Молодой орёл по своей неопытности попадает в ловушку — битумную яму. На выручку приходит человек. Дальнейшие события разворачиваются в их взаимоотношениях...

Иосиф Карлович Удот, а точнее, Ёська приехал домой в полдень. Замызганный асфальтовоз оставил у двора. Направился к калитке. О чём-то вспомнив, вернулся к машине. Открыв правую дверь кабины, вынул что-то увёрнутое в робу.

Вышедшая навстречу жена Ирина вопросительно смотрела на мужа.

— Что опять припёр? — спросила без особого интереса молодая женщина.

— Орла. — буркнул в ответ Ёська и показал лупоглазую голову птицы.

— И на кой он тебе? Тащишь всякую гадость во двор. Когда уже из детства выберешься? Как дитя малое.

— Ладно тебе... В битумной яме увяз. Чё его туда занесло? Придурошный.

— Это ты придурошный. Тебе чёли больше всех надо? Выброси его на фиг. — Начала заводиться Ирина.

— Не гунди, — спокойно, но строго пробаритонил Иосиф — отмою и выпущу. Пропадёт же. Жалко.

Четырёхлетний сынишка Ёськи, цепляясь за подол матери, заинтересованно лепетал: — Папа, цё привёз, цё привёз ...?

Иосиф, присев на корточки, позволил сынишке как следует разглядеть голову заточённой в спецовку птицы. Орёл, не моргая, пялил круглые глазищи на Геника, — так почему-то все называли ребёнка. Малыш с любопытством потянулся ручёнкой к крючковатому клюву орла. Вмиг клюв превратился в зловещую пасть обрамлённую желтыми заедами, что свидетельствовало о юном возрасте хищника. Геник отпрянул и с ипуга захныкал.

— У, клюватый. — Обиженно произнёс мальчёнка и погрозил орлу пальчиком.

— Не бойся, маленький, он не укусит. — Попытался осмелить сынишку папаша и в качестве доказательства щёлкнул орла по носу.

Птица внимательно следила за движениями своего спасителя не закрывая рта. Ёська вошёл в сарай и выпустил птицу в пустующую клетку крольчатника. Тот, освободившись от сковывающей движения робы, как-то боком ускакал в дальний угол сеточного пространства.

Кролики в соседней клетке шарахнулись в противоположную сторону от нежданного гостя и, хотя в жизни им никогда не приходилось встречаться с пернатыми хищниками, в силу природного инстинкта, забеспокоились о своих шкурах.

— Давай, обживайся пока, а там придумаем куда тебя прислонить. — Не глядя в сторону орла, пробормотал Иосиф.

Геник, отираясь у ног родителя, не без интереса глазел на невиданное ранее существо и морщил в изумлении лобик.

— У, заляза. — Скопировал ребёнок слово, которое Ёська часто употреблял по отношению к домашней живности, и покорно последовал за отцом во двор.

— Смотри не открывай клетку, а то укусит Клюватый. — Вспомнив как назвал Геник орла, напутствовал папаша сынишку и тот с серьёзным видом кивнул в ответ головкой.

С подачи ребёнка в последствии кличка Клюватый к орлу прилипла основательно.

Вечером после работы всем семейством отмывали бензином слипшиеся перья орла. Чтобы избежать острых когтей хищника, Ёська предварительно связал ему ноги и замотал их ветошью: бережёного Бог бережёт.

Орёл периодически пытался вырваться из рук насильника, но все попытки были тщетны.

— Смирись, урод, не дёргайся. Отмоем и выпустим. Лети тогда. — Увещевал птицу спаситель.

Слипшиеся перья с трудом поддавались реабилитации, закончив обработку крыльев пленника бензином, Ёська ещё долго полоскал птицу в тёплой воде.

— Мокрую курицу видел, — Между делом сам себе бубнил хозяин. — мокрого воробья видел, а вот мокрого орла не приходилось.

Ирина, придерживая одной рукой сына на коленях, другой пыталась хоть чем-то помочь мужу: другой лениво поплёскивала на птицу.

Отмытого царёнка поднебесья, укутанного в мягкое полотенце, уложили в корзину от белья просыхать.

Геник, не смотря на отцовские запреты, то и дело ускальзывал от опеки матери, заныривая в крольчатник, с интересом наблюдал за понурой птицей.

Ирина выпроваживала сынишку из сарая и грозилась пожаловаться отцу ,чтоб тот наказал его за непослушание. Мальчишка нехотя плёлся за мамой, но при каждом удобном случае норовил улизнуть к орлу.

В наступившую субботу наметился день проводов отмытого пленника на волю. Во дворе, кроме хозяев, собрались ещё несколько человек, живущих по соседству. Мужики вслух размышляли: стоит ли вообще выпускать Клюватого на волю. Валихан, молодой казах, друг Ёськи, уговаривал хозяина подарить ему орла, обещая передать его своему деду, живущему в ауле, который натаскивает хищных птиц на охоту за зайцами и лисами.

Иосиф уже было согласился отдать пленника, но ситуация изменилась непредвиденно. Привязанный за ногу орлёнок, неуклюже помахав крыльями, приземлился не пролетев и десятка метров. В последствии знакомый ветеринар, дядька Костя, живущий по соседству, сделал вывод, что у птицы повреждён сустав крыла и, даже при квалифицированном лечении, Клюватый вряд ли сможет полноценно летать.

У Валихана, так рьяно упрашивавшего Ёську подарить ему орлёнка, почему — то вдруг пропал интерес к пернатому и к этой теме мужики больше не возвращались. Орлёнку была уготована участь затворника.

Сооружённый Иосифом вольер из металлической сетки-рабицы приютил рождённую для вольных полётов гордую птицу. Хищник по сути, Клюватый вынуждено превратился в заклятого дармоеда. Со временем болевые ощущения повреждённого крыла, видимо, поутихли и бурый красавец уже без особого труда мог взлетать на перекладину в углу вольера. Часами он восседал на зафрахтованном им деревянном сооружении с тоскою поглядывая на медленно плывущие облака по бездонно — голубому летнему

Изредка в небе появлялись плавно парящие точки более удачливых собратьев и тоска Клюватого неимоверно возрастала. Он начинал неистово взмахивать почти двухметрово раскинутыми крыльями, до боли вцепившись в истерзанный его когтями насест, и издавал скрежещущий пронзительный крик. В такие моменты,беспечно гулявшие по двору и сидящие на крыше дома голуби,мгновенно притихали готовые в любую минуту рвануться в высь. Их красивые головки как-то боком разворачивались к небу, выискивая одним глазом объект, вызывающий своим криком панический страх у пестротелой братии. Куры, заслышав орлиный клёкот, прижимались к земле или стремглав улепётывали в укрытие.

Ребятня, прознавшая о существовании у Ёськи орла, пыталась под различным предлогом попасть во двор, чтобы поглазеть на красавца — хищника. И хозяин не упускал возможности извлечь из таких посещений пользу: когда пацаны являлись без подстрелянных воробьёв или диких голубей, экскурсия к орлу им не светила. Таким образом Клюватый демонстрацией своей привлекательности в значительной мере обеспечивал себе пропитание.

Со временем Клюватый попривык к хозяину и корм брал с рук. Иногда, когда Иосиф находился дома, орлу предоставлялась возможность погулять по двору и он неуклюже прохаживался между домашней живностью. Куры, во избежании греха, предусмотрительно держалась от потенциальной опасности на почтительном расстоянии. Кроме прочей живности Ёська содержал ещё одно опасное существо — Тюку. Тюка — мощный десятикилограммовый петух,тело которого базировалось на крепких высоких ногах и завершалось безгребешковой яйцеобразной башкой на длинной шее,оснащённой крючкообразным, как у орла, клювом. Да и по масти они почти не отличались. Когда Тюка вытягивал шею вверх,он становился похожим на серую болотную цаплю. Кочет имел крутой нрав и не терпел фамильярного отношения к себе. Его специально заточенные шпоры-сабли являлись грозным оружием в петушиных боях, которые организовывались любителями кровавых зрелищ в весенне-осенние сезоны. В летнее время бои не проводятся, по-видимому из-за жары.В такое время бойцовых петухов садят на особую диету и тренируют при помощи специальных упражнений, развивая в "гладиаторах" силу, ловкость и храбрость. Тюка на боях почти всегда оказывался победителем, а посему являлся гордостью и источником побочного дохода для Иосифа. Петух, как и орёл, содержался отдельно от остальной дворовой птицы и выпускался на волю только в присутствии хозяина. Тюку Ёська держал в изоляции из предосторожности, опасаясь за Геника. Такому верзиле не составляло труда покалечить парнишку, да и для взрослых он представлял значительную опасность. Только к Ёське шёл петух в руки, признавая в нём покровителя и хозяина.

Особую неприязнь кочет испытывал к Рашиту, крупному татарину с рыжей шевелюрой. Заходя во двор, первым у него озвучивался дежурный вопрос: " Где Тюка?" И лишь потом излагал суть своего визита.

Однажды,воскресным вечером, когда заходящее солнце уже немного приостыло, во дворе Ёськи собрались несколько мужиков из соседнего окружения с тем, чтобы немного причаститься и побалагурить за жизнь. Выпущенный из вольера Клюватый на виду у всех терзал подстрелянного пацанами голубя, а Тюка что-то усердно рассказывал своим пестротелым подружкам, разбрасывая своими мощными клешнями кучу мусора в конце двора. Ёська, вытащив из целлофанового пакета воробьиную тушку,позвал: "Тюка,Тюка,Тюка, ..." Петух, услыхав голос хозяина, отвлёкся от своей болтавни с курами, заинтересованно посмотрел в сторону Ёськи, который помахивал птичкой, и страусовой иноходью устремился к благодетелю. Любил мясцо Тюка. Ёська, держа на вытянутой руке воробья, побуждал верзилу заняться прыжками вверх. Так отрабатывалась прыгучесть бойцовой птицы и умение в прыжке наносить удар клювом по мнимому противнику. Рядом, в нескольких шагах от скачущего кочета, усердствовал над голубем Клюватый. Когда в очередном прыжке Тюка вырвал из рук хозяина добычу, он было направился к своему гарему, но увидев не обращающего на него внимания чужака, оставив воробья, бросился на хищника. Не ожидавший нападения орёл , получил такой пинок лапами Тюки,что не успев расправить крылья, перевернулся на спину и громко застрекотал. Второй налёт кочета оказался менее удачным и приготовленный к нападению хищник мгновенно вцепился острыми когтями в туловище налётчика. Тюка попытался вырваться из цепких лап Клюватого, но хватка была мёртвой.

Мужики, не ожидавшие такого исхода дела, подняли крик, не представля, что предпринять. Птицы лежали неподвижно, молча. При попытке Тюки освободиться от железных лап орла, тот сжимал ещё сильнее когти и петух переставал трепыхаться и лишь издавал хриплый звук.

— Задавит,сука. — рычал ошалевший Ёська.

— Накинь на него что-нибудь. — Суетясь, советовал кто-то.

— Водой,водой! — вопил третий. И лишь Рашит , схватив со стола , за которым восседала компания, пустой целлофановый пакет, ловко набросил его на голову Клюватому и плотно перекрыл ему дыхание. Хищник тут же попытался избавиться от удушающей накидки, но не тут-то было: тело его судорожно забилось и, отпустившие лапы Тюку, перенесли резкий урар на руки татарина, но, задыхающаяся от удушья птица, промазала. Когти лишь слегка царапнули руку Тюкиного спасителя. Вмиг подхваченный на руки петух хрипло поскуливал. Кровь сочилась из порезов на теле забияки и, ещё не совсем справившийся с волнением Ёська , крикнул Ирине чтобы та принесла бинты и йод. Клюватый, освободившись от удавки, испуганно ускакал под навес и забился в угол. Рашит с сотоварищами уже чёкались рюмками за спасение Тюкиной души.

Иосиф здесь же, на столе, разложив кочета,разглядывал травмированные места на его теле. Ирина что-то замешкалась в доме в поисках медикаментов и, появившись на веранде, тут-же схлопотала от возбуждённого мужа втык.

— Что , резьбу сорвало?. Орёшь тут. — Теперь уже понесло женщину. — Навёл сюда алкашей ... цирки устраиваешь ... шары зальёте, а потом им йод подавай. Вам бы такое .... — Тем не менее подошла к ошарашенному лекарю и положила на стол аптечку.

— Ладно,успокойся. Помоги лучше.

Мужики молча следили за перепалкой супругов, напрямую касающуюся и их присутствия.

— Пойдём мы. — Сказал Валихан и, встав из-за стола, направился к выходу.

— Сиди! — В приказном тоне остановил его хозяин. — Давно не получала. — С ухмылкой, глядя на жену,примирительно бубнил Иоська.

— Жену обижать нельзя. — Неуверенно произнёс обидевшийся было друг, прикуривая сигарету.

— Почему же это нельзя? Если просит ...

— Жена — священная корова! — С шуткой встрял в разговор татарин.

— Ах, ты паразит толстомордый! Это я-то корова? Ты на свою Гульку посмотри — кто из нас корова. — Во всю включила фонтан Ирина.

— Да пошутил я, пошутил ... — Не рад был своей неуместной кляксе Рашит и на полусогнутых, улыбаясь, подошёл к семейной парочке.

Тюка, лёжа на столе, не проявлял ни какой активности и, казалось, вот-вот отдаст Богу душу. Иоська принялся обрабатывать кочету кровоточащие раны. Петух, при каждом прикосновении тампона к ранке, вздрагивал и издавал глухой стонущий звук.

— Терпи,паразит, — ворчал Ёська — будешь знать как ввязываться в драку с Клюватым. Скажи спасибо,что ещё жив остался.

— Гад, попробуй ещё ко мне цепляться — обращаясь к кочету, подпевал хозяину Рашит — фиг помогу в следующий раз.

— Неизвестно, что ещё станет с придурком после такой встряски, как бы не надломился. Если сильно перепугался, может сдрейфить в драке. — сделал умозаключение Валихан.

— Типун тебе на язык. Сплюнь. — Обиделся Ёська.

Валихан нарочито громко сплюнул в сторону. Перебинтованный кочет был водворён в свою резервацию и там, не взбираясь на насест, приземлился на полу, уложив свою массивную голову под крыло.

Клюватый тоже занял своё насиженное место и, казалось, происшедшее его больше не волновало.

Рано утром Ёська услышал знакомый голос Тюки и в душе порадовался: "Слава Богу,очухался."

Тремя днями позже кочет уже разбинтованный,выглядел как прежде: бойцу негоже долго хандрить.

Среди прочей куриной пестроты в хозяйстве Удота водились и декоративные карликовые куры. Их яркий окрас и весёлый нрав радовали души домочадцев. Плодились карлики безбожно и порой бесконтрольно. Маленькие куры,обладающие способностью летать как фазаны, из птичника при желании просачивались во двор когда им вздумается. Курочки устраивали себе гнёзда в укромных местах двора и незаметно для хозяев вершили своё природное таинство. Несколько раз за лето бесстыдницы приносили хозяевам в подоле прибыль, незапланированных цыплят, и часто приходилось избавляться от писклявой прелести, раздаривая их друзьям и знакомым или вывозя на рынок.

Иногда куриные концерты приводили присутствующих во дворе в восторг. Крупные одномастные Тюкины подружки,которые в росте и весе превосходили обыкновенных петухов, часто подвергались сексуальному насилию со стороны бесстыжих карликовых петушков. Это надо было видеть, когда хохлатый в красно-золотистом оперении "ковбой" вскакивал на превосходящую в несколько раз по габаритам "кобылицу" и, вцепившись в неё коготками и клювом, балансируя крыльями, лихо гарцевал по двору, вызывая гомерический смех у свидетелей процесса сексуальной эквилибристики. Пернатая кобылица, не имеющая возможности избавиться от шустрого насильника, по-страусиному носилась между дворовой живности, демонстрируя Тюке, что ей кроме него никого не нужно. Но Тюке, казалось, было наплевать на происходящее и он с безразличием смотрел на цирк.

Когда наступили не лучшие времена с поставкой пропитания для Клюватого со стороны добровольных кормильцев, Ёське приходилось брать грех на душу и в ход шли неповинные шустрые карликовые цыплята. Хищник, не успев на воле превратиться в крылатого пирата, случайно получив увечье, вынужденно превратился в дармоеда: пища сама появлялась в его вольере, при том уже в убиенном виде и обленившемуся хищнику было уже не до зверства. Однако природный инстинкт не отнял у гордой птицы способность самозащиты, что и испытал на себе Тюка.

Как-то прихворнул золотистый "ковбой". Насупился. Курочки перестали его интересовать. Зарю перестал травмировать своим хриплым голосишком. Ёська и сбросил петушка в вольер к Клюватому: пусть отобедает петушатинкой. Всё равно не жилец.Но ни тут-то было: то ли орлу сонный вид петушка не понравился, то ли лень обуяла хищника, но на жизнь приболевшего красавца Клюватый не позарился.

Красное с золотистыми отливами оперение "ковбоя" выгодно отличало его от других дворовых птиц и Ёська сетовал на то, что именно этого забияку постигла хвороба.

Прошёл день, другой, третий, но петушка, вопреки прогнозам хозяина, не постигла учась живого корма или покойника по хвори. Вскоре к петушку стала возвращаться прыть и дерзость. Ковбой с удовольствием подворовывал у Клюватого кусочки мяса и делал это так ловко, что живодёр не успевал реагировать на выходки эквилибриста. Если на брошенную в вольер живность орёл набрасывался немедля и тут же раздербанивал её в пух и прах, то на петушка, казалось, ему было наплевать. С наступлением темноты золотистый взлетал на перекладину и, пококотывая, устраивался на ночлег рядом с Клюватым.

Иоська, узрев, что петушок чудом выкарабкался с Того Света, попытался изолировать его от опасного соседа, но скоро оставил эту затею, созерцая как дружба двух разнородных особей вполне реальное событие.

Когда открывался вольер, соседи по камере выходили в общество. Петушок хрипло вскрикивал и, расправив свои прелестные крылья, с яростью начинал очаровывать всех хохлаток без разбора.

— И надо же так проголодаться — удивлялся Ёська, наблюдая за любвиобильным ловеласом — даже Тюкиным наперсницам спуску не даёт. А когда наступал вечер и орёл водворялся в свои апартаменты, гуляка не спешил со своим гаремом на насест в курятнике, а направлялся к вольеру и нахально ломился в запертую дверь ,видимо скоромный провиант Клюватого привлекал ковбоя больше чем куриный вегетарианский. Иосифу ничего не оставалось делать как впустить "козла в огород".

Уже ближе к зиме окрепшее крыло Клюватого позволяло совершать ему небольшие пролёты по территории двора и, натасканный хозяином, хищник мог уже с налёта садиться на вытянутую руку Ёськи облучённую в специально смастерённую кожаную рукавицу.

С наступлением прохлады возобновлялись петушиные бои и Иоська в воскресные дни вывозил Тюку на заработки. Орлиная выволочка не сломила бойцовский дух Тюки, но проявлять агрессию по отношению к нему кочет больше не решался: запомнился урок.

Всю зиму Клюватый с ковбоем провели в вольере. По утрам, после холодных ночей, по инерции золотогривый горлопан нарушал чуткий сон хищника и тот невольно ёжился, переступая с ноги на ногу, но зевлать петушку не мешал: "Ори ,ори, мой верный друг".

С наступлением весны охальник стал шустрить. Он даже с Тюкой вступал в поединки и грозе двора ни разу не пришлось одержать победу над юрким храбрецом: чрезмерная реакция малыша делала его неуязвимым.

Под лето дорстрой, где работал Иосиф, командировал его вместе с асфальтовозом на удалённый объект области на строительство автотрассы. Функция кормильца Клюватого легла на плечи младшего брата Ёськи Виктора, жившего по соседству. Всё шло своим чередом, но по возвращении орлиного покровителя домой на воскресные дни его ждала большая неприятность: пропал Клюватый.

Несмотря на громкий разнос, который учинил Удот домочадцам, следов пропажи пернатого хищника обнаружено не было. То ли выкрали птицу, то ли по халатности вольер не был закрыт кем-то из домочадцев и орёл сам покинул территорию двора, но, как говорится, поезд ушёл. Все соседские пацаны были привлечены к поиску всеобщего любимца, но все попытки были тщетны.

Шёл третий день со времени пропажи Клюватого. Заканчивались выходные дни и Иосифу предстояла новая поездка на объект. Под вечер стягивался во двор люд : то друг заглянет, то сосед, а тут ещё сестра с зятем и детьми приехали из села. Мужики трапезничали за столом под навесом, сопровождая базар периодическим впрыскиванием в нутро спиртного.

При появлении родственников Ирина поспешила на кухню и, проревизировав холодильник, пожаловалась мужу, что закончилось мясо.

— И в чём вопрос? Надо кролика или курицу забить. — Отмахнулся хозяин.

— Ну, забей. Я что ли буду забивать? — Возмутилась хозяйка.

Друзья и соседи, оценив обстановку, под разными предлогами стали улетучиваться со двора. Ёська их не задерживал. Хотелось перед отъездом побыть с родными.

— Иди кролика выбери,-обратился Ёська к брату — а я петушка какого-нибудь приговорю.

Куры уже заняли насесты, готовясь к ночлегу, и Удот, прихватив фонарик, направился к курятнику. Пригнувшись, он протиснулся в узкую дверь птичника и стал высвечивать жертву. Куры, прижавшись друг к дружке, встретили приход хозяина лёгким клокотанием. Свет от фонарика в полутьме выхватывал то одного,то другого кочета, пока не напоролся на ....пропажу. Орёл сидел почти по середине верхней перекладины и его стрекозиные глаза красно отражали направленный на него свет фонарика. Виктор уже сделал своё чёрное дело: забил ушастого, освежевал и передал тушку Ирине.

— Ёська,ты что там уснул — спросил Виктор, направляясь к курятнику.

— Уснёшь тут — с каким-то прихрюкиванием похохатывал хозяин почему-то сидя на корточках у двери внутри курятника.

Хозяин продолжал смеяться, глядя на кур в свете фонаря. Виктор просунул голову в проём дверного косяка и от увиденного сам затрясся от хохота. Затем выглянул во двор и громко позвал сидящих за столом на веранде родственников. Все поспешили на зов.

Картина, представшая перед глазами присутствующих поразила своей нереальностью.

Куры сидели плотно прижавшись к Клюватому, не соображая своими куриными мозгами, что подобная близость к хищнику может оказаться роковой. Набившийся в курятник люд кудахтал вместе с потревоженными обитателями. Гости в этот вечер угощались свежатиной только от кролика.

Анатолий Бондарь

Источник: Анатолий Бондарь. Клюватый