Моше Даян

Результат Войны Судного дня был решен за четыре дня, с 14 по 18 октября 1973 года. Хотя на северном фронте к 14 октября Израиль одержал полную победу, разбив и вытеснив все сирийские войска со своей территории, ситуация на южном направлении по-прежнему оставалась неопределенной.

     Начиная с 10 октября, война на Синайском фронте начинала затягиваться, постепенно превращаясь в позиционную, в которой ни одна из сторон не предпринимала решительных действий. В течение нескольких дней после неудачной израильской контратаки египетские войска безуспешно пытались продвинуться хотя бы на расстояние километра на разных участках фронта, каждый раз разбиваясь об израильскую оборону, становившуюся сильнее изо дня в день. Одновременно с попытками наступать египтяне также продолжали укреплять свои анклавы на восточном берегу Суэцкого канала, устанавливая десятки тысяч мин, роя траншеи и пополняя запасы ракет (в первую очередь, системы ПВО "Квадрат" и противотанковых "Малюток"), благодаря открывшемуся 10 октября советскому авиамосту.

    Понимая, что преодолеть такую оборону ему не под силу, а также не будучи в состоянии поддерживать полностью мобилизованную армию, не нанося смертельного урона своей экономике, Израиль попытался начать переговоры о прекращении огня. Самым решительным противником этого соглашения был генерал Шарон , который разумно полагал, что любое перемирие, подписанное в таких условиях, по сути дела будет признанием египетской победы в этой войне. К счастью для Израиля, "президент" Египта, Анвар Садат, опьяненный успехами своей армии за первые 3 дня войны, наотрез отказался останавливать войну даже на таких благоприятных для него условиях. Он полагал, что его армии смогут полностью освободить Синай (и "оккупированную Палестину"). Не взирая на возражения начальника своего ГенШтаба (архитектора атаки израильской Линии Бар-Лева),генерала Шазли, Садат отдал приказ о полномасштабной египетской атаке, утром 14 октября, чтобы усилить нажим на сирийцев.

   В этот день около 1000 (600, согласно египетским послевоенным заявлениям) египетских Т-55 и Т-62 атаковали 800 израильских Паттонов и Центурионов в самом большом танковом сражении со  времени Курской Битвы. Однако вместо концентрированного удара силами одной или двух дивизий на узком участке фронта, чтобы прорвать Израильскую линию фронта, арабы атаковали на 10 различных направлениях силами, не превышающими в каждом случае танковую бригаду. Египетское наступление закончилось полной неудачей.

  Уже к полудню на большинстве направлений египетские танки были остановлены дальнобойным огнем израильских танкистов, занявших оборонительные позиции на господствующих высотах. Примечательно, что в северном секторе египетским танкам противостояла израильская танковая бригада под командованием родного брата начальника фронта Гонена, укомплектованная (такими же, как и у наступающей стороны) танками Т-55 (правда, перевооруженными английскими 105 мм пушками L7) , доставшимися Израилю в качестве трофеев за 6 лет до этого в Шестидневной Войне. Единственным местом, где египетской 3-й армии удалось углубиться в израильскую оборону, был Вади Мабъук, на пути к перевалу Митла. Израильскими силами в этом секторе командовал генерал Калман Маген, возглавивший Синайскую дивизию всего за день до египетского наступления, заменив погибшего под артобстрелом генерала Авраама Мандлера.

  Там, в одном из самых ожесточенных сражений в войне Судного дня, танки нередко стреляли друг в друга на расстоянии всего нескольких десятков метров. Египтяне, обладая существенным количественным приемуществом, бросили в прорыв 140 своих танков, мобильную артиллерию и мотопехоту, против 30 израильских. В какие-то моменты результат этой битвы висел на волоске, казалось, что египтянам удастся прорваться через израильские позиции на выходе из Вади. Однако на тех участках, где египтянам удавалось потеснить израильтян, на помощь последним приходили тяжелая артиллерия и авиация, замедлявшие египетское продвижение и дававшие израильтянам время перегруппироваться и занять новые оборонительные позиции.

Израильские "Фантомы" и "Скайхоки" активно использовали кассетные боеприпасы типа Mk-20 Rockeye для поражения египетской бронетехники , а пехотинцы (cогласно некоторым источникам) впервые применили новейшие американские ПТУРы "TOW", полученные буквально за день до этого по открывшемуся американскому авиамосту. Наконец, египтяне не выдержали и отступили, оставив десятки подбитых танков, БТРов и мобильную артиллерию, горящими на дне Вади. Всего за этот день потери Египта составили около 250 танков и сотни единиц другой бронетехники против израильских 20.

    После неудавшейся египетской атаки 14 октября в войне наступил перелом. Инициативу перехватили израильтяне, египтяне же больше не предпринимали никаких попыток атаковать и ушли в глухую оборону. На следующий вечер по плану генерала Шарона израильтяне начали крупномасштабное наступление, атаковав египтян на практически не защищенном стыке между их армиями. В задачи шароновской 143-ей дивизии входило: пробивание бреши в обороне 2-ой армии на этом участке, обеспечение безопасного прохода техники по двум ключевым дорогам (Акавиш и Тиртур), ведущим к переправе, транспортировка и  постройка понтонного моста и образование двух защищенных анклавов на обоих берегах Канала.

    Одну из главных ролей в событиях этой ночи (с 15 на 16 октября) сыграла 14-ая бригада под командованием полковника Амнона Решефа (другая бригада-- полковника Тувиа Равива-- осуществляла отвлекающую атаку, чтобы запутать египтян, а третья - полковника Хаима Эреца-- занималась транспортировкой огромного роликового моста к месту переправы). Около полуночи, ворвавшись в малоподготовленные к обороне позиции 2-ой армии, батальоны Решефа начали крушить все на своем пути. На тех расстояниях, на которых происходил этот бой, израильские танкисты стреляли из Узи, бросали гранаты и давили египетскую пехоту гусеницами, не менее часто, чем стреляли из танковых пушек.

    В рассказах участников этого сражения, часто можно слышать термин "штыковой танковый бой", который они используют для обозначения той минимальной дистанции и ожесточенности этой битвы. Одним из героев боя стал подполковник Амрам Мицна (в будущем мэр Хайфы и один из лидеров израильского "Мирного Лагеря", известный своими крайне левыми взглядами) - командующий одним из танковых батальонов Решефа. По его словам, отправляясь в этот ночной бой, он не рассчитывал вернуться назад живым. Самые тяжелые бои 16 октября велись за ключевой перекресток Тиртур-Лексикон. Атаки израильтян шли всю ночь, каждый раз разбиваясь о сильную египетскую оборону окопавшихся пехотинцев, вооруженных противотанковым оружием. Только к 8 утра, после пяти или шести неудачных атак, в которых были потеряны десятки убитых и много танков, Решефу наконец удалось заставить египтян сдаться. Генерал Шарон, повидавший за свою долгую карьеру много войн, описал открывшуюся ему утром картину поля боя, усеянного сотнями трупов солдат и сожженных танков с обеих сторон, как одно из самых страшных и жестоких зрелищ в его жизни.

    Хотя Шарону к утру и удалось переправить через Канал на плавучих понтонах около 20 танков и несколько сот десантников, которые закрепились на Западном Берегу Канала, обе ключевые дороги, ведущие к переправе, продолжали простреливаться египтянами, что не позволяло доставить огромный роликовый мост и свободно переправлять по нему войска и боеприпасы. Ситуация осложнялась тем, что Тиртур и Лексикон проходили сквозь огромную серию искусственных ирригационных каналов, названных израильтянами «Китайской фермой» (в честь японцев, которые ее строили). Лучшей позиции для пехоты, вооруженной противотанковыми средствами было сложно представить. Попытки зачистить этот район при помощи танкового батальона в течение 16 октября не увенчались успехом.

   Командир батальона  подполковник Ами Мораг, которому поручили подавить «разрозненные очаги сопротивления», в своих мемуарах описал «пулеметные очереди противотанковых ракет», выпускаемых без конца по его танкам  окопавшейся пехотой египтян и заставлявших их постоянно прятаться в складках местности. К вечеру 16 октября израильским командирам стало ясно, что ни о какой зачистке местности с помощью одних танков не могло идти и речи. На помощь пришел генерал Адан, вынужденный использовать прикрепленную к его дивизии бригаду парашютистов  (полковника Узи Яири) и один из его танковых батальонов (Эхуда Барака – в будущем – премьер-министра Израиля) для того, чтобы «выкурить» египетскую пехоту и разблокировать эти жизненно важные дороги. В ночном рукопашном бою 17 октября израильские десантники, потеряв около 40 человек убитыми и столько же ранеными, одержали верх, вытеснив египтян с их позиций и сделав Тиртур и Акавиш приемлемыми для движения техники (и роликового моста) в сторону переправы.

   Утратив контроль над ключевыми дорогами, египтяне попытались перерезать дорожную израильскую артерию одновременной атакой с севера - силами 21-ой бронетанковой дивизии (2-ой египетской армии)-- и с юга - 25-ой танковой бригадой (3-ей армии). На севере все попытки прорваться сквозь израильскую оборону не достигли цели и стоили египтянам около 50 танков. На юге египетская 25-ая танковая бригада, состоящая из сотни Т-62, попала в засаду, устроенную дивизией Авраама Адана. Зажатая между минными полями и израильскими танковыми батальонами, занявшими господствующие высоты на фланге, она была практически полностью уничтожена менее, чем за два часа.

    Расширив и обезопасив таким образом коридор до переправы до 5 километров, израильтяне начали перебрасывать свои силы на западный берег, в Африку, чтобы окружить египетские армии, находящиеся на восточном берегу Суэцкого канала. К 18 октября, оставив на восточном берегу лишь блокирующие силы и дивизию Шарона, обеспечивающую безопасность переправы, израильтяне смогли переправить в Африку около 400 танков, составляющих дивизии Адана и Магена. На западном берегу Канала, за редкими исключениями, израильские дивизии не встретили серьезного сопротивления со стороны египтян. Их основные силы остались на другом берегу Канала. Кроме этого, уничтожение наступающими израильтянами стационарных установок египетского ПВО (ракет систем С-75 и С-125) позволило израильским ВВС гораздо более эффективно оказывать непосредственную огневую поддержку своим сухопутным силам. Видя, как быстро замыкается кольцо вокруг одной из его армий, генерал Шазли потребовал от Садата скорейшего прекращения огня и переброски основных сил обратно на западный берег. Однако Садат (возможно, не без основания), полагавший, что приказ о передислокации «выкрадет победу» из его рук и может (подобно 1967 г.) привести к бегству его армии, отстранил Шазли от должности, заменив его куда менее инициативным генералом Гамасси.

  До 19 октября Садат продолжал говорить о «великой победе египетского оружия» и о «телевизионной операции» израильских войск на западном берегу Канала, сводившейся, по его словам, всего лишь к переправе нескольких плавающих танков. Только когда срочно прибывший в Каир председатель Совета Министров СССР Косыгин показал ему спутниковую фотографию, отображающую масштаб израильского проникновения в его тыл, Садат, наконец, понял, что судьба его армий висит на волоске. Со слов советского посла Добрынина, в 20-х числах октября Садат, почти со слезами, умолял Брежнева по телефону  «спасти его от этих израильских танков». Предвидя неминуемый коллапс египетской армии, СССР, не желавший видеть второй за 6 лет разгром своих союзников, заявил США о своей готовности немедленно перебросить для защиты арабов сразу несколько дивизий ВДВ.

В ответ на это США перевели свои ядерные силы в состояние повышенной боеготовности (DefCon 3), посылая тем самым недвусмысленный сигнал СССР, что не позволят ему напрямую вмешиваться в этот конфликт. Одновременно госсекретарь США Киссинджер поставил Израилю ультиматум, поставив его в известность, что Америка не допустит полного разгрома 3-й египетской армии (для чего Израилю было достаточно просто перекрыть ее снабжение водой).

Это ознаменовало окончание Войны Судного Дня, в которой Израилю не было дано одержать безоговорочную победу, а Египту - потерпеть полное поражение. Благодаря подобной дипломатии, вскоре после окончания войны, Америке удалось перетащить поставленный на колени (но не полностью разгромленный) Египет в свои лагерь, продолжая таким образом вытеснять своего главного геополитического противника СССР с Ближнего Востока.