Ёмкие и необычные афоризмы и цитаты из книги “Алиса в стране чудес” – одна из основных составляющих популярности этого произведения. Льюису Кэрроллу удалось словами маленькой девочки и сказочных персонажей выразить интересные и глубокие мысли, а так-же серьёзные философские проблемы.

С удовольствием пересматриваю и перечитываю...

...сподвигнул сынуля--...прохдят в школе...и я вспоминаю с удовольствием!

- Откусишь с одной стороны - подрастешь, с другой - уменьшишься…
- С одной стороны чего? И с другой стороны чего?!
- ГРИБА!!!

Подумать только, что из-за какой-то вещи можно так уменьшиться, что превратиться в ничто.

Ты всегда можешь взять больше, чем ничего.

Встретить бы кого-нибудь разумного для разнообразия!
 

- С позволения Вашего Величества, - сказал Валет, - я этого письма не писал, и они этого не докажут. Там нет подписи.
- Тем хуже, - сказал Король. - Значит, ты что-то дурное задумал, а не то подписался бы, как все честные люди.

- Если кто-нибудь из них сумеет объяснить мне эти стихи,
- сказала Алиса, - я дам ему шесть пенсов. ….
- Я уверена, что в них нет никакого смысла!

 Если в мире все бессмысленно, - сказала Алиса, - что мешает выдумать какой-нибудь смысл?

- Если б он немного подрос, - подумала она, - из него бы вышел весьма неприятный ребенок. А как поросенок он очень мил! И она принялась вспоминать других детей, из которых вышли бы отличные поросята.
- Знать бы только, как их превращать, - подумала она и вздрогнула.- Не хрюкай, - сказала Алиса. - Выражай свои мысли как-нибудь по-другому!

- А вы можете исчезать и появляться не так внезапно? А то у меня голова идет кругом.
- Хорошо, - сказал Кот и исчез - на этот раз очень медленно. Первым исчез кончик его хвоста, а последней - улыбка; она долго парила в воздухе, когда все остальное уже пропало.
- Д-да! - подумала Алиса. - Видала я котов без улыбки, но улыбки без кота! Такого я в жизни еще не встречала.

- Ничего не поделаешь, - возразил Кот. - Все мы здесь не в своем уме - и ты, и я.

- Я с удовольствием расскажу все, что случилось со мной сегодня с утра, - сказала неуверенно Алиса. - А про вчера и рассказывать не буду, потому что тогда я была совсем другая.

- Вон судья, - сказала она про себя. - Раз в парике, значит судья.

 Правильность формы несущественна!

- А что здесь за люди живут? - спросила она.
- Вон там, - сказал Кот и махнул правой лапой, - живет Болванщик. А там, - и он махнул левой, - Мартовский Заяц. Все равно, к кому ты пойдешь. Оба не в своем уме.
- На что мне безумцы? - сказала Алиса.
- Ничего не поделаешь, - возразил Кот. - Все мы здесь не в своем уме - и ты, и я.
- Откуда вы знаете, что я не в своем уме? - спросила Алиса.
- Конечно, не в своем, - ответил Кот. - Иначе как бы ты здесь оказалась?

- Может, и не разговаривала, - осторожно отвечала Алиса.
- Зато не раз думала о том, как бы убить время!“Убить Время! Разве такое ему может понравиться! Если б ты с ним не ссорилась, могла бы просить у него все, что хочешь” (((:Фрейду   бы понравилось

- Важно - неважно... неважно - важно...

- Выпей еще чаю, - сказал Мартовский Заяц, наклоняясь к Алисе.
- Еще? - переспросила Алиса с обидой. - Я пока ничего не пила.
- Больше чаю она не желает, - произнес Мартовский Заяц в пространство.
- Ты, верно, хочешь сказать, что меньше чаю она не желает: гораздо легче выпить больше, а не меньше, чем ничего, - сказал Болванщик.

- Вот это упала, так упала! - подумала Алиса. - Упасть с лестницы теперь для меня пара пустяков. А наши решат, что я ужасно смелая. Да свались я хоть с крыши, я бы и то не пикнула.

- Вспомнила, - сказала вдруг Алиса, пропустившая мимо ушей последние слова Герцогини. - Горчица это овощ. Правда, на овощ она не похожа - и все-таки это овощ!
- Я совершенно с тобой согласна, - сказала Герцогиня. – А мораль отсюда такова: всякому овощу свое время. Или, хочешь, я это сформулирую попроще: никогда не думай, что ты иная, чем могла бы быть иначе, чем будучи иной в тех случаях, когда иначе нельзя не быть.

- Это мой друг, Чеширский Кот, - отвечала Алиса, - Разрешите представить...
- Он мне совсем не нравится, - заметил Король. – Впрочем, пусть поцелует мне руку, если хочет.
- Особого желания не имею, - сказал Кот.

Если слишком долго держать в руках раскаленную докрасна кочергу, в конце концов обожжешься; если поглубже полоснуть по пальцу ножом, из пальца обычно идет кровь; если разом осушить пузырек с пометкой "Яд!", рано или поздно почти наверняка почувствуешь недомогание. Последнее правило Алиса помнила твердо.

Как удивительны все эти перемены! Не знаешь, что с тобой будет в следующий миг ...

Во всем есть своя мораль, нужно только уметь ее найти!

Сначала казнь! Потом приговор!

Счастье может обмануть когда-нибудь!

Что толку в книжке ... если в ней нет ни картинок, ни разговоров?

- Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
- А куда ты хочешь попасть? - ответил Кот.
- Мне все равно... - сказала Алиса.
- Тогда все равно, куда и идти, - заметил Кот.
- ...только бы попасть куда-нибудь, - пояснила Алиса.
- Куда-нибудь ты обязательно попадешь, - сказал Кот. - Нужно только достаточно долго идти.

 "Именительный - Мышь,
  Родительный - Мыши,
  Дательный - Мыши,
  Винительный - Мышь,
  Звательный - О Мышь!"

Палач говорил, что нельзя отрубить голову, если, кроме головы, ничего больше нет; он такого никогда не делал и делать не собирается; стар он для этого, вот что!

Она, конечно, горяча,
Не спорь со мной напрасно.
Да, видишь ли, рубить сплеча
Не так уж безопасно.
 

Обиднее всего было то, что, хотя ей и удалось сорвать несколько крупных кувшинок, до самых красивых дотянуться она не смогла. До самого красивого никогда не дотянешся, - сказала, наконец Алиса со вздохом досады.

- Ты о чем-то задумалась, милочка, и не говоришь ни слова. А мораль отсюда такова... Нет, что-то не соображу! Ничего, потом вспомню...

- С чего начинать, Ваше Величество? - спросил он.
- Начни с начала, - важно ответил Король, -

- Здесь всегда пора пить чай. Мы не успеваем даже посуду вымыть!
- И просто пересаживаетесь, да? - догадалась Алиса.
- Совершенно верно, - сказал Болванщик. - Выпьем чашку и пересядем к следующей.
- А когда дойдете до конца, тогда что? - рискнула спросить Алиса.
- А что, если мы переменим тему? - спросил Мартовский Заяц и широко зевнул. - Надоели мне эти разговоры.

- Мне бы тоже хотелось порисовать, - сказала она, наконец. - У колодца.
- Порисовать и уколоться? - переспросил Заяц.

продолжай, пока не дойдешь до конца. Как дойдешь - кончай!

- Как хорошо было дома! - думала бедная Алиса. - Там я всегда была одного роста! И какие-то мыши и кролики мне были не указ. Зачем только я полезла в эту кроличью норку! И все же ... все же ... Такая жизнь мне по душе - все тут так необычно! Интересно, что же со мной произошло? Когда я читала сказки, я твердо знала, что такого на свете не бывает! А теперь я сама в них угодила! Обо мне надо написать книжку, большую, хорошую книжку. Вот вырасту и напишу ...

Но Алиса успела привыкнуть к тому, что вокруг происходит одно только удивительное; ей показалось скучно и глупо, что жизнь опять пошла по-обычному.

Как скачать аудио "В контакте"?



"В контакте" - не только огроменная социальная сеть, но и место где можно найти очень много музыки, в том числе и очень редкой. Если Вы все еще задаетесь вопросами - Как можно скачать аудио В контакте?, то следующая статья специально для вас.

Существует очень много распространенных способ скачивания музыки, некоторые из которых разобраны ниже. Сам автор использует первый метод, и советует пользоваться им.

Понедельник, 14 Декабря 2009 г. 12:14 (ссылка)редактировать +в цитатник или сообщество +поставить ссылку
Прочитало: 0 за час / 2 за сутки / 2 за неделю / 2 за месяц

  “Мундир английский, погон французский, табак японский, правитель Омский”, — пели частушки про Колчака в гражданскую. Его, вчерашнего любимца России, покорителя Арктики и героя Севастополя, теперь ненавидели не только на “красной” половине России, но и на “белой”. Его предали все — союзники, собственная армия, правительство, даже личная охрана. Верными остались лишь две женщины, потому что обе любили его, каждая по-своему…

Последняя любовь Колчака...Анна...




Анна Васильевна Тимирёва(1893-1975гг.)-гражданская жена...

Летом 1918 года вдруг, среди неопределенности и тревоги, среди тоскливой, сонной одури,  как разряд грома, сбылось то, о чем Александр Васильевич не смел и мечтать — к нему приехала Анна. Просто она, с некоторых пор потерявшая след Колчака, ехала с мужем в поезде к месту его нового назначения, и в Благовещенске случайно услышала от знакомых, что Колчак в Харбине. Продав жемчужное ожерелье, Тимирева купила билет до Харбина, наспех простилась с мужем и…

Пока ехала, невольно очаровала попутчика, молодого офицера по фамилии Баумгартен. В Харбине он явился к Колчаку и заявил: “Адмирал, я пришел предупредить: как только Анна Васильевна вернется во Владивосток, я поеду за ней. Я не могу жить без нее”. Александр Васильевич усмехнулся: “Я вам вполне сочувствую. Я и сам в таком же положении!”… 

 Что за тайна была в этой женщине? 


 

 

отрывок из воспоминаний Анны Васильевны Тимирёвой (А.В. Книпер. Фрагменты воспоминаний), повествующие, кроме прочего, и о первом знакомстве с Александром Васильевичем  Колчаком.

И хоть она пишет, что «это не имеет отношения к истории»,  история в самых отчетливых, человеческих чертах явлена на этих страницах.  Предлагаем отрывок из воспоминаний, публиковавшихся в нескольких изданиях, В том числе – в составе книги «Волшебный сад души. История последней любви  А.В.Колчака» М., 2007. – С. 369 – 393. (с) Было бы очень интересно сравнить ее воспоминания,ее видение с тем, что показано на экране.

прекрасные, очень эмоциональные воспоминания. Впервые они были опубликованы в альманахе "Минувшее" № 1 за 1990 год и в то время произвели фурор

 

Oстается так мало времени: мне 74 года. Если я не буду писать сейчас  - вероятно, не напишу  никогда. Это не имеет отношения к истории - это просто рассказ о том, как я  встретилась с человеком,  которого я  знала в течение пяти лет, с судьбой которого я связала свою судьбу навсегда.

 

Восемнадцати  лет  я  вышла замуж  за  своего  троюродного  брата  С.Н.Тимирева.   Еще  ребенком  я  видела   его,  когда  проездом  в Порт-Артур  -  шла война с Японией  -  он  был у нас в Москве. Был он много старше  меня, красив, герой  Порт-Артура. Мне казалось, что люблю, - что мы знаем  в  восемнадцать лет! В  начале  войны с Германией у меня  родился сын,  а  муж  получил  назначение в  штаб  командующего  флотом адмирала  Эссена. Мы жили в Петрограде, ему  пришлось  ехать  в Гельсингфорс. Когда я провожала его на вокзале, мимо нас стремительно прошел невысокий, широкоплечий офицер.

Муж сказал мне:  "Ты знаешь, кто это? Это  Колчак-Полярный. Он недавно вернулся из северной экспедиции".У меня осталось только впечатление стремительной  походки, энергичного шага.

 

Познакомились мы  в  Гельсингфорсе, куда я приехала  на три дня к мужу осмотреться и подготовить свой переезд с ребенком.

 

Нас пригласил товарищ мужа Николай Константинович Подгурский, тоже портартурец. И Александр Васильевич Колчак был там. Война  на море не  похожа на  сухопутную: моряки или  гибнут  вместе  с кораблем,  или возвращаются  из  похода в  привычную обстановку  приморского города. И тогда  для них это праздник. А я  приехала из Петрограда 1914-1915 годов, где не было ни одного знакомого дома не в трауре - в первые же месяцы уложили гвардию.  Почти  все мальчики, с  которыми мы встречались  в  ранней юности, погибли. В каждой семье кто-нибудь был на фронте, от  кого-нибудь не было вестей, кто-нибудь ранен. И все это камнем лежало на сердце.

 А тут люди  были другие - они умели радоваться,  а я уже с начала войны об этом забыла. Мне был 21 год, с меня будто сняли мрак  и тяжесть последних месяцев, мне стало легко и весело.



Не заметить Александра Васильевича  было нельзя - где бы он ни был,  он всегда был центром. Он прекрасно рассказывал, и, о чем бы ни говорил – даже о прочитанной  книге, - оставалось впечатление,  что все это  им пережито.

Как-то  так вышло,  что весь вечер мы провели рядом.  Долгое  время спустя я спросила его, что он обо мне подумал тогда, и он ответил:  "Я подумал  о Вас то же самое, что думаю и сейчас".

Он входил - и все кругом делалось как праздник; как он любил это слово!

А встречались мы нечасто - он был флаг-офицером по оперативной части в штабе Эссена и лично принимал участие в операциях на море, потом, когда командовал Минной  дивизией,  тем более.  Он  писал  мне  потом: "Когда  я подходил к Гельсингфорсу  и  знал,  что увижу Вас, - он  казался  мне лучшим городом в мире".

К весне я  с  маленьким  сыном  совсем  переехала  в  Гельсингфорс  и поселилась в той же квартире Подгурского, где мы с ним встретились в  первый раз.  После  Петрограда все мне  там  нравилось -  красивый,  очень удобный, легкий  какой-то  город. И  близость  моря,  и  белые  ночи  -  просто  дух захватывало. Иногда, идя по улице, я  ловила себя на том, что начинаю бежать бегом.

Тогда  же в  Гельсингфорс  перебралась и семья Александра Васильевича - жена и  пятилетний  сын Славушка. Они остановились пока  в гостинице, и так как Александр Васильевич бывал у нас в доме, то  он вместе с женой сделал нам визит. Нас они не застали, оставили карточки, и мы с мужем должны  были ответить  тем же. Мы застали там еще нескольких  людей, знакомых им и нам.

Софья Федоровна  Колчак рассказывала  о  том, как  они  выбирались  из Либавы, обстрелянной немцами, очень  хорошо рассказывала. Это была высокая и стройная  женщина,  лет  38, наверно.  Она  очень  отличалась от  других жен морских  офицеров,  была  более  интеллектуальна,  что  ли.  Мне  она  сразу понравилась, может быть, потому, что и сама я выросла  в  другой  среде: мой отец  был музыкантом  - дирижером и  пианистом,  семья была  большая, другие интересы, другая атмосфера. Вдруг отворилась дверь, и  вошел Колчак – только маленький, но до чего похож, что я прямо удивилась, когда раздался тоненький голосок: "Мама!" Чудесный был мальчик.

Летом мы  жили на даче  на острове Бренде  под  Гельсингфорсом,  там же снимали  дачу  и  Колчаки. На лето все моряки  уходили в море, и виделись мы часто, и всегда это было интересно. Я очень любила Славушку, и он меня тоже.

Помню,  я  как-то пришла  к  ним,  и  он  меня  попросил:  "Анна Васильевна, нарисуйте мне,  пожалуйста, котика, чтоб на  нем был красный фрак, а  из-под фрака  чтоб был виден  хвостик",  а  Софья  Федоровна вздохнула  и  сказала: "Вылитый отец!"

Осенью как-то  устроились  на  квартирах и продолжали часто  видеться с Софьей  Федоровной и редко  с  Александром  Васильевичем, который тогда  уже командовал  Минной дивизией,  базировался в Ревеле (Таллин теперь) и бывал в Гельсингфорсе только наездами. Я была молодая и веселая тогда, знакомых было много, были  люди,  которые  за  мной ухаживали, и  поведение  Александра Васильевича  не  давало мне повода думать,  что отношение  его  ко мне более глубоко, чем у других.

Но запомнилась  одна встреча. В Гельсингфорсе было затемнение  - война. Город еле освещался синими лампочками.  Шел дождь,  и  я шла по улице одна и думала о том, как тяжело все-таки на  всех  нас лежит война, что сын мой еще такой  маленький  и  как  страшно  иметь  еще  ребенка, -  и  вдруг  увидела Александра  Васильевича, шедшего мне навстречу. Мы поговорили минуты две, не больше; договорились, что вечером встретимся в компании друзей, и разошлись.

И вдруг я отчетливо  подумала: а вот с этим я ничего бы не  боялась -  и тут же:  какие глупости могут прийти в голову! И все.

 

Но где бы мы ни встречались, всегда выходило так, что мы были рядом, не могли наговориться, и всегда  он говорил: "Не надо, знаете ли, расходиться - кто  знает, будет  ли еще  когда-нибудь так хорошо, как  сегодня".  Все  уже устали, а нам - и ему и мне - все было мало, нас несло, как на гребне волны. Так хорошо, что ничего другого и не надо было. "



 

По описанию многих, знавших Тимирёву, она была редкой красоты и обаяния, умной, разносторонне образованной. Её отец, В. И. Сафонов, был известным пианистом, дирижёром и педагогом. Она впитала в себя музыку и светлую радость южного города, где родилась - Кисловодска.


Любовь вспыхнула почти сразу, и, как водится, из совершенных пустяков. Как-то раз Анна шла по городу и встретила Колчака, они немного поболтали и разошлись, а вечером снова увиделись у общих знакомых, и он пел романс: “Гори, гори, моя звезда” (это был любимый романс Колчака, поговаривали даже, что он сам его написал). С тех пор, где бы эти двое не встречались, они смотрели только друг на друга, а, если была возможность, уединялсь где-нибудь в уголочке и разговаривали, разговаривали…

Однажды на костюмированный бал пригласили фотографа, и Анна снялась в “русском костюме”. Портрет вышел удачным, и она раздаривала карточки своим знакомым. И вот один офицер сказал ей, что видел ее фото в каюте Колчака. “Что ж такого, — ответила Анна, — этот портрет не только у него”. “Да, но в каюте Колчака — только ваш портрет, и никакого другого”.

Первой правду угадала Софья Федоровна. Однажды они с Анной катались вместе по заливу. Тимирева замерзла, и Софья накинула ей на плечи собственную чернобурку. Анна задумчиво произнесла: “Я не знала, что мех такой теплый и мягкий!”. Подруга посмотрела на нее с пренебрежением: “Вы еще многое не знаете, прелестное молодое существо”… В этот день Софья Федоровна написала письмо в Москву, близкой подруге: “Вот увидите, Александр Васильевич разойдется со мной и женится на Анне Васильевне”. В обществе Колчака с Тимиревой давно считали любовниками, а они … переписывались, разве что изредка позволяя себе полупризнания, вроде: “Когда я подхожу к Гельсингфорсу, зная, что увижу Вас — он казался мне лучшим городом в мире”.

Когда Александр Васильевич получил назначение в Севастополь, Анна не выдержала: “Я всегда хочу видеть Вас, всегда о Вас думать, для меня такая радость видеть Вас, вот и выходит, что я Вас люблю. Говорю, потому что знаю: эта наша встреча — последняя”. Колчак ответил с мукой: “Я вас больше, чем люблю. Только о Вас, Анна Васильевна, мое божество, мое счастье, моя бесконечно дорогая и любимая, я хочу думать о Вас, как это делал каждую минуту своего командования”. И уехал, обещав писать. И, действительно, слал из Севастополя через три дня на четвертый по два письма: тоненькое, в две странички жене, и толстенное — Анне Тимиревой. Например, такое: “Прошло 2 месяца, как я уехал от Вас, моя бесконечно дорогая, и так жива передо мной картина нашей встречи, так же мучительно и больно, как будто это было вчера, на душе. Столько бессонных ночей провел я у себя в каюте, шагая из угла в угол, столько дум, горьких, безотрадных. Я не знаю, что случилось, но всем своим существом чувствую, что Вы ушли из моей жизни, ушли так, что не знаю, есть ли у меня столько сил и умения чтобы вернуть Вас. А без Вас моя жизнь не имеет того смысла, ни той цели, ни той радости. Я писал Вам, что думаю сократить переписку, но понял, что не писать Вам, не делиться своими думами, выше моих сил. Буду снова писать — к чему бы это ни привело”.

 

Встреча произошла в Харбине.Для Колчака она была бесценным подарком судьбы, который он оберегал всю жизнь. Долгое время он даже не решался к ней прикоснуться

Уже в глубокой старости Анна Васильевна написала строки:
Полвека не могу принять –ничем нельзя помочь –
и все уходишь ты опять
в ту роковую ночь…
Но если я еще жива
наперекор судьбе,
то только как любовь твоя
и память о тебе.

 

Её письмо нашло его. В нём были такие строки: "Милый Александр Васильевич, далёкая любовь моя... чего бы я дала, чтобы побывать с Вами, взглянуть в Ваши милые тёмные глаза..."

Вскоре приходит ответ: "Передо мной лежит Ваше письмо, и я не знаю - действительность это или я сам до него додумался".

В Харбине состоялся между ними серьёзный разговор о совместной жизни. Вернувшись во Владивосток, Тимирёва сказала мужу, что уходит к Колчаку. Конечно, он отговаривал её от этого. Но чувства...
 

Потом в своих воспоминаниях Анна Васильевна писала: "А. В. приходил измученный... Мы сидели поодаль и разговаривали. Я протянула руку и коснулась его лица - и в то же мгновение он уснул. А я сидела, боясь шевелиться, чтобы не разбудить его. Рука у меня затекла, а я всё смотрела на дорогое и измученное лицо спящего. И тут я поняла, что никогда не уеду от него, что, кроме этого человека, нет у меня ничего, и моё место - с ним".


 

В. Владимирова картина "Звезда" адмирала Колчака - Анна Васильевна Тимирева  

Представитель французской военной миссии в Сибири еще при жизни Колчака писал о ней:

«Редко в жизни мне приходилось встречать такое сочетание красоты, обаяния и достоинства. В ней сказывается выработанная поколениями аристократическая порода, даже если, как поговаривают, она из простого казачества.

Я убежден, что аристократизм — понятие не социальное, а в первую очередь духовное. Сколько на своем пути встречал я титулованных кретинов с замашками провинциальных кабатчиков и сколько кабатчиков с душой прирожденных грандов!..

Я убежденный холостяк, но, если бы когда-нибудь меня привлекла семейная жизнь, я хотел бы встретить женщину, подобную этой. Как мне стало известно, она близка с Адмиралом еще со времени своего замужества, но даже теперь, когда сама жизнь освободила ее от прежних обязательств и свела их вместе, связь их никому не бросается в глаза, с таким тактом и деликатностью они оберегают эту связь от посторонних взглядов.

Увидеть их вдвоем большая редкость. Она старается держаться в стороне от его дел. Чаще ее можно встретить в швейных мастерских, где шьют обмундирование для армии, или в американском госпитале, выполняющей самые непрезентабельные работы по уходу за ранеными. Но даже в этих обстоятельствах свойственная ей изящная царственность не покидает ее…».


 

Эту изящную царственность Анна Васильевна сохранила до старости, несмотря на то, что 37 лет провела в заключении.

"Арестована бывшая куртизанка - жена Колчака"

 

     Тимиреву после расстрела Колчака выпустили из тюрьмы - ненадолго. Уже в июне 1920-го ее отправляют "сроком на два года без права применения к ней амнистии в Омский концентрационный лагерь принудительных работ". Освободившись из лагеря, она выходит замуж - от отчаяния, от безвыходности, и с тех пор носит двойную фамилию. "За контрреволюционную деятельность, выразившуюся в проявлении среди своего окружения злобных и враждебных выпадов против Советской власти, ОО УГБ НКВД арестована бывшая куртизанка - жена Колчака, Книпер-Тимирева Анна Васильева... Обвиняется в том, что, будучи враждебно настроенной к Советской власти, в прошлом являлась женой Колчака, находилась весь период активной борьбы Колчака против Советской власти при последнем... до его расстрела... На данный период Книпер, не разделяя политики Соввласти по отдельным вопросам, проявляла свою враждебность и озлобленность по отношению к существующему строю, т.е. в преступлении, предусмотренном ст. 58, п. 10 УК. Виновной Книпер себя признала". Срок - пять лет.

 

     Хождение по мукам продолжается. "Освобождать ее ни в коем случае нельзя - она связана с верхушкой колчаковской военщины и баба активная", - с истинно большевистской галантностью оценивает характер своей "подопечной" представитель Сибирской ВЧК.   В мае 1921 года вторично арестована. Аресты и ссылки в 1922, 1925, 1935, 1938 и 1949 годах. До 1960-го - в "минусе" без права проживания в 15 крупных городах СССР. В промежутках между арестами работала библиотекарем, архивариусом, маляром, бутафором в театре, чертежницей. Реабилитирована в марте 1960 года.Сын Анны Васильевны от первого брака Володя Тимирев за переписку с отцом, находящимся за границей, будет расстрелян в 1938-м.

Писатель Г.В.Егоров, посетивший ее в начале 70-х годов в московской коммуналке на Плющихе, был немало удивлен, увидев перед собой элегантную, бодрую восьмидесятилетнюю женщину, весьма острую на язык.

«Полжизни она провела в советских лагерях, в том числе и среди уголовников. И тем не менее за 37 лет к ней не пристало ни одного лагерного слова — речь ее интеллигентна, во всех манерах чувствуется блестящее дворянское воспитание."
 

 

От нищеты ее спас… Ван Клиберн. Американский пианист, звезда мировой величины, заявил журналистам, что его «музыкальным дедушкой» был не кто иной, как Василий Сафонов, директор сначала Московской, а затем Нью-Йоркской консерватории. Только тогда вспомнили про дочь Сафонова и назначили ей по ходатайству Д. Шостаковича, Н. Обуховой, И. Козловского пенсию в 45 рублей «за заслуги отца перед русской и мировой музыкальной культурой».

На первом балу Наташи Ростовой в фильме «Война и мир» княгиню с лорнетом изображает Анна Тимирева…Умерла в 1975 году.

Седьмое февраля

И каждый год Седьмого февраля
Одна с упорной памятью моей
Твою опять встречаю годовщину.
А тех, кто знал тебя, - давно уж нет,
А те, кто живы, - все давно забыли.
И этот, для меня тягчайший, день -
Для них такой же, как и все, -
Оторванный листок календаря.

А.В. Тимирева
1969 г.

 

 

использованы так же материалы сайта "Известия науки

Люди...друзья!!! Помогите пожалуйста!!!

Не выставляются тэги или "облако тегов",поэтому сложно найти необходимое в своём дневнике.

Что делать?

МАРГОШКА очень общительная...играй с ней сколько хочешь

  Сегодня наткнулась ...- как я и предполагала-кто только из власть имущих Перми... во главе ...не катались на хребте этой лошадки sl-lopatnikov.livejournal.com/296905.html 

...не могу больше так жить...уйти на мост,-...а сын...нет.,ради него права не имею...депресняк жуткий...и стишок вот откапала...-ничё не впрок...


































Если вдруг тебе хреново
И глаза застит туман.
Завела в тупик дорога,
И почувствовал обман...

Если смерть твоя запляшет
Буги-вуги на столе,
Крыша крыльями замашет,
И измажется в гав*е...

Сигареты отсыреют,
Наебнётся жесткий диск,
Мысли водкой заболеют,
За спиной дедлайн повис...

Начинается простуда.
Кофе в банке больше нет,
Ветер дует не оттуда,
Вот тебе один совет:

Тихо глазки закрывай
И всё на *** посылай...
Засыпай. А как проснёшся,
Жить по новой начинай!...

ХУДОЖНИКИ: САЙТЫ - ФЭНТЕЗИ - Мир людей, создающих реальность!



 

Труд по составлению данного списка художников, Мир людей,
создающих реальность с их невероятной фантазией выполнил блоггер Gabo!

1. Творцы реальности, часть I: Классика


Я хотела познакомить читателя с миром современной компьютерной живописи. С художниками, которые используя компьютер, создают новые миры - прекрасные, ужасающие, невероятные, захватывающие дух. С художниками, делающими зарисовки для фильмов, игр и книг. С людьми, которые, обладая невероятной фантазией, воплощают в жизнь абстрактные сценарии. С теми, с кого начинается Сказка.

Но этот мир оказался пестр и разномастен: сотни художников, разные техники, отсутствие узкой специализации. Один художник может делать кучу вещей одновременно - писать акрилом в реале, делать matte painting, заниматься концепт-дизайном, моделить и визуализировать трехмерку и попутно рисовать комиксы.

Добро пожаловать в удивительный мир. Мир людей, создающих реальность.

Первый часть цикла повествует о художниках, чья техника близка к классической, люди с большим опытом, зачастую те, кого именуют “богатыри, не мы”. Прошлое поколение. Многие из них предпочитают кисти и краски компьютеру и планшету. Некоторых смело можно назвать живыми легендами, а иных уже даже нет в живых. Но невероятный объем их труда, их вклад в современное искусство, и то, как мы сейчас видим мир трудно преувеличить. Итак, классики, мастера карандаша и кисти.

01. Luis Royo
www.luisroyo.com/
Живая легенда. Конек - фэнтези с налетом эротики


02. Hajime Sorayama
http://www.sorayama.com/
Японский художник и иллюстратор, известный своими tech-pin-up работами, занимался также дизайном собачки Aibo фирмы Sony