Томми носил известную фамилию Капоне, корни которой уходили в Сицилию. В начале века его семья перебралась в центральную Италию, но в связи с нарастающей волной фашизма и репрессий, вынуждена была иммигрировать в Америку. Томми родился уже в Нью-Йорке. Отца его случайно застрелили на улице, в перестрелке между враждующими бандами, когда парню исполнилось два года. Мать была убита горем, в этой стране у неё не было ни родных, ни близких, она не могла прокормить даже себя, а уж про младенца и говорить не стоит. Поэтому она отдала мальчика в приют для сирот. Там он вырос и получил образование. Однажды на Новый год благодетель подарил Томми фотокамеру. И тот тут же увлёкся фотографией. У юнца стало неплохо получаться. Он бредил мыслью карьеры журналиста, хотел устроиться на работу в известном журнале, получать награды. Но видимо фортуна была не на его стороне… Томми не хотели брать ни в какую газету. Он подрабатывал тем, что продавал отдельные снимки в популярные издания. Том нашёл старушку, что сдавала комнату, и поселился у неё. Комнатой эту коморку назвать нельзя было. Но Томми не жаловался. В центре Нью-Йорка нельзя было найти жильё по более скромной плате. К неудобствам можно было ещё отнести общий туалет и ванну. Но старушка любила своего квартиранта и говорила всем своим соседкам о нём, как о самом порядочном человеке. Да, отношения у Тома с миссис Долорес были налажены. Он приносил ей еду, а она ему готовила. Так и жил он до двадцати двух лет.
Ранним утром 19-го августа Том Капоне стоял перед трюмо в своей комнате, очищая и поправляя, новенький, только что натянутый фрак и поправляя бабочку. Лицо его выражало несказанную радость. Вчера ему удалось протолкнуть снимок с облавы на Уолл-стрит Нью-Йорк Таймсу. Поэтому он имел немного наличности. Кроме того, неделю назад Тому удалось всучить какому-то журналу свою коллекцию снимков. Сегодня должен был быть известен ответ из редакции, и именно туда собирался Том. Он огляделся по сторонам. Комната была маленькая, пять на три метра. Тут помещались кровать, шкаф и трюмо, в которое смотрелся Том. На полу был деревянный паркет, стены выкрашены в светло-синий, потолок белый. Скромно, но чисто и убрано. Том опять посмотрелся в зеркало. Он был красив. Худощавое лицо его дышало молодостью. Карие глаза, прямой нос и чёрные, как смола, волосы. Сейчас они были прилизаны по последней моде назад и блестели на свету, только чёлка волнистой линией ложилась на левый бок. Над верхней губой у него еле виднелась тонкая полоска чёрных усов. Том ещё раз поправил бабочку, развернулся, посмотрел всё ли сзади хорошо сидит, и решил уходить.
В коридоре он встретил миссис Долорес. Та явно поджидала его.
- Ах, какой красавчик! – воскликнула она. – А костюм-то! Ох… Дорого наверное?
- Да, миссис Долорес, не дёшево, но что поделаешь, скоро я стану сказочно богат. От этого никуда не деться! И что самое печальное: я буду вынужден вас покинуть. Как я с этим справлюсь?
- Ой, что ты! Не надо так говорить. Я не перенесу разлуки с тобой.
- Ну-ну, не стоит. Я буду вас навещать миссис Долорес!
Томми улыбнулся, обнажив свои белые зубы. Вот так, шутя, он выходил из квартиры. Том был счастлив, и ничто не могло испортить ему настроения. Он буквально заскочил в проезжавший по подвесным рельсам трамвайчик, мурлыча себе поднос какую-то весёлую джазовую песенку. Две остановки пролетели для него в одно мгновение. Он плавно слетел по лестнице вниз, а трамвай сверху загудел и заскрипел по рельсам дальше. Но даже этот шум не мог нарушить идиллию в его голове. Он всё шёл и шёл, припевая и пританцовывая под какую-то, ему одному известную, мелодию. Было то время, когда уже давно светло, но люди не спешили выходить на улицу. Поэтому никто не мог удивиться такому поведению тома. А он тем временем подошёл к двери редакции, сделал пару грациозных па и влетел вовнутрь.
Секретарша у входа в кабинет помощника редактора предложила Томми сесть. Он любезно отказался от предложения выпить кофе. Помощника директора не было, но он должен был появиться с минуты на минуту. Том был всё ещё возбуждён. Но после четверти часа ожидания его веселье стало стихать. Он прождал ещё полчаса. Он находился в состоянии срыва. От нетерпения его аж трусило.
«Ну, где же он, чёрт возьми?» - в который раз спрашивал себя Том. Он взглянул на часы. Секундные стрелки шли медленнее обычного. Наконец двери лифта стукнули, закрываясь. Маленький, пухлый человечек в сером пальто и такого же тона шляпе подошёл к секретарше и начал о чём-то спрашивать. Та ему отвечала и указала на Томми. Человечек обратился к нему:
- Вы – Томас Капоне? – и, не дожидаясь ответа, добавил. – Проходите, проходите…
Том зашёл в его кабинет. Там на стенах висели застеклённые обложки журналов, а в шкафах были разные награды. Взгляд Томми скользнул по рамочке с Пулицеровской премии, и он сладко облизнулся. Толстячок тем временем сел за огромный стол, уставленный бумагами, достал свой портфолио, а из него – альбом Тома. Тот сразу же узнал его. Директор натянул огромные очки и стал листать альбом, будто впервые его видел.
- У меня для вас плохие новости, Томас, - начал он серьёзным голосом. – Глава правления не одобрил вашу коллекцию, хотя я считаю её гениальной, и пытался даже убедить директоров в том, что она изумительна. Но, увы, они были категоричны. У нас сейчас совсем другая направленность.
Сердце Тома сжалось. Он очень рассчитывал на эту коллекцию. Помощник директора протянул ему альбом. Том, не помня себя, взял альбом и поспешно вышел.
«Пытался убедить… То же мне, дипломат… Бьюсь об заклад: он даже не вспомнил о нём до сегодня, до тех пор, пока не увидел меня. Свинья. Чего я не намылил ему рожу тогда в кабинете, как собирался?» - думал он. Том взглянул на альбом: «Вот она, работа всей моей жизни! Всё псу под хвост!» И он со злобой кинул альбом в мусорную корзину. Затем он пошёл домой.
У порога его встречала миссис Долорес:
- Ну, как всё прошло?
Том не отвечал, он нахмурился, вбежал в комнату, громко хлопнув дверью, и бухнулся на диван. Миссис Долорес всё поняла и не стала его трогать. «Бедняга, он так рассчитывал на эту сделку! Ну, ничего, ничего. И на его улице скоро будет праздник…» - с грустью подумала она. Том провалялся в комнате несколько часов кряду. В полвосьмого в прихожей затарахтел телефон. Миссис Долорес взяла трубку: «Алло… Нет… Сейчас позову… Томми!». Томас встал и елё дотащился до телефонного аппарата.
- Да?
- Это Томас Капоне? Тот самый, что продал фотографию Нью-Йорк таймс? – послышался женский голос из трубки.
- Да, тот самый.
- Я слышала, что у вас плохи дела. Вам нужна работа? Уверена, что да. У меня есть информация для вас на миллион долларов. Интересует?
- Конечно, а что надо?
- Приходите на старый причал, что возле сухих доков, к девяти. Буду ждать вас там.
- Окей.
- До встречи.
Томми постоял ещё пару минут, размышляя идти ему или нет. Но нужда в деньгах победила. Том пошёл в свою комнату, схватил фотоаппарат, кой-какое оборудование и пару плёнок. Всё это запихнув в кожаную сумку, Томас повесил её через плечо. Он собирался выходить, но у входа его перехватила миссис Долорес:
- Том, я сложила твои детали в отдельный ящик, чтоб не мешались… А куда это ты?
- Надо, надо, миссис Долорес. Подвернулась работа.
- Ну, тогда давай, иди. Только приходи не поздно, понял?
- Конечно, миссис Долорес, буду до двенадцати, - отчитался он.
До причала было далеко, но Томми решил прогуляться. К вечеру народу на улицах уже не было. С моря несло сыростью. Том жался в своём фраке и проклинал себя за то, что не взял пальто. У причала был густой туман, воздух стал ещё сырее и холоднее. Ничего не было видно вокруг. Том решил подойти поближе к причалу. Он аккуратно шагал, продумывая каждое своё действие, поскольку боялся плюхнуться в воду. У причала стоял мужчина в коричневом плаще и чёрной шляпе. Том решил подойти к нему, чтобы расспросить о том, не видел ли он здесь женщины. Но как только он подошёл к этому человеку – тот, пробормотав что-то несвязное, вытащил из-под полы плаща автомат и направил прямо на Тома.
«Доигрался. Это – конец», - подумал он, поднимая руки.