В Хиве мы впервые столкнулись с тем, что в древней крепости (XII век) есть жизнь. Ну, как в Кремле у нас паслись бы козы, парковались авто, было бы развешено белье на веревках. А в Ичан-Кале она есть. Пригулявшись, уже не удивляешься домам местных жителей между ого-го-мечетью и ого-го-медресе. А разных фигасе-зданий в периметре 400 х 650 метров тут зашкаливает. В Хиве нужно смотреть все. Это не сложно. За 2 дня мы умудрились зашагать до дыр все без исключения улицы.

















Вид с минарета.


Кальта-Минор (в пер. короткий минарет), в котором Б. улавливал настойчивое сходство с бирюлевской трубой. Строительство минарета прекратилось, когда был убит правитель Хивы, хотя он (минарет) должен был вырасти до 70 м., а по некоторым оценкам и до 110. По декоративной отделке он не имеет аналогов во всей Средней Азии. По легенде, Бухарский правитель узнал о строительстве столь величественного минарета и предложил архитектору построить еще более высокий. Договор дошел до правителя Хивы и решил он убить продажного архитектора. Но о предстоящей мести узнал и сам строитель, сбежал, оставив башню недостроенной.




В отличии от Самарканда и Бухары, в Хиве только один бирюзовый купол. На усыпальнице Пахлавана Махмуда (XII век), поэта, просветителя, философа, суфия, к тому же профессионального борца и, кроме того, скорняка. О нем ходит множество легенд, но мне больше всех нравится эта: Судьба занесла его в один из городов Индии, где Махмуд, уже получивший к тому времени прозвище Пахлаван (борец, силач), принял участие в состязаниях по курашу. Это был единственный проигрыш в его жизни, т.к. узнав о том, что если он выиграет, его соперник, подданный местного раджи, лишится головы. Проигрыш был достойным, о чем весь город узнал довольно скоро. Стало известно об этом и радже, оценившем мужественное поведение хорезмийца. Раджа предложил борцу: - Проси, что хочешь! А в ответ услышал: - Владыка, дай мне столько хорезмийцев, сколько вместит шкура одного быка. Удивленный раджа приказал выполнить столь необычную просьбу. Махмуд разрезал принесенную шкуру на тонкие ремешки, связал их между собой, огородил с помощью колышков большой круг, и предложил войти в него всем пленникам местного правителя. А затем и увел их на Родину, в Хиву, где и отпустил на волю.






В Хиве мы находим славную чайхану, в которую возвращаемся снова и снова. Мы так часто возвращаемся, что знакомимся с хозяином и всей его семьей. Мы с хозяином, нашим ровесником, засыпаем друг друга вопросами: а как у вас это? а как у вас то? а у вас?
- У вас дети есть? Как зовут?
- Алена.
- И...
- И все))
- Ой, у меня четверо, - не без гордости говорит он. - В честь старшей дочери я назвал это кафе. Илинур.
- Красивое имя.
- Приходите еще. Когда вы на второй раз вернулись, у меня аншлаг был до часу ночи!
- Странно, мы, наоборот, выбираем, где много местных.
- Да у вас, вообще, все наоборот)))

Из этой чайханы сняты практически все хивинские зарисовки. Очень удобно. Ты лежишь на кравати. Да, топчан они называют "крават". Ты ешь, сидишь, лежишь, дремлешь и не хочешь с него слазить, а вокруг ходят люди, которые так и напрашиваются в кадр.



Джума-мечеть. Пятничная. X век. Мечеть уникальна строением: она не имеет порталов, куполов, галерей и внутреннего двора. Потолок зала опирается на 213 деревянных колонн. А это, знаете ли, для пустынных регионов не дульки воробьям показывать. Ни одна из них не похожа на другую ни формой, ни росписью. Особенно ценны колонны X-XI вв. с куфическими письменами и надписями почерком насхи, говорят на одной есть изображение Будды, но я не нашла.




К ночи мы раскопали в фотокаме режим ночной съемки. Вообще, если покопаться в инструкции, можно много всего интересного отыскать. У нас была инструкция, аппарат, романтик под звездами и фонарик. Наш вариант светографики.