- Дочь дворцовой горничной, рождённая в один год с принцессой и названная в её честь. Отца не знала, возможно, он был аристократом или просто бессовестным человеком. Хотя одно другому не мешает, правда? В общем, мама всегда была невысокого мнения в частности о нём и о мужчинах в принципе. Замуж она так и не вышла, воспитывать меня старалась в строгости, получилось, как видишь, не очень...
Она остановилась на полуслове, глядя на него так, будто загадала загадку. Оскорбительно простую. Ответ на поверхности. Почему же ты его не видишь?!..
Он мысленно перебирал её слова: что здесь не так? Если вычеркнуть из памяти сегодняшнее утро, звучит вполне достоверно. И даже если нет, для всего можно найти объяснение. Придумать. Да. Со словами всё в порядке. Просто дело не в словах. В том, как она говорит об этом. Скучное изложение никому не интересных подробностей. И ведь не поспорить: для других это именно так. А вот для неё самой всё должно выглядеть иначе...
- В это кто-то верит?
Она неопределённо дёрнула плечом.
- А на самом деле?
Она молчала, разглядывая собственные руки. Не скажет, понял он. Он угадает, или всё останется как есть. Но ненадолго. До следующего повода для драки. Он угадает.
Узкие ладони. Красивые пальцы, ухоженные. Но она и не служанка, чтобы щеголять мозолями и поломанными ногтями. На правой руке серебряное кольцо, вроде печатка, но что на ней - не разобрать, на левой... Вот оно! Он обернулся, чтобы убедиться. Далеко позади, над самым высоким зданием рыночной площади развевался флаг пронзительно-синего цвета с тем же символом, что на её золотом перстне. И это могло значить лишь одно. Нет, конечно, перстень можно было подделать, украсть или получить в подарок за какие-то особые услуги, оказанные королевской семье. Просто он увидел её другими глазами: то, как она вела себя, как двигалась, как смотрела... Дочкой прислуги, пусть даже дворцовой, её могла счесть только очень невзыскательная аудитория. С другой стороны, символы своей принадлежности к королевской семье она им тоже, наверное, не показывала. И едва ли позволяла целовать себя в переулке за рыночной площадью... Нет, об этом сейчас думать не стоит.
- Но ты воруешь?..
Она искоса взглянула на него и опустила ресницы. Вот так. Принцесса крови ворует кошельки у зазевавшихся прохожих - и никаких объяснений.
- Что с тобой случилось?
Она улыбнулась, неожиданно ехидно и зло, взглянула - и будто обожгла этим взглядом.
- Что случилось?.. Серьёзно? Ты не позволил мне умереть, вот что случилось!
- Ты хотела?..
- Я хочу.
Он закрыл глаза. Сердце билось так, как если бы он снова бежал. За ней, от неё... неважно. Зачем он во всё это ввязался? Кто его просил? Хотя, кто просил, понятно. Непонятно, почему он согласился.
- И у этого решения, конечно, есть стоящая причина? - Зачем он это говорит? Какой в этом смысл? Дать ей возможность передумать? Или самому впутаться в то, что не имеет к нему ни малейшего отношения? Что-то подсказывало ему, что на этот вопрос не может быть единственного ответа.
- Я потеряла тех, кого люблю, и хочу быть с ними.
Ну конечно.
- Ты и ему рассказывала эту историю про дочку горничной? Тому, кого ты...
Её губы дрогнули в какой-то совсем уж горькой усмешке, заставив его остановиться.
- Он всё равно не поверил, как оказалось. Мы ссорились, я пригрозила стражей, он сказал: служанки стражниками не распоряжаются.
Она замолчала, глядя в пыль под своими ногами, а он вдруг понял, что эта тишина страшнее любых слов, которые она только может сказать.
- И что дальше?
- А ничего. Той ночью моя угроза сбылась без малейших усилий с моей стороны. Я пыталась спасти его, но что у меня было? Ни плана дворца с потайными коридорами, ни несчастной отмычки... И я сделала единственное, что могла - и самое глупое, что только можно было сделать - пошла к королю. Он обещал мне уникальную возможность поприсутствовать на казни, я обещала убить его самого. С особой жестокостью. С тех пор он не рискует оставаться со мной наедине. Вот и всё. Это ты хотел услышать?
- Если честно, нет.
- Конечно, нет. Все предпочитают смотреть на "самую красивую девушку королевства", а не слушать о том, почему она совершает пятнадцатую попытку самоубийства.
- Правда?..
- Про пятнадцатый раз? Нет. После него я перестала считать.
- Не слишком ли сложный способ ты для этого выбрала?
- А что остаётся? Яды и заклинания не действуют. Верёвка рвётся или развязывается в самый ответственный момент. Раны заживают, стоит потерять сознание, а просыпаться в луже застывшей крови не очень-то приятно, знаешь ли.
Об этом она говорила легко и непринуждённо. Как девочка, выбирающая наряды для куклы. Может быть, белый? Может быть, красный?..
Может быть, на этом стоило остановиться, но...
- Прыгнуть с большой высоты?
- Падаю в обморок на самом краю.
- Утопиться?
- К моему глубочайшему сожалению, я с детства боюсь воды.
Он вздохнул, она тоже.
- А ты разбираешься. Пытался?
- Обдумывал.
- Возьмёшься оказать мне эту услугу?
- Нет!
- А за деньги?
- Тем более.
- Не так-то ты прост, случайный прохожий.
Он молчал. Ну что можно на это ответить?
- Завтра попробуешь снова?
- Думаю, ещё сегодня. Осталась всего неделя.
- До свадьбы, да? Не хочешь замуж за нашего принца?
- А ты хочешь, чтобы другие выбирали, с кем тебе идти в спальню?
- Нет, спасибо.