Вы будете гулять по Амстердаму и его окрестностям. Правда, ландшафт там довольно однообразный. Зато пестрые ковры из тюльпанов и ветряные мельницы способны тронуть даже самого предвзятого критика. Когда я впервые увидел всю эту красоту собственными глазами, я был поражен до глубины души. (Однажды в Амстердаме - Эллен Сандерс)

"Если двое путешественников, один из которых поэт, а другой – инженер, впервые очутятся в Амстердаме, инженер превратится в поэта, а поэт возмечтает стать инженером. Поэту, охваченному порывом вдохновения, придется считать километры, кубические метры воды и годы труда, положенного на возведение этой красоты, и всякая поэма об Амстердаме будет незавершенной без аппендикса, полного цифр. Иными словами, говоря об Амстердаме, необходимо зарифмовать инженерный отчет, дабы получить поэтическое произведение высшей пробы". Путеводитель по Нидерландам, 1876 г. 

 

Путешествие в Амстердам – это почти путешествие в будущее. Во многих европейских столицах скоро будет примерно такая же многонациональная структура населения, как в этом бурлящем городе на западе Европы. Колониальная история, открытость миру, либеральность и толерантность – не только в отношении к легким наркотикам или бизнесу на панели – превратили Амстердам в сплав из 173 национальностей. Здесь живут выходцы со всего света, начиная от Китая и Молуккских островов, включая Средний и Ближний Восток и кончая Карибским морем. Конечно, совместная жизнь этносов и соседство самых различных мировоззрений – от кальвинизма до атеизма (37%) и от ислама до буддизма – не обходится без сложностей. Бушующие во всем мире конфликты не минуют Амстердам. Но «мут кюннен» (Moet kunnen), как говорят амстердамцы, «все обойдется», и этот девиз помогает им уживаться мирно.

Суринам (бывшая Нидерландская Гвиана) в 1667-1975 гг принадлежала Королевству Нидерланды. После того, как колония получила независимость, многие суринамцы решили принять нидерландское гражданство. Сегодня они составляют 10% из 738 000 жителей города, и их культура накладывает заметный отпечаток на облик Амстердама. Свою родину здесь нашли и марокканцы (около 55 000), и турки (около 34 000), и антильцы (около 10 000).

Амстердам - город каналов и мостов,
старинных нарядных домиков
вдоль каналов, кварталов
"красных фонарей", где в окнах
предлагают свои услуги "жрицы
любви",
город "опиума для народа":
свободно продающихся в кафе и в
магазинчиках марихуаны и прочих
наркотиков. 
(Из туристического справочника )

 

 

Амстердам был усеян сломанными зонтами, словно поле брани. Разгадки этого явления долго ждать не пришлось: скользнувший вдоль канала со свинцовой водой ветер дернул меня за подол, фамильярно вздыбил волосы и сладострастно, как изголодавшийся пес, накинулся на зонт. Для начала он надул его парусом, а когда я разогналась как следует, резко сменил направление и вывернул зонт наизнанку, придав ему форму бледной поганки. Он садистски выгибал спицы и трепал полотнище, методично отдирая его от конструкции, на которой оно держалось. Однако вскоре это занятие ветру наскучило, он вырвал то, что в Москве называлось зонтом, у меня из рук, и мы стали играть в веселую детскую игру "а ну-ка, отними!".

Зрелище галопирующей дамы с безумным выражением лица нисколько не развлекло прохожих, они привыкли к подобным картинкам. В конце концов, потеряв ко мне интерес, ветер переключился на англичанина, восхищенно взиравшего на каменного классика нидерландской литературы Мультатули¹, стоящего у гнутого мостика через канал. Сорвав с головы зазевавшегося туриста шляпу, ветер весело погнал ее перед собой. Выпростав вперед руки, англичанин начал свой забег, а я подняла с булыжной мостовой искореженный остов с грязным лоскутом. С тем же успехом я могла бы теперь защищаться от дождя закрепленной на палке половой тряпкой. Останки зонта упокоились тут же – на голландской брусчатке, среди других непогребенных родственников...

¹МУЛЬТАТУЛИ (по-русски — многострадальный, псевдоним Эдуарда Доуса Декера) [Eduard Douwes Dekker, 1820—1887] — известный голландский писатель.

Амстердамцы делятся на две категории: на тех, кто упорно мокнет под дождем, не покрывая головы ни при каких обстоятельствах, и тех, кто, изучив несносный характер здешней розы ветров, носит над головой нечто вроде пляжного тента или того сооружения, что красовалось у нас раньше над детскими песочницами.

В этом сказываются и две противоречивые составляющие национального характера. С одной стороны, убежденный анархизм, стремление во что бы то ни стало не дать никому собой командовать, ненависть к условностям и жестким рамкам; с другой – добровольное законопослушание, предельный рационализм и практичность, генетически вошедшее в плоть и кровь трудолюбие и нежелание попусту тратить эмоции.