Бессонница в итоге снова выгнала её на воздух, но сквозь облачную дымку, сплошь затянувшую небо, едва виднелось размытое пятно заходящей луны, а звёзды и вовсе растворились в ней без следа. Взгляд, вопреки здравому смыслу, скользнул по крыше дома Верховного министра. Ожидаемо пустой. Разочарование накрыло её одновременно с облегчением: наверняка за проклятой крышей наблюдает целый отряд стражи.
Она стояла тут и прошлой ночью, точно зная, что его нет, просто не может быть в городе. А сейчас? Удалось ли им выбраться из леса? Или хотя бы выжить? Есть ли в этом ожидании хоть какой-нибудь смысл?
Она неторопливо оглядела близлежащие дома, но не увидела ничего интересного: где-то темно, где-то светло, но неизменно за наглухо задёрнутыми шторами. Приближённые короля помнили, кому обязаны своим положением, но ничуть ему не доверяли, а в основном ещё и боялись до потери пульса. Эти люди ей не помогут. А те, которые могли бы попытаться, даже не догадываются о том, что она нуждается в помощи, но и они не станут рисковать ради неё, если рассказать им правду. И едва ли их можно за это винить. Она вздохнула.
Сейчас лишь двое в целом городе знают, кто она, но блудный сын Верховного министра, сделавший выбор в пользу жизни ночного грабителя, не очень-то подходит на роль героя-самоубийцы. А Дэльмира... Она вообще не была уверена, как волшебница теперь к ней относится. Если не потребовала от своего сына немедленно прекратить смертельно опасные отношения, возможно, не так уж и плохо? Или всё же успела ему что-нибудь сказать? Другой вопрос, что он всё равно не стал бы слушать.
Луна наконец зашла, но набежавшие за это время облака окончательно похоронили надежду увидеть звёзды, и она сдалась. Кинула прощальный взгляд на пустую крышу, и тут её внимание привлёк свет в окне напротив. Чуть ниже этой самой крыши. Огонёк стоящей на столе свечи вёл себя как минимум странно: дрожал, выдавая серию коротких вспышек, почти гас, но раз за разом вспыхивал снова. Она смотрела и не могла отвести взгляд, не в силах понять, почему это важно. И важно ли в принципе.
На её глазах свет стал ровным, резко, как по волшебству, а вслед за этим в оконном проёме возник силуэт, и, хоть Верховного министра едва ли можно было назвать её хорошим знакомым, она узнала его с первого взгляда. Высокий, аскетически худой, с вечно поникшими, будто в ожидании удара, плечами, он всегда казался ей лишь тенью человека, которым, возможно, когда-то был. Стоило бы, пожалуй, убраться с глаз долой, пока высокопоставленный сосед не донёс её отцу, что принцесса опять высматривает кого-то с балкона, но уходить почему-то расхотелось. С минуту он, казалось, смотрел прямо на неё и вдруг неожиданно театральным жестом вскинул руки, заставив её затаить дыхание. Язык знаков явно давался ему с трудом. Едва ли нечаянный вестник в самом деле понимал, какое именно сообщение ей передаёт, больше было похоже на то, что он дублирует движения другого человека, находящегося в глубине комнаты. Она впилась взглядом в освещённый прямоугольник окна. Нет, будь в этой комнате тот, кого она ждёт, он показался бы ей лично. А если нет, то ради кого сам министр будет заниматься подобной ерундой, кого предпочтёт скрыть от взглядов, рискуя собственной безопасностью? Ответ напрашивается сам собой. Значит, блудный сын вернулся домой. И что-то задумал?
Министр тем временем закончил свою "речь" и замер, снова глядя на неё, будто бы вопросительно. Всё ли она поняла? Не надо ли повторить? Она поспешно показала в ответ, что да, не помешает. Бросив короткий взгляд куда-то за спину, необычный посланник кивнул и, неумело пользуясь языком знаков, повторил сначала. На этот раз она не отвлекалась.
*Я рядом. Есть план. Жди.*
И ещё какое-то слово, интуитивно понятное, но неоднозначное.
Ждать? Легко говорить. Чего ждать, если уже завтра вечером... Он рядом? Но это и так было понятно. Зачем тогда?.. И то, последнее слово, смысл которого всё ускользал от неё... Плохой? Отвратительный? Страшный?
Ужасная.
Она стремительно обернулась, но оконный проём был уже пуст. О странной встрече напоминала лишь догорающая свеча на столе. И одинокая белая роза в тонкой хрустальной вазе.
Рядом... Она прижала обе ладони к груди, будто опасаясь, что кто-нибудь услышит бешеный стук её сердца, и неожиданно для себя самой рассмеялась. И смеялась, пока не потекли слёзы.
Этой ночью впервые за долгое время она спала спокойным сном без сновидений.