Повсюду пылали кострища. Вся деревня была охвачена огнем. Повсюду были слышны крики. Детский плач мешался с воплями и визгами женщин, которых то тут, то там насиловали сразу по несколько человек. Не было ни одного дома, который бы не пылал. Отряд атамана Зорина гулял на славу. После жестокого и кровоплотитного сражения с отрядом красных дьяволов, в котором атаман потерял два десятка своих бойцов, он решил дать людям отвести душу. Под черными знаменами и песнями про батьку Махно, отряд атамана вошел в эту небольшую деревеньку. Он надеялся разжиться тут припасами и водкой. Жители, уже наученные прятаться при появлении любых незваных гостей, позакрывались в своих хатах. Тогда атаман, озлобленный подобным невежеством со стороны деревенских, отдал приказ сжечь дома. И запылала деревенька.
Атаман Зорин восседал на своем вороном скакуне, прищурившись, наблюдая за тем, как огонь съедает хату за хатой. Недалеко от него четверо бравых бойцов насиловали молоденькую девчушку. Ей было около пятнадцати-шестнадцати лет. Двое солдат держали ее на весу, а двое остальных делали свое дело, насилуя ее сразу в две щели. При этом солдаты задорно смеялись и улюлюкали. В целом все были заняты делами. Без дела никто не сидел. Лишь атаман размышлял о судьбе Отчизны.
- Война, брат, большая сука, - ни с того ни с сего проговорил атаман. Ему и самому не нравилось то, что происходило в его стране. Его отряд бил как красных так и белых. Поскольку, красных необходимо было истреблять дабы не допустить их господства на Руси, а белых – за то что те никак не могли организованно объединиться против одного врага. Увидев всю эту картину, атаман стал под знамена анархии. Он поехал в Гуляй-поле, где встретился с Нестором Махно. Их разговор изменил атамана Зорина.
Какой-то старик бежал от двоих бойцов с криками: «Изверги!». Но не успел отбежать от них старичок, как один из бойцов не выдержал и выстрелил в спину неугомонному старцу. Словив местного священника, человека с длинной седой бородой, в черной рясе и с золотым крестом на груди – бойцы тут же раздели попа и принялись избивать того ногами. Поп какое-то время стонал, но вскоре перестал. Чей-то сапог проломил ему голову.
Атаман равнодушно посмотрел как какой-то молодой боец, вроде бы его все звали Дурик, заливаясь каким-то неестественным хохотом граничащим с сумасшествием, засовывал в полубессознательную девушку ствол винтовки. Та уже ничего не чувствовала. Она была в крови, но больше всего крови вытекало у нее из задницы, где буравила винтовка. Атаман задумался надет ли штык на эту винтовку, но тут же отбросил эти мысли. Ему было все равно. Атаман отхлебнул из фляги водки и на пару минут задремал в седле. Конь, почувствовал ездока, не тревожил атамана.
Дикий отряд бушевал в деревне. После сражений они наконец-то отдыхали. Отдыхали так, как привыкли отдыхать на Руси во время смут. Их веселила чужая кровь и стоны, а предсмертные агонии вселяли в бойцов надежду на то, что не зря все то, что они делают. У них не было никакой идеи. Даже анархистами их назвать было нельзя. Просто это были герои своего времени. Одни убивали под знаменами красного цвета, другие – под белыми. А эти волей-неволей примкнули к анархистам. Естественно, что Крапоткина они не читали. Им не нужно было этого.
Атамана Зорина разбудил громкий визг толстой бабенки, которую Митроха (очень находчивый малый из идейных анархистов – были тут и такие), добивал прикладом на земле.
- Уймись, Митроха! – рявкнул атаман. Но Митроха то ли не услышал голоса командира, то ли был так увлечен своим делом, что решил проигнорировать Зорина. Атаман подождал еще около минуты, но баба все еще продолжала орать не своим голосом. Ее вопли раздражали Зорина. Но еще больше его разлил Митроха, который не умел сделать элементарного дела – убить деревенскую бабенку. Атаман выстрелил в бабу из своего люггера, навеки приглушив ее крики. Казалось, Митроха был недоволен подобным исходом дела. Он поглядел на атамана, и, увидев в его глазах ненависть, поспешил убраться подальше.
Несколько находчивых бойцов тащили из сарая корову. За ними один латыш нес здоровенного гуся. На этих ребят атаман посмотрел с одобрением. Еды сейчас недоставало. И деревни отказывались помогать армиям. Только террор усмирял жителей. Исключительно террор. Раньше Зорин служил в армии Николая II. Он был сторонником монархии. Но после отречения императора и его расстрела, после начала гражданской войны, Зорин понял, что необходимо искать себе занятие в этой непонятной жизни. И он решился стать атаманом. Собрал вокруг себя недовольных людей, совершил с ними пару тройку набегов на села, натаскал их в боях – и вот отряд готов. Он насчитывал двести сорок пять человек. Каждый день их становилось все меньше. Кого убивали красные и белые, кто сам стрелялся не вынеся мук совести, а кто бежал.
Когда все жители деревни были перебиты, отряд покинул догорающую землю, оставляя за собой обгорелые тела и дотлевающие деревянные хаты. Атаман Зорин вел свой отряд дальше… в неизвестность.




PS
Рассказ очень жесток, но он правдив, ибо в то смутное для России время массы различных банд, возглавляемых атаманами, вели свою войну против всех. Тогда все идеи рушились как старые замки. А старая идея не могла совладать с красной...............
Я не забыл о своей саге, так что продолжение будет - если кому-то интересно конечно.