Вступление ninja ...Говорят, что они могут становиться невидимками, что они ходят по потолку, как мухи, а по морю аки по суху, говорят, что они умеют летать и дышать под водой, что они могут обернуться любым зверем или птицей, что над ними не властны цепи и веревки, что они могут обмануть болезни и смерть, говорят, что им покровительствуют злые духи, что они волшебники и маги. Они - ниндзя. Жизнь и деятельность этих людей во все века была окружена плотной мистической завесой. Их уважали и боялись. Обыватель всегда боится того, что непонятно его ограниченному уму. Ниндзя же эта боязнь давала огромное психологическое превосходство, ибо уверенность противника в твоих сверхъестественных способностях полностью парализует его волю. Легенд из жизни ниндзя существует множество. Правдива в них лишь основа. Все же волшебные подробности рождены суеверными умами, плохо представляющими себе, на что способен тренированный, хитрый, умный, но, тем не менее, обычный человек. Надо заметить, что и сами ниндзя приложили немало сил к тому, чтобы легенды об их невероятных качествах получили как можно более широкое распространение. Кто в феодальной Японии не слышал о мастерах маскировки, которые изменяли облик настолько быстро, что когда кто-то из них двигался в толпе, то запоминался разным людям в разных обличьях, или о мастерах прыжков, которые прыгали так высоко и далеко, что казались летящими по воздуху, или о мастерах закапываться в землю, за которыми не могли угнаться кроты?.. Легендарный Сарутоби прославился выдающимся, почти обезьяньим, акробатическим мастерством (собственно, его имя и означает "обезьяний прыжок") и волшебством рукопашного боя. Он так упорно и усердно тренировался в беге, прыжках и лазаньи, что вскоре мог совершать то, что по плечу далеко не всякому ниндзя, не говоря уже о людях обычных. Говорят, он даже жил на деревьях, качаясь и вися на них, как это делают мартышки. В результате Сарутоби стал столь проворным и неуловимым, что мало кто мог надеяться победить его в рукопашном бою. Для этого потребовалась бы хорошо подготовленная группа, а отнюдь не один человек, даже очень сильный и ловкий. Сарутоби мог увернуться от вражеского клинка, подпрыгнув выше него или наклонившись ниже, чем приводил своих врагов в сильнейшее замешательство. И еще одно качество Сарутоби подчеркивается в легендах о нем. Речь идет о верности ниндзя, о преданности его своему учителю. Этот героический мотив звучит и в последней легенде о Сарутоби, в которой рассказывается о его гибели. Учитель Сарутоби послал его шпионить за сегуном, жившим в огромном дворце. Дело в том, что в стране уже давно назревал мятеж против этого сегуна, а во главе мятежа и стоял учитель одного из прославленных ниндзя. Сегун же, прослышав о заговоре, собирал свои военные силы, о чем, собственно, Сарутоби и должен был добыть информацию. Он успешно проник во дворец и разузнал военные планы противника, но когда он выбирался оттуда, часовые заметили его и попытались схватить. Сарутоби не раз бывал в переделках подобного рода и воспользовался сейчас всем своим опытом. Он уверенно уходил от преследователей, постоянно ускользая от них в самый последний момент, и в конце концов запрыгнул на высокую стену, окружавшую резиденцию сегуна, используя небольшой переносной трамплин, спрятанный у стены заранее. Сарутоби неслышно побежал вдоль стены, спрыгнул с нее в самом подходящем, по его мнению, месте, и угодил в медвежий капкан. Когда воины сегуна стали приближаться, он отрезал себе ногу и попытался убежать от преследователей, прыгая на другой. Когда же тяжелое ранение, потеря крови и усталость дали себя знать, ниндзя выполнил свой последний долг - обезобразил свое лицо до неузнаваемости и, выкрикивая проклятия противнику, заколол себя собственным мечом. Эта красивая легенда - лишь одна из бесчисленного множества историй о лазутчиках-ниндзя.

K-k Ka-ra Ka-ri Kachiko Kadiri Kadzu Kadzue Kadzuko Kadzumi Kae Kaede Kaeko Kagako Kagami Kagamiko Kageno Kageo Kago Kaho Kahoko Kahori Kahoru Kahoruko Kahu Kai Kaii Kaiko Kaiya Kajiko Kajimi Kakami Kakimi Kakko Kako Kakuko Kakumi Kamasak Kame Kame-hi Kameko Kami Kamiko Kamina Kamira Kamiru Kamiya Kamlyn Kammi Kammie Kampei Kamui Kana Kanae Kanako Kaname Kanameko Kanami Kanari Kanaze Kane Kaneko Kanemi Kanko Kanmi Kanna Kano Kanoko Kanori Kansai Kaoko Kaon Kaori Kaoriko Kaoru Kaoruko Kaoyo Kara Karandora Kare-ko Kari Karia Karida Kariko Karin Karina Karisa Karuho Karumen Karuta Karyuu Kasandora Kasetsu Kashi Kashiko Kasuga Kasumi Kasumiko Katako Katana Katarina Katorina Katsu Katsue Katsuhisa Katsuji Katsuki Katsuko Katsumi Katsurako Katsuwe Katsuyo Kawakik Kawana Kawara Kawori Kaya Kayako Kayo Kayoko Kayosha Kayumi Kazami Kaze Kazeko Kazenoko Kazomas Kazonoy Kazonsh Kazu Kazue Kazueko Kazuha Kazuhiko Kazuho

Моти (омоти) - блюдо приготовленное из японского риса. Вареный рис помещают в деревянную кадку и очень долго бьют специальной колотушкой (пестом). В результате получается вкуснейшая однородная белая тягучая масса. Если эту массу подсушить, то она может очень долго храниться. После хранения ее держат над огнем, пока она не начнет вздуваться - получается нечто сверхвкусное. Традиционно перед Новым годом, японцы готовят омочи (омоти), придают ему форму нашего каравая, кладут в токонома (своеобразный красный уголок дома) и вешают над ним красивый свиток с благопожеланиями. Съедается новогоднее омочи (омоти) 7 января. В давние времена жила в одной деревне добрая старушка. На вид - ни дать ни взять тростинка, но сила в ней была богатырская. И вот чудеса: годы шли, а силы у нее не убывало. Жила она одна-одинешенька и все по дому сама делала: день-деньской на рисовом поле работала, а по утрам в горы ходила - пни старые для топки корчевала. Вот как-то раз по осени отправилась старушка в лес, только за пень могучий ухватилась, слышит - кличут ее: - Бабушка, бабушка, помоги! Лошадь, мешками с рисом груженая, с моста в реку упала! Видит - спешат к ней из деревни люди. - Лошадь у хороших хозяев с моста не падает, - ответила старушка. - Ладно уж, пособлю. Бросила она вырванный пень и с крестьянами вместе в деревчю побежала. Смотрит - барахтается под мостом лошаденка. Прыгнула старушка в воду, подняла лошаденку и на мост поставила. - Получайте свою лошадь целой-невредимой, - говорит, - да впредь смотрите лучше, когда она по шаткому мостику идет. Доброй была та старушка. Вот и слышалось кругом: "Выручи, бабушка!", "Помоги, бабушка!". Кончилась осень. Новый год не за горами. Стали крестьяне к празднику готовиться - рисовые лепешки-моти печь. Во всех домах работа кипит, спорится. Кто пестом рис в ступке отбивает, у кого мельница жужжит-поет. Радостно у людей на душе. Старушка тоже тесто намесила и румяных моти наделала. А потом по соседям отправилась - может, кому помощь нужна: не шуточное дело пестом бить или мельницу крутить - тут сила нужна! Многим помогла старушка - и ей радостно, и людям приятно. Разнесся звук пестов и мельниц далеко по округе, даже в самой преисподней его услыхали. Сидит в подземном царстве главный министр демонов да прислушивается: - Что это за странный звук с земли доносится? - спрашивает. - То крестьяне пестами рис отбивают - к Новому году готовятся, - отвечают ему вельможи. Задумался главный министр и говорит: - Что-то в этом году мало людей на земле поумирало. А то, бывало, покойному в дорогу столько угощений всяких приготовят! А вот нынче никто нам моти с земли не принесет, как мы будем Новый год встречать? Вздохнули вельможи - что тут поделаешь? Думал-думал главный министр, где рисовые моти достать, и, наконец, говорит: - Киньте клич по всей преисподней! Пусть демоны сюда спешат! Дело я для них придумал! Собрались по приказу главного министра демоны, от мала до велика. - Остались мы в этом году без новогодних моти, - пожаловался им главный министр и приказал: - Отправляйтесь-ка вы на землю и добудьте нам с владыкой преисподней Эммой румяных моти. Негоже без них на праздник остаться! - Слушаемся, - ответили демоны и тотчас пустились в путь. Выбрались они на землю и по разным краям разбрелись. Был среди тех демонов один силач, никого ему по силе равного во всей преисподней не было. И случилось так, что попал он как раз в ту деревню, где старушка-богатырша жила. Поднялся демон на гору, у подножья которой деревня раскинулась, да как закричит: - Эй, вы, людишки, трепещите! Явился к вам из преисподней демон-силач! Испугались люди, по домам попрятались. - Спаси нас, судьба, - молят. Спустился демон в деревню - никого. Пришлось ему в дома стучаться. - Не бойтесь меня, - говорит, - не трону я вас. Не за этим пришел. Выходите поскорее да моти новогодние выносите! Удивились люди: - Зачем тебе моти? Неужели и в преисподней Новый год встречают? А потом спрашивают: - Как же мы тебе их отдать можем? Ведь праздник скоро, не успеем мы новые приготовить. - Какое мне дело?! - ответил демон. - Сказано нести, значит, несите! Стали люди демону рисовые моти выносить, а кто не вышел, к тому демон сам в гости пожаловал. Дошла очередь и до старушки. Заглянул демон к ней в окно, видит - сидит бабка, маленькая-премаленькая, тоненькая-претоненькая. - Эй ты, старая, - загрохотал демон, - есть у тебя новогодние моти? - Кто это такой невежливый в чужой дом врывается? - отозвалась старушка. - Как кто? - не понял демон. - Я же на гору забирался и всем говорил, что я демон-силач из преисподней! Глухая ты, что ли? - Никакая я не глухая, - обиделась старушка, - и нечего под окном у меня стоять и кричать-надрываться, а то я и впрямь оглохну. Обомлел демон - никто еще с ним на земле так смело не разговаривал. - Эй ты, бабка, - снова закричал он, - есть у тебя новогодние моти? - Откуда у меня могут быть моти? - удивилась старушка. - Нынче неурожай риса был. - Врешь! - рассвирепел демон. - У всех в деревне - урожай, а у нее одной, видите ли, неурожай! - Неужто тебе неизвестно, - усмехнулась старушка, - что новогодние моти своими руками готовить надо, а не по чужим дворам силой отнимать? Моих моти ты не получишь, да и все остальные вернешь! - Ну, это мы еще посмотрим! - засмеялся демон. Поднялась старушка да поближе к окну подошла. Тут демон ее за руку как схватит! А ручка-то тонюсенькая, только что не прозрачная! - Ха-ха-ха! - загромыхал де-мон. - Куда тебе, бабка, со мной тягаться! Стоишь - колышешься. Сломаю тебя, как хилую соломинку! - Никто меня еще хилой соломинкой не называл! - рассердилась теперь и старушка. - Силу мою узнать хочешь? Давай потягаемся! - Давай, - согласился демон. - Вот только не придавить бы тебя! Сказал и руку в окно просунул. Схватила старушка демонову руку да как сожмет! Демон даже поморщился. - Вижу, что есть у тебя кое-какие силенки, - говорит. А старушка все сильнее руку демона сжимает. Выступила у того на лбу капелька пота. - Ну что, демон, так ли я слаба? - спрашивает старушка. - Нет, не слаба ты, - отвечает демон, а у самого уже слезинка в глазу появилась. А старушка еще сильнее руку демону сжала. Не зря она каждый день пни старые в лесу корчевала. Это-то потрудней работка будет, чем с демоном состязаться! Борются старушка с демоном минуту, борются две... А как пять прошло, взмолился демон: - Подожди, дай передохнуть! - Чего ждать-то? - ответила старушка. - А отдыхать в преисподней будешь. Не выдержал тут демон, заплакал: - Ладно, бабка, победила ты меня. Отпусти руку, а не то и вовсе вырвешь! - Вот это да! - удивилась старушка. - Сколько лет на свете живу, никогда не видела, чтоб демоны плакали! Надо б и вправду тебя отпустить, а то до дома не доберешься. Оставляй-ка ты наши моти и иди с миром. Вздохнул демон: что он теперь владыке Эмме скажет? Да только своя жизнь дороже! Оставил он котомку с новогодними моти под окном у старушки и прочь побрел. Раздала старушка крестьянам рисовые лепешки и отправились они по домам Новый год встречать

 

Когда-то, давным-давно, в маленьком домике за горой жил одинокий дровосек. Он был очень беден, рубил в лесу деревья и тем перебивался со дня на день.

 

Однажды вечером мимо его лачуги, едва волоча ноги и опираясь на палку, проходил усталый странник.

 

- Извините, пожалуйста. Мне очень неловко просить вас, но я заблудился и не знаю, как быть. Не пустите ли вы меня переночевать? - попросил странник дровосека.

 

Дровосек взглянул на него и увидел, что странник, по-видимому, пришел издалека - весь покрыт пылью, изнемог и еле стоит па ногах. Дровосек сжалился над ним и сказал:

 

- Да, да, я вижу, что вы очень устали. Если вас не пугает моя бедная лачуга н вам здесь нравится, пожалуйста, оставайтесь у меня без всякого стеснения.

 

Странник обрадовался и вошел в дом. Дровосек высыпал из ящичка остатки риса, приготовил ужин и предложил страннику. Приправой к рису было только мисо (мисо - густая масса из соевых бобов; служит приправой), но гость несколько раз наполнял свою чашку и весело приговаривал:

 

- Ах, как вкусно! Как вкусно!

Так он съел весь рис, что был в котелке. Дровосек же только попил украдкой воды, так как в котелке ничего для него не осталось.

 

- Я очень обязан вам. Вы помогли мне вернуть силы. Спасибо! Я никогда не забуду вашего благодеяния,- сказал странник дровосеку на другое утро.- Здесь в горах есть пруд; если когда-нибудь вам придется туго, приходите к этому пруду и трижды хлопните в ладоши: хлоп, хлоп, хлоп! И каждый раз вы будете получать праздничное угощение. Только обязательно возвращайте столик и посуду. На самом-то деле я - старый карп и живу в этом пруду.

 

И, вымолвив эти удивительные слова, странник тут же куда-то исчез. Случаются же такие необычные вещи!

 

Дровосек чувствовал себя так странно, словно его околдовала лиса-оборотень.

 

- Как это он сказал: “Близ пруда трижды хлопни в ладоши. Тогда появится праздничное угощение”? Неужто правда?!

 

Дровосек ущипнул себя за щеку, чтобы убедиться, что все это не сои. “Чем рассуждать, пойду и попробую разок”, - решил он наконец и отправился к горному пруду.

 

Вода в пруду была, как всегда, голубая и прозрачная; в ней отражались деревья и облака. Ничего необычного здесь не было.

 

“Уж не подшутил ли надо мной гость?” - подумал дровосек, но решил все же проверить слова старика и звонко хлопнул три раза в ладоши: хлоп, хлоп, хлоп!

 

А-а-ах! К его несказанному удивлению, вода в пруду забурлила, и на ее поверхности показался красивый лакированный столик. На столике было разложено великолепное угощение, и подплыл он прямо к стоявшему на берегу дровосеку.

 

- Правда! Правда! Вот чудеса-то! Вот чудеса! Дровосек от радости даже подпрыгнул. Он унес столик домой и съел вкусные кушанья. А потом, как ему было ведено, отнес столик обратно к пруду. Столик тут же погрузился на дно.

 

Рассказывают, что с тех пор бедный дровосек с гор стал богатым, как князь. Стоило ему проголодаться, он три раза хлопал в ладоши и всегда получал прекрасное угощение.

 

- Зачем же мне трудиться не покладая рук? Это глупо,- говорил он и только и делал, что спал.

 

Поспав, он наедался, а насытившись, снова засыпал. И стал он очень-очень толстым.

 

- Ах, приятно, приятно!

Вот и на этот раз дровосек с удовольствием ел угощение, принесенное им из горного пруда, и разглядывал превосходные чашки из красного лака.

 

Вдруг он подумал: “Хорошо бы иметь дома хотя бы одну такую великолепную чашку! Правда, мне сказано, чтобы я обязательно их возвращал... Э, да чего там, возьму-ка я одну чашечку. Никто и не заметит. Все будет в порядке, сойдет!”

 

Он украл одну красивую чашку и спрятал ее в шкаф. Затем, ловко расставив на столе все по-другому, как ни в чем не бывало вернул столик.

 

На следующий день, проголодавшись, дровосек, как обычно, пошел к пруду и ударил в ладоши: хлоп, хлоп, хлоп!

 

- Вот так штука!

Вода в пруду оставалась совершенно спокойной, и ничто не всплыло на ее поверхность.

 

Хлоп! Хлоп! Хлоп! Дровосек, рассердившись, изо всех сил стал ударять в ладоши, еще и еще, так что даже руки у него заболели, но на воде по-прежнему не появилось ни одного пузыря.

 

- Черт возьми! Он все-таки узнал, что я украл чашку!

Дровосек с досады затопал ногами, но изменить ничего не мог.

“Ну, ладно! Одну-то чашку я все-таки украл. Продам ее старьевщику. Она, наверное, денег стоит”,- решил он.

 

Но в этот вечер в доме дровосека из шкафа вдруг вырвалось пламя, и весь дом в один миг сгорел дотла. Сгорела, конечно, и красная чашка. Даже следов от нее не осталось.

 

- Ох, видели дурака? - вздыхал дровосек, роясь в пепле пожарища

I-i

 

Iba
Ibonnu
Ibu
Ichi
Ichie
Ichihime
Ichiho
Ichiko
Ichimi
Ichine
Ichiyo
Ichiyou
Ichiyouko
Idzuko
Idzumi
Ieko
Ifu
Ihoko
Iki
Ikiko
Ikimi
Ikki
Iko
Iku
Ikue
Ikuko
Ikumi
Ikuno
Ikuyo
Ima
Imair
Imakawa
Imakin
Imako
Imari
Imeruda
Imi
Imiko
Imiyo
Imoko
Inako
Indira
Ine
Ineko
Inguriddo
Ino
Inoko
Inoue
Inuko
Io
Ioko
Iori
Iri-na
Iriana
Iriko
Irina
Isako
Isami
Isamu
Isao
Iscre
Ise
Iseko
Isemi
Ishi
Ishida
Ishiko
Ishishi
Iso
Isoko
Isuzu
Itaruko
Ito
Itoe
Itoeko
Itoko
Itome
Itomi
Itoo
Itoyo
Itsu
Itsuka
Itsuki
Itsuko
Itsumi
Iva
Iwa
Iwako
Iwami
Iwane
Iweko
Iyo
Iyoko
Iyona
Iyori
Izabera
Izaberu
Izaya
Izu
Izue
Izukin
Izukio
Izuko
Izumi
Izumiko

H-h

Hachi
Hachiko
Hachinoko
Hadzuki
Hagiko
Haiko
Hairi
Hako
Hakuko
Hakumi
Hama
Hamacho
Hamaji
Hamako
Hamari
Hamatsu
Hamayo
Hami
Hamidor
Han
Hana
Hanae
Hanako
Hanami
Hanamurasaki
Hanawa
Hanayo
Hanazon
Haneki
Haneko
Haniko
Hanna
Hanogi
Hanomac
Hanseru
Harietto
Haru
Harue
Harueko
Haruhi
Harui
Haruka
Haruki
Harukichi
Haruko
Harumi
Haruna
Haruomi
Haruwe
Haruyo
Hase
Haseo
Hasuko
Hasumi
Hatako
Hatano
Hatoko
Hatomi
Hatsu
Hatsue
Hatsuka
Hatsuko
Hatsumi
Hatsuno
Hatsuyo
Haya
Hayaka
Hayako
Hayami
Hazuki
Hazumi
Hedda
Heidi
Heiri
Hendi
Henna
Heren
Herena
Heza
Hibari
Hideaki
Hideki
Hideko
Hidemaro
Hidemi
Hifumi
Higashiko
Hijiri
Hikamak
Hikari
Hikaru
Hikiko
Hikozak
Hime
Himeka
Himeko
Himi
Himiko
Hina
Hinae
Hinaki
Hinako
Hinoe
Hirako
Hirame
Hirari
Hiro
Hiroaki
Hiroe
Hirofumi
Hirohisa
Hiroka
Hirokazu
Hiroko
Hiromi
Hiromoe
Hirona
Hironobu
Hiroshi
Hiroyasu
Hiroyo
Hiruko
Hisa
Hisae
Hisago
Hisako
Hisami
Hisano
Hisanori
Hisashi
Hisawe
Hisayo
Hishi
Hitoha
Hitoko
Hitomi
Hitomo
Hitoshi
Hitsujiko
Hiwako
Hiyoko
Ho-pu
Ho-ri
Hochimi
Hodzumi
Hokuto
Homi
Honami
Honmi
Honoe
Honoka
Horuri
Hoshi
Hoshie
Hoshiko
Hoshimi
Hoshiyo
Hosoka
Hotaru
Hotoke
Hozeia
Hozumi
Hyakuko

 

"В старину, в далекую старину это случилось, лет тысячу тому назад.

У левого министра Сидэё, верховного правителя Девяти провинций, был сын по имени Юривака. С юных лет отличался он умом и мужеством, а в искусстве владеть луком не знал себе соперников. Кто в Девяти провинциях не слышал о подвигах Юривака? Во всем улыбалось ему счастье: молодая жена его Касуга-химэ была добра и красива.

Но вот в соседней стране Сираги разгорелась великая смута; случались набеги и на побережье Девяти провинций.

По приказу из столицы должен был Юривака отплыть за море с большим войском, чтобы навести порядок в стране Сираги. Пришлось ему надолго разлучиться с любимой женой:

- Прощай, Касуга-химэ, жди меня в добром здравии. Я непременно вернусь к тебе.

- Прощай, супруг мой Юривака, береги и ты себя в дальнем пути. А я буду ждать тебя и хранить тебе верность.

Прошло три года.

После долгих и трудных боев усмирил Юривака непокорную страну Сираги и на многих кораблях отплыл вместе со своими воинами обратно к берегам Японии. Захотелось воинам отдохнуть по пути, и вот решили они пристать к маленькому острову в открытом море.

Юривака и все его спутники вышли на берег. Вечером устроен был пир в честь победы. Давно Юривака не брал в рот ни капли вина и с непривычки сильно захмелел. Уснул он крепким сном.

Среди верного войска Юривака были два брата - Каранака и Мотомаса. Втайне они ненавидели молодого Юривака. Хотелось им присвоить славу победы. Великое предательство задумали братья. Обманули они ловко сплетенной небылицей всех других воинов и отплыли на кораблях, покинув Юривака одного на пустынном берегу. А прибыв в Японию, братья объявили:

- Предводитель наш Юривака убит в бою.

Все почести достались братьям. В столице пожаловали им звание военачальников. Скоро Каранака и Мотомаса вошли в такую силу, что стали править всеми Девятью провинциями.

Но велико было горе Касуга-химэ. Вспоминая прощальные слова Юривака, она заливалась горькими слезами. Дни и ночи тосковала Касуга-химэ.

Но вот однажды явился к ней посол от Каранака и стал уговаривать ее выйти замуж за своего господина.

А для Касуга-химэ это было хуже смерти. Не стала она и слушать посланного:

- Я жена молодого Юривака. Не пойду за другого. Много раз засылал к ней сватов Каранака. Никак он не хотел оставить ее в покое. Наконец, пришел он в страшный гнев и заточил непокорную Касуга-химэ в темницу.

Между тем молодой Юривака, крепко захмелев, всю ночь проспал, а наутро видит: покинули его. Пустынно море, не белеет в нем ни одного паруса. Пусто на острове, нет на нем ни души.

Но остались у Юривака его могучий лук и верный сокол. Звали этого сокола Футимару. Всюду он следовал за своим господином, не покинул его и теперь.

- Футимару! Ты - мой единственный друг. Я - прославленный стрелок Юривака - упал духом и не надеюсь больше на спасение. Придется мне, видно, погибнуть одному на безлюдном острове.

Словно понял сокол слова своего господина. Взмыл он вверх и начал с громким криком кружить над головой Юривака - как будто хотел ободрить его.

К счастью, на острове росли плодовые деревья и не было недостатка ни в рыбе, ни в птице. Стал Юривака добывать себе пропитание охотой, стрелы его не знали промаха.

А жена его Касуга-химэ вздыхала в дальней темнице. Не раз она думала: “Хоть бы умереть скорее... Наложить на себя руки — и конец!”

Но каждый раз отгоняла эту мысль: “Рано отчаиваться! А вдруг Юривака жив!”

Однажды услышала Касуга-химэ шум птичьих крыльев. Поглядела она сквозь решетку окна и увидела, что с неба, кружась, спускается сокол.

- Ах, неужели это Футимару? Футимару... Значит, жив еще Юривака!

Стала Касуга-химэ гладить сокола, а сердце у нее в груди так и бьется, так и трепещет.

Написала она стихотворение на листке и привязала листок к ноге сокола.

- Лети, Футимару, отнеси эту весточку твоему господину!

Прочитал Юривака письмо своей жены и в лице переменился. Даже ее не пожалели враги! Захотел он написать ей стихотворение в ответ, да нечем было. Тут надрезал он палец и написал письмо кровью на обрывке полотна. Снова полетел верный сокол к Касуга-химэ с письмом от своего господина.

Прочла Касуга-химэ стихотворение, написанное кровью, и полились у нее слезы. Взяла она кисть и тушечницу с тушью, завернула в платок и привязала к ноге Футимару. С трудом взлетел сокол и медленно-медленно полетел вдаль. Но слишком тяжело было ему лететь, и упал он в морские волны.

Прошло несколько дней, и волны прибили труп верного сокола к берегу. Увидел его Юривака и похоронил на вершине горы. Теперь он остался совсем один.

Каждый день поднимался Юривака на гору и зорко вглядывался в даль моря: не покажется ли парус? И вот однажды в самом деле приплыл к острову рыбачий челнок. “Уж не сон ли это?” - подумал Юривака.

- Эй, рыбаки! - закричал он громким голосом,- Возьмите меня в ваш челнок. Зовут меня Юривака, родом я из страны Бунго...

Но что это? Рыбаки наверняка увидели и услышали его, а между тем челнок вдруг поспешно повернул назад и стал удаляться.

- Эй, эй, люди на челне! Я Юривака, в самом деле Юривака... Постойте, возьмите меня! Не чудище я, а живой человек.

Но напрасно кричал Юривака. Он оброс бородой до самых глаз, волосы у него висели длинными лохмами, платье изорвалось... Даже за человека не признали его рыбаки! Понял это Юривака и горько рассмеялся.

Так пробыл он на острове два долгих года. Но наконец все же приняли его на какой-то корабль и доставили на родной берег.

А в этот самый день было там по случаю большого праздника устроено состязание по стрельбе из лука.

- А ну, кто из вас сумеет выстрелить из этого лука? Если есть такой силач, выходи! - громко потешался Каранака, показывая пальцем на огромный железный лук.

Думал он, что никто не откликнется на его зов, но вдруг выходит из толпы неторопливым шагом молодой Юривака. Никто не признал его - так он изменился.

- Ну что ж, незнакомец, попытай свое счастье! -усмехнулся Каранака.- Мы позабавимся!

Наложил Юривака на тетиву длинную-длинную стрелу и легко натянул лук. Громко завизжала в воздухе стрела, полетела так быстро, что глазом не уследишь, и вонзилась в самую середину меты. А за ней вторая, третья... Одна стрела вонзается в другую.

- О, да ведь это сам Юривака!

- Смотрите, Юривака!

- Юривака вернулся! - зашумели люди. Тут уж и братья-предатели поняли, что перед ними сам Юривака, но было поздно! Четвертая стрела пробила грудь Каранака. Хотел было Мотомаса спастись бегством, но пятая стрела догнала его и пронзила насквозь.

Так пали от руки Юривака братья-предатели, а сам он поспешил туда, где сидела в темнице жена его Касуга-химэ. Растворились перед ней двери, и вышла она, радостная, на свободу.

И с тех пор в Девяти провинциях воцарились спокойствие и мир."

 

Много лет тому назад в одной деревне родился славный малыш. И хотя расти-то он рос, но неизвестно почему, все оставался младенцем. Даже говорить не научился.

 

"Уродился же у нас такой несмышленыш! Какая судьба ждет его?" -тревожились отец с матерью. Но помочь горю ничем не могли.

 

Так и рос малыш, не вылезая из корзины, в которую его положили родители.

Минуло ему пять, семь, десять лет. И все это время мальчуган пролежал в корзине, не вымолвив ни словечка.

 

И вот в тот день, когда ему исполнилось пятнадцать лет, он вдруг закричал на весь дом:

 

- Отец, купи-ка мне железную палку в сто кан (К а н - мера веса, равная 3,75 кг.) весом!

 

Услышав его голос, отец был поражен:

- Смотри-ка, сынок заговорил!

Мать тоже очень удивилась, подбежала к сыну и воскликнула:

- Ты и вправду можешь говорить?

- Да, как видите, я разговариваю. Купите мне, пожалуйста, железную палку!

Изумляясь все больше и больше, отец спросил:

- Зачем тебе палка, если ты и ходить-то не умеешь?

- Верно, пока не умею. Но железная палка будет служить мне посохом, когда я начну ходить,- сказал мальчик.

 

"До сих пор он совсем не говорил, а сегодня заговорил, да так бойко и разумно. Не иначе, это какой-то необыкновенный ребенок",- подумал отец и, не мешкая ни минуты, отправился в городок заказать железную палку весом в сто кан.

 

Через несколько дней кузнец сообщил, что заказ готов.

Отец взял с собой двадцать соседей, и все они с возгласами "Эн-яра-хой!", "Эн-яра-хой!" взвалили палку на плечи, принесли в деревню и отдали ее мальчику. Тот с радостью схватил палку, оперся на нее, крякнул, поднатужился и встал на ноги. Затем он потянулся и, к всеобщему удивлению, в мгновенье ока возмужал и превратился в красивого и толстого, как борец, здоровяка ростом больше шести сяку (С я к у - мера длины, равная 30,3 см.).

 

Отец с матерью и жители деревни рты разинули от изумления и принялись протирать глаза: не во сне ли все это происходит? Мальчик, столько лет пребывавший в младенчестве, вдруг стал красавцем-богатырем! Как же это было не отпраздновать!

 

Начались поздравления, люди принялись хлопотать и готовить все для пира. Кто стряпал кушанье из риса с красными бобами, кто пек лепешки, кто тащил сакэ.

 

Когда все собравшиеся принялись пить и есть, петь я плясать, молодой силач, улыбаясь, сказал:

 

- В благодарность за то, что в мою честь устроили такой замечательный праздник, я покажу вам свою силу.

 

Он выступил вперед, легко поднял свою железную палку весом в сто кан и начал одной рукой быстро вертеть ею. Палка замелькала в воздухе, будто колесо водяной мельницы. Все были ошеломлены и, не мигая, уставились на него.

 

"Ну и ну, он не простой человек! Этого ребенка, несомненно, послали боги",- решили собравшиеся и назвали его, до сих пор не имевшего имени, Тикаратаро( Тикаратаро- мальчик-силач.).

 

Прошло около года. Однажды Тикаратаро обратился к отцу и матери:

- Дорогие родители, отпустите меня на три года! Родители удивились и спросили его, куда он собирается.

 

- Как вы знаете, равного мне по силе человека нет ни в нашей деревне, ни в соседних. Вот я и надумал побродить по свету и испытать свою силу. Мне хочется побывать всюду и помочь людям, чем могу,- объяснил Тикаратаро.

 

- Это ты хорошо придумал. Можешь смело отправляться в путь,- согласился отец.

 

А мать весь день напролет варила рис и стряпала из него колобки величиной с арбуз. Испекла она тридцать больших колобков, уложила их в большущий мешок и подала сыну.

 

Тикаратаро отведал колобков, вышел из родного дома и зашагал по дороге, громко постукивая своей палкой.

 

Так шел он много дней и однажды повстречался с великаном, который катил перед собой огромный камень поперечником в три кэн (К э н - мера длины, равная 1,8 м.).

 

"Похоже, что этот великанище чувствует себя на дороге полным хозяином. Катит свой камень и ни на кого не обращает внимания. Что за нахал!" Размышляя так, Тикаратаро продолжал идти вперед до тех нор, пока камень не подкатился к нему. Тогда Тикаратаро громко закричал незнакомцу:

 

- Эй, ты, брось безобразничать!

Он остановил камень своей палкой и отшвырнул его ногой. Камень пролетел десять кэн и бухнулся в поле. Великан, кативший камень, страшно разгневался и набросился на Тикаратаро:

 

- Зачем ты отбросил мой камень?

- А не хочешь ли ты помериться со мной силой? Если хочешь, то сначала назови себя,- предложил Тикаратаро.

 

- Согласен,- отвечал великан. Я - первый силач в Японии, зовут меня Исикотаро. А тебя как?

 

Тикаратаро засмеялся:

- Это ты-то - первый силач в Японии? Не смеши меня лучше! Слушай хорошенько: первый силач в Японии - я, а зовут меня Тикаратаро. Хочешь убедиться в этом - давай сразимся!

 

- Ну, держись! - вскричал Исикотаро.

И они схватились. Но Исикотаро не устоял: одним махом поднял Тикаратаро противника в воздух и с возгласом "Э-э-эй!" со всего размаха так швырнул его, что тот шлепнулся в грязь за сто кэн от места борьбы.

 

- Ва-ва-ва! - взвыл Исикотаро.

Тикаратаро громко рассмеялся.

Весь измазанный, Исикотаро выбрался на дорогу и, смиренно сложив руки, сказал:

 

- Тикаратаро-сан, сдаюсь на вашу милость. Первый силач в Японии - вы. Позвольте мне послужить вам.

 

- Ладно, будь моим слугой,- согласился Тикаратаро и двинулся дальше, сопровождаемый Исикотаро.

 

Через несколько дней пути они повстречали великана, который, кряхтя, тащил на себе кумирню, покрытую красным лаком.

 

- Оя, оя! И силища же у этого великана! Уж, наверное, он называет себя первым силачом в Японии,- смеялись Тикаратаро и Исикотаро, идя ему навстречу.

 

Но, когда они подошли ближе, оказалось, что кумирня, которую нес великан, загораживала всю дорогу, так что нельзя было ни пройти, ни обойти.

 

- Эй, ты же нам проходу не даешь! - крикнул Тикаратаро.

Но великан и не подумал извиниться. Сердито уставившись на подошедших, он заорал:

 

- Что такое? Не можете посторониться, так проваливайте, откуда пришли, простофили вы этакие!

 

Его слова вывели Тикаратаро из себя. Железной палкой ударил он по кумирне, та с грохотом повалилась на землю и разбилась вдребезги.

 

Гнев незнакомца не имел предела. С налитым кровью лицом накинулся он на Тикаратаро.

 

- Ах, так ты разбил мою кумирню? Это тебе даром не пройдет! Разве ты, невежа, не слышал имени Мидотаро - первого силача в Японии?

 

- Гм, это тебе только кажется, что ты - первый силач в Японии, ведь на самом-то деле сильнее всех я,- спокойно ответил Тикаратаро и указал на своего спутника: - Это мой слуга по имени Исикотаро. После меня он самый сильный человек в Японии. Если ты чем-нибудь недоволен, тебе придется иметь дело с ним.

 

Едва он договорил, как Мидотаро бросился на Исикотаро. Завязалась отчаянная борьба. Они боролись, схватываясь и расходясь, напрягая все свои силы, но никому из них не удавалось взять верх над противником.

 

- Исико, погоди-ка, сейчас я за него возьмусь! - крикнул Тикаратаро.

Он схватил Мидотаро за шею, с силой встряхнул и отбросил далеко в сторону. Мидотаро отлетел на сто кэн и рухнул посреди поля.

 

- Хо-хо-хо! - захохотал Тикаратаро.

- Ха-ха-ха! - вторил ему Исикотаро, держась за бока.

Мидотаро, весь в грязи, вылез на дорогу и, почтительно сложив руки, обратился к Тикаратаро:

 

- Прежде я был из силачей силачом, всегда всех побеждал, а вот сейчас впервые потерпел поражение. Возьмите меня, пожалуйста, к себе под начало, прошу вас!

 

- Ладно, будешь мне служить. Смотри, будь хорошим товарищем Исикотаро. Ступай за мной,- разрешил Тикаратаро и, сопровождаемый двумя силачами, продолжал путь.

 

Шли они, шли и однажды, с наступлением ночи, пришли в большой город. К их удивлению, в городе не было ни души, не слышалось людских голосов. Даже кошек и собак не было видно. Город словно вымер. "Это неспроста! Наверное, что-то случилось",-подумали силачи.

 

Они стали бродить по городу и в одном переулке заметили девочку, сидевшую на корточках под навесом. Им показалось, что она плачет. Силачи подошли к ней и спросили:

 

- Что случилось? Почему ты плачешь, девочка? Отчаянно рыдая, девочка посмотрела на незнакомцев и проговорила:

 

- Этой ночью меня должен съесть оборотень.

- Что ты говоришь! Тебя съест оборотень? За что же?

- Месяца два назад в нашем городе появился страшный оборотень. С тех пор он приходит каждую ночь и одного за другим пожирает людей. Сегодня настал мой черед.

 

Девочка зарыдала еще сильнее и повалилась на землю. Трое силачей переглянулись. Тикаратаро ласково потрепал девочку по плечу:

 

- Ну-ну, успокойся, перестань плакать. Теперь тебе нечего бояться. Мы расправимся с этим злодеем-чудовищем! Веди-ка нас скорей к себе домой!

 

Обрадованная девочка воскликнула:

- Благодарю вас! Обязательно убейте оборотня! Она привела их в свой дом, и они с нетерпением стали поджидать прихода страшилища.

 

Глубокой ночью на улице раздался жуткий вой: уо-о! уо-о! Двери дома затрещали и упали. На пороге показался огромный оборотень, весь заросший шерстью, со сверкающими огнем глазами и длинными острыми клыками.

 

- Хватай его! - скомандовал Тикаратаро. Мидотаро бросился на врага, но получил такой сильный удар, что отлетел в сторону. Тогда с криком "Ну, держись, мерзкий оборотень!" в бой кинулся Исикотаро. Но оборотень не испугался и с ужасным воем продолжал рваться в дом.

 

Тут Тикаратаро замахнулся своей палкой и двинулся на врага, а Исикотаро и Мидотаро с двух сторон схватили чудовище за ноги. Оборотень в страхе попятился и в тот же миг Тикаратаро обрушил палку ему на голову. От злодея и мокрого места не осталось.

 

Ликованию девочки и ее родителей не было границ.

Весть о гибели чудовища сразу же разнеслась по всему городу, и, хотя до рассвета было еще далеко, все жители покинули дома и прибежали благодарить силачей.

 

- Вы - наши спасители,- со слезами на глазах говорили они.-Не уходите от нас!

 

- Оставайтесь вместе с вашими спутниками навсегда у нас! - просили они Тикаратаро.- Будьте князем в нашем городе! Мы все просим вас остаться!

 

Тикаратаро задумался и, улыбнувшись, покачал головой.

- От всей души благодарим вас за такие любезные слова, но исполнить вашу просьбу мы не можем. На свете, наверное, еще немало людей находится в беде, подобной той, какую вы только что избежали. Мы для того и странствуем, чтобы помогать простым людям.

 

Наступило утро. Горожане с грустью распрощались с Тикаратаро, Исикотаро и Мидотаро и проводили их через весь город.

 

И три силача продолжали свое странствие.

G-g

 

Ga-shia
Ga-toru-do
Gaburiera
Gaburieru
Geiru
Gemmei
Genmi
Gin
Gina
Ginko
Ginnojou
Gosuke
Guendorin
Guinevia
Gurecchen
Gureisu
Gurenda
Gurenna
Gureta
Gurinisu
Guroria
Gyouko

F-f

 

Fan
Fara
Farita
Fei
Ferishi
Ferishia
Ferishiti
Fiona
Firipin
Firisu
Foibe
Fudeko
Fudjiko
Fudzuki
Fuei
Fueko
Fuemi
Fuifui
Fuji
Fujie
Fujiko
Fujimi
Fujino
Fujita
Fujiwe
Fujiyo
Fukami
Fuki
Fukiko
Fukimi
Fuku
Fukuju
Fukuko
Fukumi
Fukuno
Fukuyo
Fumi
Fumie
Fumieko
Fumika
Fumiki
Fumiko
Fumina
Fuminori
Fumio
Fumiya
Fumiyo
Fune
Furan
Furiko
Furo-rensu
Furoa
Furuyahitomi
Fusa
Fusae
Fusako
Fusami
Fusayo
Fushimi
Futaba
Futabako
Futako
Futami
Futomi
Fuuko
Fuyako
Fuyo
Fuyoko
Fuyu
Fuyuka
Fuyuko
Fuyumi
Fuziko

В старину жил на берегу Китамаэ в селении Оура молодой рыбак по имени Урасима-Таро со своей старухой-матерью.

Однажды говорит ему матушка:

- Урасима, Урасима, возьми себе ну, же  пока я жива-здорова.

- Уж очень мал у меня заработок, нечем жену прокормить. Пока ты жива, матушка, буду каждый день рыбу ловить, и пусть все будет по-старому,- ответил Урасима.

Так шли годы. Как-то осенью подул северный ветер, и Урасима не смог выйти в море на ловлю. Нет рыбы, значит, денег нет. В доме нечего есть. Лег спать Урасима с такой думой: “Хоть бы завтра затишье настало!”

Поглядел утром - небо ясное. Живо вскочил он с постели, сел в свой дощатый челнок и вышел в море. Уже на востоке забелело, а он все еще не поймал ни единой рыбешки. “Вот незадача!” - печалился Урасима.

Вдруг клюнула большая рыба. Вытащил Урасима леску из воды, смотрит - а на леске висит громадная черепаха. Позволил он ей ухватиться за корму, но черепаха почему-то не торопилась скрыться.

- Думал я, что поймал рыбу-тай, - говорит Урасима, - а это ты, черепаха. Выходит, это ты всю рыбу распугала. Отпущу тебя, возвращайся в море.

Выкурил Урасима трубочку и снова начал удить. Нет, не клюет! Был уже полдень, когда леска вдруг сильно натянулась - будто большая рыбина попалась.

Смотрит Урасима - а это опять та же самая черепаха!

“Говорил же я ей по-хорошему: плыви прочь. Не ловится рыба, а привязалась какая-то черепаха... Несчастье, право!” - подумал он и в сердцах бросил черепаху в море. Но как вернуться домой без улова? Чем накормить матушку?

Набрался Урасима терпения. Удил он, удил еще битых два часа, как вдруг почувствовал: клюет.

- Уж на этот раз, наверное, рыба!

Вытащил леску, смотрит - опять как назло черепаха! И опять Урасима бросил ее в море. Той порой солнце на закат пошло, а улова все нет.

“Уже темнеет. Что я скажу моей матушке, как вернусь домой с пустыми руками?” - опечалился он и стал грести к берегу.

Вдруг перед ним, откуда ни возьмись, появился большой корабль. И поплыл он прямо к челноку Урасима. Повернет свой челнок Урасима направо - корабль туда же, повернет налево - и корабль налево. Наконец догнал корабль челнок Урасима, поплыл рядом с ним.

Кормчий говорит рыбаку:

- Урасима-сан, сделай милость, пересядь на мой корабль. Я послан тебе навстречу госпожой Отохимэ, а она, да будет тебе ведомо, дочь Дракона - Повелителя морей. Должен я проводить тебя к ней во дворец Рюгу.

- Нет, это невозможно. Если я отправлюсь в царство Дракона, матушка моя останется без всякой помощи.

- Об этом не думай! Матушка твоя ни в чем не будет знать нужды. Садись на мой корабль,- ответил кормчий.

Урасима, сам не зная как, пересел на чужой корабль. А тот вдруг погрузился в глубины моря и поплыл к дворцу Дракона. Дворец этот был великолепен - на земле не увидишь такой красоты!

Отохимэ-сама, прекрасная дочь Повелителя морей, приветливо встретила молодого рыбака, спросила, не голоден ли он. В честь Урасима устроили роскошный пир.

Во дворце Дракона было множество красавиц. Облачили они гостя в богатые одежды, просят погостить хоть несколько дней.

И так ему понравилось в подводном дворце, что три года пролетели как один день.

Но наконец стосковался он по родному дому. Стал прощаться с прекрасной Отохимэ, а она подарила ему яшмовый ларец с тремя ящичками:

- Если не будешь знать, как избыть беду, открой ларец.

Посадили Урасима на корабль. Выплыл этот корабль на белый свет и причалил к берегу возле родных гор.

Вернулся Урасима в свою деревню. Но почему все кругом изменилось? Нет знакомых примет. Даже окрестные горы выглядят совсем по-иному, а холмы облысели, деревья на них засохли.

Пошел он домой, раздумывая по дороге: “Всего три года прогостил я во дворце Дракона! Что же случилось здесь за это время?”

Видит: старик в хижине, крытой соломой, мастерит поделки из соломы. Вошел Урасима к нему в дом, вежливо поздоровался и стал расспрашивать, что о нем самом, Урасима, слышно в родных местах:

- Знавал ли ты рыбака по имени Урасима, дедушка?

- Когда еще жил на свете мой дед, в ту пору рассказывали, будто в стародавние времена молодой рыбак Урасима-Таро попал во дворец Дракона - Повелителя морей и живет там. Долго ждали его, да он не вернулся...

- Что же сталось с его старухой-матерью? - встревожился Урасима.

- А ее давным-давно на свете нет. Ведь сколько времени с тех пор утекло!

Пошел Урасима посмотреть на развалины родного дома. Немного же от него осталось: только каменная чаша для мытья рук да каменные плиты во дворе.

Призадумался Урасима: как же ему теперь быть? Вспомнил он о подарке Отохимэ. Снял крышку с ларца и вынул первый ящичек. Смотрит - в нем журавлиные перья. Открыл второй ящичек — и вылетело оттуда облачко белого дыма. Окутало это облачко Урасима, и в единый миг превратился он в древнего старца. Открыл Урасима третий ящичек, а там зеркальце. Погляделся он в зеркальце и увидел морщинистое лицо и белые волосы.

“Что за чудеса?!” - изумился Урасима. А журавлиные перья вдруг прилипли к его спине. Взлетел он на воздух и стал кружить над материнской могилой.

А Отохимэ превратилась в черепаху и вылезла на берег, чтобы встретиться с Урасима.

Говорят, тогда и появился танец журавля и черепахи.

E-e

Eba
Ebarin
Ebiko
Ebisu
Echiko
Edisu
Edona
Ehiko
Eidorian
Eidoriana
Eiko
Eimi
Einjeru
Eipuriru
Eira
Eishi
Ekiko
Eko
Ekuko
Ema
Emako
Emi
Emika
Emiko
Emina
Emiri
Emu
Emuko
Ena
Enako
Enba
Enko
Era
Ere
Erein
Eren
Erena
Erenoa
Eri
Eria
Erika
Eriko
Erin
Erina
Eririn
Erisa
Erisu
Eritsu
Eriza
Erizabe-to
Erizabesu
Eru
Erubia
Erusa
Erushi
Esa
Esako
Esaru
Eshiko
Esuta
Esuteru
Etsu
Etsuko
Etsumi
Etsuo
Etsuriko
Etsuyo
Euiko
Ezura

Юривака-дайдзин

 

"Если Юривака-дайдзин ложился спать, то почивал семь дней подряд. А очнувшись от сна, семь дней бодрствовал, глаз не смыкая. Уж такой он был человек!

Однажды, когда он плыл на корабле в Эдо, море сильно разбушевалось. Волны понесли корабль на восток и прибили к необитаемому острову Акарэмуна.

Первым сошел на землю старший кэрай. Осмотрел он остров и говорит многочисленной свите:

- Высаживайтесь на берег, отдыхайте и развлекайтесь. А я постерегу сон нашего господина.

Перевез он на берег спящего Юривака-дайдзина. А через некоторое время сказал:

- Какой шум вы подняли! Не даете господину почивать спокойно. Ступайте же обратно на корабль и там веселитесь вволю.

Все телохранители и слуги вернулись на корабль, а дайдзин все еще почивал. Тогда старший кэрай взял его пояс и меч, взошел на борт и приказал отчалить.

Вернулся он во дворец своего господина и объявил его супруге:

- Дайдзин скончался в пути. Перед смертью он сказал мне:

“Поручаю тебе мою жену. Отныне ты ее законный муж”. Я спешил сюда, чтоб совершить похоронный обряд по моему господину и выполнить его предсмертную волю.

Но супруга дайдзина ответила:

- Не может такой человек исчезнуть бесследно с лица земли. Пусть он умер, но душа его осталась. Не могу я стать вашей женой.

Другие кэрай поддержали ее:

- Надо, по обычаю, три года соблюдать траур.

Но старший кэрай прикрикнул на них:

- Молчать! Ни слова! - и принудил супругу своего господина согласиться.

У Юривака-дайдзина был великолепный конь. Старший кэрай вздумал сесть на него, но конь заартачился и никого не подпускал к себе. Построили железную конюшню и заперли в ней строптивого коня.

Семь дней спал Юривака-дайдзин на пустынном острове и наконец пробудился. Смотрит вокруг - ни души человеческой, нигде огня не видно. Понял он тогда, что спутники покинули его.

Каждый день собирал Юривака-дайдзин раковины на морском берегу и кинжалом вынимал из них мякоть. Так жил он долгое время в полном одиночестве.

Но однажды мимо острова проплывал большой корабль. Дайдзин стал махать руками, призывая на помощь, и с корабля его заметили.

Один из мореходов усомнился:

- Это ведь безлюдный остров. Уж не черт ли приманивает нас?

Но другой мореход, человек бывалый и сведущий, возразил ему:

- Нет, нет, смотри, он склоняет голову в мольбе. Надо причалить и на конце весла подать ему три сухих рисовых зернышка. Человек возьмет зерна в рот и станет жевать их, а черт разом проглотит.

Вот причалил корабль к берегу. Смотрят мореходы -перед ними какое-то диковинное существо, на человека не похоже. Космы во все стороны торчат, лицо волосами заросло. Но все же подали они ему на конце весла три сухих рисовых зернышка.

Положил он их в рот и начал не спеша жевать.

Тогда с корабля спустили челнок и приняли дайдзина на борт.

Воротившись на свой родной остров, дайдзин первым делом пошел в дом к одному из своих соседей и сказал его слугам:

- Я - косарь. Наймите меня косить траву на корм для коней.

Слуги давай потешаться над ним - уж очень страхолюден, но наконец позволили ему один разок, куда ни шло, испробовать свои силы. Мигом выкосил он целый луг, так что все диву дались.

На другой день дайдзин отправился на работу с семью другими косарями. И говорит он им:

- Зря вы полдня теряете, чтобы скосить траву, где только приметите, и там и сям. Я все травяные заросли вместе сволоку, чтобы подручней было. Пусть каждый накосит одну корзину для себя и одну - для меня.

И все травяные заросли мигом в одно место сволок с землей и корнями. Обрадовались косари. Быстро скосили траву, и каждый дал Юривака-дайдзину одну корзину. Стал он носить хозяину три раза в день по семь полных корзин скошенной травы.

Хозяин дома рассказал об этом своим соседям. А среди них был тот самый кэрай, что покинул своего господина на необитаемом острове, женился на его супруге и велел величать себя дайдзином

- Одолжите мне этого силача на один день,- стал просить самозваный дайдзин.

- Не могу, - говорит хозяин косарей.

- Прошу вас, одолжите, на один день всего.

- Хорошо, но спросим раньше косаря, согласен ли он. Косарь охотно согласился:

- Что ж, пойду.

Идет Юривака-дайдзин не куда-нибудь - в свой собственный дом, а по дороге свернул к железной конюшне.

- Берегись, - кричат ему, - не входи туда! Там бешеный конь, он тебя загрызет!

Но Юривака-дайдзин смело распахнул двери, вошел в конюшню и сказал на ухо коню:

- Неужели ты забыл своего прежнего хозяина?

У коня грива дыбом стояла, а тут сразу опустилась. Вывел Юривака-дайдзин коня во двор.

- Дайте мне седло,— попросил он.- Про качусь-ка на этом коне.

Четыре человека еле-еле принесли седло, а он его одной левой рукой положил на спину коня.

- Теперь принесите мне бич.

Два человека еле-еле приволокли бич, а он его поднял одним мизинцем, вскочил на коня и три раза проскакал по двору взад и вперед.

Потом Юривака снял седло и забросил между павильонами дворца, а коня отвел назад в его стойло.

- Теперь дайте мне лук вашего прежнего хозяина. Пущу для потехи одну стрелу.

Принесли ему огромный лук. Взял он его, легко натянул и говорит:

- На блюде перед вашим хозяином сидит птица. Уточка, в сторону, селезень, сюда!

Вышел вперед самозваный дайдзин:

- Что такое, где ты птицу увидел?

Но тут засвистела стрела и пронзила обманщика, а Юривака-дайдзин вошел в свой дом.

При виде его молодая супруга так зарыдала, что дыхания не перевести. Поведала она Юривака-дайдзину все, что с ней случилось.

- Не могла ты, слабая женщина, устоять против грубой силы,— ласково сказал он.- Будем же мужем и женой по-прежнему.

И стали они снова жить счастливо, в добром согласии."

Ямори

 

На краю деревни Тояма, почти у самого леса, жили старик со старухой. Однажды осенним вечером они сидели и грелись у печки. По крыше стучал дождь, в домике было холодно и сыро. - Кого ты боишься больше всего на свете? - спросила старуха старика. Старик подумал и ответил:

- Конечно, тигра. Страшнее тигр

а нет никого на свете!

Старуха покачала головой:

- Это верно, тигр страшный зверь. Он нападает на овец, на коров и даже на лошадей. Но ведь у нас с тобой скота нет, что ж нам, беднякам, бояться тигра? Нет, я гораздо больше боюсь ямори, они такие противные, скользкие. Смотри, вон один уже ползёт!

 

И старуха показала на потолок: по потолку медленно полз ямори - маленькая серая ящерица.

 

А за окном притаился в это время тигр. Это был молодой, глупый тигр. Он крался вдоль стен и хотел пробраться в домик, чтобы съесть старика и старуху.

 

Слух у тигра острый. Стоя под окном, он услышал, что больше всего на свете старуха боится ямори.

 

Тигр обиделся. “Что это за ямори? До сих пор я думал, что страшнее меня нет никого. А выходит, что ямори ещё страшней. Хотел бы я посмотреть на этого зверя”, - сказал про себя тигр.

 

И он задумался о том, какая морда, какие клыки и лапы должны быть у ямори, которого люди боятся больше, чем самого тигра. В темноте ему представились самые страшные чудовища, какие только могут представиться молодому и глупому тигру ночью, в дождь, под чужим окном. И тигру стало страшно. Ему казалось, что ямори вот-вот выскочит из домика и набросится на него.

 

Вдруг старик в домике крикнул:

- Ай, ползёт!

Тут бедный тигр задрожал от ужаса и пустился бежать так быстро, как мог, так быстро, как никогда не бегают старые, умные тигры.

 

Только добравшись до самого леса, тигр побежал тише.

“Ну, теперь ямори далеко от меня, а я далеко от ямори”, - подумал тигр.

Он почти успокоился и хотел уже передохнуть, как вдруг опять задрожал от страха: что-то вскочило ему на спину.

 

“Ямори!” - подумал тигр.

На самом деле это был не ямори, а человек, деревенский конокрад.

Он давно уже стоял под деревом на опушке леса и посматривал, не бродит ли где-нибудь поблизости отвязавшаяся лошадь.

 

И вдруг он увидел, что к опушке леса бежит кто-то на четырех ногах.

От жадности у вора зарябило в глазах: ему показалось, что это жеребёнок. Конокрад изловчился, прыгнул на спину тигру и вцепился ему в шею.

 

А тигр со страху не разобрал, кто на него вскочил, да он и не мог видеть, что делается у него на спине. Ещё больше испугался тигр и пустился бежать во второй раз, да так быстро, как никогда не бегают старые, умные тигры.

 

Конокрад еле держался у тигра на спине. Никогда до сих пор он не видел, чтобы жеребёнок бегал так быстро. Испугался конокрад и ещё крепче ухватился за шею своего “жеребёнка”.

 

А тигру показалось, что это страшный ямори запустил в него свои когти. Он помчался ещё быстрей. А чем быстрей он бежал, тем крепче цеплялся за его шею конокрад, а чем крепче цеплялся за его шею конокрад, тем быстрее бежал тигр. Так, пугая друг друга, неслись они в глубь леса.

 

Тигр знал, что в лесу есть гора, а под горой глубокая яма. К этой яме он и бежал.

 

“Надо сбросить ямори в яму! Если не сброшу, он меня съест”, - думал тигр. Наконец он подбежал к самому краю ямы и что есть силы тряхнул головой. От толчка конокрад разжал руки, перекувырнулся и полетел вверх ногами в яму.

 

Тут только тигр перевёл дух и медленно поплёлся прочь.

Он очень устал за этот вечер.

Хвост у него повис, морда опустилась, и всё, что было на морде, тоже обвисло - и усы, и брови, только нос не обвис: нос у тигра плоский и поэтому висеть не может.

 

Неподалёку от ямы сидела на дереве обезьяна. Когда тигр бежал мимо неё, она показала на него пальцем и засмеялась.

 

- Отчего ты смеёшься? - спросил тигр обиженно.

- Уж очень у тебя смешной вид! Что с тобой?

- О, что со мной! Я сейчас видел ямори! - сказал тигр.

- А что это такое - ямори? - спросила обезьяна.

- Это страшное чудовище! Оно кинулось на меня и вскочило мне на спину. Но я не испугался. Я побежал к яме и сбросил чудовище на дно.

 

Обезьяна оскалила зубы и ещё громче засмеялась:

- Ах ты, дурак, дурак! Я видела, кого ты сбросил в яму. Это был вовсе не ямори, а человек.

 

Тигр рассердился:

- Обезьяна, а .говоришь дерзости.

Докажи, что это был не ямори, а человек!

- Что ж тут доказывать? Пойди сам к яме да и посмотри!

Тигр поёжился. Очень ему не хотелось возвращаться к яме. Но и отказаться нельзя было - стыдно перед обезьяной. Он стоял на месте и переминался с ноги на ногу, а так как у него было целых четыре ноги, то это продолжалось очень долго. Обезьяна посмотрела на него и опять засмеялась:

 

- Ну и трус же ты! Давай пойдём вместе.

Обезьяна слезла с дерева и храбро зашагала к яме.

Ничего не поделаешь, пришлось тигру пойти за обезьяной. Но до самой ямы он не дошёл, а остановился недалеко от края, спрятался за деревом и стал ждать, что будет.

 

Обезьяна подошла к яме и нагнулась.

- Ну, что там? -спросил тигр из-за дерева.

- Не знаю. В яме темно, ничего не видно. Как тут разберёшь, кто сидит в яме?

 

Обезьяна задумалась.

- А, придумала! Опущу-ка я туда хвост и пощупаю.

А надо сказать, что дело это происходило давным-давно. Обезьяны были тогда не такие, как теперь. У них был длинный-длинный хвост, такой длинный, что обезьяна могла свободно закинуть его себе на плечо и обмотать несколько раз вокруг шеи, как шарф.

 

Вот такой длинный хвост обезьяна и опустила в яму.

А в яме барахтался конокрад. Он пробовал вскарабкаться по отвесной земляной стене наверх, но каждый раз земля обваливалась и он падал на дно.

 

И вдруг он увидел, что в яму опускается какая-то длинная верёвка.

“Наконец-то пришли мне на помощь!” - обрадовался конокрад.

Он подпрыгнул, крепко ухватился обеими руками за обезьяний хвост и повис на нём.

 

Обезьяна сразу почувствовала, что за хвост кто-то уцепился. Она испугалась и дёрнула хвост кверху, но вытянуть его не могла, потому что конокрад был тяжёлый и крепко держался за хвост.

 

Тянула обезьяна, тянула, дёргала-дёргала, но так и не вытянула хвост. Только лицо у неё покраснело от натуги. А конокрад услышал, как она кряхтит, и подумал:

 

“Вот как стараются добрые люди меня вытащить! Только бы мне не сорваться!”

Подумал он это и ещё крепче уцепился за хвост.

Обезьяна так и завизжала от боли. Тигр услышал её визг, осторожно выглянул из-за ствола и увидел, что обезьяна мечется по краю ямы, дёргается изо всех сил, а отойти от ямы не может.

 

“Вот беда! - подумал тигр. - Видно, ямори поймал обезьяну за хвост. Сейчас он взберётся по хвосту наверх и выскочит!”

 

Тигр зажмурился от страха и в третий раз пустился бежать, да так быстро, как никогда не бегают старые, умные тигры.

 

А обезьяна и не заметила, как он убежал. В последний раз собрала она все свои силы и выдернула хвост. Но тут её длинный хвост оборвался и упал на дно, а у обезьяны остался только самый корешок хвоста.

 

С той поры хвост у обезьяны короткий, а лицо красное.

 

С-с

Canedea
Cha-rotto

Chachami
Chami
Cherona
Cherushi
Chi
Chiaki
Chibana
Chibi
Chidori
Chidzu
Chidzue
Chidzuko
Chidzuru
Chidzuyo
Chie
Chiei
Chieka
Chieki
Chieko
Chiemi
Chieno
Chieri
Chifuko
Chifumi
Chiga
Chigako
Chigusa
Chiharu
Chihiro
Chihisa
Chiho
Chihoko
Chihomi
Chii
Chiiko
Chika
Chikae
Chikage
Chikako
Chikami
Chikayo
Chiki
Chiko
Chiku
Chikuma
ChikyuuAi
Chima
Chimaki
Chimako
Chimari
Chimeko
Chin
Chinami
Chinatsu
Chiomi
Chiori
Chisa
Chisako
Chisaku
Chisato
Chiseko
Chishik
Chishiko
Chitae
Chitako
Chitose
Chitoyo
Chitsuko
Chiwa
Chiwako
Chiwe
Chiweko
Chiya
Chiyako
Chiyami
Chiyeko
Chiyo
Chiyoe
Chiyoko
Chiyomi
Chiyono
Chiyui
Chiyuki
Chiyumi
Chizato
Chizu
Chizue
Chizuko
Chizumi
Cho
Chouchou
Chouko
Chuuko

 

Едва-едва спаслась она и еле живая прибежала из лесу домой

B-b

Ba-bara
Ba-jinia
Ba-nisu
Ba-sa
Badoriya
Bahija
Bahira
Baioretto
Bajito
Bambi
Banana
Banna
Banni
Barako
Barenshio
Barentina
Bareri
Baruda
Bashira
Beatorisu
Beniko
Benisa
Berinda
Beruba
Berubetto
Berunadetto
Beruno
Besu
Beti
Betsi
Bianei
Bianka
Bibari
Bibian
Bikki
Bikutoria
Biora
Biri
Bita
Boni
Bonita
Bunjaku
Bunko
Bunmi
Bura
Buranche
Burenda
Buretto
Burianna
Burijiito
Burijitto
Buritani

Старикам ума не занимать

 

И так как последняя задача, на которую больше всего рассчитывал правитель соседней провинции, была удачно разгадана, ему пришлось отказаться от мысли завладеть провинцией Синано.

A-a

A-ri-n
A-sura
Abi
Abigeru
Achika
Adara
Adereido
Ado 
Adora
Adzumi
Adzusa
Aeka
Aeri
Agasuta
Ageha
Agunesu
Agyoku
Ahiko
Ai
Aika
Aiki
Aiko
Aimi
Aina
Ainoko
Airi
Airi-n
Airisu
Akagame
Akako
Akana
Akane
Akari
Akashiko
Akawana
Akeko
Akemi
Akeru
Aki
Akie
Akiho
Akikawa
Akike
Akiko
Akimi
Akina
Akinaru
Akino
Akira
Akirako
Akisa
Akise
Akiwe
Akiyo
Akko
Ako
Akumi
Akuro
Amago
Amako
Amami
Amana
Amanda
Amara
Amari
Amaya
Amba
Ambari
Ami
Ami-ria
Amii
Amika
Amiko
Amiri
Amiti
An
Anai
Anda
Andorea
Aneisu
Aneko
Ani
Anii
Anisu
Anita
Anjera
Anjerika
Anji
Anju
Ankoku
Anna
Annaburita
Annetto
Annu
Anon
Anri
Anyarei
Anzu
Aoi
Aoiko
Aoko
Aona
Aono
Apapa
Arako
Arami
Arashi
Arata
Aregura
Areguzanda
Areguzandora
Areguzandoria
Arekkusu
Areria
Aresa
Ari
Aria
Arie
Arieru
Arika
Ariko
Arimi
Arina
Arisa
Arishia
Arison
Arisu
Arisugawa
Aritsune
Arora
Aru
Arubata
Arumi
Arunetto
Asa
Asae
Asaeda
Asago
Asahiko
Asaka
Asako
Asami
Asanashia
Asano
Asawe
Asayo
Ashieyu
Ashiko
Ashuri
Asoye
Asuka
Asukako
Asuko
Atako
Atari
Atomio
Atsu
Atsue
Atsuko
Atsumi
Atsuyo
Aya
Ayae
Ayaha
Ayaka
Ayaki
Ayako
Ayamasa
Ayame
Ayami
Ayana
Ayane
Ayano
Ayanomiya
Ayao
Ayari
Ayasura
Ayeka
Ayo
Ayoshi
Ayu
Ayuka
Ayuki
Ayuko
Ayumi
Ayumu
Azami
Azukiyo
Azumi
Azusa

 

                                                                                                                                                                                                               

 

   

 

 

                                                                            

Японское  название : Aika .

Английское  название : Agent Aika .

Формат : OAV- сериал (1997-1998) - 7 серий .

Жанр : сёнэн , НФ с элементами хентая и комедии .

Создатели : авторы сценария - Канэмаки Кэнъити и Нисидзима Кацухико , режиссер - Нисидзима Кацухико , дизайнеры персонажей - Ямаути Нориясу , Морияма Юдзи и Кикути Ёко , меха - дизайнер - Кимура Хидэфуми , композитор - Канэдзаки Дзюнъити , студия - " Studio Fantasia ".

Сэйю : Сакума Рэй ( Айка ), Кониси Хироко ( Рион ), Косуги Дзюрота ( Густо ), Кёда Хисако ( Бандора ), Сиодзава Канэто ( Рудольф ), Танака Ацуко ( Нина ).

Сюжет

Будущее .

Наступило глобальное потепление , и 95% суши оказалось под водой . У мастеров подводного плавания появилась новая работа - доставать со дна океана сокровища былой цивилизации .

Айка - специалист по операциям такого рода . Вместе с Рион , дочерью своего шефа , Айка выполняет самые сложные задания . Но даже она не могла предположить , в какую историю влипнет , когда согласиться выяснить подробности о новом источнике питания , названном " Лаго "...

Дополнительная информация

Сериал создавался с единственной целью - как можно чаще показывать женские трусики крупным планом . ^_^ Кстати , это не шутка .

Резюме

 

Японское название: Armitage 3 Dual - Matrix .

Английское название: Armitage : Dual - Matrix .

 

 

БУЛЬОН С ТРЕПАНГАМИ И КУРИЦЕЙ

БАРАНИНА С ОВОЩАМИ

Компоненты: 500—700 г баранины без костей, пучок шпината, 250 г ростков бобов, 2 зеленых перца, 1 луковица, 2 баклажана, 4 сушеных гриба, растительное масло.

Для соуса к мясу: 1 ст. ложка измельченного чеснока, 1 ст. ложка тертого имбиря, 3 ст. ложки светлых кунжутных зерен, 1/4 стакана сею, 2 ст. ложки растительного масла, 1 ст. ложка кунжутного масла, щепотка черного перца.
Для соуса к готовому блюду: 3 ст. ложки даси, 3 ст. ложки десертного вина, 3 ст. ложки сею, 1 ст. ложка рисового уксуса Для приправы: мелко нарезанный зеленый лук, ситими-тогараси, соус табаско, кетчуп, лимонный сок.


Приготовление: Нарезать баранину тонкими ломтиками или кубиками и заложить в соус на 30 мин. Подготовить овощи: отрезать головки у перца и вынуть зерна, нарезать лук кружочками, разрезать дольками баклажаны, размочить и разрезать пополам грибы. Все компоненты жарить на сковороде на сильном огне, поливая соусом. Готовое мясо посыпать приправами и есть, обмакивая в соус для готового блюда.

БИФШТЕКС С ОВОЩАМИ

 

 

Компоненты: 4 куска говяжьей вырезки по 150—200 г, 2 зеленых перца или 8 штук бамий, 100 г ростков бобов, нутряной жир или растительное масло.

Для соуса: 4—бет. ложек сею, 2—Зет. ложки даси, небольшая дай-кон, 1 тогараси, половинка маленького лимона.

Приготовление: Нарезать зеленый перец квадратиками, вымыть и высушить бамии, замочить ростки бобов в холодной воде на несколько минут, хорошо обсушить. Тяжелую чугунную сковороду слегка смазать жиром. Поджарить бифштексы на большом огне с обеих сторон. Вынуть мясо и жарить овощи: зеленый перец 2 мин, бамию — 3, ростки бобов — 1 мин, все время поворачивая и добавляя по необходимости масло. Подготовить соус: натереть дайкон с перцем. В индивидуальные пиалы налить по 2 ст. ложки сею и немного даси, положить тертую дайкон и кусочки лимона.

 

ГОВЯДИНА В СОУСЕ

 

Компоненты: 600 г говяжьей вырезки, 600 г китайской капусты, пучок зеленого лука, 250 г шпината, 75 г стручков гороха или 140 г сиратаки, 4 сушеных гриба, 2 л даси или воды.

Для приправы: зеленый лук, момидзи-ороси, соль, перец, сею Блюдо готовится в большой глубокой сковороде на горелке прямо на обеденном столе.

Приготовление: Подготовка продуктов проводится заранее: все моется, чистится и режется на кусочки так, чтобы было удобно брать палочками для еды. Особое внимание к мясу — его резать тонкими, как бумага, широкими пластинами. В глубокую сковороду налить 1,5 л воды или даси, дать закипеть и заложить по очереди все куски мяса. Готовить, переворачивая, пока они не зарумянятся. Не пережаривать! Так же готовить овощи. Тончайшие ломтики прекрасного мяса готовятся всего 2 секунды, набор различных свежих овощей — несколько дольше. Но метод готовки один — «опустил—вынул». Постоянно снимать пену и добавлять жидкость по мере необходимости. Когда мясо и овощи съедены, в бульон можно положить готовый рис, а можно выпить его, посолив или добавив соус по вкусу. Это блюдо едят с разными соусами и приправами по вкусу. Секрет изысканности сябу-сябу (название имитирует звук кипящей воды, в которой как бы полощут мясо) — в соусах. Чаще всего подают соусы Понд-зу или кунжутный.

 

ГОВЯДИНА В СОУСЕ ТЭРИЯКИ

 

 

Компоненты: 500 г говяжьей вырезки, тертая дайкон, лимон, зелень.

Для соуса: 2 ст. ложки тертого имбиря, 1/4 стакана сею, 1 ст. ложка водки, 1/2 ч. ложки сахара, 1 зубчик тертого чеснока.

Приготовление : Подготовить соус. Разрезать мясо на 4 куска и заложить в соус на 1 час, 2—3 раза перевернув. Жарить на сковороде на растительном масле под крышкой 2—3 мин до появления золотистой корочки, затем перевернуть; полить оставшимся соусом и жарить еще 2—3 мин. Можно жарить также на углях на решетке. Каждый кусок мяса нарезать ломтиками. Разложить по тарелкам, украсить зеленью, тертой дайкон, дольками лимона.

 

ГОВЯДИНА С ОВОЩАМИ

 

Компоненты: 800 г говяжьей вырезки, 200 г грибов, 300 г абураагэ, 300 г лука-порея, 200 г китайской капусты, 100 г съедобной хризантемы или шпината, 200 г репчатого лука, 200 г сиратаки, 1/4—1/3 стакана водки или десертного вина, 1/2 стакана даси, 1/4 стакана сахара, кусок нутряного жира, сею, яйца.

Приготовление: Говядину нарезать тонкими (почти прозрачными) широкими ломтиками. Отварить сиратаки и нарезать. Разрезать на кусочки абураагэ, подготовить (вымыть и нарезать) овощи и грибы. Все красиво разложить на подносе. Поставить на стол элентрожаровню и растопить жир, чтобы он покрыл дно. Добавить даси, сею, сахар и водку и положить для жарения мясо и овощи, абураагэ — в последний момент. Готовить 3—4 мин. Мясо и овощи берут хаси и обмакивают в пиалу со взбитым яйцом.

 

ГОВЯЖЬЯ ПЕЧЕНКА С ЛУКОМ НА ВЕРТЕЛЕ

Компоненты: 250 г говяжьей или телячьей печенки, 2 ст. ложки столового вина, 2 ст. ложки сею, 12 небольших луковиц, 1 яйцо, растительное масло.

Приготовление: Нарезать печенку ломтиками, положить в миску, полить вином и сею. Хорошо перемешать и оставить на 20 мин. Проварить луковицы 5 мин, откинуть на дуршлаг и порезать. Нанизать кусочки печенки и лука на шампуры, обмакнуть в яйце, обвалять в панировочных сухарях и жарить, пока не зарумянятся.

 

ДАСИМАКИ ТАМАГО — РУЛЕТ ИЗ ОМЛЕТА

 

 

Компоненты: 6 яиц, 6—8 ст. л. бульона даси, 1 ч. л. соли, 1 ч. л. легкого соевого соуса, 1 ч. л. сакэ (или сухою хереса), 1 ст. л. сахара, 2 ст. л. расти­тельного масла (лучше оливкового или кукурузно-ю); для гарнира: 1 стакан натертой редиски дайкон с добавлением соевого соуса, сладкий маринованный имбирь (можно заменить другими квашеными или маринованными овощами — по вкусу).

Приготовление: Разбить яйца в миску и как следует взбить. Смешать бульон, соевый соус, сахар, сакэ, растительное масло, добавить эту смесь в яйца и тщательно перемешать.

Смазать большую сковороду или противень растительным маслом и поставить на средний огонь (сверху, не в духовку). Когда противень хорошо нагреется, вылить третью часть яичной смеси. Она вскоре начнет пузыриться, и тогда осторожно свернуть палочками омлет в форме рулета. Оставить тут же на противне сбоку. Вы­лить половину оставшейся смеси на противень. Когда она поджарится, закатать в нее первый рулон и оставить на противне сбоку. Ту же ма­нипуляцию повторить с оставшейся смесью. Получится как бы трехслойный рулет.

Снять рулет с противня, положить на сухую ткань, завернуть в нее рулет и прижать для придания красивой формы. Оставить на 15— 20 мин. Когда рулет остынет, порезать его на кусочки толщиной 3—4 см, положить на каж­дую тарелку по 2—3 кусочка. Традиционно та­кой рулет посыпают жареными семенами чер­ного кунжута — выглядит очень эффектно. Можно также украсить зеленью, кусочками ма­ринованных овощей. Рядом на тарелку поло­жить салат из дайкона. Очень вкусное и полез­ное блюдо.

 

ЖАРЕНАЯ КУРИЦА С ИМБИРЕМ

 

 

Компоненты: 600 г куриного мяса (без костей), 1/4 стакана сею, 1/4 стакана водки, 1,5—2 ч. ложки тертого имбиря, 1 долька чеснока, 1/3 стакана муки, 1/3 стакана кукурузного крахмала, 1/4 ч. ложки соли, 1/8 ч. ложки сансё, растительное масло, 1 лимон, разрезанный на 6—8 частей.

Приготовление: Нарезать куриное мясо квадратиками. Смешать в пиале сею, водку, имбирь и размельченный чеснок. Заложить туда мясо и оставить на 20 мин при комнатной температуре. Смешать муку, крахмал, соль и сансё. В эту смесь опустить куски куриного мяса, вынутые из соуса. В сковороде хорошо нагреть растительное масло и жарить куски курицы, пока они не зарумянятся. Вынуть их, дать обсохнуть (желательно на бумажных салфетках) и снова жарить в течение 3—4 мин. Затем вынуть и обсушить. Подавать в горячем виде с рисом, маринованными овощами или шпинатом, приправленным кунжутом, в холодном — с лимоном.

 

 

ЖАРЕНАЯ СВИНИНА С ИМБИРЕМ

 

Компоненты:

1-й вариант: 300 г постной свинины, 1/2 ч. ложки очищенного и тертого имбиря, 1 ст. ложка водки, 2 ст. ложки сею, 100 г стручков молодого гороха или китайской капусты, 2 ст. ложки растительного масла. 

2-й вариант: 400 г свиной вырезки, 3 ст. ложки растительного масла, 1 огурец, 1 помидор, петрушка
Для соуса: 1 ч. ложка имбирного сока, 1,5 ч. ложки тертого имбиря, 4 ст. ложки сею, 2 ст. ложки водки, 1/2 ст. ложки сахара.

Приготовление:

1-й вариант: Очень тонко нарезать свинину. Приготовить соус из имбиря, водки и сею, заложить в него куски свинины так, чтобы соус их покрывал, оставить на 10—15 мин, периодически переворачивая. В тяжелой чугунной сковороде согреть масло, заложить туда мясо и жарить на среднем огне, пока не зарумянится, затем перевернуть. Сделать сотэ из гороха или капусты, при необходимости добавить каплю масла, держать на огне 1—2 мин. Вынуть овощи и заложить в эту сковороду свинину с соусом и залить соком, оставшимся на сковороде после жарки свинины. Довести до готовности. Свинину разложить на тарелки с готовыми овощами. Подавать с горячим рисом, бульоном и ассорти из маринованных овощей и зеленым салатом.

2-й вариант: Нарезать свинину тонкими пластинами, заложить в приготовленный соус на 10 мин. Разогреть масло на сковороде на среднем огне. Вынуть пластины мяса из соуса, положить на сковороду так, чтобы они не касались друг друга и жарить, переворачивая. По мере необходимости добавлять масло и поливать соусом, пока свинина не покроется блестящей корочкой. Готовое мясо подавать на большом блюде, украсить кусочками огурца и помидора, веточками петрушки.

 

ЖАРЕНЫЕ КУРИНЫЕ КОЛОБКИ В СОЕВОМ СОУСЕ

Компоненты: 300 г куриного фарша, 1/4 ч. ложки имбирного сока, 1 ч. ложка темной бобовой пасты, щепотка соли, 2—3 ст. ложки мелко нарезанного репчатого лука, 1 ч. ложка кукурузного крахмала, растительное масло.

Для соуса: 1/4 стакана десертного вина, 1/4 стакана даси, 1/4 стакана сею.

Приготовление: Положить в миску куриный фарш, добавить имбирный сок, бобовую пасту, соль и лук. Хорошо размешать и посыпать сверху крахмалом. Оставить на некоторое время и снова размешать. Слегка смазать маслом руки и сделать 18—20 колобков. В глубокую сковороду налить масло и хорошо нагреть его. Колобки жарить по 3—4 мин, часто поворачивая, пока они не приобретут темно-золотистый оттенок. Вынуть их и хорошо обсушить. В другой сковороде все компоненты соуса довести до кипения, уменьшить огонь и заложить туда куриные колобки. Готовить 5 мин, часто поворачивая. Снять с огня и вынуть колобки.

 

«Хара» — в буквальном смысле слова — живот, чрево (точнее, та его часть, что располагается па пять сантиметров ниже вправо и влево от пупка). В переносном же значении это слово обозначает душу, ум, характер, намерения, глубинные мысли — все то, что на Западе связывается с понятием «сердце».

В Японии со словом хара употребляется довольно много устойчивых оборотов речи: тот, кто полон решимости, привел в спокойное состояние свое хара (хара-о кимэру); кто сердится, у того хара поднимается кверху (хара-о татэру); кто говорит откровенно, у того хара раскрыто, — «хара-кири». Ритуальное самоубийство путем вскрытия живота потому и назвали «харакири». Оно утвердилось в эпоху Хэйан (VIII—XII вв.) и сначала осуществлялось только самураями.

Слово «харакири» иностранцы употребляют с оттенком насмешливости, сами японцы склонны употреблять слово «сэппуку» или «каппуку».

Сэппуку буквально означает вспарывание живота. Если сэппуку назначалось как наказание, то говорили, что виновный осознал свою вину, что равнозначно словам: «Я совершил нехороший поступок, мне стыдно перед своей совестью, и я наказываю себя собственными руками». Иногда человек совершал сэппуку, не будучи виновным, что означало: «Я не виновен, но я хочу показать вам мою душу, чтобы вы сами могли судить об этом».

Как известно, боль в животе переносить очень трудно, поэтому вспороть себе живот означало нелегко уйти из жизни. Поэтому тот, кто совершал сэппуку, мог сказать: «Оповести, что я умер мужественно». У самураев смерть в бою и «смерть на циновке» (сэппуку совершалось на циновке) в одинаковой степени расценивалась как геройство.

К XIV в. смерть от собственной руки стала цениться значительно выше, чем смерть в бою. Самоубийство начали рассматривать как проявление высшего героизма, демонстрацию силы и самообладания. Такое отношение к жизни и смерти особенно ярко показано в классическом японском эпосе. В «Повести о Великом мире» описывается 2640 случаев таких самоубийств. Вот один из них:

«Ёсимицу поднялся на сторожевую вышку и стал всматриваться вдаль — в том направлении, куда уехал принц. Он неясно увидел вдали его удаляющуюся фигуру. „Ну, теперь за дело!“ — подумал он. Оторвал мечом башенные доски, открыл всего себя стоящим внизу и громким голосом воскликнул: „Второй сын императора Годайго, государя в девяносто пятом поколении со времени императора Дзимму — августейшего потомка великой богини Аматэрасу, принц первого ранга Такахато, ныне погиб от руки мятежных вассалов! Сейчас я покажу, как умерщвляет себя воин! Да послужит это образцом для вас, когда кончится ваше воинское счастье и вы будете сами готовиться разрезать себе живот!“

Сказав так, он снял доспехи и сбросил их с башни. Спустил с плеч парчовую накидку, бывшую под латами, обнажил верхнюю часть туловища, воткнул меч в белое блестящее тело и сделал слева направо по животу прямой надрез, выхватил оттуда внутренности и бросил их на пол башни, потом взял меч в зубы и упал лицом вниз» [100, 210].

Со второй половины XV в. до середины XVII в. в Японии практиковали сэппуку в случае смерти господина. В «Хагакурэ» помещен рассказ об одном таком случае. В нем рассказывается о том, как к Сукэдзаэмону — управителю владетельного князя Набэсима посланцем князя было доставлено распоряжение сделать харакири из-за дурного поведения дочери, покрывшей бесчестием имя отца. Сукэдзаэмон в это время сидел за партией «го» *. Узнав о распоряжении, Сукэдзаэмон попросил посланца подождать, пока он закончит партию, и посмотреть за развитием игры. Когда партия была закончена, Сукэдзаэмон отошел в сторону и спокойно вспорол себе живот.

Восемнадцать самураев Сукэдзаэмона, не желая расставаться со своим господином, просили у посланца князя разрешения последовать за умершим господином, но посланец, испугавшись такого количества жертв, не соглашался. Тогда сын Сукэдзаэмона стал просить за них. «Если воин сказал, что он умрет, — говорил он, — бесполезно его останавливать. Пожалуйста, разрешите им сделать харакири». Разрешение было получено, и все восемнадцать вассалов Сукэдзаэмона немедленно отправились вслед за своим господином на тот свет.

В этом отношении характерна клятва двух братьев Кусуноки, данная после битвы при Минатогава ( «Тайхэйки», гл. XVI). Как справедливо считает Н. И. Конрад, эта клятва вошла в основной фонд национально-монархической идеологии [100, с. 211—212].

«Направившись на север от Минатогава, Масасигэ прибежал в одно селение. Здесь, намереваясь распороть себе живот, он снял доспехи и осмотрел свое тело: оказалось, что па нем было одиннадцать ран. С ним было семьдесят два человека из отряда, и ни у одного из них не было менее трех — пяти ран. Все родичи Кусуноки в количестве тринадцати, их воины в количестве более шестидесяти человек расположились в ряд в зале шесть нэп и, десятикратно возгласив все в один голос призыв к буддам, — все вместе разом распороли себе животы.

Масасигэ, сидя на возвышении, обратился к своему младшему брату Масасуэ и спросил его: „Последнее желание человека перед смертью определяет его судьбу в грядущем. Чего же из всего, что есть в девяти мирах, хочешь ты теперь?“ Масасуэ хрипло засмеялся: „Все семь раз родиться на свег снова человеком и каждый раз истреблять государевых врагов“. Масасигэ радостно улыбнулся и сказал ему: „Твое желание недоброе, но и у меня такое же. Итак, родимся снова вместе на свет и добьемся исполнения этого нашего желания“. И дав друг другу такую клятву, оба брата проткнули друг друга мечами и пали рядом на одно и то же изголовье».

Смерть вслед за своим господином в ряде случаев принимала форму массовых самоубийств, становилась своего рода модой. Вот еще один пример из «Тайхэйки»: «Принц спросил: „А как нужно убивать себя?“ Ёсиа-ки, сдерживая хлынувшие слезы, проговорил: „Вот так…“ И, не договорив до конца, выхватил меч, повернул его на себя, вонзил в левый бок и разрезал себе несколько ребер по направлению к правому боку. Затем вынул меч, положил его перед принцем, упал ниц и умер. Принц тотчас же взял меч и взглянул на него. Так как на рукоять стекла кровь, принц обернул ее рукавом своей одежды, обнажил свое подобное снегу тело и, вонзив меч около сердца, пал на то же изголовье, что Ёсиаки.

Все бывшие с принцем… воскликнули:, ,Мы тоже вслед за принцем!» В один голос возгласили молитву буддам и все сразу совершили харакири. Видя это, воины, числом более трехсот, что стояли во дворе, стали пронзать друг друга мечами и грудою свалились на землю» [100, с. 212].

Когда умер сёгуп Иэмицу (1651 г.), харакири еще больше вошло в моду. Даже князья не щадили себя. Намереваясь лишить себя жизни, владетельный князь Утида Ма-санобу собрал гостей, чтобы выпить с ними по прощальной чарке сакэ. На пиршество собралось 50—60 человек. Около восьми часов вечера Масанобу прилег отдохнуть и просил разбудить себя! в 10 часов. Он быстро заснул, а когда проснулся, уже было 12 часов ночи. «Что же вы меня не разбудили? — заворчал он. — Ведь я же просил». Продолжая ворчать, Масанобу уселся на циновку и вспорол себе живот.

Этот обычай, который называли дзюнси или ойбар а (харакири вслед за смертью своего господина, главы рода), был запрещен законом в 1663 г., однако его долго не удавалось искоренить. Тогда власти пошли на крайность — они стали обезглавливать всех членов семей тех лиц, которые делали харакири после смерти своего господина. Это помогло. Однако подпольно этот обычай процветал еще долго. После кончины императора Муцухито, например, некоторые его приближенные и почитатели пренебрегли запретом и сделали харакири (среди них был генерал Ноги). По закону эти люди осуждались, а по нормам морали расценивались как национальные герои.

Процедура харакири, применяемая в качестве наказания, обставлялась особенно пышно. Акт харакири обычно совершался в резиденции господина. Для этого выбиралось ночное или вечернее время. Двор посыпали крупным песком, а место самого акта устилали тонкими циновками, которые покрывались белым полотном; поверх стелилось шерстяное покрывало красного цвета. Приговоренный, одетый в легкое кимоно, усаживался на приготовленное место в позу по-япопски. К нему подходили два «секунданта», старший и младший. Младший становился за спиной приговоренного и вынимал из ножен меч. Осужденному на подносе подавали кинжал или короткий меч и помогали раздеться.

Сам акт харакири выполнялся разными способами. Вот один из них: кинжал берется в правую руку, вонзается в левый бок и горизонтально проводится ниже пупка до правого бока; затем вертикально от диафрагмы до пересечения с горизонтальным порезом; если не наступает конец, то кинжал далее вонзается в горло. Известны и другие способы [162, с. 501 С годами людей, способных соблюдать все детали процедуры, становилось все меньше и меньше. В связи с этим процедуру максимально упростили, и перед ее отменой в период реставрации Мэйдзи она выглядела значительно проще: осужденный брал в руки поднесенный ему на подносе кинжал, а «секундант», стоящий за его спиной, тут же сносил ему мечом голову. Раньше в обязанности младшего «секунданта» входило прекращать мучения человека, вспоровшего себе живот. С течением времени этот «секундант» превратился в палача.

Харакири как акт лишения себя жизни со временем изжил себя в Японии. Однако духовная подоплека этой кровавой процедуры оставила глубокий шрам в психологии нации. Этот шрам все еще кровоточит.

О том, что дух бусидо продолжает витать над Японскими островами, говорят данные исследований Института математической статистики Японии по проблеме «Национальный характер». На вопрос: «Как вы расцениваете поступок 47 самураев периода Токугава, отомстивших за смерть своего господина?» — 29% опрошенных ответили, что они этот поступок одобряют, 34% сказали, что это было правильно для того времени, и только 11% высказались критически. На вопрос: «Оправдываете ли вы действия человека, когда он совершает самоубийство в результате коллизии между моральным долгом и требованием обстоятельств?» — 20% ответили утвердительно (по каждому вопросу опрашивалось 2254 человека) [266].

Однако в какой степени дух бусидо сохраняет значение сегодня? Какова его регулирующая сила?

Конечно, современный японец с иронией смотрит на наставления «Хагакурэ» и удивляется тому, что когда-то в его стране господствовал кодекс харакири. Тем не менее японец как-то воодушевляется, когда вокруг начинают обсуждать названные проблемы. Иначе и быть не может: ведь это плоть и кровь японской нации, ее история.

Когда зарубежные историки дискутируют между собою по поводу бусидо, они подчеркивают в основном две стороны этого явления: догматы самурайской доблести и их проявление в японской культуре; специфическое отношение японцев к самоубийству. При этом нередко делаются довольно категоричные выводы, например: «бусидо — это норма социальной жизни японцев» или «японцы склонны к самоубийствам».

Мы не разделяем такой крайности. Тщательное изучение проблемы социальной регуляции в Японии показывает, что здесь имеются свои тонкости.

Согласно исследованиям Кадзуо Накамуры, накануне войны и в первые послевоенные годы уровень самоубийств в Японии был весьма велик. В последующие годы число самоубийств сокращалось, правда, оставаясь еще сравнительно высоким. Так, в 1961 г. зарегистрировано 18216 самоубийств, что составляет 20% всех умерших. Тем не менее к этому времени по проценту самоубийств Япония занимала третье место в мире.

Обычно самоубийство в Японии совершается в одиночку, однако в отличие от других стран здесь нередко имеют место и групповые самоубийства. Так, в середине 50-х годов регистрировалось более 1200 таких случаев ежегодно. Довольно много групповых самоубийств происходит и сейчас. Среди них влюбленные неизменно занимают первое место.

Такие самоубийства называют в Японии синдзю (самоубийство по сговору) или дзёоси (романтическое самоубийство); такие самоубийства впервые стали практиковаться накануне эпохи Эдо. Им близки по духу различные виды кровавых торжественных клятв: вырывание ногтей, протыкание руки или ноги кинжалом, отрубание пальца и т. д. Самоубийства влюбленных совершались путем вскрытия вен, перерезывания горла, повешения… Примерно в середине XVII в. эти виды самоубийств были поставлены под запрет, однако они не исчезли и поныне.

Э. Дюркгейм в своем трактате о самоубийствах утверждает, что в каждой стране они совершаются по-своему, однако К. Накамура не подтверждает подобную «стабильность» способов лишения себя жизни применительно к Японии. Согласно его данным, способы самоубийства меняются. В 60-х годах в Японии возросло количество самоубийств с помощью сильнодействующих ядов. Женщины часто используют кухонный газ, а мужчины — холодное и огнестрельное оружие.

Несмотря на тот факт, что Япония отличается большим процентом самоубийств, нельзя говорить о какой-то этнической предрасположенности японцев к самоубийству. Доказательств этому просто не существует.

По мнению Накамуры, самоубийства часто зависят от социального окружения, отношения религии, других институтов к сущности самоубийства. Дух бусидо, конечно, оказал определенное воздействие на практику самоубийств, однако регулирующая сила бусидо резче проявляется в поведении, связанном с демонстрацией своей национальной приверженности и верности долгу. Это хорошо видно на примере одной, весьма примечательной истории.

В середине марта 1974 г., через три десятка лет после выхода Японии из войны, на Филиппинах состоялась «капитуляция» одного из подразделений японской армии, воевавшей здесь до 1945 г. В живых остался лишь один командир группы спецназначения подпоручик Онода. Об этом факте сообщалось во многих газетах мира. Японский журнал «Мантайм», рассказывая о «капитуляции» Онода, изумил читателей фактом необычно-обычного поведения своего соотечественника. Советский журналист Юрий Бандура подробно повествует об этом событии [33].

В конце 1944 г. командир подразделения войск специального назначения императорской армии майор Танигути вызвал подпоручика Оноду и отдал ему следующий приказ:

— Вам надлежит укрыться в горах острова Лубанг. Ваша цель — террор, подрывная работа, сбор информации о противнике. Мы еще вернемся на Лубанг, и задача вашей группы — облегчить нам возвращение. Все ли ясно?

— Так точно!

— Тогда последнее. Приказ этот отдаю вам я. И никто другой, кроме меня самого, не вправе его отменить.

Так подпоручик Онода оказался в джунглях небольшого филиппинского островка. Вместе с ним на выполнение задания были отправлены младший унтер-офицер Симада и рядовые первого класса Акацу и Коцука. Группа спецназначения начала собственную войну, затянувшуюся на годы и даже десятилетия.

Первым из четверки вышел из игры Акацу: весной 1951 г. он сдался в плен. Через три года — в мае 1954 г. в стычке с подразделением горных стрелков филиппинской армии был убит унтер Симада. А еще восемнадцать лет спустя в перестрелке с патрулем погиб Коцука. Командир группы пережил своих подчиненных. Для подпоручика Оноды война завершилась 10 марта 1974 г., через двадцать девять лет и три месяца после того, как он приступил к выполнению боевого задания майора Танигути.

Как же капитулировал Оиода?

Март 1946 г. По чащобам Лубапга в сопровождении американских солдат бродит японец с мегафоном, оглашая вечнозеленые склоны гор вестью о полной капитуляции Японии. На его призыв прекратить сопротивление откликнулись четыре десятка пехотинцев, не успевших эвакуироваться вовремя со своими частями. Онода остается в джунглях.

Май — июнь 1954 г. Япония направляет на Лубанг делегацию для спасения Онода и Коцуки. В составе группы — их родные и близкие. Три педели блужданий по горам ничего не дают. Надорвав голоса в призывах сложить оружие и сдаться властям, делегаты ни с чем возвращаются в Японию. Май — декабрь 1959 г. Лубанг посещают одна за другой три группы с прежним заданием. С ними на остров приезжает родной брат подпоручика. Онода не только слышит обращенные к нему призывы, но и узнает брата. Тем не менее он продолжает «выполнять приказ». С ноября 1972 г. по апрель 1973 г. сюда вновь прибывают четыре поисковые группы. На сей раз в попытках извлечь его из филиппинских лесов принимает участие отец. Он бродит по горам Лубанга и выкрикивает строки классических японских трехстиший — хайку:

     Сколько воспоминаний
     Вы разбудили в душе моей,
     О вишни старого сада!

Онода продолжал «войну».

Трудно сказать, как долго еще длилась бы эта «война» и чем в конце концов завершилась бы жизнь Онода, если бы он не «взял в плен» своего соотечественника — молодого туриста из Японии. В беседе с ним Онода категорически заявил земляку, что пока отданный ему три десятка лет назад приказ не будет отменен его прямым начальником, он, офицер императорской армии, будет продолжать свою войну.

Результатом этой беседы явилась еще одна спасательная экспедиция. В ее составе был бывший майор Танигути, тот самый, что отправил Онода на Лубанг. Поздним мартовским вечером на одной из высот в джунглях Филиппин отставной майор зачитал стоявшему перед ним навытяжку с винтовкой у ноги подпоручику Онода приказ об отмене возложенного на него боевого задания. Тридцатилетняя война офицера закончилась.

О том, как прочно укоренился в Онода дух бусидо, видно по его высказываниям перед телекамерой:

«Не сдавался, потому что обязан был действовать лишь по приказу прямого начальника… О гибели подчиненных не жалел. Возникло лишь желание отомстить за их смерть… О родителях не вспоминал. Полагал: раз они считают меня погибшим, значит, дух их возвышается, а это продлит им жизнь».

Бусидо — это не только историческое прошлое японского народа; в значительной, точно не вычисляемой мере — это его настоящее. Бусидо способно поднять массы на самые невероятные дела «во имя нации». Об этом нам напоминает драматическая история камикадзэ.

Во второй половине XII в. Япония оказалась перед угрозой нашествия монголов. Внук Чингисхана Хубилай дважды (в 1274 и 1281 гг.) с армадой кораблей подходил к берегам Японии, пытаясь покорить ее. Обе экспедиции оказались неудачными: сильнейшие тайфуны, возникшие во время высадки захватчиков на Японские острова, уничтожили большинство кораблей. Японские историки назвали эти тайфуны «камикадзэ», что значит «божественный ветер», давая понять, что это — божественная помощь японскому пароду.

В конце второй мировой войны, когда Япония терпела поражение, японское командование именем камикадзэ назвало молодых людей-смертников, с помощью которых намеревалось переломить ход войны. Сначала это были пилоты — охотники за американскими авианосцами, а потом «люди-лодки», «люди-мины», «люди-танки» и т. д. К концу войны в японских вооруженных силах действовали сотни подобного рода отрядов, некоторые имели в своем составе тысячу и более бойцов.

Основателем первых отрядов камикадзэ и их идейным вдохновителем был адмирал Ониси, который осенью 1944 г. на Филиппинах сформировал эскадрилью «камикадзэ», состоящую из четырех подразделений, которым дали имена, заимствованные из поэмы средневекового самурая Норинага Мотоори — поэта периода Токугава. Адмирал Ониси уверял, что любой боец из этих отрядов представлял себя «богом без земных желаний» [201, с. 211].

Камикадзэ-пилоты должны были таранить «Летающие крепости» (американские бомбардировщики Б-47), авианосцы или другие крупные цели. «Люди-лодки» обучались направлять оснащенную торпеду на атакующий корабль противника. «Люди-мины», облачась в водолазный костюм и будучи вооружены шестами, на конце которых укреплялись мощные заряды, готовились к встрече десантных судов противника. Таким же путем «люди-мины» обучались поражать танки наступающих. В сухопутной армии имелись «люди-пулеметы», «люди-снаряды» и т. д.

Возникновение отрядов камикадзэ в Японии, конечно, не было случайностью. Своим появлением они обязаны морально-этической системе бусидо. В основу подготовки была положена идея готовности умереть за Японию, за императора. В тех отрядах, где это было возможным, непременным атрибутом камикадзэ был самурайский меч. Камикадзэ повязывали голову белыми повязками хатимаки, точно такими, которыми обвязывались перед боем самураи.

Японская военщина была уверена в том, что кодекс бусидо достаточно хорошо удобрил почву для внедрения в сознание японской молодежи идеи самопожертвования и что трудностей с поиском добровольцев не будет. Нужно сказать, что такая уверенность военных получила подтверждение на практике. Японские юноши слетались в отряды камикадзэ, как бабочки на огонь.

К. Симонов, посетивший Японию в 1946 г., провел несколько бесед с бывшими камикадзэ, стараясь понять мотивы поведения этих людей, в большинстве своем добровольно решившихся пожертвовать собой. Многие камикадзэ, установил К. Симонов, считалп, что их поведение диктовалось не покорностью судьбе, а верой в идеалы, интересами служения государству [155, с. 224].

В письмах к родным и близким молодые люди, которых ожидала неминуемая смерть, с восторгом сообщали о своем намерении отдать жизнь за Японию, за императора. Так, двадцатилетний мичман Тэруо Ямагути писал родителям: «Не плачьте по мне. Хотя тело мое превратится в прах, мой дух вернется в родные края, и я навсегда останусь с вами, моими друзьями и соседями. Я молюсь за ваше счастье». Другой камикадзэ, двадцатидвухлетний мичман Итиро Хаяси, в письме утешал свою мать: «Дорогая мама, пожалуйста, не тоскуй по мне. Какое счастье погибнуть в бою! Мне посчастливилось получить возможность умереть за Японию… До свидания, дорогая. Проси Небо принять меня к себе. Я буду очень опечален, если Небо отвернется от меня. Молись за меня, мама!» [201, с. 204-205].

В целом в отрядах камикадзэ царил националистический угар. Молодые люди с самурайскими повязками на головах, не раздумывая, шли на смерть. Четко выполнивших задание, т. е. нанесших урон врагу, всячески прославляли, причисляли к божествам. Погибшие становились примером, им старались подражать, создавался культ погибших — повсюду красовались их портреты.

Дух бусидо, воплощенный в театрализованной процедуре харакири, в массовом самопожертвовании, и сейчас, пусть не всегда в открытую, продолжает культивироваться в некоторых кругах современной Японии.

Бусидо (букв, «путь воина») представляет собою учение о рыцарском поведении. Бусидо — это, с одной стороны, моральный кодекс самураев, а с другой — изначальный дух японской нации, превратившийся со временем в традицию.

Необходимо заметить, что бусидо как кодекс самураев никогда не систематизировался — ни в учебниках, ни в сводах правил или законов. Тем не менее влияние бусидо в японской жизни от этого не уменьшилось, оно прочно укоренилось в сердцах японцев. Не отошла в прошлое идея бусидо и сегодня.

Еще задолго до того как бусидо стало кодексом самураев, его основные установки бытовали в японском народе. Отражение главных идей бусидо мы находим в книге «Хагакурэ».

Название «Хагакурэ» буквально означает «скрытый под листьями».

«Скрытый под листьями» понималось как откровение, доступное только тем, кто может понять тайный смысл учения. Так стали называть книгу воина. Говорят, что название взято из стихотворений Сайге, бонзы-отшельника:

     При виде цветка, который живет, укрывшись, под листьями,
     Я допытываю такое чувство, словно вижу свою тайную любовь.
     Хакакурэ-ни тиритодомарэру хана ломи дзо,
     Синоби си хито-ни оу кокоти суру.

Большинство изречений, собранных в «Хагакурэ», приписывается самураю Ямамото Цунэтомо, удалившемуся от мирской суеты после смерти своего господина. «Хагакурэ» известно и под названием «Набэсима ронго», т. е. «Афоризмы Набэсима» — правителя провинции Хидзэн па о-ве Кюсю. В японских легендах говорится: «Правители клана Пабэсима отличались умом и проницательностью. В этом отношении они могут считаться образцом. Необыкновенное счастье рода Набэсима можно объяснить только божественным благоволением, которое он снискал за благочестие и добродетель своих предков» [167]. Говорят, что самураи из провинции Хидзэн не отличались роскошью доспехов, золото не блестело на эфесах их мечей, зато всем были хорошо известны их верность и мужество.

К названию «Хагакурэ» часто присоединяют термин «бусидо», и тогда все вместе японцами воспринимается как «Книга воина». В этой книге излагается идея служения и верности самурая своему господину. Сначала это относилось только к взаимоотношениям между местными феодалами и их вассалами. Феодал в те времена распространял свою власть обычно на три-четыре провинции, а нередко на несколько округов. Но постепенно идеи «Хагакурэ» внедрились в умы всей нации. Эти идеи оказались доминирующими в предвоенной Японии как противодействие усилению чужеземного влияния и нашли приверженцев в среде участников движения за возврат к почитанию местных национальных святынь.

Из истории известно, что самураи появились как вооруженная дружина местных феодалов. Они происходили из среды крестьян и служилых людей. На первых порах это были довольно неотесанные люди. От них требовалась только слепая верность господину и смелость в бою. Однако со временем этого оказалось мало. Когда военное дело стало профессиональным занятием, продвижение по служебной лестнице потребовало знания китайского языка и письменности. Постепенно самураи приобщались к сложной системе средневековой культуры. В религиозном отношении их привлекла секта буддизма дзэн, в которой они увидели возможность самосовершенствования.

«Хагакурэ», отразив взаимоотношения между господином и подданным, стала идейной основой института самураев, пышно развернувшегося в период режима Токугава (1600—1868). В истории Японии большую роль сыграла такая черта характера самураев, как страстная жажда знаний, которая толкала самураев на подвиги. Когда XVII век поставил перед Японией проблемы духовного порядка, самураи бросились штудировать китайских философов и моралистов. Когда в двери Японии постучался XIX век со своим техническим прогрессом, самураи стали во главе торгово-промышленных предприятий, сделались политиками, создали публицистику. Самураи были сотканы из национального честолюбия, их всегда обуревала страсть поставить Японию впереди всех. Вот где главным образом кроются истоки неистощимой японской энергии. Исходный импульс к раскрытию этой энергии был задан составителями «Хагакурэ».

В «Хагакурэ» четко прослеживается вполне определенная тематика: честь, смерть, доблесть, преданность господину, самосовершенствование.

Красной нитью в «Хагакурэ» проходит идея смерти. Многие исследователи характеризуют эту идею как презрение к смерти, нам же думается, что это есть презрение к жизни. Когда воин, поучает «Хагакурэ», будет постоянно думать о том, как достойно умереть, его жизненный путь будет прям и прост. В ситуациях опасности он тогда не будет думать о том, как спасти свою жизнь, а станет неуклонно стремиться к тому, чтобы броситься в гущу врагов и встретить смерть с улыбкой. «Хагакурэ» воспитывает у воина презрение к человеку, который не добился поставленной цели и продолжает жить.

Рядом с идеей смерти в «Хагакурэ» стоит доблесть. Как следует из описания боевых подвигов самураев Набэсима, доблесть должна быть в натуре любого воина. Высшей доблестью самурая, как следует из «Хагакурэ, является преданность господину. Не будь беспрекословной преданности, считали составители этой книги, не было бы никаких других добродетелей. На преданности господину в Японии воспитались многие поколения людей. Преданность, как и все другие добродетели, основана на чувстве чести.

«Хагакурэ» поучает: «Вы можете потерять свою жизнь, но честь — никогда». Воинов призывали строго хранить свое «доброе имя». Слово самурая ценилось без всяких письменных гарантий. Самураи не давали никаких клятв — это считалось унижением их чести. Такое понимание чести сказалось на основном словарном фонде японского языка. Нитобэ Инадзо считает, что в японском языке нет слова «ложь»; слово у со употребляется как отрицание правдивости (макото) или факта (хонто) (цит. по [162,с. 34]).

Согласно «Хагакурэ», честь не приходит к воину как дар неба, это чувство надо воспитать, а для этого надо работать над собой. В связи с этим «Хагакурэ» дает вполне определенные советы, как воспитывать в себе нужные качества. Самурай обязан был самосовершенствоваться, закалять дух и тело. Военный человек, поучает «Хагакурэ», никогда не должен обнаруживать свои внутренние переживания. Его личные потребности должны быть максимально урезаны. На людях же он должен появляться в приличном виде, поддерживая честь своего господина.

Книга «Хагакурэ» состоит из одиннадцати частей, поделенных на 130 небольших разделов. Большую часть книги занимают рассуждения самурая Цунэмото. Они перемежаются повествованиями о различных событиях или описаниями добродетелей правителей клана Набэсима. Эти рассуждения, повествования и описания считаются эталоном самурайской чести, совести, долга, мудрости. Скрытый смысл всего этого составляет психологию бусидо.

Корни бусидо следует искать в догмах конфуцианства, буддизма и синтоизма. Конфуцианство является морально-этической основой бусидо. Буддизм воспитал у последователей бусидо равнодушие к смерти. Однако подлинное основание бусидо покоится на синтоистских культах природы и предков, взрастивших у японцев особое чувство принадлежности к японской нации.

Конфуцианство закрепило в кодексе бусидо прежде всего «верность долгу». Любой «благородный муж», утверждал Конфуций (в его понимании «благородный муж» — это нравственно полноценный человек), должен в своем поведении руководствоваться чувством долга. Эта нравственная норма трактовалась конфуцианцами не просто как выполнение обязанностей, а значительно шире. «Благородный муж, — поучал Конфуций, — ко всему подходит в соответствии с долгом; совершает поступки, основываясь на ритуале, в словах скромен, в поступках правдив» [75, ч. 1, с. 167]. Чувство долга тесно увязывалось конфуцианцами с честью, понимаемой как моральное право на уважение и общественное признание.

В кодексе бусидо долг и честь предписывают соблюдать верность, благородство, мужество. В этом сказалось влияние известного изречения Конфуция: «Видеть то, осуществление чего требует долг, и не сделать, есть отсутствие мужества» [75, т. 1, с. 145]. Конфуцианство соединялось с синтоистской моралью.

Мораль синтоизма в том, чтобы познать самого себя, заглянуть в глубь своей души и ощутить божество (ками), которое там якобы живет. Согласно синтоизму, человеку надо слушаться веления этого божества, ибо оно представляет собой зов родителей и всех предков от поколения к поколению. Своей жизнью, учит синтоизм, японец обязан предкам. Однако это только одна сторона дела. Синтоизм внушает японцу ощущение духа благоустроенности государства, охраняющего благополучие и безопасность людей. Только в таком государстве, согласно синтоизму, японца могут воспитать так, как должно; только в таком государстве могут быть вскормлены его дети. Поэтому, по синтоистским канонам, японец должен чтигь повелителя-государя, от которого исходят мир, законы п порядок. Синтоизм внушает человеку троякую обязанность: к родителям, прародителям, императору. Па этом основывается и бусидо. И хотя официальное отношение к императору изменилось, значение его как символа сохраняется.

Согласно синтоизму, личность японца — это хранилище божественного начала. Тело считается временно отданным человеческому Я, оно является как бы собственностью ками. Люди, говорят синтоисты, должны ухаживать за своим телом потому, что здоровое тело — источник духа и энергии, радость родителей. У синтоистов есть обычай, согласно которому умирающий в молодом возрасте просит прощения у родителей за свою раннюю смерть. Он должен говорить примерно так: «Простите меня, что я от вас ухожу, когда вы приближаетесь к старости. В ваши годы вы будете чувствовать мое отсутствие; я мог бы вознаградить вас за все то, что вы для меня сделали, но я должен уйти — такова воля неба» [164, с. 245].

Бусидо учит японца заботиться о своем теле. Но не это главное. Бусидо требует от людей самоотвержения. Высшей похвалой для последователя бусидо всегда была идея «человек без собственного Я». Тот, кто стремился к уничтожению своего Я, рассматривался как существо высшего разряда. Приверженец бусидо должен был уяснить, что истинный долг человека заключается не в собственном спасении. У него не может быть эгоистических видов на «награду Неба», его наградой является голос совести: «ты хороший и честный человек», «ты искоренил в себе себялюбие», «ты внедрил в свое сердце чувство стыда и голос совести». Совесть — понятие, которое в Японии обозначается словом кокоти (одновременно и чувство, и ум, и доброе сердце), всегда считалась мерилом настоящей приверженности идеям бусидо.

Чтобы воспитать в себе дух бусидо, человек должен был многому учиться, но главное — терпеть и рисковать. Именно обучение терпению и готовности к риску было положено в основу воспитания подрастающего поколения. Чтобы научиться переносить всякие лишения, мальчики ходили босиком по снегу, упражнялись в фехтовании и в стрельбе в цель, в полночь отправлялись на кладбище, по целым ночам бодрствовали в состоянии «наготове», подвергались тяжелым и даже варварским испытаниям. Все это делалось для воспитания самообладания.

Самообладание — вот цель и средство самовоспитания японца. Если человек в сложной ситуации начинает выражать гнев и чрезмерно бушевать, то па него смотрят как на недостойного, и он сам вскоре понимает, что надо посмеяться над таким поведением, взять себя в руки и унять свои страсти. Если на него нападет грусть, он должен прикрывать ее улыбкой, делать так, чтобы никто не догадывался об истинных переживаниях. Последнее уже давно способствовало тому, что многие иностранцы стали считать японцев слишком легкомысленными: у них-де улыбка по поводу п без повода. Однако улыбка японца — результат целой исторической эпохи. Эта улыбка как бы венчает кодекс самурайского воспитания, она формирует такую черту национального характера, как вежливость в широком смысле этого слова.

Основная идея вежливости японца в том, чтобы быть всегда приятным в отношениях с другими. Это не та вежливость, которая подразумевает лишь хорошие манеры, благовоспитанную речь. Вежливость культуры бусидо должна идти рука об руку с более глубоким предписанием: «радуйся со счастливым и не показывай другим твоих слез».

Бусидо прежних времен, утверждал японский писатель Кан Кикути накануне второй мировой войны, будучи «путем воина», стало путем всей нации. «Можно смело сказать,— подчеркивал Кикути, — что все лица мужского пола в возрасте от 20 до 40 лет являются воинами» [85, с. 184].

Превратившись в традицию, бусидо и сегодня осуществляет в Японии регулирующую функцию. Бусидо — это среда, благодаря которой живо в Японии почитание предков. Дух бусидо во многом повелевает поведением японцев, и они сознательно, но еще в большей степени бессознательно, следуют за ним. То, что предписывает бусидо, не так-то просто смахнуть, отбросить, от этого вдруг нельзя отказаться. Корни бусидо сидят слишком глубоко.

Бусидо — путь воина — означает смерть. Когда для выбора имеются два пути, выбирай тот, который ведет к смерти. Не рассуждай! Направь мысль на путь, который ты предпочел, и иди. Невольно напрашивается вопрос: “Почему я должен умирать, когда это невыгодно? Почему я должен платить жизнью за ничто?“ Это обычные рассуждения себялюбивых людей. Когда надлежит сделать выбор, не позволяй мыслям о выгоде колебать твой ум. Принимая во внимание, что все мы предпочитаем лучше жить, чем умереть, это предпочтение определяет и наш выбор. Думай об ожидающем тебя бесчестии, когда ты, стремясь к выгоде, вдруг ошибешься. Подумай о жалкой участи человека,
который не добился цели и продолжает жить. Когда ты потерпел фиаско в своих намерениях и расплачиваешься за свою неосмотрительность смертью — значит, твоя жизнь проведена бесцельно; но помни, что твоя смерть не роняет твоего достоинства. Смерть не бесчестит. Каждое утро думай о том, как надо умирать. Каждый вечер освежай свой ум мыслями о смерти. И пусть так будет всегда. Воспитывай свой разум.
Когда твоя мысль постоянно будет вращаться около смерти, твой жизненный путь будет прям и прост. Твоя воля выполнит свой долг, твой щит превратится в стальной щит. Если ты не можешь проследить свой путь прямо, открытый глазами, с умом, свободным от путаных мыслей, ты не избежишь ошибок. Выполнение долга должно быть безукоризненным, а твое имя незапятнанным.

СМЕРТЬ И ИСТИНА
Однажды какой-то человек спросил:
— Что есть смерть?
И получил ответ коротко сложными стихами:
В жизни все фальшиво,
Есть только одна истина, и эта истина — смерть,

ЛИЦОМ К СМЕРТИ

Воистину храбр тот, кто смерть встречает с улыбкой. Таких храбрецов мало, они редки. Есть люди, умеющие спорить благородно, но есть такие, которые теряют рассудок в решительный момент. Человек, потерявший сердце в последнюю минуту, не храбрый человек.

РАСЧЕТЛИВЫЕ УМЫ

Очень расчетливый ум не достоин уважения. Рассчитывать — это значит взвешивать и помнить, что можно потерять и что нужно выиграть. Расчетливый ум никогда не сможет подняться над мыслью о корысти и убытках. А что есть смерть, как не убыток? Что есть жизнь, как не корысть? Кто рассчитывает, тот корыстен. Поскольку такой человек
в любых обстоятельствах работает только с корыстной целью,— он должен опасаться смерти. Значит, такой человек — трус. Кто обучался наукам, у того свободный и острый язык. Но остроты таких людей часто служат маской для их немощного  ума.
Язык часто защищает их расчетливый ум. Их остроумие часто вводит людей в з аблуждение, а язык отвлекает уши.

ВЫБОР

Сида Китиносукэ, один из подданных его светлости, сказал: “Когда и жизнь, и смерть одинаково не бесчестны,— останови свой выбор на жизни“. Но он имел в виду выразить обратное тому, что сказал. В другом случае он заметил: “Когда вы не можете решить:
идти или не идти? — лучше не ходите“. Он добавил: “Когда вы задаетесь вопросом: есть или не есть? — лучше не ешьте. Когда вас мучит вопрос: умереть или не умереть? — лучше умрите“.

ПРИМЕРНАЯ СМЕРТЬ

Смерть посещает всех: великих и малых. Смерть настигает вас, не считаясь с тем, подготовились вы к ней или нет. Но все люди подготовлены к 'факту смерти. Однако вы склонны думать, что вы переживете всех. Это вводит в заблуждение и вас, и других. Смерть подкрадывается к вам, прежде чем вы об этом узнаете. Встречая смерть, будьте уверены в том, что вы встречаете ее в полной готовности.

КОГДА ПРИХОДИТ СМЕРТЬ

Бусидо — путь воина — приказывает сражаться отчаянно, насмерть. “Любого противника, с которым ты сражаешься, считай настолько сильным, что с ним не управятся и десятки людей“,— сказал Наосигэ из рода Набэсима.
Ты никогда не сможешь совершить подвиг, если будешь следить за ходом сражения.
Только тогда ты достигнешь многого, кода, не обращая внимания на окружающее,
станешь биться отчаянно, как бешеный.

Бусидо запрещает увлекаться рассуждениями. Рассуждающий воин не может принести пользу в бою. Не думай о твоем князе. Не думай о твоих родителях. Путь воина означает лишь одно — сражаться бешено, насмерть. Только идя Этим путем, ты выполнишь свой долг перед твоим владыкой и перед твоими родителями.

ВНЕШНОСТЬ САМУРАЯ

В столь отдаленные времена, как эра Камбун (1661—1672), самурай каждое утро принимал ванну, брился, душил волосы, стриг ногти, аккуратно шлифовал их пемзой и полировал токуса. Так же тщательно следил он за своим оружием, которое всегда со-
держал в чистоте, старательно очищая от ржавчины. Все это делалось не ради только наружного блеска, по потому, что самурай хотел быть всегда таким чистым, каким он дол-
жен быть после смерти, ибо призыв к оружию мог раздаться в любой момент. Воин, чьи бренные останки находились в неряшливом состоянии, выставлялся на посмешище, если его труп доставался в руки неприятеля. Самурай, который ежечасно готовился к смерти, приготовлял себя к тому, чтобы не стать посмешищем врага.

ЛИЦОМ К ВРАГУ

В сражении старайся быть впереди всех. Думай только о том, как преодолеть вражеские укрепления. Никогда не отставай от других, но и не хвались своей доблестью.
Так рассуждает один почтенный господин. И он советует правильно. Кто вышел на поединок, тот всегда должен помнить, что он обязан встретить смерть, повернувшись лицом к врагу. Даже оставшись один, защищай свою позицию. Тотчас же найдется другой, чтобы образовать фронт вместе с тобой, и вас станет двое. В доблести и бесстрашии будь вторым за пустым местом. Будь таков, чтобы самому чувствовать, что твое искусство непобедимо. Накано Сюэмон так выразился о доблести: “Какая тренировка хороша для военного? Закрой глаза, шагни вперед и бей; в противном случае ты не принесешь пользы“. Голова живет и после того, как тебя уже больше нет. Солдату могут отрубить голову, но это еще не означает, что настал его конец. Если его воинственный дух силен, он может проявить себя даже и после того, как потеряет голову. Храбрость солдата памятна достаточно долго, чтобы нанести ущерб и даже после того, как его обезглавил!.
Если древние воины были способны на это, то почему мы не можем быть способными? Люди остались теми же.

УМ ВОИНА

Самурай должен думать лишь о борьбе. Но его мысль  часто блуждает, не решаясь на чем-нибудь остановиться, Токуса— хвощ зимующий. Позовите самурая и спросите его: “Что является главным правилом воина?“. В наше время у немногих имеется уже готовый ответ на подобный вопрос. Люди редко задумываются над этим вопросом. Застигнутый врасплох самурай часто обнаруживает свою неосмотрительность. Нерадивость самурая непростительна. Если хочешь быть полезен своему князю, будь всегда осторожен. Будь бдительным, когда находишься возле хозяина.
Отдыхать можно вне службы. Тому, кто внимательно относится к своим обязанностям, и служба является отдыхом. Добросовестно относящийся к своим обязанностям не утруждает своего ума.

 В РАЗГАР СРАЖЕНИЯ

— Когда я находился лицом к лицу с врагом, мне казалось, будто меня окутала какая-то тьма. В этот момент я был сильно ранен. А как вы, достопочтенный господин?
— Это правда. Когда я оказался в самой гуще врагов, меня окутал какой-то туман. Я остановился на миг, чтобы успокоиться, и тогда наступил просвет. Если бы я сразу же пошел вперед, я бы не смог причинить врагу столько вреда, сколько причинил.

СЕКРЕТ ВОЙНЫ

Иэмицу, третий правитель Токугава, бьш склонен к ратному делу. Его светлость потребовал однажды к себе двух вассалов. Оба вызванные были известны как мастера военного искусства. Один был Сукэкуро из вассалов князя провинции Кии, другой — Набэ- сима Мотосигэ. Правитель пожелал узнать истинные секреты войны. Первый
из названных полководцев изложил секрет своей школы письменно. То, что он рассказал, заняло три листа бумаги. Мотосигэ изложил свой ответ тоже на бумаге. Он написал в
следующей сжатой и краткой форме: “Никогда не следует задумываться над тем, кто прав, кто виноват. Никогда также не следует задумываться над тем, что хорошо и что нехорошо. Спрашивать, что нехорошо, так же плохо, как спрашивать, что хорошо. Вся суть в том, чтобы человек никогда не вдавался в рассуждения“. Сёгун Иэмицу сказал: “Вот то, чего я хотел“.

ДОЛГ

Самурай обязан отдать своему князю душу и тело; кроме того, он должен быть мудрым, милосердным и мужественным. Без этого он ничего не достигнет. Если хочешь стать мудрым, советуйся с Другими; если хочешь стать милосердным, помогай другим; если 
хочешь стать храбрым, бросайся на врага и вырывай у него победу. Все это необходимо в жизни. Достойные поймут это.

СУРОВЫЙ КНЯЗЬ И СПОКОЙНЫЙ ПОДДАННЫЙ

Однажды князь Кацусигэ выехал на охоту. По какой-то причине он рассердился на одного из его сопровождавших. Князь поднял свой длинный меч и, не вынимая его из ножен, ударил им своего подданного. Меч выскользнул из руки князя и упал в узкое ущелье.
Провинившийся подданный вскочил на ноги и тотчас стал спускаться по крутому обрыву. Он достал меч и заткнул его под платье на спине, пропустив его через воротник. Неся таким образом княжеский меч, он стал карабкаться обратно на четвереньках. Выбравшись из ущелья, он так низко преклонил колени перед своим владыкой, что эфес меча пришелся как раз в руку его владельца. Этот человек не только быстро выполнил то, что должно было, быть выполнено, но и, кроме того, передал меч своему достопочтенному хозяину в наиболее приличествующей случаю манере.

КЛЯТВА ВОИНА

Где бы я ни находился — в глухих ли горах или под землею,— в любое время и везде мой долг обязывает меня охранять интересы моего владыки. Это долг каждого, кто является подданным Набэсима. Это позвоночник нашей религии, не меняющейся и вечной.
Никогда, в течение всей своей жизни, я не должен иметь собственных суждений о замыслах моего владыки и господина. Не поступать иначе во всю свою жизнь. Даже после смерти я воскресну семь раз, чтобы оградить от несчастий дом моего владыки.
Я даю клятву исполнить четыре задачи:
1. Ни перед чем не отступать при выполнении долга.
2. Выть полезным своему владыке.
3. Быть почтительным к родителям.
4. Быть великим в милосердии.
Когда я утром и вечером произношу эту клятву, мои силы удваиваются и мои подвиги становятся непревзойденными. Я должен двигаться, пусть медленно, как червь, но я должен всегда двигаться только вперед.

ТРЕНИРОВКА ВОИНА

Тренируя себя, никогда не надо думать об отдыхе. Нужно быть корректным и внимательным даже в собственном доме. Надо быть скупым на слова. Вместо десяти слов говорите одно. Следите за своими губами, прежде чем сказать. Иногда бывает достаточно одного слова, чтобы доказать свое мужество. И в смутах надо быть таким же спокойным, как в мире. Одно слово может выдать труса. Надо помнить, что часто одно слово
бывает содержательней ста тренировкам. Тренировке человека нет конца. Бывает, так, что вы вдруг начинаете чувствовать себя достигшим полного совершенства и.
перестаете заниматься тем, чем занимались до сих пор. Между тем, кто хочет быть совершенным, тот всегда должен помнить, что он еще очень далек от этого. Только не довольствующиеся уже достигнутым и постоянно стремящиеся к высшим достижениям
будут почитаться потомством за лучших людей. Для достижения полной безупречности тренируйте свою мысль так, чтобы она стремилась к единой цели. Будьте правдивыми на
военной службе. Неискренние никогда не смогут честно служить оружию.

МЕСТЬ

Самурай, имя которого осталось неизвестным, был однажды оскорблен. Не сумев оружием защитить свою честь“ он был публично опозорен. Если случается такое, что требует отмщения, действуйте, не теряя времени, даже если это стоило бы вам жизни. Вы можете потерять жизнь, но честь—никогда. Если вы задержитесь, чтобы обдумать, как лучше отомстить, вы можете не дождаться другого подходящего случая. Считая врагов, вы можете навсегда упустить удобный шанс. Будь против вас хоть тысячи, решительно бросайтесь вперед, разите каждого, и вы достигните того, к чему стремились.
Подданные князя Асано отомстили за смерть своего господина, но они совершили ошибку, что сразу же после гибели врага не сделали себе харакири в храме Сэнкакудаи, где был похоронен князь Асано. Они долго ждали, прежде чем получили возможность реван-
ша. Если бы человек, которого они искали для совершения над ним акта своей мести, за это время успел умереть, их торжественному обещанию суждено было бы остаться невыполненным.

СОВЕТ СТАРОГО ВОИНА

Ямамото Сакино — Камиэмон, рыцарь, которым гордится дом Набэсима, советовал следующее:
4. Все возможно для вас, когда вы работаете с усердием.
2. Дома — в собачьей шкуре, из дома — в тигровой шкуре.
3. Будьте почтительными: от излишней учтивости ваша кисть
не испортится. Будьте учтивыми и вежливыми: от низких покло-
нов спина не сломается.
4. Не жалейте шпор, даже если ваша лошадь скачет галопом.
5. Мужество — превыше всего. Если человек обругает вас пря-
мо, значит, у него хорошая душа.
6. Жизнь человеческая быстролетна, имя вечно.
7. Можно добыть золото и серебро, но хороших людей и правду — не всегда.
8. Мужчина, который смеется с лестью,— трус. Льстиво смеющаяся женщина — распутница.
9. Добивайтесь сведений, когда даже вы осведомлены, чтобы
быть вежливым; а когда вы не осведомлены,— чтобы быть мудрым. 47 ронинов из клана князя Асано около двух лет ожидали случая, прежде чем получили, наконец, возможность отомстить за смерть своего хозяина. По приговору сёгуна они покончили с собой тем способом, который считался наиболее почетным, т. е. сделали харакири. Все они похоронены в буддийском храме Сэнка-Худак, где их могилы сохранены до настоящего времени.
10. Проходя один квартал, думай о семи идеалах.
11. Умейте но одной вещи судить о тысяче вещей.
12. Никогда не зевайте в чужом присутствии. Закрывайте свой Широко разевающийся рот веером или рукавом.
13. Не заламывайте головной убор на затылок, лучше надвигайте его скромно на глаза.

ВНУТРЕННЕЕ И ПОКАЗНОЕ

Ямамото Сакино — Камиэмон сказал: “Кто преданно служит своему господину и хозяину, тот должен ковырять в зубах, если даже он и не ел. Он должен находиться в собачьей шкуре дома и в тигровой шкуре на людях».

 

* * *

Там, где холмы и возвышенности, необходимо занять сторону ян, так, чтобы они были сзади и справа. Это выгодно для армии и [использует естественную] помощь местности.

* * *

Когда в верховьях дожди, река пенится. Если хочешь переправиться, подожди, пока река успокоится.

* * *

Необходимо быстро уходить из опасных мест, таких как отвесные ущелья с горными проходами, „небесный колодец“, „небесная темница“, „небесная сеть“, „небесная яма“ и „небесная расщелина“. Не приближайся к ним. Когда мы держимся от них на расстоянии, противник [вынужден] иметь их в своем тылу.

* * *

Когда армия сталкивается с оврагами и ущельями, заболоченной местностью с тростником и высокой травой, горными лесами или густым и спутанным кустарником, необходимо тщательно прочесать их, ибо там могут быть спрятаны засады и шпионы.

* * *

Если [враг] невдалеке от нас ведет себя тихо, он опирается на помощь оврагов. Если, издалека, он вызывает на бой, значит он хочет, чтобы ты наступал, [ибо] занимает выгодную и удобную ровную местность.

* * *

Если зашевелились деревья, враг приближается. Если в густой траве много [заметных] препятствий, это для того, чтобы вызвать наше подозрение. Если взлетают птицы, там засада. Если животные испуганы, враг готовит внезапную атаку.

* * *

Если пыль поднимается кверху столбом, это значит, что идут колесницы. Если она стелется низко и широко, это наступает пехота.

* * *

Те, кто стоят, облокотившись на оружие, голодны. Если те, кто носит воду, пьют первыми, значит они испытывают жажду. Если они видят ясную выгоду, но не знают, наступать ли, значит, они устали.

* * *

Там, где птицы собираются в стаи, никого нет. Если противник перекликается ночью, он напуган. Если армия волнуется, значит у полководца недостаточно жестокости. Если знамена и флаги переходят с места на место, противник в смятении. Если его командиры в ярости, значит, враг утомлен.

* * *

Если они убивают лошадей и едят мясо, значит, в армии мало зерна.

* * *

Тот, у кого воины постоянно собираются малыми группами то здесь, то там, перешептываясь между собой, утратил власть над армией. Тот, кто часто раздает награды, находится в глубоком затруднении. Кто часто накладывает наказания, находится в сложном положении. Тот, кто вначале жесток, а потом боится людей, являет собой образец глупости.

* * *

Тот, кто направляет посланников с предложениями, хочет передышки.

* * *

Если войска противника подняты и приближаются к нашим силам только для того, чтобы занять позиции и не вступать в битву, за ними нужно внимательно наблюдать.

* * *

Для армии многочисленность — не самое главное, ибо в противном случае это означает невозможность угрожать и нападать. Достаточно оценить собственные силы, оценить положение врага и захватить его. Только испытывающий недостаток ума и пренебрежительный к врагу обязательно попадет в плен.

* * *

Если накладываешь наказания на войска до того, как стали преданы тебе, они не будут подчиняться. Если они не подчиняются, их будет трудно использовать. Если не накладываешь наказания после того, как войска стали преданы тебе, их нельзя использовать.

* * *

Поэтому, если командуешь ими с помощью гражданских методов и объединяешь их военными методами, это называется „уверенно схватить их“.

* * *

Если приказы постоянно применяются для наставления людей, люди будут повиноваться. Если приказы применяются для наставления людей не постоянно, люди не будут повиноваться. Тот, чьи приказы постоянно выполняются, установил взаимопонимание между людьми.»

Суньцзы сказал: «Стратегия ведения войны такова: существуют рассеивающие местности, ненадежные местности, спорные местности, пересекающиеся местности, узловые местности, трудные местности, местности-ловушки, окруженные местности и смертельные местности. Когда удельные князья сражаются на собственной земле, это „рассеивающая местность“. Когда они вступают на чужие земли, но не глубоко, это „ненадежная местность“. Если, когда мы занимаем местность, это выгодно нам, а когда противник — ему, тогда это — „спорная местность“. Когда мы можем продвинуться и противник тоже может идти навстречу, это — „пересекающаяся местность“. Земля удельных князей окружена с трех сторон так, что кто бы ни пришел первым, получит выгоду в Поднебесной; это — „узловая местность“. Когда кто-либо заходит вглубь чужой земли, обходя многочисленные города, это — „трудная местность“. Где горы и леса, овраги и ущелья, топи и болота, а по дороге трудно держать связь, это — „местность-ловушка“. Когда вход сжат со всех сторон, а возвращение возможно только окружным путем, и противник может напасть на нас небольшими силами, это — „окруженная местность“. Когда, самоотверженно сражаясь, выживают, а если не сражаются, то погибают, это — „смертельная местность“. * * * Поэтому не вступай в сражение на рассеивающей местности. Не останавливайся на ненадежной местности. Не атакуй на спорной местности. На пересекающейся местности не допускай, чтобы войска оказались отрезанными. На узловой местности объединяйся и заключай союзы [с соседними удельными князьями]. На тяжелой местности отбирай провизию. По местности-ловушке проходи [быстро]. На окруженной местности используй стратегию. На смертельной местности вступай в битву. * * * В древности те, кто умел вести войну, могли препятствовать тому, чтобы передние формирования противника и тыл поддерживали связь друг с другом; чтобы крупные и мелкие части опирались друг на друга; чтобы знатные и низкие приходили друг другу на помощь; чтобы высшие и низшие чины доверяли друг другу. Они умели способствовать тому, чтобы войска были разделены и не могли соединиться, а если бы даже соединились, ими нельзя было управлять. Они выступали, когда было выгодно; когда не выгодно, останавливались. * * * Если я спрошу: когда противник многочисленный, собранный и собирается наступать, как мы должны ответить на это? Я скажу, сперва захвати то, что он любит, и тогда он будет слушать тебя. * * * В этом природа армии: главное — быстрота; использовать отсутствие противника; идти неожиданным путем; атаковать там, где он не подготовился. * * * В целом, Дао наступательной войны состоит в том, чтобы, проникнув глубоко [на чужую землю], держать силы в единстве, тогда защищающиеся не смогут победить тебя. * * * Если добывать продовольствие в плодородной местности, у трех армий будет достаточно пищи. Если внимательно заботиться о них и не перетруждать их, то ци [войска] соберется воедино, а силы будут наивысшие. * * * Когда собираешь армию и выстраиваешь замыслы, никто не должен проникнуть в их тайники. * * * Бросай их туда, откуда нет выхода, и они будут умирать, не отступая. Когда нет возможности избегнуть смерти, командиры и солдаты отдадут все свои силы. * * * Когда командиры и солдаты проникли вглубь [чужой земли], они будут держаться друг за друга. Когда нет выхода, они будут сражаться. Поэтому, даже если солдаты не предостережены, они подготовлены; без всяких усилий они поддерживают друг друга; без всяких сомнений они близки друг другу; без всяких приказаний на них можно положиться. Запрети предсказания, устрани сомнения, и мысли не отвлекут их от смерти. * * * Если у наших воинов нет большого имущества, это не потому, что они презирают богатство. Если они не живут долго, это не потому, что они ненавидят долголетие. В день, когда отданы приказания, слезы тех солдат, кто сидит, намочат рукава, а слезы тех, кто лежит, скатятся по щекам. Однако, если поставить их в безнадежное положение, они проявят мужество Чжу или Гуя. * * * Поэтому тот, кто умело ведет войну, подобен змее-шуайчжань. Шуайчжань живет на горе Чаншань. Если ударить ее по голове, отзовется хвост; если ударить по хвосту, отзовется голова. Если ударить по середине, отзовется и хвост, и голова. Если спрошу, можем ли мы сделать армию подобной этой змее, я скажу — можем. Например, люди У и Юэ ненавидят друг друга; но если они пересекают реку в одной лодке, и вдруг налетел сильный ветер, они будут помогать друг другу, как левая и правая рука. * * * Поэтому, недостаточно связать коней и зарыть в землю колесницы по самые оси, [чтобы предотвратить бегство солдат]. Соедини их мужество, чтобы они стали как одно, с помощью Дао управления. Осуществи правильное соединение твердого и легкого с помощью формы местности. * * * Поэтому тот, кто преуспел в ведении войны, ведет войско за руку, как будто бы это один человек, так, что оно не может избежать этого. * * * Для полководца важно быть спокойным и непостижимым для других; прямым и дисциплинированным, способным притуплять слух и зрение солдат и командиров, держа их в неведении. Он вносит изменения в управление и замыслы, чтобы люди не узнали о них. Он скрывает свое положение и идет окольным путем, чтобы другие не могли предвидеть его действия. * * * Момент, когда полководец назначен командовать войсками, подобен тому, как если бы они взобрались на высоту и оставили лестницы. Полководец продвигается вместе с ними вглубь земель князей и затем спускает крючок. Он командует ими, как будто ведет стадо овец — вперед, назад, но никто не знает, куда они идут. * * * Собрать силы трех армий, бросить их в опасность — в этом долг полководца. * * * Девять изменений местности — преимущества, проистекающие из сжатия и растяжения, формы человеческих чувств — это все нужно изучить. * * * В целом, Дао наступательной войны в следующем: Когда войска зашли далеко, они будут объединены, но где это недалеко, они [будут склонны] рассеиваться. Когда [армия] покинула государство, пересекла границу [врага] и ведет войну, это „отрезанная местность“. Когда четыре стороны открыты, это «узловая местность». Когда продвинулся далеко, это «тяжелая местность». Когда продвинулся недалеко, это «ненадежная местность». Если позади тебя — крепость, а впереди — узкое пространство, это «окруженная местность». Если идти некуда, это «смертельная местность». Поэтому на рассеивающей местности я собираю воедино их волю. На ненадежной местности я велю им собраться. На спорной местности я выдвигаю тыловые части вперед. На пересекающейся местности я уделяю внимание обороне. На узловой местности я укрепляю наши союзы. На тяжелой местности я обеспечиваю постоянное снабжение продовольствием. В местности-ловушке я [быстро] продвигаюсь вдоль дорог. На окруженной местности я закрываю все проходы. На смертельной местности я показываю врагу, что мы готовы погибнуть. * * * Так, природа армии в том, чтобы обороняться, когда она окружена; чтобы яростно сражаться, когда нет другого выхода; чтобы следовать приказаниям при вынужденных [обстоятельствах]. * * * Поэтому тот, кто не знает замыслов удельных князей, не может заключать наперед союзов. Тот, кто не знает расположения гор и лесов, оврагов и ущелий, трясин и болот, не может управлять армией. Тот, у кого нет местных проводников, не воспользуется преимуществами местности. Тот, кто не знает одного из этих девяти, не может командовать армией гегемона или подлинного правителя. * * * Когда армия гегемона или подлинного правителя нападает на большое государство, оно не может собрать свои силы. Когда она направляет на врага свою устрашающую силу, его союзы распадаются. Поэтому она не борется ни с какими союзами в Поднебесной. Она не укрепляет власть других в Поднебесной. Верь в свои силы, обрати на врага свою устрашающую силу. Тогда его города могут быть взяты, его государство может быть подчинено. * * * Раздавая награды, не требуемые законом, отдавай исключительные приказания. Управляй силами трех армий, как будто командуешь одним человеком. Давай им задания, не объясняй им причин. Подчиняй их [будущей] выгодой, но не сообщай о [возможном] бедствии. * * * Ставь их в безнадежное положение, и они будут невредимы; веди их вглубь смертельной местности, и они будут жить. Только когда войска зашли в такую [местность], они смогут создать победу из поражения. * * * Ведение военных действий основывается на соответствии и подробном [изучении] замыслов врага. Если в таком случае кто-либо направляет [свою силу] на противника, наносит удар на удалении в тысячу ли и убивает полководца, о нем говорят как об «искусном и умеющем завершать военные дела“. * * * Поэтому в тот день, когда правитель собирает армию, закрой проходы, уничтожь бирки и не позволяй посланцам врага пройти. Проводи обсуждение стратегии в верхнем зале храма, чтобы дела были выполнены. * * * Если враг открывает дверь, следует ворваться. * * * [Нападай] в первую очередь на то, что он любит. Не утверждай заранее время для сражения; оценивай и отвечай врагу, дабы определить стратегию битвы. * * * Поэтому вначале будь как невинная девушка [у себя дома]; затем — когда враг открывает дверь — будь подобен бегущему зайцу. Противник не сможет противостоять.» Формы местности Суньцзы сказал: «Основные формы местности следующие: доступная, висящая, тупиковая, сжатая, обрывистая и обширная. Если мы можем идти вперед и противник тоже может продвигаться, это называется „доступной местностью“. На такой местности, первым делом занимай высоты и [строну] ян, а также обеспечь пути для подвоза провианта. Тогда, если мы вступим в битву, за нами будет преимущество. Если мы можем продвигаться вперед, но вернуться будет трудно, это называется „висящей местностью“. В этой ситуации, если противник не подготовлен, или вперед и побеждай его. Если противник подготовлен, а мы безуспешно предприняли вылазку, вернуться назад будет трудно и выгоды не будет. Если ни нам, ни противнику не выгодно идти вперед, это называется „тупиковой местностью“. В этом положении, даже если противник пытается завлечь нас выгодой, мы не идем вперед. Отведи [наши силы] и отходи. Если мы нанесем удар тогда, когда половина войск противника продвинулась вперед, это будет выгодно. Что касается „сжатой“ местности, если мы занимаем ее первыми, необходимо занять ее всю и ждать противника. Если противник занимает ее первым и всю, не следуй за ним. Если он занимает ее не всю, тогда следуй за ним. Что касается обрывистой местности, если мы занимаем ее первой, мы должны держать высоты и сторону ян, чтобы ждать противника. Если противник займет ее первым, отведи [наши силы] и уходи. Не преследуй противника. Что касается обширной местности, если наши стратегические силы равны, будет трудно вызвать [противника] на бой. Вступить в сражение не будет выгодно. Таковы шесть Дао местности. Любой полководец, облеченный ответственностью командования, не может не изучать их. * * * Поэтому, есть [шесть типов злополучных] армий: бегущая, распущенная, тонущая, разрушающаяся, беспорядочная и разгромленная. Эти шесть не от Неба и Земли, а от ошибок полководца. Когда стратегические силы равны, а один нападает на десятерых, это называется „бегущая“. Если войска сильны, а командиры — слабы, это называется „распущенная“. Если командиры сильны, а войска — слабы, это называется „тонущая“. Если высшие командиры в ярости и не подчиняются, самовольно, не удерживая гнева, вступают в бой, а полководец не знает их способностей, это называется „разрушающаяся“. Если полководец слаб и недостаточно строг, не устойчив в своих распоряжениях и руководстве; командиры и войска не выполняют постоянных [обязанностей], а расположение войск в боевой порядок идет кое-как, это называется „беспорядочная“. Если полководец, неспособный оценить противника, вступает в бой с малыми силами против многочисленных, нападает со слабыми на сильных, а в армии нет проверенных отборных частей, это называется „разгромленная“. Таковы шесть Дао поражения. Любой полководец, облеченный ответственностью командования, не может не изучать их. * * * Формы местности — это помощь армии. Наблюдение за врагом, организация победы, изучение оврагов и ущелий, далекого и близкого — все это составляет Дао главнокомандующего. Тот, кто знает и использует все это в бою, непременно одержит победу. Тот, кто не знает этого или не использует это в бою, непременно будет разбит. * * * Если Дао войны определенно [говорит] о победе, то даже если правитель требует избегать сражения, если сражаешься, это разрешено. Если Дао войны говорит о том, что не одержишь победу, то даже если правитель требует вступить в сражение, если избегаешь сражения — это разрешено. Поэтому [командующий], который не наступает только для того, чтобы снискать славу и не [воздерживается от сражения] только для того, чтобы [избежать смертного приговора] за просчеты и отступление, но желает только сохранить людей и принести правителю выгоду — сокровище для государства. * * * Когда полководец смотрит на войска, как на своих детей, оин пойдут за ним в самые глубокие долины. Когда он относится к войскам, как к своим любимым детям, они будут жаждать умереть вместе с ним. Но с ними хорошо обращаются, но их нельзя использовать, если их любят, но ими нельзя командовать, или, когда они в смятении, ими нельзя управлять, их можно сравнить с высокомерными детьми и их нельзя использовать. * * * Если я знаю, что с нашими войсками можно нападать, но не знаю, что на врага нельзя нападать, это только полпути к победе. Если знаю, что противника можно атаковать, но не знаю, что наши войска не могут нападать, это только полпути к победе. Знать, что на противника можно напасть и знать, что наша армия способна совершить нападение, но не знать, что местность для сражения неудобная, это только полпути к победе. Поэтому тот, кто действительно знает армию, никогда не будет введен в заблуждение, когда он выступает, и никогда не будет доведен до крайности, предпринимая действия. Поэтому сказано: если знаешь врага и знаешь себя, твоя победабудет несомненна. Если знаешь Небо и знаешь Землю, твоя победа будет полной.»

 

 

Использование шпионов

Боевые искусства Японии -> Трактат о военном искусстве

В древности, когда поднималось царство Инь, у них был И Чжи в государстве Ся. Когда поднималось Чжоу, у них был Люй Я [Тай-гун] в Инь. Поэтому просвещенные государи и мудрые полководцы, которые способны заполучить умных шпионов, обязательно достигнут великих результатов. В этом — сокровенный путь военных действий, то, на что, выступая, полагаются три армии.

 

Ходзёдзюцу — это средневековое японское боевое искусство связывания пленника верёвкой. Этими навыками владели воины, выполнявшие полицейские функции. Слово «ходзёдзюцу» состоит из трёх частей: «хо» (этот иероглиф также читается «тори»), что значит «хватать», «арестовывать», «захватывать», «дзё» (иероглиф также читается «нава») — «верёвка», и, конечно, «дзюцу» — «искусство», «умение». Таким образом, иероглифы, составляющие слово «ходзёдзюцу», можно прочитать и как «торинава-дзюцу».

Умение связывать требовалось для одновременного решения двух практических задач: не дать пленнику бежать, но при этом сохранить его жизнь, что было актуально в период междоусобных феодальных войн, когда пленник мог быть обладателем важной информации либо был ценен как заложник, которого можно было обменять на захваченных противником вождей своего клана. Ещё одной сферой, где применялось связывание, было уголовное производство: задержание, конвоирование и допрос подозреваемых в совершении преступлений. В силу ряда обстоятельств в Японии в этих целях, равно как и для осуществления многих других действий из повседневной жизни воинов (взнуздывания и седловки лошади, подъёма по стене, привязывания лодки, боевого облачения и др.) использовалась именно верёвка.

 

Вообще, различные средства и способы обездвиживания пленников, от верёвки до кандалов и колодок, в средние века применялись практически во всех странах, но разработать столь сложную, в мельчайших деталях продуманную систему и возвести её в ранг искусства смогли только японцы. Ходзёдзюцу входило в набор навыков, обладать которыми должен был каждый воин, и наибольшее распространение получило в кровавый период междоусобных войн Сэнгоку Дзидай (1467-1568). Нижние чины полиции, комоно, официальные помощники (дружинники) гойо-укики, а также неофициальные помощники, многие из которых были обычными бандитами, переметнувшимися на сторону власти, и назывались окапики, обучались основам ходзёдзюцу. Согласно некоторым источникам, связывать противника считалось ниже самурайского достоинства, и эта работа доставалась обычно досинам, то есть самому нижнему слою в среде самураев, и их подчинённым, которые, зачастую имея дело с высокопоставленными пленниками, конечно же, стремились не причинить им вреда, чтобы невзначай не навлечь беду на свои головы, а всего лишь эффективно связать и доставить в целости и сохранности по назначению. В автобиографических записках Араи Хакусеки (1657-1725), главного советника сёгуна Токугава Иэнобу, рассказывается, как его отец отругал его, застав подростком за метанием верёвки, и объяснил, что сам, будучи на службе, всегда носил с собой верёвку, но лишь на случай, если у помощников её при себе не окажется, и никогда ею не пользовался, так как это не подобает знатному лицу.

Пленников связывали по-разному, в зависимости от их происхождения и положения в обществе. По способу связывания можно было определить, к какому сословию (дворянскому, воинскому, крестьянскому, ремесленническому, торговому, монашескому, священническому или же к нищенскому) принадлежит как сам пленный, так и тот, кто его захватил. Кроме того, если человека признавали виновным в чём-либо, способ связывания указывал и на совершённое им преступление. Особые приёмы были разработаны для обращения с теми, у кого сильные руки, с особо гибкими людьми (в частности, с ниндзя, некоторые из которых могли сами вывихнуть себе сустав, чтобы высвободиться), а также с пленниками, ведущими себя агрессивно, впавшими в безумие, и с женщинами. В зависимости от решаемой задачи варьировалась длина используемой верёвки, от полуметра (и даже меньше — для связывания пальцев рук и/или ног) до более чем десяти метров. В основном верёвки делались из туго скрученного льняного волокна, отбитого до мягкости. Шёлковые верёвки использовались редко из-за того, что шёлк скользит, и в основном для тренировки на соломенных или бумажных чучелах. В некоторых случаях полагалось применять пеньковую (то есть изготовленную из волокна конопли) верёвку.

В эпоху Эдо (1603-1868) для указания на статус пленника и совершённое им преступление верёвки стали окрашивать в разные цвета. Так, белая верёвка означала мелкое правонарушение, а синяя — тяжкое преступление. Высокопоставленных пленников иногда связывали фиолетовой верёвкой, тех же, кто происходил из низших слоёв общества, — чёрной.

Согласно другим источникам, цвет верёвки определялся исходя из менее прагматичных соображений и соответствовал принятой символике для обозначения четырёх времен года и соответствующих им четырёх сторон света (пленник сажался лицом в этом направлении) и четырёх мифических существ — покровителей: синий — весна, восток, дракон; красный — лето, юг, феникс; белый — осень, запад, тигр; чёрный — зима, север, черепаха. В дни собаки (конец июля — начало августа) применялась жёлтая верёвка. Позднее эта символика была отброшена, а цвет верёвки, белый или индиго, стал указывать лишь на то, какое подразделение полиции занимается этим заключённым.

Следует вспомнить, что японцы крайне чувствительны к вопросам достоинства и чести. Быть связанным считалось позором, а унижение страшнее смерти. Поэтому при нарушении правил связывания к ответу могли призвать и самого блюстителя порядка. Поскольку виновным в преступлении человека может признать только суд, до вынесения приговора подозреваемых, хотя и связывали, но обозначали это эвфемизмами наподобие «оборачивания» и не завязывали верёвку узлами, и тогда это уже не считалось позором. В таких случаях вместо узлов верёвку закрепляли скользящими петлями, крепили зазубренными крюками к одежде либо пропускали концы сквозь металлические кольца и держали за них.

Узлы вязались также в зависимости от конкретной поставленной задачи, их было великое множество, как простые и быстрые, так и скользящие, самозатягивающиеся в случае сопротивления арестованного или его попыток высвободиться. При конвоировании группы пленников их связывали одной длинной верёвкой в цепочку друг за другом за запястья. Обычная длина верёвки, использовавшейся для сопровождения одного пленного, составляла около семи метров. В принципе для того, чтобы связать противника, в дело шло даже сагэо — верёвка для привязывания ножен самурайского меча.

Кроме того, техника вязки выбиралась в зависимости от требуемой степени обездвиживания пленника. Можно связать руки так, что пленник может, например, есть, но не может вступить в схватку, ноги — так, что он может стоять, но не может идти, или может идти, но не может бежать, или может отойти лишь на определённое расстояние; а можно и зафиксировать его так, чтобы он вообще не шелохнулся.

Верёвку для ходзёдзюцу держали сложенной так, чтобы при разматывании она не путалась, и хранили в рукаве или кармане кимоно, длинные верёвки иногда затыкали под оби. Наиболее важной задачей было подавить сопротивление врага в то время, как его связывали, причём только одной рукой, так как другая в это же время занималась верёвкой. Потому большую помощь оказывало знание тайцзи, то есть активных точек на теле человека. Порой для того, чтобы пленник вёл себя смирно, его клали ничком, а над его шеей втыкали в землю меч лезвием вниз, что отбивало желание шевелиться.

Помимо верёвки, как уже отмечено, в ходзёдзюцу применялись и другие приспособления, как, например, зазубренный крюк на верёвке, который метали в убегающего врага. Зацепившись за одежду, крюк валил человека с ног, и его хватали до того, как он успевал освободиться. Затем его опутывали замысловатой верёвочной паутиной, полностью его обездвиживавшей. Крюк также вставляли пленнику в рот или втыкали в узел причёски, чтобы подавить сопротивление.

Четыре основных правила ходзёдзюцу состоят в том, чтобы:

* Не позволить пленнику высвободиться;
* Не причинить ему физического или психического вреда;
* Сохранить технику вязки в тайне;
* Сделать обвязку красивой.


Интересно, что, поскольку конкретные приёмы варьировались в зависимости от местности, при транспортировке преступника по стране непосредственно перед тем, как передать его в руки конвоя из другой провинции, его освобождали от верёвки, чтобы даже коллеги не могли подсмотреть, как он связан. Конвой обычно состоял из четырёх человек, и пока один вязал, остальные становились вокруг в кольцо, и не только для того, чтобы преступник не мог бежать, но и чтобы скрыть процесс от любопытных глаз.

Связывание верёвкой использовалось и в качестве пытки. Фиксация в позе лобстера (ноги скрещены и подтянуты вплотную к плечам спереди, руки сложены за спиной и зафиксированы, руки и ноги через плечи стянуты так, что попытка опустить ноги задирает руки, и наоборот) или подвешивание на заведённых за спину руках, даже если верёвка обхватывает торс и руки не выламываются из суставов, уже через довольно короткое время начинает причинять острую боль, а допросы на востоке осуществляют очень и очень неспешно.

Приёмы ходзёдзюцу, наряду с техникой бросания верёвки и обездвиживания захваченного противника, были впервые формализованы в рамках школы Такено-ути Рю (XVI век) и затем вошли в репертуар многих (до 150) рю, то есть школ боевых искусств, в том числе дзюдо.

С реставрацией Мэйдзи (1868) искусство ходзёдзюцу пришло в упадок. В современной Японии мастеров ходзёдзюцу осталось очень мало. Одним из них был покойный сэнсэй Симицу Такадзи Даи из школы Синдо Мусо, который с поражающим воображение проворством и изяществом захватывал и связывал противника. Однако почти во всём в Японии существует преемственность, и ходзёдзюцу не умерло совсем. В арсенал полицейских до сих пор наряду с наручниками входит и двухметровая верёвка. Ею удобно пользоваться при задержании сопротивляющегося правонарушителя (например, буйного пьяного) или нескольких человек; в последнем случае их привязывают друг к другу. Верёвкой в Японии огораживают от публики места происшествий, используя её как кордон. Кстати, использованием верёвки японская полиция обязана именно сэнсэю Симицу Такадзи, продемонстрировавшему своё мастерство специальной комиссии в 1927 г. и затем преподававшего ходзёдзюцу полицейским в рамках курса дзюдо. Запрет на занятие боевыми искусствами, введённый после поражения Японии во Второй мировой войне, не затронул ходзёдзюцу, рассматривавшееся к этому времени уже как неотъемлемая часть навыков патрульного полицейского. В послевоенный период основные приёмы были адаптированы к потребностям современной жизни.

Ходзёдзюцу — интересная и таинственная составная традиционных боевых искусств, в полной мере отражающая специфику японского мировоззрения.

Основные принципы дзюдо

Боевые искусства Японии -> Дзю-дзюцу и дзюдо

Кано первым из всех японских мастеров в своем учении начал применять понятие «до», что означает «путь», в то время как дзю-дзюцу основывалось на таких понятиях, как искусство, мастерство или метод. Различия между этими двумя видами понятий можно объяснять как внешнюю установку на действие и внутреннее со­держание этого действия. До начала действия «Кодокано» почти все японские школы боевых искусств учили владению мечом и кулаком, что являлось средством существования и гарантией безо­пасности на поле боя. Нравственному воспитанию уделялось очень мало времени, причем оно ограничивалось ознакомлением с ос­новными правилами поведения. Это говорит о том, что теория в обучении далеко отставала от практики.
Понятие «до» как высшего принципа в различных его истолко­ваниях присутствовало во многих религиозных и философских учениях и соотносилось со всеми видами китайских ушу и японс­ких бу-дзюцу. Кано возвратился к этому понятию в период поиска духовных ценностей и коренных сдвигов в политике и идеологии своей страны. Сегодня никто не сомневается в том, что дзюдо является передовым видом спорта, ведь в отличие от других видов боевых искусств он включен в программу Олимпийских игр. Но Кано не стремился к тому, чтобы созданный им вид борьбы ис­пользовался на спортивной площадке. Он создавал его с целью по­стижения пути. Его ученики совершенствовали свое тело и дух не в спортивном зале, а в додзе — зале для медитации. В этом зале учитель стремился привести своих учеников к гармонии общества посредством усилий каждого из них.
В теории дзюдо первостепенное значение Кано придавал духов­ной стороне. Он считал, что любой вид борьбы приобретает смысл только тогда, когда направлен на совершенствование и духовной, и физической сущности человека. Для самого Кано, пришедшего ко многим выводам в результате многолетних размышлений, большое значение имел свободный спарринг, или рандори, в котором мож­но увидеть все способности человека.
Рандори представляет собой состязание между двумя партнера­ми, которые стремятся продемонстрировать все свои возможнос­ти и навыки, следуя всем правилам дзюдо. Победителем состязания становится тот, кто первым сумеет найти уязвимое место парт­нера и воспользуется им для перехода в атаку. В таких поединках воспитывается особое состояние духа, а также серьезность, вдум­чивость, осторожность, скорость реакции и интуиция.
Естественно, что никто из участников поединка не может пре­дугадать действия соперника, поэтому каждый из них должен быть готов отразить любую атаку. На таких тренировках, при условии их регулярного проведения, можно достичь высокого духовного уров­ня. Поиск средств, с помощью которых можно одержать победу над противником, развивает воображение и способность к анали­тическому мышлению.
Но настоящим мастером дзюдо сможет стать только тот, кто добьется полного контроля над телом и духом и одновременно в совершенстве овладеет основами техники борьбы. Средства дости­жения этой цели детально разработаны в методике обучения Кано. Многое из его теории перешло в другие виды борьбы, многое было видоизменено. Со временем дзюдо далеко ушел от первоначальной теории, и большинство современных спортсменов, добившихся в этой области больших успехов, не имеют представления об его истинном предназначении. Широкие массы предпочли практику, а теоретические разработки японских философов покоятся на пол­ках под толстым слоем пыли. Изменились и внешние атрибуты системы.
В молодости Кано обучался у мастеров школы Истинной Сути Души Неба и школы Подъема и Ниспровержения. Предпосылкой для возникновения теоретической базы дзюдо послужили положе­ния школы Подъема и Ниспровержения, в основу которой были положены два секретных трактата, содержащие важнейшие прин­ципы восточной борьбы. Они имели прямую связь с практичес­кой медитацией и системой аутотренинга. Эти труды основателю школы в XVII в. передал дзэнский патриарх Такуан.
Из этих школ Кано перенес в дзюдо положение о том, что ис­тинная мудрость заключается в непоколебимой твердости духа и концентрации воли на развитии интуитивного восприятия дей­ствий противника. Согласно Такуану, путь к победе лежит через свободу движений, а достичь такой свободы можно только через «пустоту». В основе учения Такуана лежит идея о предельном са­мообладании, которое необходимо довести до степени самоотре­шения.
Учению о спокойствии духа посвящен трактат под названием «Покой в действие», некоторые также переводят его название как «Действие в покое». В нем Такуан подробно развил мысль, что, когда противник обдумывает прием, какое-то время он прибывает в состоянии нерешительности. Настоящий мастер должен уметь воспользоваться этой паузой в своих целях и повернуть ситуацию так, чтобы преимущество оказалось на его стороне. На более высо­кой ступени мастер должен овладеть искусством нанесения синх­ронного контрудара.
В контексте Дзигоро Кано дзюдо является не только одним из видов восточных единоборств, но и сложной системой психофи­зического воспитания. Дзюдоисты провоцируют противника на неправильное движение путем использования его непроизвольно­го противодействия в физической и психологической области.
Для того чтобы использовать непроизвольное противодействие противника в физической области, следует толкнуть его. Спустя долю секунды он окажет непроизвольное сопротивление и немно­го наклонится вперед. Этот момент в дзюдо используется как из­менение действия силы. Когда наклон достигнет своей наивысшей фазы, нужно протянуть противника. Основное значение в эти мо­менты имеет чувство реакции. Для приемов и позиций дзюдо ха­рактерно частое введение изменений. Это делается для того, чтобы между намерением и новым замыслом возникала пауза, которая является подходящим моментом для окончания действия. После­дний принцип затрагивает психическую область.
Яснее понять действие этого принципа можно с помощью про­стого примера. Итак, в схватке участвуют два человека: сила одного равна 10 единицам, а сила другого меньше и составляет 7 единиц. Когда в схватке более сильный противник толкнет слабого, после­дний может отшатнуться или упасть. Это происходит оттого, что, пытаясь выстоять, человек напрягает для сопротивления все свои силы и таким образом противопоставляет силу силе. Но если сла­бый противник уступит силе сильного, отодвинувшись от него на такое же расстояние, на какое он его толкнул, контролируя при этом равновесие, сильнейший противник неизбежно качнется впе­ред и сам потеряет равновесие.
Этот момент в дзюдо самый важный, и его нужно использовать самым наилучшим образом. В этом положении стойка сильней­шего противника крайне неудобна, и его сила на этот момент со­ставляет только 3 единицы из прежних 10. Слабый же соперник в это время удерживает равновесие и сохраняет всю свою силу. Имея преимущество на своей стороне, он может нанести противнику действенный удар или выполнить эффективный бросок, причем в любой прием ему необходимо вкладывать лишь половину всей сво­ей силы, а другую половину он может приберечь для другого слу­чая. Именно таким образом истолковывается тезис Кано о «наибо­лее результативном приложении силы».
Этот принцип в Японии используется не только в боевых ис­кусствах. Он также применяется для совершенствования тела с целью сделать человека более сильным и здоровым. В некоторых со­временных школах Японии данный принцип является основой физического воспитания молодого поколения. Кроме того, он ис­пользуется и для улучшения питания, одежды, характера и т.д. Раз­рабатывая теорию дзюдо, Кано стремился к созданию своеобразной школы жизни. Его идеи заинтересовали многих японцев, и в наши дни дзюдо широко применяется как методика тренировки тела и духа, а также помогает в решении всех жизненных вопросов.
Из практики дзю-дзюцу Кано перенес в дзюдо некоторые поло­жения о жизненно важной роли тандэн, регуляции биоэнергии ки. В дзюдо эти положения существуют в несколько видоизменен­ном и более рациональном варианте. Кано отставил в сторону все мысли о достижении сверхъестественной силы путем регуляции биоэнергии и остановился на физических законах, связанных с центром тяжести.
Он рассматривал тандэн как центр тяжести человеческого орга­низма в нормальном состоянии. Исходя из этого, он вывел теорию о возможности сохранения равновесия в любом положении. Со­гласно этой теории, принцип выполнения всех приемов в дзюдо может быть проиллюстрирован в виде круга или сферы, перемеща­ющихся в пространстве. Стоящий в их центре человек является подвижной осью. В школе «Кодокано» изучают движения кошки, подбрасывая ее в воздух. Всем известно, что кошка всегда приземля­ется на четыре лапы. Таким же искусством овладевают дзюдоисты.
Отдельные моменты относительно положения человеческого центра тяжести содержались и в дзю-дзюцу. Кано лишь пересмот­рел их и обобщил. Все основные принципы японской борьбы дзюдо и дзю-дзюцу были сформулированы на базе китайского Цюань-шу, в котором говорилось, что в поединке необходимо: критически оценивать свои возможности и физические данные противника, чтобы использовать его промахи и ошибки в своих целях; стре­миться вывести противника из выгодного для него положения; всеми способами уклоняться от атак противника; в нападении и атаке находить слабые и уязвимые места противника; броски про­водить по принципу механизма рычага; удерживать противника путем применения болевых приемов и замков; бить по болевым точкам, добиваясь болевого шока, только в случае крайней необхо­димости.
Основным правилом дзюдо, действительным для всех приемов, является выведение противника из равновесия при сохранении собственного равновесия. В связи с этим перед освоением основ­ных приемов начинающие дзюдоисты подробно изучают анатомию человека, расположение центра тяжести, рассматривают факторы, влияющие на гибкость его суставов и мышц. Эти знания позволяют анализировать каждую позицию и каждое движение с точки зрения устройства человеческого организма.
В дзюдо принято исходить из закона равновесия. Начальным для всех движений и позиций является следующее положение: ноги находятся на ширине плеч (на ¼ часть человеческого роста), сто­пы ног вывернуты наружу под углом от 30 до 45 градусов, колени слегка согнуты. Из такого положения дзюдоист может занимать любую позицию, сохранять равновесие, наносить действенные удары и выполнять успешные броски.
Большое значение в обучении дзюдо отводится устойчивости. Чтобы научиться сохранять устойчивость в процессе выполнения всех движений, необходимо изучить каждое возможное положе­ние с точки зрения положения общего центра тяжести и его пере­мещения во время движений. Например, при изменении положе­ния стоп меняется и опора.
Людей высокого роста легче вывести из равновесия, чем невы­соких. Поэтому в основной стойке им необходимо шире расстав­лять ноги. Следует также учитывать, что большой вес тела увели­чивает устойчивость, пока тело неподвижно. Когда тяжелое тело участвует в движении, большая часть его инерции создает нежела­тельное ускорение и это может привести к потере контроля над равновесием.
Теория дзюдо также охватывает вопросы, связанные с примене­нием силы. Дзюдоисты действуют согласно принципу: «толкай, когда противник тянет, тяни, когда он толкает». В процессе тренировок они овладевают искусством начинать свое действие на долю позже, но более энергично. Это позволяет приложить дополнительную энергию к силе противника, чем можно быстро вывести его из равновесия.
Большинство приемов в дзюдо построены на бросках с исполь­зованием корпуса и бедер, поэтому физическая сила в данном виде борьбы имеет большое значение, т.к. шансов на победу у сильного спортсмена всегда больше. Но не следует выпускать из виду прин­цип Кано о «результативном приложении силы». Для победы в дзюдо одной физической силы недостаточно, необходимо также учиться сохранять и направлять свои духовные силы. Кроме того, в дзюдо очень важно уметь дозировать усилия и быстро перестраи­ваться для нового приема.
Основная цель борьбы стоя состоит в том, чтобы вынудить со­перника потерять равновесие и заставить его упасть на опору. Бла­гоприятные для этого возможности возникают, когда противник: намеревается шагнуть вперед; намеревается шагнуть назад; пред­принимает попытки переместиться вправо или влево; занимает стойку для приема; двигается быстро и беспорядочно, т.е. движения опережают мысли; в начале применения приема допустил ошибку и пытается вернуться в первоначальное положение.
Кано разработал многочисленные способы «расшатывания» (куд-зуси). Все они проводятся в восьми направлениях с использовани­ем различных финтов. Для атаки Кано предусмотрел три способа кудзуси: толкнуть противника и, используя его сопротивление, резко потянуть в другую сторону; потянуть противника на себя, а затем, также используя его сопротивление, резко толкнуть в обратном на­правлении; когда противник находится близко, оторвать его от пола резким рывком вверх с приложением силы ног и туловища.
Для наименьшей затраты сил при выведении из равновесия рекомендуется одновременно воздействовать на ось плеч против­ника и на площадку опоры. Классическими способами выведения из равновесия в дзюдо считаются: захват двумя руками за одежду; комбинированный захват за одежду и части тела; захват отворота на уровне ключицы и рукава выше локтевого сустава. При выполне­нии последнего способа захвата появляется возможность вывести соперника из равновесия в различных направлениях, разворачиваясь к нему боком, грудью или спиной. Еще один важнейший принцип дзюдо касается состояния мышц рук и плеч: при выполнении всех движений они должны быть полностью расслаблены. Под этим не стоит понимать, что руки обессилены и висят вдоль тела без всякой надобности. Они должны быть мягкими, но одновременно гибки­ми и пружинистыми, как ветка вербы.
Мастера школы «Кодокано», достигшие уровня Черного пояса, в обязательном порядке изучали традиционные способы оказания первой помощи при серьезных травмах. Эти способы не имеют ничего общего с современной медициной и основываются на тео­рии акупрессуры (кю-ацу). Способы, позволяющие вывести чело­века из шокового состояния, в Японии называются «каппо». Са­мой распространенной травмой в дзюдо является шок при удуше­нии. Он возникает в результате временного перекрытия кровенос­ных сосудов, часто вызывает их анемию и изменение давления в области головного мозга, а при сильном сжатии сонной артерии и трахеи затрудняет доступ кислорода в кровь.

В таких случаях восстановить дыхание и облегчить доступ кис­лорода в кровь можно нажатием на определенные точки груди и живота. В последние годы японцы придали гласности более 10 спо­собов традиционного каппо. Наиболее популярны и эффективны среди них воздействия на точку сосредоточения ки, расположен­ную в нижней части живота, на почки (дзиндзо-кацу) и на легкие (дэкиси-кацу). В прошлом все способы каппо были строго засекре­чены и передавались только устным путем. Их секреты учителя раскрывали только самым способным и талантливым ученикам.
Наряду с освоением каппо в дзюдо предусмотрено освоение can-no— агрессивной системы, направленной на поражение точек, влияющих на деятельность жизненных органов. В спортивном дзюдо эта система не применяется. Доктор Кано завещал своим последовате­лям приобщать к каппо только спортсменов высшего класса, достиг­ших заметных успехов в совершенствовании тела и духа и соблюдаю­щих все моральные заповеди великих учителей и мастеров.

Дзю-дзюцу и дзюдо

История возникновения дзю-дзюцу и дзюдо

История дзюдо берет свое начало с эпохи раннего средневеко­вья, когда в Японии произошло размежевание между спортивной борьбой и самурайским боевым единоборством. Последний был известен под названием ерои кумиути, что означает рукопашный бой в доспехах. Основателем этого вида боя считается аристократ Сакаэда Мурамаро, живший в эпоху Нара, хотя некоторые считают, что это искусство развивалось с начала ведения первых войн.
Пик популярности ерои кумиути отмечался в период между XI—XV вв. Расцвет этого вида боя стал предпосылкой для появ­ления дзю-дзюцу. Техника борьбы ерои кумиути была рассчитана на схватку безоружных или имеющих минимальное количество подручного оружия противников. Она не отличалась разнообрази­ем и состояла из незначительного числа бросков и захватов, базо­вым элементом ее техники был подход к противнику с последую­щим захватом, при котором обе стороны стремились занять наи­более выгодную позицию.
Большая часть приемов ерои кумиути перешла в различные школы дзю-дзюцу, где ученики постигали искусство выполнять захва­ты за открытые места, в частности руки, шею и суставные соеди­нения, и за счет этого проводить эффективный бросок или залом конечности. Для достижения этой цели разрешалось также приме­нять удары кулаком и пинки, но эти способы борьбы использова­лись редко, т.к. при этом можно было серьезно травмировать руку о стальные доспехи.
Позже в школах дзю-дзюцу начали использовать простой обо­юдоострый нож кодзука, который бойцы прикрепляли к ножнам меча или к поясу. Первоначально арсенал приемов дзю-дзюцу со­стоял из бросков через спину, через грудь, через голову в падении, через бедро и через колено, передней и задней подножки, несколь­ких видов подсечек и различных болевых приемов на руки и ноги. Сюда же входили некоторые приемы освобождения от захватов, рассчитанные на защиту от двух нападающих. В некоторых школах дзю-дзюцу бойцам разрешалось использовать все предметы вооружеиия. Особо популярным был прием защиты от нападения сзади, в котором предполагался захват козырька шлема, а затем удушающий прием ремешком либо затылочной частью шлема с целью нанесе­ния серьезной травмы шейных позвонков. Металлическое кольцо, предназначенное для крепления колчана на задней стороне панциря, при броске нередко использовалось в качестве «рукоятки».
В XVI в., когда появилось огнестрельное оружие, был изобре­тен более совершенный вид панциря. Он имел вид чешуи, состоял из тонких железных пластин и назывался гусоку.
 
Позднее стала при­меняться его уменьшенная разновидность, состоявшая из набед­ренника, наколенников и латных нарукавников, которая называлась когусоку, что в переводе означает «малый доспех». Так же была названа разновидность нового боевого единоборства, во многом схожая с современным дзю-дзюцу.

Изобретение когусоку приписывается Такэноути Хисамори. Со­гласно одной из японских легенд, в 1532 г. этому человеку во сне явился горный монах отшельник, который показал ему пять спосо­бов захвата и удержания врага путем применения болевых приемов, а затем подробно объяснил преимущество легкого обмундирования перед тяжелым. Некоторые считают, что школа дзю-дзюцу, родона­чальница дзюдо, ведет свое происхождение именно с этой ночи. Упоминания о дзю-дзюцу содержатся в рассказах памятника древ­ней письменности «Повести о ныне уже минувшем» ( «Кондзя-кумоногатари»). На основании этого можно предположить, что в те времена существовали школы восточных единоборств, действо­вавшие при дворах феодалов и в буддийских монастырях, однако большинство из них были засек­речены. С полной уверенностью можно сказать лишь, что в эпоху великих войн между кланами Тай-ра и Минамото дзю-дзюцу систе­ма рукопашного боя была извест­на как самураям, так и норвежс­ким викингам.
Свидетельством этому могут служить эпические повести XIII в., в частности «Повесть о доме Тай-ра» ( «Хэйкэ моногатари») и «По­вести о великом мире» ( «Тайхэй ки»),   Где   можно   встретить   множество батальных сцен. В них есть моменты, когда воины выбива­ют противника из седла, затем прыгают на него, чтобы задушить или зарезать. Новые воинские искусства, в т.ч. и дзю-дзюцу, появ­лялись в Японии в результате торговых и дипломатических кон­тактов с Китаем и Кореей. Особенно оживленные контакты между этими государствами отмечались в период между VIII и IX вв., но позже они были свернуты.
Термин «дзю-дзюцу», что в переводе означает «искусство мяг­кости и податливости», можно встретить также в корейских и китайских школах кулачного боя. Происхождение этого термина связывают со знаменитым изречением Лао-цзы о воде, побеждаю­щей камень. Кроме того, в памятниках эпохи Токугава упоминает­ся важная роль в становлении и развитии дзю-дзюцу китайского царедворца, мастера ушу, Чэнь Юаньбина. Этот человек прибыл на японские острова в 1558 г. и остановился в Эдо — буддийском храме Секоку-дзи, где основал школу воинских искусств. В нее принимались не только монахи, но и миряне. Самые способные его ученики впоследствии стали основателями школ дзю-дзюцу. В эпоху Токугава таких школ насчитывалось около семисот.
Огромная заслуга в становлении и развитии современного дзю­до принадлежит школам Киторю и Дайто-рю. Следует также упо­мянуть школу Араки-рю, соединившую кэн-дзюцу и дзю-дзюцу. Она была основана в начале XVII в. Наряду с этими школами су­ществовало еще множество направлений, имевших связь с дзю-дзюцу. Все они синтезировали уже известные виды борьбы и оже­сточенно соперничали друг с другом. Основные удары и броски в них не отличались особым разнообразием. Различались лишь спо­собы постановки дыхания и способы регуляции энергии. На осно­ве деятельности всех этих школ было создано дзю-дзюцу, а затем универсальные системы борьбы — дзюдо и айкидо.
  (дзюдо)
 
Несмотря на то, что дзю-дзюцу, прародительница дзюдо, впер­вые упоминается в китайских источниках, родиной дзюдо счита­ется Япония. Этот вид борьбы является одним из самых молодых из всех восточных боевых искусств. Его рождение совпало с поли­тическими и экономическими преобразованиями в Японии, в результате которых отсталая феодальная страна превратилась в круп­нейшую и влиятельную мировую державу.
В 1868 г. произошло очень важное для Японии событие: была уничтожена власть сегуната Тогугава. Преобразования коснулись и армии. В короткие сроки была создана регулярная армия, заменив­шая княжеские дружины. Тысячи самураев лишились места служ­бы, потеряли право на ношение мечей и стали представителями третьего сословия. Многие из них устремились в город и, смирив­шись с потерей влиятельного положения, переквалифицировались в служащих, учителей, врачей и т.д.
Но некоторые самураи не смирились с создавшимся положени­ем и воспользовались ситуацией. Учитывая тягу народа к традици­онным духовным ценностям, они начали широко пропагандиро­вать различные виды национальной борьбы, среди которых первое место занимала борьба дзю-дзюцу. Между школами возникло серь­езное соперничество, и борьба за лидерство часто приводила к воо­руженным конфликтам. Сложившаяся ситуация требовала корен­ных перемен.
Спасти старинные воинские искусства от позора и поругания решился доктор, профессор Дзигаро Кано. Этот человек родился в 1860 г. в небольшом приморском городке Микагэ, расположенном неподалеку от Киото. Почти все любители восточных единоборств считают Кано основателем дзюдо, но на самом деле это не так. Термин «дзюдо» применялся в одной из многочисленных школ дзю-дзюцу. Поэтому вернее говорить, что Кано является талантли­вым учеником и продолжателем дела мастеров борьбы и восточ­ных мыслителей, а не создателем и первооткрывателем нового вида борьбы.
Кано был потомком небогатого самурайского рода, с ранних лет проявлял интерес к гуманитарным дисциплинам и в процессе об­разования проявлял усидчивость и настойчивость. В годы учебы в университете Дзигаро Кано начал волновать вопрос о смысле жиз­ни, и он всерьез стал задумываться о способах достижения гармо­нии тела и души. К восемнадцати годам он твердо решил посвя­тить себя дзю-дзюцу, т.к. нашел этот вид спорта подходящим спо­собом совершенствования и тела, и духа. Он с удовольствием стал осваивать трудную технику бросков и ударов и в скором времени добился успехов, чем завоевал уважение у многих выдающихся ма­стеров и преподавателей по борьбе дзю-дзюцу.
По окончании университета Кано успешно сдал экзамены в выс­шую школу пэров, считавшуюся одним из самых престижных учеб­ных заведений в Японии. Но любовь к воинским искусствам по­будила его отказаться от блестящей карьеры, и в 1882 г. при храме Эйсе в Токио он основал собственную школу под названием «Ко-докано», что в переводе означает «Дом постижения Пути». Новое направление борьбы подразумевало большую мягкость в движени­ях, податливость и умение уступать.
Слухи о деятельности новой школы с молниеносной скоростью распространились в народе, и в школу «Кодокано» устремились тысячи желающих, в основном простых людей. Однако соперни­чать с традиционными видами японской борьбы было не так про­сто, и, для того чтобы дзюдо утвердился в стране как национальный вид спорта, Кано пришлось приложить немало усилий.
Сторонники традиционных японских видов борьбы встретили деятельность «Кодокано» с насмешками и скептицизмом. Лидеры старых школ публично обвиняли «Кодокано» в отсутствии практи­ческой базы и называли Кано книжным червем, не способным дать ничего нового своим ученикам. В печати неоднократно появля­лись обвинительные статьи против школы «Кодокано». Главы не­которых школ провоцировали стычки между своими привержен­цами и учениками Кано.
Неизвестно, чем бы закончился этот конфликт, если бы в дело не вмешались власти, которые решили упорядочить деятельность школ различных восточных единоборств. В 1886 г. начальник уп­равления имперской полиции назначил проведение решающего матча с целью выбрать в качестве эталона самую эффективную школу борьбы. В командных состязаниях приняло участие по 15 мастеров из каждой школы. В отборочных соревнованиях между всеми шко­лами дзю-дзюцу ученики «Кодокано» продемонстрировали блестя­щие результаты. Они одержали победу в 13 поединках из 15, при­чем две оставшиеся схватки закончились вничью. Победа «Кодока­но» укрепила превосходство дзюдо над старыми школами дзю-дзю цу, на деле доказав единство теории и практики. В скором времени новый вид борьбы стал широко применяться в полиции и в ар­мии, а еще через несколько лет стал обязательной частью обучения в средних и высших учебных заведениях. Технический комплекс приемов «Кодокано» продолжал совершенствоваться.
Техника дзюдо была официально утверждена в 1887 г., но Кано еще долгие годы продолжал работать над теорией воинских ис­кусств. В 1922 г. по его инициативе и под его руководством было создано культурное общество «Кодокано», девизом которого стали заповеди Кано: «Наиболее результативное приложение силы» и «Взаимное благоденствие». Основным принципом нового вида борьбы стало достижение победы путем мягкости, податливости и умения уступать. Технической и практической базой для дзюдо стало дзю-дзюцу.


В последующие годы Кано продолжал рассматривать и изучать биографии мастеров дзю-дзюцу, а также другие старинные виды бо­евых искусств. Он стремился к тому, чтобы для молодого поколения дзюдо стало новой моралью и идеологией, отражающей веяния но­вой эпохи. В результате многолетних трудов и размышлений он при­шел к выводу, что любая цель, будь то захват или бросок, выполнен­ный определенным способом, управляются единым принципом, который позволяет наиболее эффективно использовать физическую и духовную сущность человека. На основе одного принципа он раз­работал разнообразные методы нападения и защиты.
Пик популярности дзюдо отмечался в 60-е гг. XX в. Желающих освоить приемы и технику дзюдо было огромное количество, но для того, чтобы попасть в секцию, нужно было пройти жесткий отбор. Много места отводилось дзюдо на страницах печати. Но в 70-е гг. популярность дзюдо резко снизилась. Любители восточных единоборств предпочли кунг-фу и каратэ.
Много сторонников и поклонников дзюдо как нового прогрес­сивного вида борьбы нашлось и в России. Большая заслуга в этом принадлежит Василию Ощепкову. Окончив школу «Кодокано», он занимался пропагандой дзюдо в нашей стране. Первоначально он знакомил с дзюдо всех желающих, но позже понял, что успехов в новом виде борьбы могут достигнуть только люди с достаточным уровнем спортивной подготовки. Поэтому позже в свои группы для занятий он принимал только инструкторов по физкультуре, работников милиции и военных.
Его преподавательская деятельность пришлась на трагичные для России годы репрессий. Страшная участь не обошла стороной и его: по доносу приближенных Ощепков был репрессирован и рас­стрелян. После его смерти дзюдо официально был объявлен «анти­народным» видом спорта, несущим в массы бунтарские настроения. Несмотря на это, ученики Ощепкова продолжили его дело и создали на основе дзюдо новый вид борьбы — самбо. И только в 1986 г. традиции дзюдо как самостоятельного вида восточных еди­ноборств вернулись в нашу страну.

 

Боевые искусства, а точнее — воинские искусства, по-японски называются «будо» или «будзюцу». С древнейших времен японцы воевали и соревновались в боевых искусствах, поэтому сейчас практически невозможно сказать, какое из древних воинских искусств появилось первым.

Все японские боевые искусства можно разделить на вооруженные и рукопашные. Отдельно выделяется бадзюцу, искусство езды верхом, которое было важнейшей частью искусства самурая, но сейчас практически не практикуется (из-за дороговизны содержания лошадей в японском климате — в Японии травяные луга быстро зарастают бамбуком). В древние же времена искусство ябусамэ — «конная стрельба из лука» — было основой подготовки воинов из богатых семей.

Сумо

Из всех видов японских боевых искусств сумо стоит на особицу. Оно никогда не было искусством воинов и с самого начала представляло собой сочетание спорта-соревнования и синтоистского обряда. Большая часть из древних обрядов, связанных с сумо, сохранились до сих пор.

Правила сумо очень просты — для победы достаточно либо заставить противника коснуться ринга- дохё чем-то, кроме

ступней, либо просто вытолкнуть его с ринга, огороженного веревкой- симэнава. Обычно исход поединка выясняется за несколько секунд. Сопутствующие же обряды могут занимать гораздо больше времени. Борцы одеты только в маваси — особую набедренную повязку.

В древности считалось, что сражающиеся борцы своим весом «сотрясают» землю и делают ее более плодородной. Поэтому такое внимание придается весу борца (в сумо нет весовых категорий). С древнейших времен дошли разнообразные диеты и упражнения, позволяющие наиболее эффективно набрать максимальный вес. Основой этих диет является огромное количество риса.

Возраст профессиональных борцов колеблется между 18 и 35 годами. Большая часть сумоистов — выходцы из сельских районов страны. Между соревнованиями они живут вместе с тренерами в особых казармах, где царят военные по строгости порядки. Чемпионы сумо становятся кумирами всей страны и ездят на гастроли подобно поп-звездам.

В древние времена чемпионы сумо почитались наравне со святыми. Дело в том, что, сотрясая землю, борцы не только делают ее плодородной, но и отпугивают злых духов. Поэтому иногда их нанимали для изгнания болезней из богатых домов и даже целых городов.

В Японии проводится шесть ежегодных национальных чемпионатов по сумо — три в Токио (в январе, мае и сентябре) и по одному в Фукуоке (в ноябре), Осаке (в марте) и Нагое (в июле). Каждый из них длится в течение 15 дней.

Самое большое достижение для борца — стать Ёкодзуна, Великим чемпионом. Это звание присваивается пожизненно. Если Ёкодзуна начинает проигрывать, он просто уходит из спорта. За несколько веков существования системы рангов только 65 борцов были удостоены этого звания.

Принципиально важны для сумо честность поединка и судейства. Это вопрос не только спорта, но и религии. Сомневаться в решении судей борцам строжайше запрещено.

В настоящее время сумо практикуется и за пределами Японии (в том числе и в России). Идут переговоры о включении сумо в программу Олимпийских Игр.

Дзюдзюцу

Дзюдзюцу — это не единое искусство, а множество школ по всей Японии, практикующих различные виды рукопашного боя. В настоящее время дзюдзюцу чаще встречается в фильмах и сериалах, чем в жизни, поскольку лишь отдельные его виды (дзюдо и айкидо) смогли преобразоваться в коммерчески успешные виды спорта.

Корни большинства школ дзюдзюцу уходят в глубокую древность. Современные формы они приобрели во времена правления Токугава, когда воины начали зарабатывать себе на жизнь преподаванием боевых искусств.

В сознании японцев дзюдзюцу связано также с понятиями «магия» и «колдовство». Великие воины древности считались также умелыми магами.

Дзюдо

Дзюдо ( «мягкий путь») — самое международно признанное из японских боевых искусств. Оно было создано на основе одной из школ дзюдзюцу в конце XIX века мастером Кано Дзигоро. Именно он сформулировал современные правила дзюдо и реформировал систему боя, положив в ее основу захваты и заломы.

Международная федерация дзюдо была создана в 1952 году, а первый Чемпионат мира по дзюдо состоялся в Токио в мае 1956 года. Уже в 1964 году дзюдо было включено в программу Олимпийских Игр.

Кэндо

Кэндо — это искусство фехтования на мечах. Кэндо всегда было важной частью подготовки японского воина, а во времена Токугава стало сердцем этой подготовки. Именно тогда были созданы современные разновидности тренировочного оружия (бамбуковый синай и деревянный боккэн), а также защитные доспехи.

В период Мэйдзи кастовое деление было уничтожено, а ношение мечей — запрещено. Исключение было сделано только для офицеров, которые носили примитивные стальные шашки, использовавшиеся только как церемониальное оружие. Преподавание кэндо было запрещено.

В 1895 году, после Японо-китайской войны, была создана Всеяпонская федерация боевых искусств, которая занялась введением боевых искусств в школьный курс физкультуры и пропагандой этих искусств как составляющих элементов национального японского духа.

Во время оккупации Японии все боевые искусства были запрещены именно как часть идеологии японского национализма. Однако уже в 1952 году была создана Всеяпонская Федерация кэндо, и началось его преобразование в обычный вид спорта, сохранивший, впрочем, множество изначальных церемоний.

Сейчас кэндо не только популярный вид спорта в Японии, но и часть физкультурной программы японских школ.

Кюдо

Судьба кюдо — искусства стрельбы из лука — во многом повторяет судьбу кэндо. Как и кэндо, оно практиковалось воинами древности, как и кэндо, оно было забыто после Реставрации Мэйдзи. В 1949 году была создана Всеяпонская Федерация кюдо, и началось его возрождение как популярного вида спорта.

В древние времена использовались луки разного размера. В современном спортивном кюдо используется стандартный японский композитный лук из дерева и бамбука длиной 2,21 м. Мишени размещаются на расстоянии 22 или 60 м. Кроме меткости, оценивается также грациозность движений лучника. Поэтому кюдо — популярный женский спорт и часть школьной физкультурной программы.

Уже упоминавшееся выше ябусамэ в настоящее время — не вид спорта, а разновидность шоу, проходящего в период всевозможных праздничных торжеств.

Каратэ

Каратэдо ( «Путь пустой руки») — древнее военное искусство рукопашного боя, возникшее в Китае и оттуда принесенное на остров Окинава. Поэтому система боя в каратэ ближе к китайскому у-шу, чем к японским школам дзюдзюцу.

В течение долгого времени Окинава был сначала независимым государством, а потом — отдаленной провинцией, поэтому практикуемые там боевые техники японцев с «главных» островов интересовали мало.

В 1920 годы мастер Фунакоси Гитин познакомил с искусством каратэ всю страну, организовав его настоящую «рекламную компанию». С этого времени каратэ стало частью японской культуры боевых искусств.

В 1964 году была создана Всеяпонская Федерация каратэ, и оно широко распространилось за пределы Японии, в том числе и в России.

Айкидо

Айкидо — система боя, созданная мастером по имени Уэсиба Морихэй на основе школы Айки дзюдзюцу направления Дайто. Ее принципиальное отличие от других видов боевых искусств заключается в отсутствии наступательной техники. Айкидо — искусство защиты и использования силы противника против него самого.

По айкидо не проводятся соревновательные чемпионаты. Тем не менее, оно весьма популярно среди женщин и полицейских как искусство самозащиты и быстрого выведения из строя противника.

Как и каратэ и дзюдо, айкидо широко распространено за пределами Японии, в том числе и в России.

Кобудзюцу

Кобудзюцу — общее название боевых искусств тех школ, в которых обучают поединку с использованием «нестандартного» оружия — шестов, посохов, вееров, дубинок, сельскохозяйственного инвентаря. Последний особенно популярен на острове Окинава — родине каратэ.

Федерация кобудзюцу России существует с 1997 года.

Художественная культура Японии развивалась в течение многих веков. За этот долгий период были созданы выдающиеся произведения, вошедшие в золотой фонд мирового искусства. Японский народ создал многоликий и необычный мир художественных образов и форм, в котором воплотилась история его жизни, бытовой уклад, верования и суждения о прекрасном. Одной из наиболее характерных особенностей японской культуры стала широкая ассоциативность, легшая в основу ее образной системы. Поэтичность мышления японцев проявилась в многозначности содержания созданных им художественных предметов, отражающих представления о природе и мироздании.

Известно, что историческую судьбу каждого народа в значительной мере определяют географическое положение, природные и климатические условия. Островное положение Японии привело к относительной изолированности японского этноса и сохранению вплоть до современности его однородности. Восхищение красотой необычайно богатой и разнообразной природы Японии, умение наслаждаться каждым ее мгновением стало особенностью национального характера и получило прямое выражение во всех видах искусства. Особое внимание к жизни природы, связанное с зависимостью от ее стихий (тайфуны, землетрясения и т. д.), повлияло на отношение к ней как к живой и чувствующей. Поэтому не только деревья и травы, птицы и звери, но даже реки, горы и камни представлялись японцам воплощением духов, божеств – Ками, которые влияли на жизнь людей во всех ее проявлениях и, соответственно, требовали к себе внимания и хорошего отношения. Ками подносили подарки, посвящали ритуальные песнопения и танцы. Такое почитание духов природы, древние магические  обряды и легли в основу национальной религии синто ("Путь богов"). Культ предков также был важным компонентом синтоизма. Считалось, что каждый род имел своего прародителя. Например, предками знатных и богатых родов считали небесных богов, менее знатные вели свое происхождение от земных божеств. В японской мифологии нет единого творца. В завершении космогонического процесса  главная  роль  принадлежала богам супругам Идзанаги и Идзанами. Их старшая дочь Аматэрасу стала главным солнечным божеством, и, как свидетельствуют мифы, именноот нее ведет свое начало японский императорский род. Все правители Японии считаются ее потомками.

 В первые века нашей эры синтоизм был основой духовной жизни японского общества. В 6 веке из Китая через Корею начинается распространение буддизма, в Японии он официально утверждается в 538 году. Буддизм в Японии проявил большую гибкость в приспособлении к местным условиям и сосуществованию с местной религией синто. Первоначально  буддийские  божества уравнивались с синтоистскими, с течением времени учение буддизма стало оказывать все большее воздействие на общественное сознаниеи на развитие всей японской культуры. Самое большое влияние на развитие художественной культуры Японииоказала буддийская секта Дзэн, учение которой было широко распространено с 12по 13 века. В своем развитии от глубокой древности до 19 века японское искусство прошло целый ряд важнейших стадий, связанных с эволюцией общественных отношений.

С распадом первобытнообщинного строя и образованием первого государства начался длительный период феодализма, который принято делить на несколько этапов. Раннее средневековье условно совпадает с эпохой Камакура (конец 12 – начало 14 веков), зрелое средневековье приходится на 14 – начало 17 веков, на так называемые эпохи Муромати и Момояма. И, наконец, позднее средневековье 17 – 19 веков обозначается как эпоха Эдо или Токугава. На каждом из этих этапов отмечается высокий расцвет различных видов и жанров творчества. В древний период Нара (7 – 8 века) это были архитектурно-скульптурные ансамбли буддийских монастырей, в 12 веке (эпоха Хэйан) – памятники религиозной и светской живописи, в 13 веке самобытный скульптурный и живописный портрет, в 14-16 веках произведения ландшафтной архитектуры, знаменитые японские сады, росписи на ширмах и стенах дворцов и замков 16 – 18 веков. Завершающий этап средневекового искусства Японии ознаменовался расцветом городской культуры, подарившей миру великолепные произведения  графики, театральные постановки театра Кабуки, поэзию трехстиший – Хайку и многое другое.

МОЛОДЕЖЬ Японии долго критиковали за жертвование своим «Я» в угоду коллективизму, и вот теперь идеи индивидуальной свободы и самоценности все больше овладевают их умами.

Поколение родителей нынешней молодежи обеспечило экономический прогресс Японии. А у современной молодежи, похоже, уже нет цели трудиться в поте лица ради процветания фирмы. Современная японская молодежь больше интересуется собой, и у нее нет желания решать социальные проблемы и улучшать общество. Если раньше японская молодежь активно участвовала в жизни общества уже хотя бы тем, что интенсивно трудилась в фирме, в том числе и затем, чтобы достичь материального благополучия, то теперь такая цель, достижение благополучия, значения не имеет, благополучие достигнуто. И теперь, когда молодые люди потеряли эту экономическую цель, некогда объединявшую людей, их система ценностей стала индивидуальной.

Молодые японцы теперь стремятся к достижению не тех целей, которые навязываются им со стороны, внешними условиями, а тех, которые диктует им их индивидуальный внутренний мир.

Прежде иностранцы, попадавшие в Японию, всегда поражались воспитанности и вежливости японской молодежи. Сейчас молодежь ведет себя раскованно, иногда даже развязно. С одной стороны, это явно свидетельствует о понижении стандартов общественной морали, а с другой — это искусственное выражение роста индивидуального сознания. Раньше японская молодежь стереотипно подражала действиям окружающих. Но теперь они стремятся идти своим путем и создавать что-то свое, неповторимое. Эта тенденция поддерживается некоторыми направлениями в развитии современной технологии. В частности, современными информационно-компьютерными технологиями. Компьютеры не всесильны, но молодежь стремится максимально эффективно использовать их для расширения своего кругозора.

Японская молодежь становится все более разобщенной, но при помощи Интернета она на мировом уровне получает новые, очень широкие связи. Если раньше японцы самоутверждались только в рамках японского общества, то теперь при помощи компьютерных технологий они получили возможность находить единомышленников в разных концах Земли.

Сейчас перед японской молодежью открывается много направлений, и отнюдь не криминальных, для выявления своих индивидуальных способностей. С другой стороны, такое стремление молодежи к проявлению индивидуальных способностей наталкивается на множество проблем, в частности на непонимание со стороны старшего поколения.

Усиление индивидуализма — большая проблема, и сейчас идут споры, что оно несет Японии. Но дело в том, что причины роста индивидуализма коренятся не столько в субъективных настроениях молодежи, сколько являются следствием объективного хода развития экономики. В прошлом японская экономика строилась на семейном принципе: при системе пожизненного найма человек ассоциировал всю свою жизнь с фирмой, предприятием. Сейчас складывается иная система, которая предоставляет человеку преимущества не потому, что он является служащим фирмы, а по способностям. А от неспособных стараются избавляться, и для Японии это совершенно новый подход. И хотя старшие поколения выступают против развития индивидуализма, его стимулирует само развитие экономики. Поэтому опасения, что по мере взросления молодежь будет возвращаться к коллективным системам ценностей, беспочвенны.

Молодежь сейчас уже не выносит никакого давления извне, никакого навязывания. Индивидуализм японской молодежи — не подражание Западу, а в первую очередь протест против засилия коллективного, группового сознания прежней эпохи. Индивидуализм японской молодежи имеет совершенно иное качество, чем индивидуализм молодых американцев. Американцы выросли в христианской культуре, у них есть представление о Боге, а японцы такого представления не имеют. Появилось много людей, которые хотят зарабатывать деньги разными способами, оптимальными для себя, не встраиваясь в какую-то структуру.

Япония — древняя и самобытная страна, вызывающая глубокий интерес других государств к своей материальной и духовной жизни. На сегодняшний день Япония представляет собой одну из сильнейших и великих держав, благодаря необычайно высокому развитию экономической отрасли, а особенно сохранению и процветанию.

Те счастливые люди, которым удалось хотя бы однажды побывать в Японии, наверняка обратили внимание на то, что любое помещение, будь то магазин, офис или же жилой дом, украшают разнообразные замысловатые оранжереи, великолепные икебаны.

Сады и парки Японии ярко отражают все стороны японского национального характера, сущность которого необходимо прочувствовать. Для этого человеку надо сконцентрировать внимание, сосредоточиться и прощупать каждую цепь ассоциаций. Наблюдатель постепенно уходит от внешнего мира и погружается в атмосферу древности, созерцая окружающую обстановку.

Поскольку на японцев столетиями влияли социальные и природноклиматические факторы, национальный японский характер закрепил в себе черты терпимости, трудолюбия, самообладания.

Почти все религии мира считают коллективные обряды важнейшим средством воздействия на людей. А поскольку место религии в Японии в значительной мере занято культом красоты, роль подобных обрядов выполняют здесь традиции и церемонии, предназначенные для того, чтобы сообща развивать свой художественный вкус.

Историческое формирование и становление японского сада длилось на протяжении почти полутора тысяч лет — и в течение столь долгого срока развивалось в пейзажном стилевом направлении. Садовое искусство в современной Японии находится на высочайшем уровне развития. И все это благодаря характеру природы Страны восходящего солнца.

Своеобразные скалистые горы, лесистые холмы, водопады и различные песчаные отмели только дополняют вдохновение японцев. Окруженные столь разнообразными пейзажами, местные жители погружаются в мир фантазии, что находит выражение в создании все новых и новых композиций. Японский сад видоизменяется с культурой, царствующей на определенном промежутке времени, но всегда строго соответствует религиозным требованиям.

В происхождении и развитии японских садов выделяют следующие исторически значимые периоды: этап с VI по VIII век называют периодом Нара. Этот период четко характеризуется явным отражением китайской культуры, так как садовое искусство только что позаимствовалось из Китая — и влияние китайских традиций было очень существенно и ощутимо. В это время возводится столица Нара по подобию главного китайского города Чаньчань.

На дворцовых императорских участках разместились первые сады, посаженные с соблюдением китайских традиций. По общей конструкции сады состоят из двух главных основных элементов: гор и воды. Японцы начинают широко использовать символику. Можно привести в пример вечнозеленую сосну, которая справедливо символизировала долголетие, или же бамбук, означавший стойкость и упорство человека. Каждый элемент сада обязательно нес в себе какоето значение, смысл, символизировал то или иное отличительное качество.

Период, длившийся с IX по XII век, именуется Хейанским. Воздвигается новая столица Киото, но уже, естественно, с характерными особенностями и изменениями. Кроме придворных и храмовых садов, пользовавшихся большой популярностью в прежние времена, формируется совершенно новый вид садового искусства — сады чайной церемонии, или же сады чаепития. Объясняется это тем, что именно в это время в Японии прочно укоренился ритуал чайной церемонии.

Церемония чаепития зародилась в Китае, позже получила распространение в Японии, где несколько видоизменилась. Первый чайный домик в Японии был построен в 1473 году. Сама процедура чаепития была разработана мастерами Дзео и Сэнно Соэки.

Конструкция садов и их композиция напрямую связаны с этим обрядом. Все жители Страны восходящего солнца, независимо от социального происхождения, относились к чаепитию, как к неотъемлемой и очень значимой части повседневной жизни. В соответствии с правилами, эта церемония превращается в особый ритуал, так как одновременно сопровождается наблюдением творений природы и искусства, что доставляет истинное наслаждение японцам.

Этот ритуал представляет собой одну из многих основ культивирования национальных чувств. Небольшие садовые «островки» не только отражают национальный характер японцев, но и воспитывают его.

В XV веке, во времена правления сегуна Асикага, образовалась новая форма аранжировки — токонома. Эти букеты, обязательно входящие в японские сады, представляли собой довольно простые композиции. Хотя число элементов невелико, они были очень выразительны и содержательны. А присутствующая загадочность и недосказанность должны активизировать зрительное и душевное восприятие сада любым человеком.

Японские мастера умышленно оставляют в своих садовых творениях свободное пространство, предоставляя таким образом возможность заполнить его картинами, созданными воображением созерцающего. В этом и заключается вся тайна и загадочность данного искусства. Обязательное присутствие композиционного принципа неопределенности диктовало создание гармонического равновесия всех элементов сада. В саду одновременно царят свобода и порядок, движение и покой.

В конце XIX—начале XX вв. наступает период морибаны. Здесь уже существенно отражается влияние западной цивилизации. И если раньше садовое искусство полностью соответствовало культуре национальных домов, то на данном этапе происходит адаптация к условиям европейского интерьера. Особенностью морибаны являются низкие и плоские напольные вазы, что вызвано коренными переменами в культуре строительства домов и зданий.

Морибана является своеобразной моделью определенного кусочка японской природы. Для составления букетов морибаны используется кэндзан, представляющий собой тяжелую металлическую подставку с игольчатыми стержнями, между которыми вставляются стебли цветов и ветки. Перед началом составления букета необходимо выбрать ту форму вазы, которая будет лучшим образом гармонировать с композицией. Здесь основными принципами являются простота, асимметрия и незавершенность.

Плоские вазы особенно гармонируют с обстановкой спален, гостиной и с офисной мебелью. Любой японец выделит для своего отдыха некоторое время, чтобы вдоволь насладиться окружающим искусством, вслушиваясь в несказанное и любуясь невидимым. Сочетание довольно строгого европейского мебельного дизайна с аккуратными карликовыми растениями трогательно и прекрасно.

Формируя в себе способность довольствоваться тем, что есть под рукой, японцы ищут, находят и высоко оценивают красоту и великолепие во всех предметах, окружающих человека в повседневной жизни. Благодаря этому умению можно любое, даже самое примитивное творение рук человеческих воспринимать как величайшее творение искусства, как воплощенное совершенство.

Садовое искусство в Японии продолжает развиваться и совершенствоваться. Умение создания садов передается из поколения в поколение, сохраняя черты древней цивилизации и приобретая признаки современной культуры. Этому искусству японские мастера обучают представителей молодого поколения в специальных школах, где молодежь перенимает навыки и впитывает дух древней культуры.

Умение учителя точно и правильно передавать свои знания молодежи наглядно. Способность ярко отразить естественную красоту природы на маленьком участке требует определенных усилий и богатого воображения. Необходимо вложить в это искусство всю свою любовь, эмоции и передать четко свое душевное состояние таким образом, чтобы подчеркнуть первозданность природы.

История развития японских садов существенно отражается на мировоззрении нации. Минувшие столетия формировали из японцев людей, умеющих находить красоту в повседневной жизни, в самых, казалось бы, обыденных и приземленных предметах, ценить красоту и наслаждаться ею. На личную и общественную жизнь японцев влияет не только религия или политический строй, но и нормы прекрасного. Стремление к творчеству и желание последнего во всех сферах жизни заложено в японском характере.

История развития японских садов насчитывает более тысячи лет, и, естественно, за этот длительный период образовался ряд типологических признаков, объединяющий общие черты садового искусства на разных этапах этого развития. Еще в XVIII веке японские мастера сформировали типологию садов. По функциональным требованиям сады разделяют на дворцовые, храмовые, сады для проведения чайной церемонии, сады у жилого дома.

Но главной функцией этого японского искусства всегда было и остается до сих пор созерцание и оценка великолепия пейзажа с различных мест с обзором, выходящим на сад. Как правило, лучший обзор открывается с террасы, из окон дома или же с прогулочной тропинки.

Рельефный характер обусловливает плоские и холмистые сады. Разнообразие композиционного построения позволило выделить следующие степени сложности садов: полная объемная форма — «син», полусокращенная неполная — «со», сокращенная — «ге».

Первая степень «син» представляет собой самую развернутую форму сада и включает весь комплект композиционных наборочных элементов.

В таком саду отводится место и камням, и цветам, и мху, также уделяется внимание водопадам и песочным отмелям. Японцы максимально выражают свою истинную любовь к природе на минимальной площади сада. Стремление сконцентрировать разнообразие всех природных элементов качественно определяет всю значимость и ценность даров земли.

Степень «со» состоит только из половины компонентов, но тем не менее они должны сочетаться между собой и создавать в саду ауру спокойствия и единения.

Степень «ге» определяет более сжатую форму сада, здесь используют небольшое количество компонентов. Человек, находящийся в окружении подобного сада, воспринимает значение того или иного композиционного элемента максимально точно. Если мастер ярко создал контраст между пейзажами, то другой человек, умеющий правильно оценивать красоту, с легкостью воспринимает смысл, передающийся природными средствами.

Историей зафиксировано явление, где восприятие заостряется на какомлибо одном основном компоненте. Это может быть сад камней, сад водопадов или мхов и т. д. Особенность заключается в преобладании какогото одного элемента над другими. Для настоящих ценителей искусства подобный сад является настоящей сокровищницей передачи мыслей, душевного настроения и чувств мастера.

До Первой мировой войны японское государство было практически закрыто для европейцев. В настоящее же время происходит все большее взаимопроникновение обеих культур. Искусство составлять красивые букеты — икебана, культура выращивания карликовых деревьев — бонсаи, сад камней с большим удовольствием перенимают европейцы.

Огромное влияние на современный дизайн оказывают японские традиции оформления интерьеров, японская эстетика. Тем людям, которым еще не представилась возможность познакомиться со Страной восходящего солнца лично, достаточно посетить хотя бы один из многих ресторанов с японской кухней или окунуться в волшебный и полный тайны мир маленьких японских садов.

Раньше, если европейцу хотелось насладиться красотой, он посещал галерею картин; если у него возникало желание полюбоваться картинами природы — он предпочитал получать наслаждение от прекрасного в больших порциях. А в современной жизни человек постепенно приучается видеть красоту в миниатюрном садике или в своеобразном расположении нескольких камней.

Культ красоты, порожденный обожествлением природы, широко раскрывается в творениях японцев. Именно природа является основным мерилом представлений о прекрасном, так как Япония представляется страной самых разнообразных живописных панорам. Все это в целом составляет крепкую основу японского искусства. Прочная нить, которая связывает искусство, природу и будничную жизнь, является ключевой характеристикой культуры этой страны.

Поскольку культуру садоводства Япония позаимствовала у Китая еще в VI веке, разницу можно хорошо прочувствовать в сравнении функциональных нагрузок этих садов. Если китайские сады в основном предназначались для свободного времяпрепровождения, то подобные садики в Японии служили для созерцания и совершенствования духа, через видение красоты и наслаждение ею. В Китае сады занимали большую территорию, то есть имели конструкцию городских парков, а в Японии, наоборот, кусочек природного пейзажа представлялся в миниатюре.

Такая особенность характерна именно для Японии, так как последняя является небольшим островным государством. Около японского домика разбивается небольшой уголок природы, благодаря чему зрительно расширяется занимаемая домом территория. Японские мастера всегда придерживаются определенных принципов в создании садов. Одним из таких строгих принципов является то, что сады должны занимать именно то пространство, находясь в котором, человек полностью окажется в окружении природы.

В строительстве же домов обязательно учитывают то, что человек, находясь в совершенно разных уголках своего жилища, всегда сможет созерцать свой сад. При этом каждое деревцо, каждый камень занимает особое место, предназначенное только для него, и тогда тот или иной композиционный элемент приобретает глубокий смысл. Китай принято считать колыбелью садового искусства, Япония же усовершенствовала его до высочайшего уровня.

Плотность населения в Японии — одна из самых высоких в мире, поэтому далеко не каждая семья имеет возможность разбить около своего дома экзотический сад. Однако вынужденная экономия территории не является преградой для создания «живого» уголка. Сейчас в Японии пользуются особой популярностью небольшие напольные или настольные садики.

Искусство создания японского сада — большое искусство, требующее определенных знаний, умений и, разумеется, высокого художественного вкуса. Оно под силу лишь тем людям, которые полны любви к окружающей природе. И когда японец видит маленькую сосну на подносе, он просто переполняется уважением и почтением к тому человек, который бережно вырастил эту сосну. Можно заметить, что интерес к этому искусству растет во многих странах мира. Этот интерес и является основной причиной изучения культуры Страны восходящего солнца.

КУЛЬТУРА И БИЗНЕС .

Обращение представителей японского бизнеса к сфере культуры — явление не новое. Еще в начале ХХ в. несколько новоиспеченных промышленных магнатов приступили к коллекционированию произведений искусства. В числе пионеров этого начинания был Охара Магосабуро. В 30-е гг. он открыл в местечке Курасики один из первых художественных музеев и сделал достоянием широкой публики свою частную коллекцию шедевров европейской живописи.

Однако реальное проникновение бизнеса в сферу культуры наметилось лишь в послевоенные годы. Правда, занятые на первых порах созданием новой экономической структуры, дельцы лишь время от времени обращались к культурной деятельности. И только в середине 60-х гг. в связи с выступлением общественных сил против компаний, свидетельствующим об обострившейся кризисной ситуации в социально-экономической и духовной жизни японского общества, промышленники сделали серьезную ставку на культуру как на панацею от всех социальных бед. При этом не последнее место в их расчетах занимали и рекламные цели — желание приукрасить свою деятельность различного рода культурными новациями.

Налаживание отношений с миром искусства развернулось по нескольким направлениям. Многие японские компании стали покровителями театрального искусства. Речь идет прежде всего о современных жанрах, так как традиционный театр имеет достаточно стабильные финансовые источники.

Особой популярностью среди промышленных и торговых фирм пользуется одна из самых богатых полукоммерческих театральных трупп «Сики», завоевавшая успех у зрителей постановками для детей. Многолетние деловые контакты связывают «Сики» с крупной страховой компанией «Ниссэй». Ежегодно компания выделяет труппе театра 500 тысяч долларов. К финансированию труппы охотно подключились и другие фирмы: часть доходов переадресовывал этому театру, например, магнат кораблестроения Сасакава Рёити.

В наиболее нестабильном финансовом положении в Японии находятся классический балет и современное танцевальное искусство. Представители этих профессий вынуждены поддерживать свое искусство на средства, получаемые от небольшой группы промышленных меценатов и учеников балетных школ. Крупным патроном балета считалась Оя Масако, супруга скончавшегося в 1980 г. текстильного магната, президента компании «Тэйдзин». Образованный ею в начале 70-х гг. Фонд международного искусства, большую часть которого составляют средства «Тэйдзин», с первого дня своего существования был создан на пожертвования корпораций на нужды балета.

Заметной фигурой в музыкальном мире 60–70-х гг. стал Эдо Хидэо — президент одной из дочерних фирм корпорации «Мицуи», занимавшейся вопросами недвижимости. Только на организацию Первого музыкального фестиваля в Токио он пожертвовал из доходов своей фирмы 500 тыс. долларов.

Как отмечают сами представители большого бизнеса, в своих художественных пристрастиях они исходят прежде всего из интересов собственных компаний, стремящихся к субсидированию тех видов искусств, которые прямо или косвенно отвечают их производственному профилю. Вот почему особой активностью в области музыки отличаются компании — производители радиоаппаратуры и музыкальных инструментов. Так, всемирно известная компания «Пионер» ежегодно субсидирует 7–8 выступлений оркестра японской радиовещательной корпорации Эн-эйч-кэй. Один из основных производителей пианино, фирма «Каваи», является спонсором концертов западной музыки в различных уголках страны, она же — учредитель японского Общества Шопена. Концерн «Тосиба» «специализируется» на джазе, организует выступления японских и зарубежных джазовых коллективов и отдельных солистов. Компания «Эссо» уделяет особое внимание эстетическому воспитанию детей и с 1976 г. финансирует музыкальный лагерь для юных дарований. Компания «Хоккайдо электрик», Токийский банк, страховая фирма «Асахи» и другие также ежегодно выделяют ассигнования на развитие музыкального искусства.

Многие представители японской индустрии предпочитают коллекционировать произведения живописи. Этот вид капиталовложений представляется им наиболее надежным. Ведь произведения известных мастеров имеются в ограниченном количестве, поэтому спрос и соответственно цены на них имеют постоянную тенденцию к росту. Так, если на международных аукционах стоимость произведений живописи повысилась в среднем на 30%, то в Японии — на 50–80%. Японские промышленники стали все более широко вкладывать свои капиталы в искусство, стараясь застраховать себя от инфляции и нестабильности рынка.

По традиции в Японии наиболее популярны французские импрессионисты и представители Барбизонской школы: эти направления доминировали в Европе, когда Япония впервые познакомилась с западным искусством. Крупным японским покупателем стал некто Морисита: пополняя коллекцию художников-импрессионистов и постимпрессионистов в своей галерее «Аска Интернэшнл», он приобрел одну из наиболее известных ранних работ Пикассо «Материнство» и картину Гогена, датированную 1889 г.

Один из крупнейших частных музеев страны — «Яматанэ», основанный в 1966 г. страховым банкиром Ямадзаки Танэдзи. В его фондах более 700 шедевров послевоенного японского и зарубежного искусства. Здесь проходят выставки современных живописцев, организуются просветительские лекции. За достижения в области изобразительного искусства присуждается специальная премия «Яматанэ».

Владелец деревообрабатывающей фирмы Хара Тосио внес 2 млн. долларов из личных сбережений на создание в 1980 г. первого токийского Музея современного искусства. Коллекция из более 200 шедевров зачастую дополняется сменной экспозицией последних работ японских живописцев.

Своими собраниями славятся также музей «Рикар» и музей Ота, где в основном представлены древние гравюры. Первый открылся в 1972 г. и насчитывает 6 тыс. экспонатов, приобретенных меценатом Синдзи Хираки. Второй музей, коллекция которого в два раза больше, был основан Ота Сайдзо, членом совета директоров одной из страховых компаний. В этом же ряду следует назвать художественный музей известного торговца недвижимостью Мацуока Сандзиро.

Хотя в Японии до сих пор насчитывается немало богатых людей, покровительствующих искусству, однако все увереннее эту функцию берут на себя корпорации. Можно выделить два основных направления коллекционирования, которым они занимаются. В рамках первого решаются частные проблемы создания интерьеров кабинетов директоров, фойе, залов заседаний фирм. Второе — долговременное коллекционирование, призванное увековечить эстетические устремления той или иной корпорации и оформить их соответствующим рекламным фоном. Как правило, корпорации, как и частные лица, создавая музеи, стремятся к тому, чтобы у них был статус самостоятельной организации с правом юридического лица: это позволяет им пользоваться широкими налоговыми льготами со стороны государства. В Японии даже бытует мнение, что создание музеев — надежная форма сокрытия капитала с целью уклонения от налогов.

Очень популярен музей «Бриджстоун», принадлежащий компании по производству шин и других резиновых изделий «Бриджстоун тайя». Ежегодно его посещает более 100 тысяч человек. Музей постоянно пополняет свою коллекцию, первоначально принадлежавшую президенту компании Исибаси Сёдзиро, приобретая произведения японских и европейских мастеров, причем ассигнования на эти цели постоянно возрастают. Настоящей мировой сенсацией стало приобретение музеем в 1980 г. за 700 млн. иен одной из картин Пикассо.

В лихорадочную погоню за шедеврами включились многие японские компании, выделяя на это крупные средства. Одной из сенсаций «японского наступления» явилась покупка в

1987 г. на лондонском аукционе «Кристи» крупнейшей японской страховой компанией «Ясуда мэрин энд файр иншурен» картины Ван Гога «Подсолнухи» за сумму почти 40 млн. долларов. Она пополнила коллекцию музея «Ясуда Касай» имени Сэйдзи Того, в которой находилось уже 500 работ кисти западных мастеров. За год до этого музей приобрел две картины Ренуара: «Купающаяся женщина» за 1,7 млн. долларов и «Девочка в шляпке» за 1,03 млн. долларов.

Предметом особого интереса бизнесменов стали и крупные художественные выставки. Известные на весь мир имена художников и скульпторов становятся рекламой для компаний, ибо престижные вернисажи увеличивают число так называемых друзей фирм.

Пионерами в выставочной деятельности выступили японские газеты. Не преследуя коммерческих целей и не получая при этом социальных выгод, они вряд ли взялись бы за пропаганду зарубежного искусства из одних лишь филантропических побуждений. Владельцы газет реально представляли себе, что спонсорство в искусстве создаст им благоприятный имидж, а следовательно, увеличит число читателей.

Представители бизнеса, выступая в роли патронов, потребителей и спонсоров культуры, не забывают и о более выгодном для себя аспекте своей социальной активности — получении коммерческой прибыли от проводимых мероприятий. Наиболее ярким примером этого может служить культурная деятельность крупнейших японских универмагов: «Сэйбу», «Исэтан», «Мицукоси» и др. В среднем универмаги проводят в год от 45 до 50 выставочных мероприятий.

Культура становится товаром и может принести пользу маркетингу — к такому выводу пришли и успешно реализуют его на практике многие представители делового мира Японии. Любопытный факт: расходы на культуру у корпораций часто еще на стадии планирования закладываются в статью расходов на рекламу. В других случаях эти средства оформляются как дары или по статье «Общественное благосостояние», нередко через различные фонды.

Характерным примером является фонд корпорации «Сантори», созданный в 1979 г.

«Сантори» — крупнейший издатель в Японии, владелец 51% акций престижного энциклопедического издания «Британика», приобретенного в 1981 г. за 5 млрд. иен, солидных журналов, на страницах которых публикуют свои произведения самые известные японские писатели. Гордость музея корпорации — древнее японское искусство. Ежегодно в его стенах проходит по 6–7 тематических выставок.

Для одних предпринимателей культура превратилась в предмет коммерции, для других же она не имеет никакого отношения к основной сфере хозяйствования и является своего рода «компенсацией» обществу за получаемые выгоды, для третьих — это одно из направлений рекламной работы. Более того, некоторые рассматривают покровительство культуре как эффективное средство создания благопристойного имиджа. При всех различиях очевидно одно: вовлечение культуры в сферу предпринимательской деятельности корпораций усиливается.