племени? Я не против этой затеи. Только сдается мне, не по силам нам будет все это сделать. Нам предстоит разведка боем, после чего выжившие должны будут вернуться в Вильярру и собрать там огромное войско, которому суждено будет пойти войной на них. Вы поддерживаете мой план?
- Разведка боем? - усмехнулся Дженкинс. - Ну что ж, это интересно. А сейчас оставьте меня, капитан... И еще.. Вы говорили, что располагаете хорошим пойлом...
- Понял, - кивнул старый капитан.
Дженкинс пил еще несколько дней, после чего вышел из каюты и уставился в горизонт. Рулевой посмотрел на него, приветливо кивнув.
- Как обстановка? - спросил лорд.
- Все спокойно. Ветер попутный, никого по пути пока встречено не было, - доложил рулевой.
- Будьте начеку, скоро мы можем встретиться с врагом нос к носу.



Прошло два месяца. Два долгих месяца с тех пор, как они покинули Вильярру и отправились в путь. За это время не единожды корабли попадали в шторы, было потеряно шесть судов, большая часть экипажей спасти не удалось. Радовало одно - климат. Он был умеренным. Никаких лютых ветров, и штилей тоже не было. Разочаровавшая команда, усталая, измученная несколько раз поднимала бунт то на одном, то на другом корабле. Благодаря жестокому подавлению своеволия экспедиция была сохранена, капитаны нашли чем заговорить, задобрить, а кого и запугать бунтовщиков. Да и сам Дженкинс иногда сомневался что им суждено когда-нибудь доплыть до земли. Последние острова, которые были замечены, остались позади месяц назад. С тех пор экспедиция сунулась туда, куда еще не доплывал никто, а если и доплывал, то информацию о своих путешествиях не рассказывал. Океан кормил их рыбой, крабами, моллюсками и прочими деликатесами, так что помереть с голоду не грозило никому. Другое дело - пресная вода... Запасов хватало на неделю, и это при урезанной пайке. Назревал еще один бунт.
Дженкинс спал в своей каюте, когда услышал крик смотрящего:
- Земля! Земля! Впереди земля!
Он вскочил, больно ударился головой о полку, перекинул стоявшие на ней бутылки и стаканы, выругался, наспех натянул штаны с сапогами и выскочил на палубу. Вдали, покрытые туманами, виднелись очертания берега. Если присмотреться, были видны стены, высокие башни, дома...
- Приплыли, сударь, - язвительно проворчал Джоэль. - Какие будут приказы, распоряжения, пожелания?
- Для начала не ерничать, старпом, - ответил лорд. - Я также как и вы не имею ни малейшего понятия что там. То ли это страна лысых, то ли другая какая.
Сарпом проверил хорошо ли вынимается сабля на поясе, одобрительно хмыкнул и посмотрел на Дженкинса очень серьезно. После чего сказал:
- Не скажу что наше путешествие было приятным для такого сухопутного человека как вы, но вынужден признать, что держались вы вполне достойно.
Слышать подобное из уст старпома было высшей похвалой, неслыханным событием. Капитан Дик, если бы сам не услышал этого краем уха, никогда бы не поверил, что его старпом способен на нечто подобное.
- Капитан, - обратился Дженкинс к старому морскому волку, - отдайте приказ бросить якорь. Мы должны остановиться, пока нас не заметили и отправить к тем землям разведчиков.
Старый Дик выполнил поручение лорда, его корабль остановился и этот приказ начал расползаться по всем остальным кораблям.
- Благодарю. Я предлагаю отправить к берегу две шлюпки по шесть человек в каждой. На одной поплыву я.
- На второй - я, - криво усмехнулся старпом. - Если вы позволите, капитан...
Дик думал несколько мгновений, прикидывая чем может грозить ему отсутствие старшего помощника. Очевидно решив, что какое-то время справится без него, капитан одобрительно кивнул, пожелав Джоэлю вернуться живым и здоровым, а не то он, капитан Дик, лично вырвет его из лап лысых или какие там твари еще живут... Старпом пообещал что этого не понадобится.



Иллирийцы заметили приближающиеся корабли благодаря своих высоким, хорошо расставленным смотровым башням. Весть была немедленно передана Магистру миссионеров и самому эну Фиммаргу Лухусу Драгглу. Грумы также увидали странные корабли, но у них пока были другие проблемы, чем ломать голову над тем кто там приплыл. Грумы объединялись в один сильный клан, чем совершенно сбили с толку иллирийцев.
Вильярцы благополучно добрались берегов Иллирии до сумерек. Они увидели необычные деревья, каменные строения вдали, пустынный пляж и несколько лодок, привязанный к пирсу.
- Мне не нравится все это, - предчувствуя неладное пробурчал себе под нос Дженкинс. Род и Марк следовали за ним, сохраняя выдержку и не забывая держать руку у меча.
- Вы правы, тут смердит западней, пусть меня поджарят если я ошибаюсь, - хмыкнул Джоэль, первым вытащив из ножен два меча. И был прав, ибо со всех сторон к ним бежали вооруженные лысые. Отряду оставалось либо попытаться погрузиться в шлюпки и отплыть на безопасное расстояние, если у иллирийцев не было лучников и арбалетчиков, на что надеяться было сверх наивности, либо дать бой. Враг был многочислен, прекрасно экипирован для боя, к тому же он находился на своей земле.
- Будьте осторожны, у этих тварей ядовитая кровь, - предупредил Дженкинс. Завязался бой. Зальбергу не пришлось долго ожидать крови. Дженкинс как следует рассек воздух и распорол животы троим лысым. Марк и Генрих заняли оборонную позицию позади своего лорда, прикрывая тыл. Род отошел в сторону, выбрал позицию на небольшом возвышении и достал свой лук. Джоэль с матросами сразу же проявили активную тактику. Не дожидаясь когда враг нанесет первым удар, они сами осыпали иллирийцев градом ударов. Лысые тоже были не промах. Хорошо подготовленные лысые умело управлялись с мечами и копьями, доставляя неприятности вильярцам. Длинные копья тяжело было парировать. Ядовитые наконечники смертельно ранили уже нескольких человек.
- Проклятые чудовища! - злобно прокричал старпом и одним ударом уложил двух иллирийцев. Заливаясь зеленой кровью, брызнувшей из горла, они рухнули на землю, где и скончались в агонии. Лорд Дженкинс убивал врагов с именем Рейн на устах. Схватив меч двумя руками, он наносил смертоносные удары врагам и справа и слева, добивая рубящими ударами. Лысые умирали молча, впрочем это не удивляло Дженкинса, имеющего опыт в сражении с этими тварями. Хотя говорить они и могли, но, видимо, сочли недостойным использовать голос в присутствии иностранцев. Небольшой отряд вильярцев таял на глазах. Какими бы опытными ни было моряки, имевшие неплохой опыт пиратства, включающего сражения и абордажи, лысые были сильнее и их было больше. Больше в разы. Дженкинс понимал что все кончено, и вопрос лишь в том скольких еще они смогут положить лысых, прежде чем сам будет сражен.
Внезапно положение дел резко изменилось. Что-то произошло. На лысых бросился отряд из чрезвычайно лысых и мускулистых мужчин, вооруженных преимущественно топорами. Почувствовав неожиданную поддержку, лорд крикнул что есть мочи:
- Еще не все кончено, братцы! Рубите их! Рубите! Во имя своего владыки!
Это придал сил сражающимся. Ряды иллирийцев заметно дрогнули. Кто-то истекающий кровью, бросил оружие и пустился бежать, кто-то мучился от ран на земле, покрытой зеленой кровью вперемешку с красной. Вскоре битва была окончена. Когда был убит командующий отрядом лысых, началось отступление. Волосатые люди не зная пощады, крича что-то на своем языке, бросались за ними и нещадно крошили топорами. В воздух влетали отрубленные конечности и лысые головы. Вильярцы безмолвно наблюдали подобную жестокую картину, не зная что делать. Кто эти люди? Друзья или враги? Если враги, то почему они воюют с лысыми? А если воюют с лысыми, возможно, они могут стать друзьями. Покончив со всеми иллирийцами, грумы, а это были именно они, направились к пришельцам. Увидев лорда Дженкинса, их вожак опешил. Он не был похож на грумов, хоть на его лице и была борода с усами, но его тело не покрывала шерсть. Да и таким плечистым он не был.
- Мэдор! - одновременно выдохнул Дженкинс, Род, Генрих и Марк.
- Здесь меня зовут Альвар, - произнес вожак. - Рад вас приветствовать, милорд. Не ожидал что мы встретимся так скоро.
- Но ведь ты мертв, мы все видели... - начал Род.
- Стало быть жив, - последовал простой ответ лорда. - Кто эти люди с тобой?
- Мои друзья, милорд. Каким ветром вас-то сюда занесло? - поинтересовался Альвар-Мэдор, вытерев окровавленный тесак о траву.
- Мы прибыли сюда по приказу владыки Вильярры, - хмуро и слегка напыщенно ответил старпом Джоэль.
- Ладно, здесь небезопасно, - нетерпеливо тряся головой, сказал Альвар. - Скоро эти скоты пришлют сюда отряд. Лорд Дженкинс, я приглашаю вас и ваших людей последовать за нами. Не беспокойтесь, мои друзья не причинят вам вреда. И не обращайте внимания на их взгляды, вы не похожи на них, как и я. Но ко мне-то они уже успели привыкнуть. Эй, соберите как можно больше оружия! Не будем оставлять лысым ничего. Но сперва я хочу попросить вас сдать оружие. Так будет лучше, милорд.
Из двенадцати человек, высадившихся на берег, в живых оставалось только семеро. Грумов же было около пятидесяти. Дженкинс отдал приказ разоружиться, услышав проклятия от Джоэля.


Альвар привел вильярцев к старейшине Ич Гуру, по пути в двух словах рассказав о грумах. В этом время сыновья старейшины проводили тренировочный бой на топорах во дворе. Увидав Альвара, который вел с собой группу незнакомцев, они отдали оружие первым попавшимся грумам, велев тренироваться, и последовали в шатер, на ходу вытирая потные тела полотенцами. Решено было чтобы к старейшине зашел только лорд, все же остальные должны находиться снаружи при присмотре грумов. Ич Гур сверкнул глазами, глянув Альвара и наградив лорда взглядом, полным неприязни и некоторого замешательства.
- Кого ты мне привел, Альвар?
- Этот человек со своим отрядом прибыл из Вильярры, далекой страны за океаном, - ответил Альвар. - Прошу вас, старейшина, выслушайте их.
Ич Гур махнул рукой, что видимо должно было означать разрешение, и Дженкинс начал:
- Старейшина, я не знаком с вашим народам и его обычаями, поэтому буду говорить открыто и как можно кратко. На сколько я могу судить, вы воюете с лысыми. Мы также не испытываем к этим особям особой любви. Будучи незваными, их представители прибыли в Вильярру и отравили принцессу, дочь нашего владыки. Наша миссия проста - месть. Мы приплыли сюда, проделав долгий путь, чтобы проучить лысых. Пока принцесса Рейн не будет отомщена, мы не успокоимся. В океане на якоре стоят 10 наших кораблей с подготовленным экипажем.
- Твое имя?
- Дженкинс.
- Лорд Дженкинс, - поправил Мэдор-Альвар. Рыцарь не стал возражать. Умрак и Толг молча наблюдали за всем со стороны.
- Лорд, - кивнув, повторил старейшина. - Я не знаком с вашим народом. Может быть вы друзья лысых, а выдаете себя за других чтобы спасти свою шкуру? Я не верю тебе, лорд. Быть может позже мы с тобой еще потолкуем, но для начала с тобой потолкуют мои воины. И если они решат, что вы говорите правду, тогда мы поговорим еще раз. Умрак, Толг, выведите его и займитесь чужеземцами лично. По полной программе допросить. Альвар, останься, вижу, тебе есть что мне рассказать.
- Лорда Дженкинса и еще троих его людей я знаю лично и могу за них поручиться. Они честные и отважные люди.
- Отменные качества, но мне-то что до этого? Они чужаки.
- Я такой же чужак, однако это не мешает мне сражаться вместе с вами против лысых, - парировал Альвар. - Вы можете допытать их до смерти, но ничего от них не добьетесь. Они вам не враги.
- Это мне решать что с ними делать! - крикнул старейшина.
- Твои дружки запросто могут быть шпионами лысых, - сказал Умрак. - Это настолько подлые бестии, что я уже ничему не удивлюсь.
- Были бы они шпионами, по крайней мере головы бы обрили, - съязвил Альвар. - По-вашему иллирийцы настолько тупы, что не догадались бы до этого?
- Хватит! - не выдержал Ич Гур. Ему явно нечего было возразить, поэтому в нем взыграли вполне оправданные и ожидаемые эмоции. Помолчав, он закончил уже более спокойным тоном: - Я обдумаю как поступить с ними, а до тех пор запрещаю тебе контактировать с ними.


Дженкинс с товарищами просидели в яме два дня. Пыток к ним пока не применяли, давали кое-какую жратву, так что с голоду помереть шансов не было никаких. Старпом достал уже лорда своим ворчанием, была даже мысль врезать ему, однако в яме было довольно тесно, и был риск не вырубить Джоэля а наоборот спровоцировать еще больший шум.
- Но ведь мы все видели как Мэдор умер, он не мог выжить, - не унимался Род. - Как он мог выжить после того, как копье пробило ему грудь?
- Это же ваш дружок, чего же не спросили?- проворчал Джоэль.
- Ты ожидал что нам сразу накроют стол с отборными блюдами, натопят баньку и в бабах не будет нужды? - вскипятился лорд. - Они не доверяют нам точно также как и мы им, и я не вижу в этом ничего удивительного. На месте старика я бы тоже запер нас на какое-то время, до выяснения обстоятельств.
- Пока обстоятельства будут выясняться, эти хорошие ребята могут поджаривать нам пятки на медленном огне и медленно засовывать в зады раскаленные прутья.
- На сколько я вижу, из твоей задницы пока ничего не торчит, или я ошибаюсь, старпом?
- Лучше заткнитесь, ваше лордство, - сплюнул Джоэль.
- Эй, старпом, вы в меня попали, - возмутился какой-то моряк.
- Еще хоть слово вякни, сопляк, я тебе еще и по зубам попаду, да так, что парочки точно не досчитаешься, - ответил старший помощник. - Давайте лучше думать как отсюда выбраться.
- Нам не выбраться из этой ямы, тут нечего даже думать. Наверху целый лагерь этих грумов, или ты хочешь подкоп делать, как крот? - хмыкнул Дженкинс. - Нам ничего не остается кроме как ждать.
- Дождемся как начнем подыхать в собственном дерьме. Дик не будет долго ждать, я думаю что он отправил за нами второй отряд. Кстати, что-то твой дружок не является, стало быть словцо за нас он не замолвит.
- Мэдор сделает все возможное чтобы нас вытащить, - как можно увереннее в голосе сказал Дженкинс.
- И давно он с этими дикарями?
- Я знаю не больше твоего! - не выдержал лорд. - Но Мэдор нас в беде не бросит!
- Я разозлил его лордство, прощения просим. Напоминаю - ты ответственный за успех экспедиции, и если я увижу что ты нас предаешь, клянусь своими потрохами - лично перережу тебе глотку.
- Если сумеешь, старпом.
- Что здесь так жутко смердит? - спросил Род.
- Сынок, а ты хочешь чтобы в яме, куда садят пленников на длительное время, пахло тюльпанами? - огрызнулся Джоэль.
Яма была довольно глубока, а сверху ее прикрывала массивная деревянная крышка, для поднятия которой требовалось четыре крепких грума.



Мэдор-Альвар не сидел сложа руки и действительно не бросил старых друзей гнить в яме, он с превеликим трудом добился чтобы по отношению к его друзьям не применялись пытки. Умрак был сильно удивлен, зная кровожадность приятеля. Он постоянно твердил что это приказ старейшины, и никто не вправе его ослушиваться, даже сыновья.
- Я ручаюсь за них головой, - твердил Альвар. - Они такие же враги лысым, как и мы. Когда-то я с ними сразился с отрядом лысых.
- И кто победил? - с интересом спросил Умрак.
- Лысые, - с ненавистью в голосе бросил Альвар. - Они взяли верх. Это их копье ваш знахарь вытащил из меня.
- Выходит, твои друзья тебя бросили.
- Они посчитали меня мертвым, да в какой-то степени так оно и было.
В итоге Умрак согласился не трогать пленных, но это стоило Альвару золотого браслета.

Старейшина захотел потолковать с пленником еще раз на четвертый день. Он соизволил говорить только с лордом как с главным среди чужаков. При разговоре присутствовали сыновья Ич Гура и Альвар. Дженкинсу разрешили скупнуться в пруду, ибо за время пребывания в яме он сильно просмирделся.
- Как же вы невовремя свалились к нам, как снег летом, - проворчал старейшина, указав Дженкинсу на грубо сколоченный стул, рисковавший развалиться от одного взгляда. Но лорду пришлось испытать прочность стула своим задом. Осторожно присев, лорд ощутил жесткость, в целом же сидеть было можно.
- Мы не свалились, а приплыли на кораблях, - с усмешкой поправил старика Дженкинс. - И весьма знатных. А вы, как я понял, на саоих лодчонках да плотах только по реках и ходите за мелкой рыбешкой.
- Не больно то и мелкой, - чтобы не пасть в грязь лицом перед чужеземцем.
- Когда наши корабли причалят, вы увидите какие монстры водятся в морях и океанах.
- Больно нужны нам твои океаны. Нас и свои реки устраивают, - молвил старец. - И нечего нас пугать своими кораблями - пуганые. Мне все равно с каких земель ты пожаловал, грумы не собираются на вас нападать, почему же вы это делаете? Нам хватает одних врагов.
- Я же говорил, старейшина, лысые такие же враги нам как и вам. Мы не собираемся завоевывать гордый народ грумов, у нас счеты к лысым, вы же тут не при чем.
- Как не причем, если вы, собаки, оказались на нашей земле с оружием в руках, - возмутился Тигр, вскочив со стула, опрокидывая его с шумом.
- Остынь, сын, - сказал Ич Гур.
- Брат прав, отец, - поддержал Толг. - Альвар утверждает что чужаки его друзья, мало того так этот лорд заявляет что в море на кораблях их целое войско.
- Экспедиция, - усмехнулся Дженкинс, - всего лишь экспедиция.
- Стало быть вы приплыли биться с лысыми, - уточнил прозорливый Ич Гур, ибо не быть ему старейшиной, если бы он умел только оружием махать. Одного умения мало, надо еще знать когда использовать это умение и против кого.
- Вы правы, я это уже говорил.
- А я подтверждал, - заметил между прочим Альвар. - Но вы не хотели меня слушать.
- Это уже не важно, - скривился старейшина. - Важна суть. А суть в том, что у нас общий враг. Я предлагаю вам биться против лысых нелюдей плечом к плечу.
- Не возражаю против такого предложения. - Дженкинс принял из рук старейшины рог с брагой.
- Выпьем за союз вильярцев и грумов, - подытожил Ич Гур. - За дружбу между нашими народами.
Альвар довольно улыбался, Умрак и Толг были хмуры и не разделяли общего веселья. Старейшина обещал Дженкинсу пристанище для всех его людей, обещал полную безопасность и обещался руку себе отрубить, если его люди попробуют хоть пальцем их тронуть. Лорд ответил что его людей не так-то просто тронуть и пожал протянутую старческую руку. Несмотря на внешнюю дряхлость, старейшина еще обладал воинской силой.
Вильярцы пристали к берегу и не без помощи грумов выгрузили провизию и оружие. Грумы восхищались острым сверкающим оружием, привезенным чужаками. Их топоры и мечи, видавшие много битв и крови, были в зазубринах, вмятинах и ржавчинах. Мечи же вильярцев были как новые. Хоть их оружие и не видело таких битв, как грумское, но оно не висело на стенах без толку. Вильярская сталь была очень крепка и славилась на весь известный мир. Известный для Вильярры. Сейчас же вильярцы пребывали на неизвестной земле, оружие грумов они видели, но чем обладает враг? Дженкинс видел прекрасное оружие лысых, воистину оно не уступало вильярскому, а даже превосходило его. Кто бы ни были эти лысые, их кузнецы были настоящими волшебниками.
- Они постоянно на нас нападают, - рассказал Ич Гур. - Забирают нас в плен, делают своими рабами. При всем том никакого официального рабства у них в стране нету. Нам надоело терпеть все это, и мы подняли против них оружие.
- Правильно сделали, - одобрил Дженкинс. Капитан Дик громко хмыкнул, недоверчиво посматривая на волосатых грумов. Он не очень-то разделял оптимизма Дженкинса, но не смел ему перечить. Он лишь сказал, что если волосатые твари окажутся предателями, то лично всадит нож в спину лорду. Дженкинс одобрительно кивнул, что ж, это мол, будет справедливо. За ошибки надо расплачиваться.
- А в вашей стране есть рабство? - поинтересовался Ич-Гур.
- Нет, в Вильярре все люди свободны и имеют одинаковые права.
-Жаль что у нас не так.
- Возможно, мы сломаем эту систему.
- Ее можно сломать только разрушив их государство, - уверенно сказал старейшина.
-Так в чем же дело? - улыбнулся Дженкинс.


Магистр Миссионеров Гор готовил свое духовное воинство к войне. Он расценил что вильярцы приплыли грумам на подмогу, но это отнюдь не испугало его, но насторожило. А также придало сил и веры. Не нужно будет две войны, все можно будет решить сразу, на двух фронтах. Первый фронт займется войной на территории грумов - их задача сокрушить мерзких грумов и уничтожить приплывших, а второму фронту предстоит полномасштабное вторжение в Вильярру. Времени было мало, теперь он это понимал. Но все эти годы, пока его агенты шпионили в тех землях, он готовился к священной войне и готовил к ней эна.
С тех пор как он узнал про десант вильярцев, то не мог понять что же они нашли общего с грумами? Казалось, вильярцы довольно цивилизованная нация, что же они нашли в варварах и скотоложцах грумах, этих богомерзких созданиях, годных только прислуживать более духовным? Как бы там ни было, но они проявили склонность к дикарству, раз пристали к грумам.
Магистра Гора не печалила весть о гибели вильярского агента-карла. Тот выполнил свою миссию, умертвив странную принцессу, обладающую мерзким даром. К сожалению, эту демоницу ее не удалось убить еще раньше. А теперь вильярцы благодаря ей нашли путь к Иллирии, и уже находятся здесь. Магистр объявил дополнительный набор в войско, что было совершенно ни к чему, потому что от добровольцев, желавших сражаться с иноверцами за Великого Улуса, не было отбоя. Священная война была не за горами, это хорошо, что вильярцы приплыли сами, тут они и найдут свою смерть вместе со своими новыми друзьями-скотоложцами.
Магистр находился в своей келье и задумчиво-благоговейно взирал на древнюю статую филина, вылитую из чистого золота. Огромные канделябры, которым было никак не меньше семи веков, таинственно освещали материальное изображение Великого Улуса. Гор просил у него совета, как быть в создавшейся ситуации, чтобы не допустить ошибки и не жертвовать бестолку многими жизнями иллирийцев.
- Любая война требует жертв, о, Великий мудрый Улус, - шептал Гор, теребя четки из черного камня. - Чужаки прибыли к нам, чего еще следовало ожидать от этих иноверцев? Вот они и проявили свою сущность. Мне придется повести в битву людей, такова твоя воля, и я ее выполню. Как всегда, безропотно склоняю голову перед твоей мудростью, чуткостью и дальнозоркостью. Я готов повергнуть врага и излить на нем всю твою благородную ярость, но для этого мне нужна твоя помощь, ибо кто я без тебя? Всего лишь слабый смертный, немощный больной старик. Вера в тебя поддерживает меня, я ощущаю в себе твою поддержку, и за это благодарствую. Великий справедливый Улус, мне тяжко обрекать на смерть свой народ, верой и правдой служивший тебе. Мне не просто отправить их на бой с грозным непредсказуемым противником. Но иного выхода ты мне не указываешь. Это значит что будет кровопролитие, которое будет в усладу тебе.
Свечи в канделябрах начали гаснуть одна за другой, притом что старик и не думал их гасить, а ветра в келью не поступало вообще. У магистра Гора выступила на лбу испарина.
- Я понял тебя, великий, - благоговейно прошептал Гор. Свечи начали по одной зажигаться в той же последовательности в которой гасли. Без сомнений, Улус подавал Гору знак. И магистр этот знак понял. Ему стало легче. Теперь он знал что надо сделать.
Покинув келью, он встретил коленопреклоненного Матира, монаха Матира. Сам Гор возвел спасенного Улусом Матира в монахи и приблизил к себе. Ордену миссионеров нужны были такие сильные люди, испытавшие в жизни страданий, но не сломавшиеся.
- Встань, брат, я не Бог чтобы стоять предо мною на коленях, - произнес магистр отеческим тоном и поставил монаха на ноги. - Улус спас тебя от дикарей, это значит что тебе предстоит кропотливая непростая служба Богу. На тебе, Матир, благословение Улуса, помни об этом.
- Я помню ваше святейшество.
- Пойдем со мною, будешь мне прислуживать.
Мягко шелестя рясами к ним подошли сановитые миссионеры Дорбо и Олан Птах. Глаза Матира засияли, наконец сбылась его мечта. Он уже почти не чувствовал физической боли, причиненной в плену. Раны на месте ушей уже заживали, и слуха Улус не лишил.
- Ты не напрасно страдал, брат Матир, - говорил Гор, неспешно шагая по коридору рядом с Матиром. Его помощники следовали позади. - Великий Улус сделал так, чтобы ты живым вернулся к нам и рассказал что видел у врага.
- Ваша святость, могу ли я молвить?
- Говори, сын мой.
- Я повидал у грумов много жестокости, но не все они такие. Я спасся потому что меня отпустил сын вождя.
- Ты спасся потому что так захотел Великий Улус! - грозно ответил магистр Гор, подняв указательный палец с длинным ногтем почти у самого носа юного Матира. - Ты добрый мальчик, и твоя душа всепрощающа. Но нельзя прощать еретиков, нельзя прощать иноверцев! Все грумы одинаковы. И очень скоро они ответят за свои прегрешения. Матир, мне нужно переговорить с помощниками, пожалуйста, следуй за нами на расстоянии десяти шагов.
Когда Дорбо и Птах подошли к магистру, тот задумчиво произнес:
- И все-таки Рейн была наша. Очевидно, в ее крови была кровь священной Иллирии. Не знаю как это могло произойти, но каким-то чудом она чувствовала нас.
-Кровосмешение? - фыркнул Дорбо.
- Но возможно ли такое? - возмутился Олан Птах, по-птичьи склонив голову. - Чтобы иллириец или иллирийка вступили в сношения с богомерзкими еретиками...
-Не знаю, брат Птах, не знаю, - задумчиво протянул Гор. - Но это так. В Рейн было что-то иллирийское, но нам пришлось ее уничтожить, ибо она угрожала всем. Если бы я мог ее похитить, мы бы обратили ее в веру Улуса здесь, она бы почувствовала зов своей крови. Но на это не было ни времени, ни возможностей. Братья, подготовьте совет Ордена Миссионеров. В полдень я хочу выступить перед всеми миссионерами. А я тем временем с Матиром проведу богослужение.
Магистр Гор произнес пламенную длинную речь перед братьями. Многотысячный люд, облаченный в белые одежды с изображением рогатого черепа на груди, слушал, затаив дыхание своего уважаемого магистра. Для речи Гор не напрягал голосовых связок, он послал братьям телепатическое обращение. После его речи, в которой говорилось о агрессии грумов и необходимости скорейшего их уничтожения, Гор пригласил выступить всех желающих. Он занял деревянное кресло, с высокой спинкой в форме черепа с рогами, сложил руки на груди и стал прислушиваться к говорившим. Матир стоял позади него, Дорбо и Олан Птах - по правую и левую руки.
- Я бывал в стане врага пять раз, - говорил покрытый шрамами бывалый воинствующий монах. - Видел всю варварскую сущность этих чудовищ, и могу с уверенностью сказать вам, братья - грумы не поддаются перевоспитанию или обращению. Их исправит только могила. В каждом груме сидит демон, потому что цивилизованный человек никогда не прибегнет к таким изощренным варварским пыткам, к которым прибегают они. Волосатые дикари жгли меня раскаленным железом, топили в отхожей яме, вырывали зубы, но мне удалось убежать. Вернувшись в то селение, я истребил его. Я и мои братья беспощадно рубили всех кого видели, кто попадался под меч - стариков, женщин, детей. без разницы, потому что все они на одно лицо. Все они не люди, а дикари. начиная от мала до велика они подлежат скорейшему истреблению, я поддерживаю почтенного Магистра.
На смену старому вояке пришел другой брат, у него не хватало одного глаза и руки.
- Мерзавцы издевались надо мной как могли, - говорил он. - За что? За то, что я приехал к ним проповедовать веру Улуса, только и всего. Безбожникам это не понравилось и они набросились на моих людей, связали, избили а затем пытали. Из сорока братьев выжили только семеро. Если бы Улус не помог нам бежать - наши кости гнили бы в их земле. Но эта земля должна быть очищена от скверны. Как можно скорее мы должны бросить все свои силы и обрушиться на них. Если волосатые демоны не хотят принимать нашу веру - пусть умрут!
Миссионеры одобрительно закричали, затопали ногами, обутыми в тяжелые походные сапоги, загремели мечами и копьями. Как только магистр поднялся на ноги, в зале снова повисла тишина.
- Все сказанное здесь греет мне душу и звучит для моего слуха как чудесная музыка, - сказал Гор. - Я искренне разделяю ваше негодование, братья. Рад, что вы поддерживаете меня и мое стремление разобраться с этой затянувшейся проблемой. К сожалению мои предшественники еще питали надежду сделать из грумов цивилизованных существ... Они желали им только добра, но на каждое добро иллирийцев грумы отвечали злостью. Они походи на дикую собаку, которой даешь кость, а она отхватывает за это тебе руку. Мои утопичномыслящие предшественники до последних своих дней мечтали помирить наши народы. Признаюсь, когда-то давно и я так думал. Пока наконец ко мне во сне не явился Божественный Улус и не указал мой путь. Мой путь - это путь крови, ибо лишь кровь способна поставить точку в этом деле. Грумы не способны контактировать с более развитыми существами, они не способны принять веру в Улуса потому что мыслят примитивно. А чего еще можно ждать от дикарей, воюющих между собой тысячелетиями? Меня удивило, что они смогли объединиться в один клан. Признаться, это нам не сыграет на руку, потому что гораздо легче победить врага, у которого нету консолидации внутри. Сейчас у них есть не только консолидация, но и подкрепление извне. Вильярцы стали на их сторону. Это усложнит нашу задачу. Значительно усложнит, но это не означает что мы не справимся, братья. Вы согласны со мной?
- Да!!! - загремела толпа.
- Великий Улус с нами, а их ждет бесславная кончина! - крикнул Гор, плюясь слюной. Для этой речи он уже прибегнул к речевым функциям, нужно было передать всем свои эмоции и настроить миссионеров на нужную волну. - Да будут же иноверцы прокляты во веки веков и стерты с лица земли!
- Прокляты! Прокляты! Прокляты!
- Да падет на них вся ярость Великого Улуса!
- Падет! Падет!
- Смерть иноверцам! - кричал в неистовстве магистр Гор.
- Смерть! - вторили братья не своим голосом.
- Сейчас я хочу представить вам моего ученика Матира. Подойди, мальчик мой.
Оробевший Матир не знал куда деваться от страха. Он побледнел. Хотелось убежать, скрыться куда-то. Матир не был приучен стоять перед такой огромной толпой.
- Смелее, мы все твои братья, - нежно произнес магистр Гор. - Этот мальчик побывал в плену у волосатых монстров. Мерзавцы издевались над ним, отсекли уши. Но эта жертва не будет забыта. До тех пор, пока по земле будет ходить хоть один грум, это не будет забыто. Матиррбах, стань на колени.
Приказной тон магистра заставил юного монаха пасть на колени и склонить голову перед Гором. Брат Дорбо подал магистру огромный двуручный меч, с дорогой рукоятью в форме рогатого черепа, сделанной из золота. В глазницах черепа сияли рубины. Гор взял меч и склонил его над головой Матира.
- Матиррбах Галлис Урбин, готов ли ты нести службу Улусу, выполнять все статуты Ордена, не зная пощады воевать с иноверцами?
- Готов, ваше святейшество.
- Готов ли ты всюду проповедовать нашу священную веру, информируя несведущих о силе Улуса?
- Готов, ваше святейшество.
- Матиррбах Галлис Урбин, волей Улуса, я, Магистр Ордена Миссионеров, задача которого очищать наш мир от еретической скверны, посвящаю тебя в Орден Миссионеров. Отныне ты член нашей семьи, брат. Поднимись и протяни мне правую руку.
Гор полоснул мечом по ладони, пустив зеленую кровь. Матиру не было больно, его глаза сияли, он был счастлив. Олан Птах вручил Матиру короткий но хорошо заточенный клинок с ножнами.
- Неси меч иноверцам и правду жаждущим, Матир, - сказал Птах. - Отвечай добром на добро, и злом на зло. Не посрами Орден. Но ежели поведешь себя недостойно, подло, проявишь трусость или маловерие - да постигнет тебя мучительная смерть и да будешь ты проклят во веки веков. Братья, возрадуемся же новой крови в нашем Ордене и поприветствуем нового миссионера!
Когда овации смолкли благодаря знаку Гора, который поднял вверх руки, магистр проговорил официальным тоном:
- А теперь я хочу сообщить вам, что на наше собрание почтил своим присутствием эн Иллирии!
На помост взошел эн Фиммарг Лухус Драггл. Правитель Иллирии был не молод, но и старым его назвать было нельзя. Ему было девяносто лет, но его походка была уверенна, а рука крепко держала меч. Глаз эна Фиммарга позволял поражать мишень из лука с расстояния ста шагов. Да и на здоровье он не жаловался. У эна было пятеро детей, четверо дочерей и сын, жена же его могла похвастаться красотой перед молодыми. Сыновья находились в составе Ордена, но отношение к ним было наравне со всеми, никаких привилегий не было.



Братья-миссионеры с радостью приняли к себе Матира. Никто не посмел даже косо на него посмотреть - знали что гнев магистра обрушится на голову любому, обидевшему его протеже. Матир получил все, о чем только можно было мечтать. Еще вчера он был простым послушником, спасшимся от плена, а сегодня он член Ордена, носивший вышитый на одеждах рогатый череп. Теперь никто не будет заставлять его выполнять черную работу, указывать когда надо молиться, когда работать и когда спать. Матир ликовал в душе. Да и находиться при самом магистре было огромной честью. Разве мог Матир еще недавно представить кем станет?
- О чем задумался, сынок?
Перед ним стоял улыбающийся Гор. Он опирался на посох, который вполне мог стать в его руках грозным оружием.
- Неужели нам действительно придется истребить всех грумов поголовно?
- Иного исхода нет.
- Но ведь они такие же живые существа, как мы. Также ходят на двух ногах, едят, спят, размножаются.
- Ты испытал на себе их манеры обращения.
- Но ведь и мы не лучше, - возразил Матир и тут же его щека вспыхнула болью.
- Не смей оспаривать замыслы Великого Улуса, мальчишка! Ты разочаровал меня, Матиррбах. Впредь оставь свои вольнодумства, иначе мне придется пожалеть об оказанном тебе покровительстве.
- Простите, ваше святейшество.
Задумчивый Матир вспомнил речь эна, в которой тот призвал истреблять всех грумов, находящихся в Иллирии, чтобы страна очистилась от еретической скверны . С этих пор им не будет пощады и каждый иллириец должен был выдавать грумов миссионерам, а в случае их укрывательства обвинялся в пособничестве еретикам. Наказание за такой проступок - мучительная публичная казнь. Вряд ли найдутся добряки, вознамерившиеся помогать дикарям. Начнутся гонения и улицы иллирийских городов будут залиты грумской кровью.
- Можешь быть свободным до вечера, - распорядился Гор. - А вечером я жду тебя у себя. Повторяю, пересмотри свои взгляды, негоже миссионеру так мыслить. А я же в свою очередь со своей стороны постараюсь направить твои мысли в нужное и правильное русло, но ты должен мне в этом помочь.
Матир отправился в город. Ему было интересно как простые люди восприняли призыв эна. Иллирийцы заметно оживились, всюду собирались компании и обсуждали войну с дикарями, мимо Матира группа иллирийцев протащила на аркане обнаженную избитую грумку. Она была вся в крови, поэтому Матир не смог определить ее возраст, но, судя по стройному телосложению она была еще очень молода. Но ей уже не суждено дать жизнь новому груму, вскормить его грудью и готовить еду для мускулистого мужа-дикаря. Ей предстояло умереть, стать объектом мести, жертвой войны. Матир даже не представлял сколько грумов жили в Иллирии. Их были тысячи, и далеко не всем удастся сбежать в родные земли. Матиру было жаль этих людей. Да, они были язычниками, но он не мог принять такое насилие по отношению к ним. Ведь единственная их вина была в том, что они не почитали Улуса. Магистр наградил бы Матира ударами тростью, а затем с позором выгнал бы из Ордена. Матиру было совестно за свои мысли, но что он мог с собой поделать?
Несколько пьяных молодых иллирийцев, в том числе и одна девушка, одетая довольно вызывающе, нещадно избивали ногами старого бородатого грума. Тот лежал на земле, свернувшись клубком и злобно рычал, не оказывая никакого сопротивления. Он понимал что дело не закончится простыми побоями, кои терпеть ему было не в новинку. Что-то произошло, что-то такое, из-за чего иллирийцы объявили на грумов охоту. Матир заметил на губах иллирийки злобную усмешку, затем она сказала что-то такое, отчего ее друзья залились смехом. Это не судило избиваемому ничего хорошего, да он и не ждал. Один из иллирийцев спустил штаны и начал мочиться на скукоженую жертву.
- Остановитесь! - не выдержал Матир. При виде миссионера, у которого на боку в ножнах покоился меч. - Мы не можем уподобляться им!
- И это говорит миссионер? - возмущенно поинтересовался один из мучителей грума.
- Прекратите это, - настаивал на своем Матир. - Или мне придется проучить вас.
Миссионерские облачения пока еще были для Матира непривычны, да и с мечом он управляться еще особо не умел. Но он видел несправедливость и хотел ей воспрепятствовать. Уж такой идеалист он был, и с собой ничего поделать не мог.
- Уйди, миссионер, не мешай праведному народному гневу, - сказал тот, кто справил нужду. Он вытащил из штанин здоровенный нож и демонстративно помахал им. Его лезвие было в зазубринах, что могло свидетельствовать о том, что хозяин его использовал довольно часто. Матир также извлек свой меч. На долю секунды буяны охнули, а затем обладатель ножа бросился на Матира. Молодой монах-миссионер призвал на помощь Улуса и закружил вокруг противника. Тот сделал несколько неудачных выпадов, после чего Матир решил рискнуть и пошел напролом. Он нанес бунтарю резаную рану в живот, после чего раненый схватился за живот и упал на колени. Его друзья тут же дали деру, не проявляя никакого желания испытывать остроту миссионерского меча на собственной шкуре.
- Спасибо, только зря ты вмешался, монах, - сказал грум, сплевывая кровь вместе с зубами. - Мне все равно умирать, какая разница сегодня или завтра - исход один.
- Не торопись отправляться к Великому Улусу.
- Миссионер, - подал голос раненный иллириец. - За что? За то, что выполнял приказ эна и твоего магистра?
- В приказе не значилось что вы должны издеваться над ними, - ответил Матир. - Если бы вы его просто убили, я бы ничего не сказал.
- Да? Тогда пойди спаси от толпы ту грумку, пока ее не сожгли, - алчно усмехнулся раненый. Худо-бедно он поднялся на ноги, обнаружил что рана не такая уж и опасная, какой казалась на первый взгляд, и это придало ему сил.
- Убирайся, - холодно бросил Матир.
- Непременно, монах, но перед этим я выполню приказ нашего правителя.
С этими словами он воткнул свой нож груму прямо в горло, насладился фонтаном красной крови, что-то недовольно пробурчав про ее цвет, после чего поковылял прочь, заметив вдалеке новую забаву. Матир поджал губы и пошел своей дорогой. Все что он хотел увидеть и узнать было увидено и узнано.
- Не знайте пощады в борьбе с дикарской нечистью! - орал не своим голосом босой глашатай. Он был одет в рваную сероватую рясу, худая рука, сжимавшаяся в кулак, была устремлена вверх. Бездонные черные глаза глашатая безумно блестели, он плевался, фыркал и дергался на месте. - Они и раньше годились только в качестве рабов, да и то подлых и неблагодарных. Показав свою истинную подлую личину, эти твари сами подписали себе смертный приговор! Никакой пощады грумам!
Обступившие его люди подавали одобрительные возгласы. Похоже, не было ни одного несогласного. Да и как он мог быть, если пойти против воли эна и магистра сразу же делало тебя еретиком. Матиррбах твердил себе что еретики сами виновны во всем, вспоминал как грумы издевались над ним, и приходил к выводу, что вряд ли смог бы найти с ними общий язык. Нет, эти особи не могли умственно прийти к вере в Улуса.



Прослышав о том что начало твориться в Иллирии, грумы разъярились. Они уже окончательно перестали бояться лысых и считать их какими-то высшими существами. Увидав на практике, что эти существа умирают точно также как и они, грумы начали действовать более решительно. Вильярцы вовсю тренировали грумов, учили их ходить строем, пользоваться мечами, грумы же в свою очередь показывали гостям некоторые приемы на топорах, советовали как лучше управляться с луком и какие стрелы подбирать для боя и охоты. Оказалось, это было целое искусство. К тому же очень сильно мешал языковой барьер. Вильярцы не понимали грумский язык, а те вильярский. Ич-Гур с сыновьями выучил вильярский благодаря Альвару. Дженкинс тоже нечал понемногу изучать грумский и делал определенные успехи.
Первыми порывами грумов было выдвинуться в страну лысых и спасти своих собратьев. Старейшина решительно запретил этого делать.
- И себя погубите, и всех нас поставите под удар, - сказал Ич-Гур. - Тут надо действовать осторожно. Пока еще мы не готовы к сражению, но всему свое время.
- Ваши люди быстро учатся, - заметил Дженкинс. - Я прав, Джоэль?
Старпом угрюмо посмотрел на лорда, затем на старейшину, и кивнул головой.
- Нам надо хотя бы дней двадцать для завершения тренировок, - говорил лорд. - Лишь после этого у нас будет хоть какое-то дисциплинированное войско, способное подчиняться приказам. Ваши люди неплохие воины, старейшина, но с командирами у вас серьезные проблемы. У них нет опыта.
- Всему свое время, - буркнул старпом.
- Верно, Джоэль, - поддакнул капитан Дик. - Когда-то и я не умел лазить по снастям, ставить паруса и ловить ветер. Но с временем приходит опыт.
- У нас этого времени очень мало, - ответил Ич-Гур. - Перебив всех грумов у себя, лысые придут к нам.
Старейшина пригласил Дженкинса и его ближних друзей отужинать и попотчевать их свежеиспеченной дичью и вкусной рыбой. На столе были и куропатки и перепела, и даже поросенок, пахнущий так вкусно, что слюнки текли даже у сытого. Вильярцы восхищенно смотрели на стол, прикидывая так ли ужинает владыка Беллар? Впрочем смотреть на еду долго не пришлось, старейшина Ич-Гур радушно попросил гостей оценить "стряпню".
- Благо, наши края всегда полны живности, на которую можно поохотиться и реки богаты разнообразной рыбой, - рассказал Ич-Гур. - Иллирийцы производили с нами обмен товара - мы им дичь, а они нам свои фрукты.
- А на их оружие меняться вы не пытались? - спросил Джоэль.
- Лысые не считают нас за людей, о каком оружии может идти речь? Тем более они знали что придет день, когда ни о какой дружбе между нашими народами не будет и речи. Иллирийцы планировали это заранее.
Гости упорно работали челюстями, тщательно пережевывая вкусную сочную пищу, запивая славным вином.
- В каких богов вы веруете, старейшина? - поинтересовался капитан Дик.
- Мы верим в силу природы и боги наши живут повсюду - в деревьях, горах, реках, земле, - пояснил Ич-Гур, ничуть не смутившись вопросом. - Когда они к нам благосклонны, то посылают нам хороший улов и урожаи, благословляют доброй погодой. Когда же боги гневаются - на наших землях мор, засуха, болезни. Дабы ублажить богов, мы приносим дары к деревянным изваяниям. А какова ваша вера?
- Мы верим в священный Триумвират богов, - сказал капитан. Верил ли по-настоящему в этот триумвират, вряд ли он смог бы ответить и сам, но сказав "мы", подразумевал весь вильяррский народ. - Мона - Богиня-Творец, создавшая все живое, землю, моря и леса... Делго - Бог плодородия, он помогает нам собирать богатые урожаи. Миррог - Бог правосудия, наказывающий грешников и преступников.
- Старейшина! Старейшина! - в шатер влетело несколько встревоженных грумов. - Они близко!
- Кто?!
- Войско лысых, они едут к нам! Мы лично их видели, все на лошадях.
- Плохи дела, - сказал Альвар. - Впрочем, не смертельны. Старейшина, я могу говорить?
- Говори.
- Я, Умрак, Толг и лорд Дженкинс возглавим четыре отряда и попытаемся окружить лысых. Если этого не удастся, мы постараемся заманить их в ловушку.
Дженкинс припомнил разговор с Альваром, который произошел вскоре после того, как был заключен союз со старейшиной грумов. Альвар привел своего бывшего лорда на тихую лужайку теплым погожим днем. Неподалеку журчал ручей, впадающий в чистую реку, на которой рыбаки занимались своим привычным делом. Кто-то расставлял сети, кто-то плыл на лодке к середине реки и удил рыбу оттуда, надеясь что с глубины клюнет крупный хищный рыбный зверь.
- Как тебе грумы? - спросил Дженкинс.
- Люди как люди, - ответил Альвар. - Внешне не больно с нами похожи, но внутренне почти такие же как мы.
- Тебе они нравятся. Доверяешь им?
- Как я могу не доверять тем, кто вытащил меня с того света? - Альвар примостился на мягкой траве, скрестив под собой ноги.
- Ты уже был на том свете, дружок, - загадочно проговорил Дженкинс. - На сколько я могу судить, и не раз. Как и мы.
- Мы?
- Марк, Род, Генрих и я. Мы выходцы из Зеленой Долины, о которой помним уже лишь одно название, которое вскоре мы навсегда забудем, как бы того ни хотели. Ты еще что-то помнишь о нашей прежней жизни?
Альвар погрузился в молчание. Должно быть он силился что-то вспомнить, или просто держал паузу. Затем он отрицательно покачал головой, признавая что не помнит ничего.
- Я также. С нами что-то происходит после смерти, и я не знаю что, мы каким-то образом не можем умереть, вновь просыпаясь в этом мире, и забывая о том как умерли ранее. Ранее меня это пугало, сейчас я даже не знаю как к этому относиться.
- Никак. Мы не в силах ничего изменить.
- Я также мыслю. Однако меня забавляет и настораживает мысль о том, что после очередной смерти я вновь открою глаза, и вновь возьму в руку Зальберг, и вновь буду проливать им кровь.
- Грумы говорят: "Не задумывайся о замыслах богов, все равно не поймешь".
- Твои грумы не глупые люди, Альвар.
Дженкинс вспомнил этот разговор и в разгар битвы, когда кругом свистели стрелы и звенели мечи. Попытка окружить лысых провалилась сразу же. Разведка иллирийцев сработала отменно. Они узнали про намерения грумов еще до того, как те начали маневры по окружению. С Дженкинса лился пот, но его меч проливал не меньше вражьей крови. Он вертелся на месте, делал перекаты, заходил врагам сзади, что-то кричал и разил Зальбергом. Грумы также издавали боевые кличи и бесстрашно бросались на лысых. Битва была на столько ярая, что даже иллирийцы начинали что-то выкрикивать, вопреки своему молчанию. Сейчас было не до телепатии, не до мысленных посланий. Вся энергия была сконцентрирована на физическое состояние.
- Они сильнее!
- Чудовища превосходят наши силы!
- Это не наша война!
- Я уношу ноги, а вы подыхайте неизвестно за что!
Такое настроение было у экспедиторов, которых возглавлял лорд Дженкинс. Он покраснел от злости, жестко расправился с двумя лысыми, ухватил за горло будущего дезертира, которым оказался здоровенный рубака.
- Если ты сейчас же не поднимешь свой меч и не начнешь драться, я задушу тебя собственными руками! - прокричал Дженкинс. - Это касается всех! А ну бросили психовать, сволочи! Эти недоноски смертны как и мы, так вперед же, отправьте как можно больше лысых демонов на тот свет!
Слова лорда подействовали, но не на всех и не надолго. Дженкинс восхищенно смотрел на то как умирали грумы. Издавая предсмертный клич, грумы гордо испускали дух, оставаясь несломленными. Побежденными, но не сломленными. Вильярцы же понимали что это не их страна и не их война. Далеко не все понимали за что надо умирать. Слова словами, но когда смерть бродит рядом, невольно начинает темниться рассудок и человеком овладевает страх. Пока не запахло жареным, вильярцы были готовы на все... на словах. Должно быть никто не думал что все дойдет до войны. А если и дойдет, то лысые окажутся слабее. Не оказались. Иллирийцы были хорошо подготовлены к военным действиям. на их стороне был Великий Улус.
Зальберг позеленел от ядовитой иллирийской крови. Смрад стоял невыносимый, глаза слезились, но малейшая оплошность или отвлеченность грозила смертью.

Дженкинсу был чужд образ жизни кочевников. Наверное, чтобы полностью понять грумов, нужно ими родиться. При всем том они были довольно открытые люди, хоть и непросвещенные. А просветиться можно в любой момент. Тем более для грумов основная наука заключалась во владении оружием и разводом лошадей. В школы они не ходили и грамматике и математике, да это не особо им и надо было. У грумов была своя наука. Грумские женщины были довольно привлекательны. Почти все умели с детства не только готовить пищу, но и добывать, в противном случае какому уважающему себя грумскому мужчине нужна жена-неумеха? Мужчины же с самого детства учились управляться с лошадьми, ухаживать за ними и обучать. Получалось так, что юные наездники обучали своих лошадей, а жеребята и молодые кобылы учили своих будущих ездоков. Наездники выбирали себе коня еще с детства. Это была целая церемония, в процессе которой надо было завоевать доверие коня и понравиться ему. Ни один уважающий себя и собственный клан грум не позволял себе насильно подчинять лошадь. Все происходило по обоюдной симпатии. Тот же, кто проявлял жестокость или неуважение к лошадям немедленно был приведен к старейшине на суд. Суд как правило был скорый и справедливый. Преступника приговаривали к жестокому избиению, после чего следовало изгнание из клана.
Иллирийцы переговаривались телепатически, чтобы враг не слышал их голосов. Это помогало давить на психику иноверцев. Иллирийцы пытались читать их мысли, влазили к ним головы. Это удавалось не каждому, а только самым сильным телепатам. И если такой взлом мозга совершался, то противник был побежден еще увереннее чем от меча. Некоторые бросали оружие и бросались наутек, другие падали на колени и слезно просили пощады, а были и такие, которые направляли собственный меч себе к горлу. Юный Матирбах был приставлен к благородному Дорбо по личному приказу Магистра. Он впервые видел битву, и уж тем более участвовал в ней. Для Матира было необычным видеть возле себя смерть врагов и единоверцев. Он еще не закалился, чтобы не замечать жестокости и использовать ее против врага. Но все приходит со временем. Поэтому хотел Матир убивать или не хотел, никого не волновало. Оказался в гуще сражения - сражайся или умри, но умри как можно достойнее во славу Улуса!
- Держать строй! - не своим голосом ревел Дженкинс. - За принцессу Рейн!
Грумы что-то кричали на своем, должно быть воинственные кличи , направленные на запугивания противника. Бой приближался к завершению. Уже пали два славных брата Умрак и Толг, из последних сил убивающих лысых демонов, их окровавленный отец, лишившийся руки, еще пока рубил топором иллирийца. Кровь обильно вытекала из обрубка руки, вот-вот и он упадет как сыновья. Альвару тоже порядочно досталось, кровь сочилась из раны на лбу и заливала глаза, но он высмотрел Матира и бросился к нему. Юный монах-миссионер не успел ничего сделать, когда Альвар мечом рассек ему грудину аж до горла. Дорбо попытался отомстить за воспитанника, он был сильным бойцом, натренированным и опытным. Альвар начал уклоняться от ударов меча, бранясь от всей души. Он хохотал, изрыгал проклятья на головы всех лысых, прыгал и вертелся, чем изматывал и злил Дорбо. Но Дорбо был старее, намного старее Альвара, некогда звавшегося Мэдором. Альвар улучил момент, сделал перекат и зашел иллирийцу за спину. Мгновение, и острие меча вышло из иллирийской груди. Дорбо умирал. Он отправлялся к своему грозному богу. Вслед за своими единоверцами. Альвар устало сел на землю и опустил голову. Он уже перестал слышать звук сражения и ощущать запах крови, пота, дерьма, блевотины и смерти.
- Вставай!
Ему протягивал руку Дженкинс. С ним был Род и Марк.
- Где Генрих? - спросил Альвар первое что пришло на ум, когда разум начал к нему возвращаться.
- Погиб, - ответил лорд. - Если не хочешь и ты погибнуть - уходим.
- Это бегство.
- Отступление, - уточнил Дженкинс, - отступление.
- Ты притащил своих людей сюда и сейчас приказываешь отходить? - разозлился Альвар.
- Сынок, если хочешь подыхай и не морочь никому голову, - злобно сказал капитан Дик. - Я потерял своих лучших людей. И Джоэля.... хочешь умирать - вали в гущу боя, врагов как видишь хватает. Этих сволочей даже больше чем раньше!!!
- Отступаем! - приказал Дженкинс, - грумы, отступаем!
Грумы же предпочли смерть отступлению.
- Извините, лорд Дженкинс, но я лучше достойно погибну с братьями, это лучше чем бежать с поля боя, поджав хвост.
Сказав это, Альвар ринулся в бой. Вильярцы ждали приказа. Они смотрели на Дженкинса с немым вопросом - так что же делать?
- Нам не победить в этом сражении, я приказываю немедленно отступать! Мы изрядно потрепали лысых тварей, но и они, насколько я вижу, убили многих наших. Большинство наших...Я предлагаю грузиться на корабли и возвращаться домой. Чтобы вернуться сюда с многотысячным войском и уничтожить эту проклятую страну лысых! Я клянусь вам....
Он не смог договорить свою речь. Силился, но не смог. Схватившись рукой за простреленное горло, он начал захлебываться кровью. Предательская стрела была пущена исподтишка и очень метко. Лучник не успел вставить следующую стрелу как сам был убит. Агония лорда была недолгой, но для Дженкинса она казалась вечностью. Зальберг выпал из его окровавленных рук и плотно вклинился острием в землю.