когда полная луны нет на небе, я чувствую странную, щемящую тоску. она гложет, треплет размахрившиеся клочья нервов, дергает за марионеточные ниточки вен, не давая уснуть, забыться. и лишь на миг - чье-то присутствие, вздох, сладострастный стон - и вся картина вдруг меняется, и ты уже смотришь на мир другими глазами. этому нет оправдания, этому нет объяснения. просто так получается, в этом наша природа.

в такие ночи где-то внутри крадется первозданный хищник. он выгибает спину, скалит клыки и готовится к прыжку. каждую первую ночь темной луны нас тянет в тот первозданный рай, в ту стаю, которая выпустила нас в этот мир...

каждую ночь темной луны я смеюсь в лицо всем чертям, проклиная в душе тот день, когда ты сделал меня такой. а мне ведь было всего 16ть лет... жаркий южный город, огни набережной, тяжелые гранитные плиты под ногами, ласковые волны Волги, сильные руки на плечах, взгляд миндальных карих глаз, полный обожания и непонятной тоски. ты на полгода выедернул меня из жизни. но видимо, уже тогда богам было известно, какова моя дорога. видимо уже тогда ты понял, что орешек окажется тебе не по зубам.

с тех пор прошло много лет. у меня другая жизнь, другая семья. своя семья, та, которой никогда не будет у тебя. я больше не режу вен и не надрываю сухожилия в бессильной надежде успеть сделать то, что никто никогда не успеет. я ровно дышу, и на гладкой белой коже нет ни одной морщины, в то время как тебя уже изрядно потрепала жизнь. мое сердце навек отдано одному человеку, но увы, не тебе. сменилось все: друзья, покровители, пантеон богов. другие песни, другие мы. я больше не играю на гитаре и почти не пишу стихов. мне - легко и хорошо.

но до этого момента меня терзала та старая, гнусная, черная боль, коркой осевшая на краешке сердца, черной паутиной опутавшая легкие. пришло время сказать этому прощай. потому что больше  нет нитей, что связывают нас. потому что отныне - не пентаграмма на шее, а звезда хаоса. потому что дальше - безбрежно-сиреневый, отливающий багрецом океан греха, наслаждения и порока. и в этом великолепии со мной рядом - единственный, и мне наконец-то ничего не грозит. потому что ты - раб своего бога,  а я своего - дочь.

 

солнечно и легко. на душе - туман и мириады невыплаканных слез, правда, скрытая от посторонних глаз, мысли, наверное, невсерьез. легкость руки и любимых черт неизгладимо преследуют меня, днем и ночью, особенно в те дни, где не было тебя. когда я успела проникнуться к тебе такой нежностью, такой безудержной любовью? и тогда, когда казалось, что весь мир обернется болью, я вставала и расправляла крылья, чтобы сейчас прикрыть тебя своим белым крылом. нежность в смеси с надеждой. две половины единого целого. любовь, политая многой кровью. ты знаешь, что я дрянь, я з наю, что ты сволочь. это нам никогда не мешало. это - лирика современности, больших городов, романтика пещер и подземелий, той темноты, из которой мы вышли и куда уйдем, когда настанет время.

мы мазохисты в душе, большинство из нас, и это очевидно. для нас любовь без страданий - немыслимая роскошь, поэтому мы творим черт знает что, лишь бы получить заветную дозу наркотика-боли. и ровно в тот момент, когда ты понимаешь, что есть смысл остановиться и начать по-нормальному - ты вдруг отчетливо ощущаешь всей кожей, что инерция слишком сильна, и уже нет пути назад. и обычно именно так мы и теряем самое дорогое.
а еще парадокс: слишком уж часто женщины нашего круга перетягивают на себя чужую вину. примеряя ее, как платье, мы порой едва ли не тащим на своих хрупких плечах многовековой тяжеленный груз. и да, нам иногда это даже в кайф. опять же, особый, мазохистский кайф.
а еще у нас не вовремя просыпается гордость. мы не звоним, не пишем, гордо смотрим в окно, и не замечаем, не хотим замечать, что помимо нашей гордости есть чужая. "а вдруг он тоже - так?" - это не просто цитатка из дурного сентиментального стишарика, это - правда. и он, и они - тоже так, тоже порой могут что-то чувствовать. но мы порой об этом забываем.
а еще мы забываем о том, что есть люди - raison d'etre, смысл жизни. и мы их упускаем, проводя силками-сачками-сетями рядом, но не задевая.
мы слишком эгоистичны. и поэтому - редко счастливы.

В предвестье тепла, внезапно и будто наспех, 

Касаясь душою почти-что наверное всех, 

На следующий день после этой нелепой Пасхи

На землю отчаянно-нежно посыпался снег.

Снежинки, едва касаясь тепла ладоней, 

Катились слезой по всхолмьям чужих сердец, 

Мы верили в то, что тонущий - не утонет, 

И в то, что опять воскрес всеблагой Отец.

Смеялись звонко и думали чисто-чинно, 

Что сможем, как боги, гулять по воде весной, 

Но прихоть полубезумного пианиста, 

И вот мы уже стоим за одной чертой.

Возвышенность смеха и легкая прелесть чувства

Уже не значат для нас ничего, увы...

И эпитафией в прОклятый век искусства -

Последняя строчка письма. Обращение "Вы".

(с) "Epitaph" by me

ты спонтанно появился в моей жизни. так, как я никогда не забуду. статный, красивый, орлиный профиль, горящий взор. и "сердце - пламенный мотор" в комплекте. ты попал очень удачно, в мой период тоски, гусарства и жуткого, беспробудного алкогольного рабства. в тот момент жизни я думала, что все кончено. и тут - ты. с гитарой, чувством собственного достоинства и низким бархатным голосом. при взгляде на тебя разом выпрямилась спина и загорелись глаза. этот зверь должен быть моим!!!

потом я внимательно к тебе присмотрелась, поймала на себе твой взгляд, полный непонятных смутных чувств отрицания, взглянула на то, как ты держишь гитару, как ласкаешь струны длинными артистичными пальцами с серебряным перстнем на правой руке и поняла - нет, не прокатит. ты слишком чужой и слишком похожий. слишком - и для меня, и для других. в нашей компании ты сможешь найти лишь легкое развлечение и ничего серьезного. увы и ах.

мысль ушла, и я продолжила гулять напропалую, не задумываясь ни о последствиях, ни об опасностях. я купалась в обожающих и вожделеющих взглядах, и море было мне по колено, а небеса - маленьким зонтиком. только я не знала, что скоро грянет гром.

раскат пришелся на ближайшие выходные. мощный, сильный, разом выбивший почву из-под ног. тогда я приехала снова. туда же. и снова увидела тебя. не знаю, что во мне было не так в первую нашу встречу и что изменилось, но твой взгляд вдруг резко потеплел. в темно-карих глазах заплясали искры далеких костров, и я почему-то подошла, не зная даже, как тебя зовут, уткнулась в плечо и разрыдалась, как маленькая девочка. ты гладил меня по открытой спине, и от каждого прикосновения меня прошибал ток. в твоем голосе слышался спокойный рокот моря, бархат тяжелых бордовых портьер, привкус старого густого красного вина. и я тебе верила. всей душой, всем сердцем, всем тем, что еще оставалось в моем хрупком, ставшим почти фарфоровым на тот момент теле, в глупую фразу "все будет хорошо".

и как-то так странно сложилось, что я даже не успела понять, в какой именно момент ты стал мне дорог. отношений и любви не было, но было гораздо большее - искренняя, почти семейная привязанность. и все бы, наверное, так и было, если б не одно но.

за одними чувствами часто следуют другие, и я сама не понимаю до сих пор, что, где и как. ты часто виделись, ты обнимал меня за плечи, шептал в ухо всякие забавности, и даже Кот, мой бессменный спутник уже вторую вечность, относилься к тебе спокойно. пока в один единственный момент мы не совершили ошибку.

клуб "Точка", РМД, преддверие восьмого марта. медляк. ловя на себе твой взгляд, я уже начала понимать, что что-то не так. и вдруг ты резко оказался рядом. глаза цвета молодого янтаря. сильные руки похватили и закружили. в один момент перестало существовать все - клуб, танцпол, люди, осталась только нежная музыка и два горящих угля напротив - твои глаза. тугой узел энергетики появился где-то посередине, и рыже-зелеными лепестками расхлестался по залу. музыка смолкла. ты аккуратно поцеловал меня в шею и отвел к Коту. Кот внимательно посмотрел и понял, почему меня колотит. "Поехали, пока это существо не выжгло тебя до тла".

в машине я расплакалась. как маленькая девочка, старательно размазывая потекший грим маленьким кулачком. а потом заснула, чувствуя только дикую усталость и обугленные края дыры в душе.

а сегодня... сегодня мне опять с тобой встречаться. я снова увижу теплые глаза, тонкий профиль и циничную ухмылку. какой будет эта встреча? как и раньше, двое шальных нелюдей, обнявшись, весело шлепают по лужам и горланят частушки, или ты церемонно подашь мне руку, и мы пойдем, как чопорные англичане, бродить по городу? я не знаю. скажу только, что теперь я тебя не боюсь. ни капли, ни грамма. потому что знаю, как от тебя защищаются. но все равно мне никогда не будет.

весеннее почти-полнолуние далось мне с коллосальным трудом.

вечером казалось, что я вот-вот свалюсь без сил, но как только легла в кровать - сон, гад такой, куда-то сбежал, только пятки засверкали. долго-долго ворочалась с боку на бок, смотрела в потолог. все-таки это тяжело, когда в человеческий двадцатый год тащишь на себе жуткий балласт жизненного опыта. наверное, я действительно родилась взрослой. или где-то по дороге жизни убила в себе ребенка. не знаю, не помню.

мое внимание привлекла белая полоска на стене. долго гадала, откуда она могла взяться, да еще такая яркая посреди ночи, потом вспомнила - луна. вздохнула, осторожно, чтобы не разбудить, вылезла из кровати, поправила на спящем коте одеяло. наверное, к лучшему, что ты меня забрал. наверное, я просто привыкла, но эта привычка - она дорогого стоит. наверное, кто-то, может быть, я сама, прописала тебя себе в судьбу. не знаю. теперь это уже не важно. не играет никакой роли.

я подошла к окну, откинула светлую прозрачную штору и окунулась в льющийся с неба серебряный свет. с трудом взобралась на подоконник. все-таки физическое истощение дает о себе знать. долго сидела так, словно наполняясь этим серебром, смотря на небо, на ярчайшие в эту ночь звезды, на пустынную зелень, дышала веющей в открытую форточку прохладой, несущей новую жизнь и новый рассвет. не знаю, сколько я так просидела, но сама не заметила, как замерзла.

на кухне - шорох, невнятные шепотки, легкие шаги. завернувшись в пушистый плед, пошла посмотреть, что происходит.

оказалось, что на кухне уже все. фетчи, хранители, просто те, с кем общалась, и большая часть покровителей. зажгла свечи, присела за стол. кто-то устроился у ног, кто-то приобнял за плечи. кто-то поднес бокал чего-то густого и бордового, похожего на загустевший шерри. сил что-то говорить у меня не было. воцарилась тишина. и редкое, крайне редко случающееся состояние покоя, мира и равновесия.

об ноги потерся фенек. почесала за большим ухом, улыбнулась, когда звереныш зафырчал.

-как ты, родная?

-не знаю , наверное, все так и должно быть.

-это весна, моя девочка. это весна.

раскинула плед на широком подоконнике, удобно устроилась, подложив руки за голову. мне было отлично видно небо, и лунный свет осколками падал на израненую, уставшую, покрытую рубцами и шрамами душу, потихоньку очищая ее и излечивая от накопившегося мусора.

-ты прекрасная женщина, Лира, ты многое можешь, много сумеешь, через себя перешагнешь, но это не сможет продолжаться долго.

-не переживай. у меня в запасе - вечность.

лунный свет весной - он всегда теплый. если бы еще увидеть зелень листвы, почувствовать запах липовых почек и распускающегося под окном жасмина, но пока этого нет...

а еще я помню, что в детстве верила, что звезды - это ангелы, смотрящие на нас из окон...

а еще в далеком Городе-на-Волге, розе ветров моей жизни, я хотела достать звезды ладошкой, а Милорд боялся, что я обожгусь...

а еще я помню, как в почти такую же лунную весеннюю ночь, только на три числа позже, и много времени назад, мной была сказана самая важная фраза моей жизни. "прости, я ухожу". и четыре ручья слез, и его стальные глаза, разом потерявшие весь блеск и платину, и безвольно опустившаяся смуглая рука... "уходи. если ты не уйдешь сейчас, я тебя никуда не отпущу". может, и стоило остаться, ведь говорят, что браки заключают на небесах, но увы, теперь поздно жалеть.

не помню, что еще из воспоминаний и терзаний лезло мне в голову, но за окном уже совсем посветлело, а в комнате зазвенел первый будильник. значит, уже шесть.

осторожно скользнув с подоконника, вернулась в кровать. свернулась калачиком, почувствовав сильную, уверенную руку, притягивающую меня к себе. легий шепот "ты холодная. значит, ты все таки любишь летать по ночам." 

усмехнулась горько. "только  не вверх, а вниз". спать мне оставался ровно час.

как всегда все странно и непонятно.

полуночные терзания, странные страшные сны, одиночество в каждом вдохе и боль в каждом выдохе.

кажется, эту весну я начала ненавидеть. просто потому, что в моменты, кода все готовится любить, я получаю серию плевков в самую душу. да и пинков тоже, что тут греха таить.

ты прав, мой дорогой и единственный. друг? скорее, отец в Ремесле. я нашла себе своего Эдварда Каллена, и не упущу. больше - никогда.

мы две противоположности, две страшных крайности, две горных реки - спокойные и опасные. хищники, созданные по чьему-то нелепому домыслу. ты выжимаешь людей до последней капли, крови ли, слез ли, оставляя лишь пустую бездушную оболочку. я просто играю судьбами мужчин, как солнечными зайчиками. все красиво, все восхитительно, все нелепо. потому что ты порой задыхаешься от собственной боли, а я давлюсь и режу себе вены клинками своих и чужих эмоций.

я в совершенстве научилась препарировать сердца и души людей. но только к тебе я никак не могу найти подход.

ну и пусть. я прощаю. и то, в чем виноват ты, и там, где виновата я.

 

любимые - не причиняют боль. и даже не бьют наотмашь. они просто убивают. моментально. без криков, стонов, крови, личных привязанностей и даже без последнего сентиментального прости. вот так вот просто, горько и прекрасно.

 

а мне... мне сейчас хотелось бы чудо. ночной дороги, мокрой после дождя. лунной дорожки на мокром асфальте. скорости почти зпредельной и рев мотора. ветер в волосах, все дороги и даже роза ветров  - под моими ногами. восхитительное, пьянящее чувство, пережив которое - не забудешь никогда. и когда посреди пути к тебе на ходу, без сбавления скорости, без остановок, без права на ошибку подсаживается твой любимый и единственный, тот, с кем ты с рождения была повенчана - холодный, ночной северный ветер, и аккуратно вытирает не успевающие высохнуть потеки слез, это прекрасно. это маленькое чудо реального человеческого бытия.

 

я люблю тебя.  

 

Знаешь... я не из железа,

Хоть хочу такой казаться.

Но, наверно, бесполезно

Мне просить тебя остаться -



Слишком глупо, слишком поздно...

Задержись... одна минутка...

"Что ты, я же не серьезно,

Это шутка". Злая шутка...



"Ты в порядке?" - "Да, конечно".

На лице - улыбки маска.

Взмах прощальный, взгляд беспечный -

Все прекрасно, просто сказка!



Стиснув в кулаках тревогу,

Лбом к двери закрытой - браво!

Он поверил? Слава богу...

Он поверил?! Боже правый...



Нервы-струны, льдинки-пальцы,

Сердце - пойманная птица...

Хоть бы, хоть бы не сорваться...

Только б, только б не влюбиться...
(с)
 

 

 

мой маленький, мой хороший... мы с тобой из очень разных сказок. тебя придумал великий безумец Кэррол, нарисовал тебя единой улыбкой и смехом. из какой же сказки я - я не знаю. но из другой - это точно.
мы с тобой - отрывки, клочки, начала разных миров. тебе - девственно-чистая природа, леса, озера, охота. мне - жаркие степи и пустыни, палящее солнце и знойный ветер.
ты - спокойный, уверенный, хладнокровный и малоэмоциональный северянин со светлой кожей, я - темпераментная южанка со странной смесью кровей.
от тебя очень сложно услышать то, что ты думаешь, что где-то глубоко внутри тебя. я же слишком прочно и быстро привязываюсь.
я говорю о том, как люблю тебя, а ты таинственно улыбаешься в ответ.
я ревную тебя едва ли не к каждому столбу. по каждой мелочи я готова плакать, скандалить, не прощать, но все равно утыкаюсь щекой в родное плечо.
ты прощаешь мне все выходки, даже когда откровенно загранье.
видимо, ты меня любишь.
я же тебя - боготворю?

мы странно встретились. я шла с востока, ты - с запада. легкая танцующая походка, волосы по ветру. глаза, горящие на почти весеннем солнце. тебе было хорошо, мне, парадоксально, но плохо. и теплое касание, легкое "мурр" на ушко, и обещание, что все будет хорошо.

и все вдруг стало так, как ты сказал.

мы - как питерские мосты, сходились и вновь возвращались к отправной точке. мы смотрели друг другу в глаза и боялись сказать о самом главном. мы отвечали резко и грубо тогда, когда больше всего хотелось ласки. мы в отчаяньи бросались в авантюры, из которых другие не возвращаются. мы перешагнули рубеж первой вечности. мы сумели это. вместе.

дождь не будет длиться вечно. просто сейчас тяжелый период.