эта страница Книги Судеб прочитана до конца и перевернута. я не буду туда ничего дописывать, я не буду ничего корректировать, но и скорее всего не хочу забывать. Я впервые в жизни оставлю все так, как есть, просто, без прикрас и с легким полынным запахом горечи.

 Пожелай - и тень смеется за спиной,

Прокляни - и выйдешь в круг таких как ты.

Это зверь в тебе смеется, ты другой, 

Этой ночью вышло время жечь мосты.

Пожелай неслышной тени за спиной,
Прокляни всех, кто пришел тебя спасать,
Ты сильнее всех желаний, ты другой.

Подчиняясь тоже можно подчинять.

(С)

"Любовь и кровь. В них могучая сила. Маги и ученые не первый год ломают себе над этим головы, но поняли только одно... Любовь должна быть истинной"Геральт из Ривии, ведьмак

вспомнилось мне тут... случайно...

когда-то давным-давно моя совсем молодая и тогда глупая и наивная дочь и сестра в Ремесле, Исиль, рыдала у меня на коленях.

-Сердце не может делиться на две части, нельзя любить двоих, никак нельзя...

и до сих пор помню, как тогда я засмеялась, пригладила ее рыжие кудри, и ответила:

-почему нельзя? все можно. ведь сердцу не прикажешь. или ты из-за дурацких стереотипов переживаешь? 

с того времени прошло, дайте боги памяти, три года почти. много - по моим меркам жизни, мало - по людским, миг - по меркам Мира. но речь сейчас не об этом.

с возрастом мы не меняемся. мы всего лишь более и более становимся сами собой. и память иногда творит чудеса, вылавливая из подсознания картины, которые не всегда и не всем хочется видеть. и порой эти картины очень и очень больно ранят. а потом ты пересматриваешь все, гордо вскидываешь голову, и идешь дальше, смеясь, по жизни, удивляясь, как этот бред мог занять мысли более, чем на пару секунд, и снова - в омут с головой, наотмашь, играя вабанк против всех законов бытия, мы идем на риск, и не ради бокала шампанского, а ради гораздо большего. ради наших душ и сердец. ради нас самих.

сны сегодня были странные, тревожные... что успокаивает - так это то, что в них присутствовал ночной город... правда, не уверена, что это была Москва, скорее, моя недоступная пока-что мечта, Питер, северная сталица, Черная Пальмира, да каких пафосных названий не понавешай.

и еще в нем были вампиры. вампир. (майер, далин, суки!) и какие-то странные перепетии то ли дружеских, то ли еще каких-то отношений... не возьмусь сказать точно, помню, что в какой-то момент мне было страшно, в какой-то - больно, в какой-то - интересно.

самый запомнившейся момент - как я убегаю в больничной ночнушке под легким пальто (sic! это пахнет шизофренией!), босиком по какой-то улице, мимо величественных старых зданий, и выбегаю к набережной... свежий ветер, пронизывающий холод, и почему-то растрепанные длинные волосы (хммм...), а за спеной - почти бесшумный шелест его стремительного движения... и в лучших традициях Мерфи, описавшего законы подлости, в тот момент, когда близка развязка всей этой психоделики, когда я спотыкаюсь и падаю на брусчатку этой гребаной набережной, когда с порывом ветра  налетает он, падает рядом и смотрит в глаза, не скрывая слез.... да чтоб вы думали, будильник, мать его!!! и скрипя зубами, все-таки пришлось отрывать себя от теплого одеяла и шлепать в мерзкое холодное утро, на работу. "отпусти меня, чудо трава..."

утро, в прочем, тоже имело свои прелести. интересное письмо мне пришло. От одного молодого человека по имени Сергей (просто совпадение? ну-ну). диалог, в прочем, обещает быть философским, но главное не в этом. а в том, что... уж больно странные вопросы он мне задал. давно не было таких. давно никто не рисковал об этом со мной разговаривать, а то мало ли, что можно получить в ответ от казалось бы нелюдимого существа.

но нет. вопрос, который зацепил мне душу. что я несу в этот мир? что? помимо дурацкой лирики, локианского отчасти обреченного веселья, желания создать гармонию для любимых и близких, желания напитать их жизни смыслом и новыми, интересными переживаниями? что? 

и тут-то резкой болью полосонуло слово "ничего". не мне, конечно, судить, Миру, но все же... и стало как-то обидно немного, и мгновенно успокоились черти в глазах. я уже побывала и серым кардиналом, и женой обреченного, и сволочью свободного полета, но вот только одно, тайное и заветное, так и осталось невыполненным. я еще не была женой и матерью, одновременно, как завещала нам Великая Мать. я еще не знаю, что это такое - свой домашний очаг, своя маленькая вселенная, посвященная только двум людям.

и тут-то проклятый Аэрин с его вездесущим "ты научилась терять, но не научилась находить". и осознание того, что он не прав. я научилась делать глупости, но не научилась делать их без последствий. вокруг меня много интересных людей, но нет того, кто пожелал бы в свою жизнь, нет того, кто не побоялся бы прийти к Старейшине общины и сказать "я забираю свою женщину". был один... но там я сама беспросветная дура, что уж теперь.

остается только мучительно сжимать виски в очередной попытке поверить в ложь самой себе, по прежнему творить маленькие чудеса, по возможности редактируя линии судеб близких людей, и вспоминать с горечью о том, как когда-то один самый дорогой и любимый не пожелал в свою жизнь.

Кукольник, кукольник, чёрная душа,
Что ты делаешь с бедною куклой?
Ведь она на тебя заглядится, не дыша,
Ведь она на тебя заглядится, не дыша,
Не успеет за стиркой и кухней.

Кукольник, кукольник, серые глаза,
Ты так смотришь, что голова кружится,
Вот она и глядит, а глядеть ей нельзя,
Вот она и глядит, а глядеть ей нельзя, 
Нужно с кукольным мужем ужиться.

Кукольник, светлая ты голова,
Ты стоишь, словно бог перед куклой,
Кукла смотрит едва, кукла дышит едва, 
Всё на свете ты ей перепутал.  
Кукла смотрит едва, кукла дышит едва, 
Всё на свете ты ей перепутал.  

Кукольник, что ж, от себя не таи:
Не опасно твоё обаяние,
Никому не страшны злодеянья твои,
Никому не нужны покаяния,
Только ей и страшны злодеянья твои,
Только ей и нужны покаяния. 

(с) Вероника Долина