Алекс Грин
Замок Грон
Этот кошмар приснился графине Глории когда она была еще совсем юной... Она увидела Грон, давно заброшенный замок, о прошлом которого ходили жуткие истории. Но в этом сне здесь горели огни, и мрачные часовые в двурогих шлемах стояли на стенах, сжимая в руках рукоятки боевых топоров...
Этот кошмар приснился графине Глории когда она была еще совсем юной... Она увидела Грон, давно заброшенный замок, о прошлом которого ходили жуткие истории. Но в этом сне здесь горели огни, и мрачные часовые в двурогих шлемах стояли на стенах, сжимая в руках рукоятки боевых топоров...
Три загадочных существа, прекрасных и жутких одновременно, спускались к замку с высокого, покрытого лесом холма. Одно из них особенно притягивало Глорию: полуженщина-полузверь, сильная как ящерица, гибкая как змея. Но чем сильнее стремилась Глория приблизиться к женщине-зверю, тем больше к ее любопытству примешивался страх, и страх этот стал вдруг таким небывало интенсивным, что она проснулась среди ночи в холодном поту...
На следующий день состоялся бал во дворце родителей ее подруги Эльмиры. Среди гостей был человек с репутацией опытного колдуна, его звали Дрив. Вместе со своей спутницей Эриконой он стоял в углу зала, и Глория направилась к ним.
— Мне приснился странный сон, мастер Дрив, и я беспокоюсь: не сулит ли он неприятностей в будущем?
— Кое-что о твоем будущем могу сказать сразу: судьба ведет тебя к Великому Выбору.
— Между красивым женихом и богатым женихом?
— Нет. Между гибелью Мира и Мраком Неизвестности.
— Неизвестность и мрак — это как раз то, что я больше всего терпеть не могу.
— Значит, ты выберешь Гибель Мира?
— Для начала я выберу других собеседников...
Слова Дрива показались Глории нелепыми и дерзкими, она предпочла вернуться к Эльмире, человеку гораздо менее загадочному и поэтому более удобному.
Прошло несколько лет, и Глория превратилась в обворожительную изящную женщину с большими прекрасными глазами, полными чувственными губами, тонким и стройным телом. И вот однажды она впервые покинула пределы своей родной страны — Тавианы.
Целью путешествия молодой графини была Эльфлория, восхитительный и богатый край, страна свободных городов, веками процветающая под защитой гигантского кольца гор.
Эльфлорийская жизнь закружила голову Глории... Эти просторные города, где все дома — словно маленькие замки, утопающие в огромных цветах, великолепные парки, фонтаны и площади. Люди — красивые, свободные, гордые. И — что затронуло в Глории особые женские струны — одетые с таким разнообразием и вкусом.
Не очень богатая по эльфлорийским меркам, но знатная и обаятельная, Глория быстро обзавелась новыми знакомыми. Через два месяца, возвращаясь домой, она радостно думала о том, что на следующий год опять приедет к новым друзьям и вместе с ними примет участие в Карнавале Королевского Дерева, который считается самым удивительным праздником Эльфлории, а может быть и всего мира...
С этими мечтами она въезжала в Тавиану, страну, где крестьяне казались скучными, воины — сонными и самодовольными, а дворяне — ограниченными провинциалами.
Все изменилось в считанные дни. Дархания, Империя Великого Дракона... Совсем недавно тавианцы знали только, что есть где-то такая страна. Теперь же выяснилось, что у Дархании большой аппетит. И выяснилось это, увы, лишь тогда, когда дарханские войска обрушились на Тавиану.
Главная площадь тавианской столицы. Глория стоит в толпе взятых в плен дворян. Армия Тавианы разбита, города и селения, оказавшие сопротивление, сожжены, тысячи жителей подвергнуты пыткам и казням, тысячи угнаны в рабство...
Дарханские воины в двурогих шлемах охраняют площадь. На высоком помосте среди флагов с изображением дракона стоит Берена, женщина-полководец, молодая, энергичная, безжалостная, маршал вторгшейся в Тавиану армии.
— Наш Бог, Великий Дракон, — говорит она, — до сих пор не подчинял вас своей воле лишь по одной причине — он спал. Но теперь он проснулся, и горе тому, кто станет на его пути!
...Берена конфисковала замки и дворцы тавианских дворян, но не поселилась ни в одном из этих зданий. Для своей резиденции она выбрала место, где давно уже никто не жил, и называлось оно — замок Грон. Из пленных молодых женщин знатного происхождения Берена выбрала двадцать самых красивых и приказала под строгой охраной отправить их туда же, где остановилась она сама.
Глория и Эльмира оказались в числе знатных рабынь, доставленных в замок Грон. Здесь им выдали новую одежду: она состояла только из набедренных повязок, изготовленных из золотых цепей и ручных браслетов, тоже золотых.
— Теперь вы станете лошадьми моей триумфальной колесницы, — сказала Берена, — стульями для наших пиров, виртуозными любовницами для меня и некоторых моих близких друзей. Поэтому ваши движения должны быть грациозными, мышцы упругими, кожа нежной, а языки — длинными и чувствительными...
Целая команда инструкторов начала обучать девушек согласованным движениям в упряжке триумфальной колесницы, правильному принятию позы "живого стула", на котором Берена могла бы сесть, и искусству поведения в постели завоевательницы Тавианы.
Красавица Эльмира, привыкшая больше командовать, чем подчиняться, оказалась самой строптивой ученицей. Несколько раз Берена избивала ее, а однажды приказала привязать Эльмиру к столбу пыток во дворе замка... С утра и до позднего вечера слышны были вопли и стоны истязаемой жертвы...
Глубокой ночью "золотых рабынь" вывели в сад, расположенный между тыльной стороной замка и крепостной стеной, опоясывающей его... В дрожащем свете факела, который держал один из солдат, они увидели глубокую черную яму. Другие солдаты приволокли Эльмиру. Она была без сознания, но ее истерзанное тело еще дышало. Солдаты бросили Эльмиру в яму, они были сильно пьяны, Берена тоже.
— Плесните ей в лицо воды — распорядилась Берена, и ее команду тут же выполнили.
Эльмира пришла в себя, ее глаза раскрывались все шире и шире, она пыталась приподняться, но изуродованные руки и ноги лишь скользили по черному дну. Берена впилась взглядом в дрожащую на дне ямы женщину.
— Теперь засыпайте, — приказала она, и комья земли посыпались на окровавленное тело.
Глория ощутила, как шевелятся и встают дыбом волосы на ее голове, волна беспредельного ужаса захлестнула девушку. В этот момент какой-то гулкий, непостижимый Голос зазвучал в голове Глории. "Сделай шаг назад", — потребовал он.
Глория подчинилась и оказалась вне круга света, создаваемого факелом. Непонятное оцепенение охватило ее сознание, в то время как тело, подчиняясь командам Голоса, ушло еще дальше в глубь сада, и стало осторожно подниматься по ступеням на крепостную стену. Она слышала хохот солдат и рев медведя где-то за крепостной стеной, но все происходящее казалось ей чьим-то чужим сном.
Наконец Глория оказалась на стене. Где-то внизу, отражая бледный свет звезд, слабо мерцала узкая полоска реки. "Прыгай в воду", — приказал вдруг Голос. Дикий страх вывел сознание Глории из оцепенения, но к этому мгновению ее ноги уже разбежались и оттолкнулись от стены.
Тут вновь раздался медвежий рев, на этот раз более мощный и громкий. И Глория с ужасом осознала, что рев этот исходит из той самой бездны, в которую стремительно несется ее тело.
"Боже мой!" — в глубоком отчаянии взмолилась она и потеряла сознание, еще не коснувшись воды.
Она очнулась на какой-то кровати.
— Где я? — прошептала Глория.
— В моем лесном домике, — ответил мужчина, сидевший рядом. "Знакомый голос", — подумала Глория, и наконец до нее дошло: "Это же Дрив".
— Что произошло? — спросила она.
— Я был Голосом в твоей голове, — объяснил Дрив, — а Эрикона — медведем, рев которого заглушил шум при твоем падении в реку.
Эрикона взмахом руки поприветствовала Глорию из другого конца комнаты.
— С тех пор, как тебя заточили в Гроне, — продолжал объяснения Дрив, — я не раз пытался связаться с твоим мозгом. Но в тебе была какая-то стена, она мешала сделать это. И лишь события минувшей ночи взорвали ее.
— Боюсь, — сказала Глория, — что они взорвали во мне все, что только можно взорвать.
Тем не менее она села в кровати, и, ощупав себя, обнаружила, что, по крайней мере, кости ее целы, хотя все движения и давались с большим трудом, а синяков и ушибов было предостаточно.
— Тот давний разговор о Великом Выборе... — горько усмехнулась Глория, — наверное, я уже созрела для продолжения?
— Если дарханцы захватят Эльфлорию, — сказал Дрив, — Гибель Мира действительно произойдет. И лишь очень немногие могут противостоять дарханцам. Ты относишься к их числу.
— Неужели я такая важная персона?
— В тебе скрыта особая Сила. Но только путь Алых Вампиров ведет к ее пробуждению.
— К чему еще ведет этот путь?
— Возможно, и ангелы, и бесы отвернутся от тебя. Даже другие вампиры не признают в Алых Вампирах своих. Изгои среди изгоев и одиночки среди одиночек — таков их удел.
— На редкость жуткий путь.
— Еще не поздно от него отказаться.
— А если я все же соглашусь?
Дрив поднялся и принес странные перчатки, пальцы которых заканчивались длинными и острыми когтями.
— У этих штуковин есть имя — Крушилы, — только не произноси его без надобности.
Глория сразу ощутила исходящую от Крушил мощь; побледнев, она спросила:
— Та женщина-зверь из моего старого кошмара — это была я?
Дрив кивнул головой. Глории захотелось бежать без оглядки, бежать до самой Эльфлории... Но ведь и дарханские войска скоро отправятся туда...
Все еще бледная и дрожащая, Глория прошептала:
— Путь Алых Вампиров — это моя судьба.
Несколько недель Дрив обучал Глорию искусству обращения с Крушилами. И, наконец, однажды ночью они отправились к замку Грон...
У каждого был свой Талисман Войны: у Эриконы — медвежья шкура, у Дрива — соколиное перо. Глория надела перчатки, и Крушилы разбудили в графине иное существо — чуткое, смелое, беспощадное... Ловко и бесшумно, цепляясь за малейшие выступы, поднялись они на крепостную стену, незамеченными пересекли сад и подобрались к самому замку.
— Берену отдаем тебе, — прошептал Дрив, — а мы займемся остальными.
Берена спала, раскинувшись на своей кровати, когда острые когти оставили кровавые полосы на ее крепком и красивом теле.
Она пыталась вскочить, но сухожилия на ее ногах уже были разорваны, Берена сумела лишь скатиться с кровати и со стоном поползла по ковру.
Крушилы подсказали Глории, как лучше пить кровь и энергию из жертвы. Графиня легла на извивающуюся на полу Берену и вонзила свой трепещущий от возбуждения язык в глубокую рану на ее шее. Берена завыла от дикой боли.
— Ты же мечтала о девушке с длинным языком, — почти нежно прошептала ей на ухо Глория...
Когда Эрикона и Дрив вошли в спальню, Глория все еще лежала на остывающем теле.
— Теперь ты и вправду вступила в Братство Алых Вампиров, — сказала Эрикона и поцеловала Глорию в окровавленные губы.
Дрив сделал то же самое.
— Что с остальными дарханцами? — спросила, подымаясь, Глория.
— Мы перебили их всех, — сказала Эрикона.
— Но там же было пятьдесят опытных воинов!
— Большая их часть спала, — объяснила Эрикона. — К тому же, три часа — большой срок.
— Как? — удивилась Глория.— Прошло уже три часа?
Они помогли освободиться пленницам, а затем вернулись в лес. Эрикона и Дрив сняли свои Талисманы Войны, и графиня хотела сделать то же самое.
— Погоди, — сказал Дрив.
Он и Эрикона встали рядом с Глорией.
— Теперь снимай, — разрешил колдун.
Глория сняла перчатки, и ее состояние резко изменилось. Теперь она по-другому воспринимала события в замке. Сотрясаемая рыданиями, она опустилась на траву, и если бы Дрив с Эриконой не поддерживали графиню, она бы несколько раз крепко ударилась головой о землю.
— И я была этим жутким кровожадным вампиром?! — почти кричала она.
Позже, немного придя в себя, она спросила с горечью:
— Неужели мне еще придется надевать эти проклятые перчатки?
— В Империи Дракона есть воины и колдуны помогущественнее Берены, — таким был ответ Эриконы.
— Если мы и победим их... — Глория говорила медленно, подыскивая нужные слова, — сможем ли мы укротить тех зверей, которых разбудили в самих себе? Или хотя бы избавить мир от своего присутствия?
— Ответ знает только будущее, — сказал Дрив.
Заря разгоралась все ярче. Ее красные отблески упали на погасшие факелы замка Грон...
(с) Алекс Грин, 1992
