В 1960–е на "Голубых огоньках" звучали песни Ларисы Мондрус, миллионными тиражами разлетались ее пластинки. В 1970–е иделоги от культуры пытались приструнить певицу — "больше патриотизма, меньше лирики". Учили, в каких нарядах можно выходить на сцену, в каких — нет. Мондрус и ее мужу — музыканту и дирижеру Эгилу Шварцу это осточертело, и они подали заявление на выезд. Выпустили. Но и в эмиграции, в ФРГ, заставили говорить о себе.
Лариса Мондрус — рижанка, ее супруг — Эгил — однокашник Раймонда Паулса. Лариса закончила 22–ю среднюю школу, затем Рижское музыкальное училище. В 1962–м вчерашняя школьница прошла по конкурсу в Рижский эстрадный оркестр. Прослушивание состоялось в зале филармонии. В составе строгой комиссии был дирижер и руководитель РЭО Эгил Шварц. За рояль сел 18–летний паренек Леня Зеликсон. Лариса подошла к Зеликсону, показала ноты, пошепталась, и вдруг волнение как рукой сняло, она почувствовала себя в роли опытной артистки. Мондрус исполнила лирический опус рижского композитора Хвойницкого и с сознанием выполненного долга перешла к своим излюбленным западным шлягерам. Причем каждую песню показывала кусочками, куплетами: одну на польском языке, другую — на итальянском, третью — на французском. На Шварца это произвело впечатление, но вслух он сказал:
— Хорошо, а на английском ты поешь?
Лариса запела "Падн ми бойз…"
На другой день Мондрус пришла в филармонию оформляться.
Вскоре отношения между дирижером и солисткой вышли за чисто рабочие рамки — они стали мужем и женой. 29 августа 1964 года в рижском ресторане "Москва" состоялся шумный банкет: весь состав оркестра отмечал свадьбу своего дирижера и ведущей солистки. С тех пор минуло 45 лет, но они по–прежнему идут по жизни рука об руку. Редкий случай для мира эстрады.
В том же году молодожены решили оставить Рижскую филармонию и поехать завоевать Москву. Не без "помощи" тогдашнего директора филармонии Швейника, с которым не раз возникали конфликты. А в Москву ехали не на пустое место — известный дирижер и трубач Эдди Рознер не раз предлагал супругам перебраться в его коллектив. Приглашал и Олег Лундстрем, но стиль Рознера больше устраивал Ларису.
Рознер загрузил Мондрус исключительно своим репертуаром, и первые репетиции проходили у него дома. Он аккомпанировал, Лариса пела, Эгил в другой комнате возился с оркестровками. Лариса соглашалась петь все, что ни сочинит Эдди Игнатьевич, но при одном условии — он должен помочь им с пропиской в Москве. Ведь в столице Мондрус и Шварц находились, в сущности, на правах так называемой лимиты. Рознер твердо пообещал сделать все возможное.
Вскоре совместно записали пластинку на "Мелодии": на одной стороне шлягеры польской певицы Катаржины Боверы, с которой Рознер тогда работал на гастролях, на другой — четыре песни в исполнении Ларисы Мондрус. 31 декабря 1964 года Мондрус впервые "засветилась" на "Новогоднем огоньке", исполнив песню Рознера "Лунный свет". Всесоюзный телеэкран сделал ее имя известным всей стране. Однако они по–прежнему "сидели на чемоданах" — без прописки. Рознер не выполнил обещание, и рижская чета ушла. Шварц создал собственный коллектив из рижских музыкантов.
В 1965 году на экраны вышел фильм Рязанова "Дайте жалобную книгу". Картина заканчивается сценой открытия нового кафе–ресторана. Гостей словами "добрый вечер!" приветствовала с эстрады молоденькая певица, которую играла Лариса Мондрус. В ее исполнении звучала и песня Лепина. "Добрый вечер! А что это значит? Значит, день был по–доброму начат…"
В 1967–м Лариса и Эгил получают приглашение директора Московского мюзик–холла перейти к нему. Приглашение принято, а вскоре появляются и прописка, и маленькая квартира в московской коммуналке. Зато — своя. Мондрус вместе с мюзик–холлом отправляется в первые зарубежные гастроли — Варшава — Краков — Катовице. На концертах — аншлаг. Народ идет не только послушать, но и посмотреть — Мондрус была ослепительно красива. В 1968–м звезду эстрады приглашают в Москонцерт, а заодно и Эгила. Они, естественно, соглашаются. Но вскоре сталкиваются с идеологическими выкрутасами, подковерными играми. Москонцерт — это "лицо советской эстрады", а не мюзик–холл. Народу нравятся песни Мондрус о простых человеческих чувствах, а чиновники Минкульта настойчиво рекомендуют ей "гражданскую тематику". "Душенька", ну что вы о любви да о любви. Включите в репертуар что–нибудь патриотическое, — советовал ей один опытный администратор. — Подготовьте, к примеру, "Песни военных лет". Там (палец вверх!) это оценят. Глядишь, и звание получите…" Ее приглашают петь в Чехословакию и ГДР, а в Росконцерте заявляют, что заявок на Мондрус нет. Без объяснения причин Мондрус вдруг лишали сольных концертов или находили для этого смехотворный предлог. Однажды такой запрет был вызван тем, что она осмелилась выступить в Звездном городке в мини–платье — видимо, стройные ножки певицы могли нанести удар по нравственным устоям советских космонавтов.
В другой раз Мондрус сняли с юбилейной праздничной программы уже за "макси" — длинные лоскутные рукава ее платья показались кому–то из жюри "лохмотьями". Последней каплей, переполнившей чашу терпения певицы, стала история с диском–гигантом, который зарубил на худсовете один композитор–классик: ему не понравился "пессимизм" песни "Листопад".
Мондрус и Шварц подают документы на выезд и в марте 1973 года покидают СССР. После этого из эфира исчезли песни "предательницы Родины", были размагничены и изъяты из фондов многие ее записи, в прессе появились заметки о том, что Лариса Мондрус покончила жизнь самоубийством…
Но на Западе Лариса и Эгил не сломались, не стали "чистильщиками обуви", "официантами" или таксистами, как многие их коллеги по эстрадному цеху. Через месяц после приезда в Западную Германию с ней заключила контракт фирма грампластинок "Полидор" А в начале 1974 года вышла ее первая пластинка на немецком языке (она свободно говорила на немецком). Решающий же толчок в новой карьере дал известный исполнитель Иван Ребров, пригласив ее в свое новогоднее шоу для первой программы западногерманского телевидения в 1975 году. Последовали новые предложения, концерты с оркестрами различных радиостанций, участие в многочисленных развлекательных программах. Анонсируя ее первую немецкую пластинку, пресса писала: "Выдающийся голос с Востока!.. У нее черные волосы, большие миндалевидные глаза и изящная фигура. Это Лариса — девушка из холодного края, типичный образ из русской литературы от Толстого до Евтушенко.
Воплощение русской души и одновременно символа Советского Союза сегодня. Русская звезда эстрады пожертвовала всем, чтобы петь в Германии. У себя на родине она купалась в славе и зарабатывала до 2 тысяч рублей в месяц при зарплате рабочего в 150 рублей. И тем не менее Лариса захотела на Запад. Совершенно без средств к существованию она с мужем прибыла в Федеративную Республику. Ее единственный капитал — очаровательный голос, природный шарм и железная воля…"
26 июля 1982 года в семье Ларисы и Эгила родился сын Лорен. "Однажды, когда сын еще не умел ходить, я уехала в шестинедельные гастроли в Америку, а когда вернулась, Лорен меня не узнал. Я была очень раздосадована и решила, что жизнь у меня была достаточно длинной и интересной, а теперь я могу посвятить ее своему маленькому сыночку, которого очень ждала все эти годы. И открыла магазин итальянской обуви. С тех пор это моя вторая профессия", — говорила она в интервью одной из газет.
В 1993 году имя Мондрус вернулось на родину — российское телевидение показало фильм Юлиана Панича "Дороги домой", одна часть которого посвящена певице из Риги. А сама она впервые побывала в Москве — 31 августа 2001 года — спустя 28 лет после отъезда.
У нее не было звания народной артистки или заслуженной. Но этого ей и не надо было для признания. Народ все равно ее помнит. Когда говорят о песне "Синий лен", люди почти всегда называют имя первой ее исполнительницы — рижанки Ларисы Мондрус. |
|
|
|
|
