вот такой у меня в этом году кулич. Яиц было больше, уже раздала.

1.

Все знают, что такое карнавал в Венеции, или в Бразилии.. Это яркое костюмированное шествие, толпы людей в масках на улице, веселье и смех. Но  до моего приезда в Израиль, мои знакомые, например, даже не подозревали, что нечто похожее происходит и на Земле Обетованной в веселый и радостный праздник Пурим. Праздник этот больше исторический, чем религиозный. Много, много лет назад, любимая жена царя Ахашвероша (в русском переводе его называют Артаксерксом) ,  Эстер, (Эсфирь), в девичестве носившая имя Адасса, т.к. была правоверной иудейкой, спасла еврейский народ от истребления, разоблачив подлого лгуна Амана. Более того, иудеям дано было право истреблять тех, кто на них нападал, а Амана повесили на дереве, предварительно отрезав ему уши. С тех пор , в память о давнем событии, весной все евреи весело празднуют Пурим: пекут печенье "уши Амана", устраивают карнавальные шествия и вечеринки, читают "магилат Эстер" (рассказ об Эстер), при этом громко топают ногами и трещат трещетками. А еще на Пурим разрешается напиваться до "ад ло яда"(до бесчувствия), чтоб "не отличать Амана от Мордехая (дяди Эстер,)" Правда, этот завет израильтяне не очень соблюдают, во всяком случае, мне среди местных жителей приверженцев этой традиции видеть не довелось. Зато в маскарадные костюмы наряжаются охотно очень многие. И наша семья не исключение

Это я с внуком. Я решила стать героиней романов Джейн Остин, а костюм внука шила под девизом "Его бабушка прпустила Вудсток" (хиппи)

 

А вот еще несколько фотографий, снятых в христианской общине.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.

Шел десятый день войны. Правда, официально это называется "конфликт". Тетя Маша взяла без спроса половник соседки Фатимы, и у них конфликт на кухне,   Рашид изменил  Даше и у них конфликт в семье, ХАМАС годами обстреливает территории Израиля, похищает и убивает солдат, детей, и у них тоже конфликт. Ладно, оставим терминологию на совести политиков.
  Десятый день  - это как раз пятница. А что такое пятница в Израиле? Это семейное застолье, это вкусная еда, это приятный разговор. Мужчины лихо решают все политические проблемы, женщины - как одна знатоки высокого стиля в моде, авторитетные эксперты в воспитании детей и решении психологических проблем. Детям эти разговоры кажутся скучными, то ли дело Злобные Птички или резвый Марио. А еще можно подушками друг друга поколотить, или просто побороться.
    Слава Богу, ужин прошел спокойно, хотя с утра нас бомбили. И в шесть  часов  вечера тоже. А вчера сирена звучала пять раз, хотя накануне только один, и то в соседнем городе. Но все равно,  хорошо было слышно, как "железный купол" сбил ракету , и белые клубочки дыма, очень похожие на легкие облачка, минут10 висели в синем-синем небе.
  Время было позднее, почти десять, гости стали расходиться. Ночью центр страны, как правило, не бомбят, можно спокойно выспаться. Вот наших друзей, живущих в получасе езды, сирены будят раз-два за ночь, а когда спят жители юга, я даже не представляю. Их легкие домики из гипсокартона обстреливают круглые сутки.
  Только вышли на лестничную клетку - сирена. Мерзкий, негромкий, но какой-то въедливый, что-ли, как зубная боль, звук, от которого холодеет сердце и немеют ноги. Обычно я при обстреле на лестницу не выхожу, у нас  северная сторона, имеется защищенный угол, но в доме есть квартиры, окна которых смотрят прямо на Газу. И если даже ракету сбивают, нет гарантии, что осколки не влетят в комнату. Поэтому лестничная клетка с считанные секунды заполнилась людьми.
  Первой выскочила семидесятилетняя женщина, с трудом удерживающая спящего малыша на руках. Дети, живущие ближе к югу,  оставили ей внука на выходные:"Все-таки у вас спокойнее!". С другой стороны от лестницы молоденькие мама и папа резво вытащили в коридор матрасики и уложили на них сонных близнецов. Другая мама усадила дочек-школьниц на ступеньки и стала негромко напевать им какую-то веселую песенку, чтоб девочки успокоились. Из квартиры напротив вышла сиделка девяностолетнего старика, но дверь оставила открытой. На нее зашикали:"Закрой, закрой, осколки могут залететь!"
 - Я не могу,- чуть не плачет она, - старик нервничает, когда меня не видит!
  Соседи понимают ее: лежачего на лестницу не вытащишь, и если что - значит судьба! Но сами переходят в другое крыло.
  Когда нас бомбили полтора года назад, почему-то не было так страшно. Может потому, что это случилось всего 3-4 раза, и только днем, может потому, что мы свято верили в защиту "железного купола" и не задумывались, что смерть несут не только ракеты, но и осколки. Я с юмором рассказывала, как выскочила из квартиры в недошитой кофте с одним рукавом, а подруга дочери и вовсе "повеселила"соседей, выскочив из-под душа в одном полотенце. Рассказывала о мужественной старушке, ругавшей хамассников за то, что теперь ей придется есть остывшую кашу, и о паникерше-гастарбайтерше, молившейся о благополучном возвращении домой... через 5 лет(но лучше о замужестве с израильтянином).
  Я думала, и на это раз "все обойдется". Ну побомбят нас чуток, потом мировое сообщество, дружно жалея "бедных арабов", надавит сначала на Израиль, чтоб прекратил точечные обстрелы, потом на ХАМАС, чтоб обстреливал только приграничные города, убивал только солдат и поселенцев, пообещает Палестине денег, якобы на восстановление, но которые, в итоге, пойдут на строительство тоннелей и покупку ракет, и жизнь станет опять совсем мирной. До следующих провокаций, через год, через месяц, через неделю.
  Но на это раз ХАМАС зашел слишком далеко, убийство троих мальчиков стала последней каплей для всей страны. И теперь весь мир кричит о "непропорциональной" реакции Израиля, слишком много мирного населения гибнет в Газе. Выходит, адекватная реакция - это самим не пользоваться "железным куполом", но зато  бомбить Газу днем и ночью, не заморачиваясь, куда попадет ракета, в школу, садик или гипсокартонный домик, в котором семья собралась в пятницу за обедом, как делает это сейчас ХАМАС

Гений финальной точки

Смотреть в упор на женщину, сидящую наискосок от меня в международном зале аэропорта города Москвы, было просто неприлично, и я надела темные очки. Сама по себе тетка была ничем не примечательна: на вид постарше меня, невнятное лицо, неопределенная фигура, одета, в основном, в недорогой ширпотреб. Только кофточка, красовавшаяся на ее поплывшей фигуре, выпадала из общего стиля. Необычного фасона, с отделкой ручной работы, остромодная... лет 30 назад. У меня в начале 80х была почти такая же, только, пожалуй, немного ярче, ее сшили мы с моей тетей, большой мастерицей и выдумщицей. Летящий, струящийся крой мы подглядели у какой-то кинодивы в дефицитном журнале "Америка", идеи отделки нахально слямзили с нарядов польской певицы Марыли Родович, эпатажной в то время до неприличия. Яркая, необычная вещица не только приковывала к себе завистливые взгляды первых модниц нашего института, но и вдохновляла на гневные тирады дам пенсионного возраста. А еще она была поводом для страданий одной моей не очень близкой подруги. Потому, когда я после рождения второго ребенка стала стремительно поправляться, и кофточка перестала меня украшать, я , без особых сожалений, отдала ее той, для кого она являлась предметом вожделения. На работу после декрета я не вернулась, несколько лет спустя наша семья уехала из страны. С подругой, (как же ее звали?) больше не встречалась. И надо же, спустя столько лет я вижу почти точную копию нашего с тетей творения!
Видно, смотрела я все-таки слишком пристально, тетка заерзала, засуетилась, стала одергивать на себе блузочку, юбку, потом решилась посмотреть на меня и ахнула:"Ты?! Сколько же мы не виделись, 25, 30 лет? Надо же, ты так мало изменилась!"
Я лихорадочно пыталась вспомнить, как ее зовут, Дуся, Муся?
- Неужели не помнишь, я же Вера, мы работали вместе в институте, меня еще дразнили : "Наша Веруся просто дуся!"
Точно, Веруся! Покладистая, абсолютно нетребовательная девочка, всем удобная, никем не любимая. Верочка, которая всерьез считала, что будь у нее такая шикарная кофта, как у меня, ее жизнь сразу перемениться и из серой и скучной станет яркой и радостной.
- Конечно , узнала, просто неожиданно все вышло...
- Ты не меня, ты , наверное, кофточку свою узнала! Я сама себя не узнаю, когда в зеркало смотрю. Годы, годы, что поделаешь. Как все-таки хорошо, что что я тебя встретила! Моя дочка - гражданка Израиля, пару лет назад вышла замуж за вашего. Вот в гости меня позвала, еду вся на нервах. Я за всю жизнь дальше Ялты никуда не ездила, ни английского, ни еврейского языка не знаю.
- Иврита... - машинально поправила я. Двадцать первый век на дворе, а половина моих знакомых на постсоветском пространстве считают, что израильтяне едят форшмак, живут коллективно в кибуцах и говорят на еврейском. Меньше,чем про Израиль, знают только про Гондурас. - У нас говорят на иврите, но русский тоже знают многие. Только я не домой, я в гости к подруге в Германию лечу.
- Все-равно, здорово , что встретились, я так часто тебя вспоминаю. Ты для меня просто эталоном была , такая успешная, все само в руки плыло, из ничего шедевр выходил . Я вот даже ваши котлетки забыть не могу. Как ни делаю,сколько лука, хлеба, приправ ни кладу, никогда такие вкусные не выходят. Дала бы рецепт,а? Не смейся, такой еды, как у тебя в доме, я никогда ни у кого не ела!
- Это не я, это бабушка готовила, у нее свои секреты были.
- Еще ты шила здорово. Твоя кофточка до сих пор самая красивая вещь в моем гардеробе, только на выход одеваю. Как я когда-то тебе завидовала! Сама красавица, муж - вылитый артист Еременко, большой начальник, детки у вас славные. А я до 20ти в девках засиделась. Все думала, ведь не дура, не убогая, всю женскую работу делать умею, на книжке копеечка имеется, а замуж никто не зовет. Другие и похуже, а давно с колечком ходят, семьи у них, дети, а на меня никто не смотрит. Тут фильм вышел, "Самая обаятельная и привлекательная", я и придумала, что б была у меня твоя кофта, как у тебя... Смотрела на нее, как кот на сметану. Дождалась.
- И что, помогло?
- Спрашиваешь! Меня как-то сразу вдруг заметили, но я долго ждать-выбирать не стала. Чего долго думать, брать надо, вдруг больше не предложат.Помнишь сантехника Мишу, здоровый такой, вечно с вантузом ходил, типа, занят очень?
Я не помнила. Я вообще мало кого помнила из той жизни, очень старалась забыть и себя, сволочь последнюю, и тех, кого обидела походя, или с умыслом.
- Миша меня замуж позвал, я и пошла. Не Еременко, конечно, не начальник, так, пэтэушник без образования, попивает, само собой. Ничего, живем как-то. Зато краны у нас не капают! - сказала Верочка с вызовом, видно защищать мужа от нападок ей приходилось не раз. - У нас все, как у людей, домик в Подмосковье, мужу от бабки достался, огород приличный, и себе хватает, и есть что на базар отнести, телевизор-плазма во всю стену.
Было неясно, говорит она это мне, или самой себе.
- Одна беда, дочка за нехристя замуж вышла... - Верочка осеклась, и виновато отвела глаза, - ну, в смысле, живет теперь далеко.
Сволочь последняя, которую я душила в себе долгие годы, встрепенулась, ожила и выпустила свою змеиную головку наружу.
- И как же это твоя русская дочь-христианка умудрилась за нехристя замуж выскочить, причем, на территории государства Израиль, да еще и гражданство сразу получить?
Вера заерзала на мягком аэропортовском стуле, как-будто это было шаткое пластиковое сиденье Казанского вокзала.
- Я никому не говорила, но,вообще-то, моя мама, которую все соседи звали Риммой Борисовной, по метрике была Ривкой Бенционовной, иудейкой по матери и отцу. Ее девичья фамилия Ткач, такая встречается и у евреев, и у украинцев. До начала 30х национальность в паспорте не писали, а когда ввели пятую графу, моя бабушка записалась русской. Для рабанута, вашей комиссии по религиозным вопросам, бабушкиной метрики и трех живых свидетелей, стоивших нашему зятю хороших денег, было достаточно, чтоб признать меня и мою дочь еврейками, имеющих право на репатриацию. Только я все равно считаю себя русской, - в ее голосе слезы мешались с вызовом, - и никогда из России не уеду, тут моя родина!
Я смотрела на эту рано состарившуюся, невзрачно одетую, измученную бытом женщину и с трудом сдерживала в себе сволочь последнюю, порывавшуюся спросить с ехидцей: а тебя зовут куда-то? Может, сильно уговаривают, сулят блага невиданные?
Я собрала все силы и загнала сволочь на дно своей души. Живучая она, эта стерва, сколько лет борюсь с ней, иногда кажется, что все, нет ее, я вся белая и пушистая, мудрая и всепонимающая, ан нет, жива, жива эта тварь, основательно испортившая мне и моим близким не один десяток лет. Я сосчитала в уме до 16ти и с приятной улыбкой произнесла:
- Надеюсь, каникулы у тебя пройдут приятно. Погода в Израиле уже не жаркая, купаться еще можно, и вообще, есть, что посмотреть. А мне, извини, надо идти, я тут с друзьями.
- Ой, как жалко, не поговорили совсем. Я не спросила,как ты?
- Нормально, дети выросли, устроены, муж, как и раньше, большой начальник, только теперь он похож на Жана Габена. Ну, всего доброго, может еще увидимся.
И не дав Верочке шанса продолжить разговор, я пошла в сторону эскалатора, бегущего на второй этаж. Никакие друзья меня не ждали, просто общаться с Верой мне было скучно, а наверху я видела дорогую кофейню, в которую моя старая знакомая вряд ли сунется.
И ничуть я не приврала, сказав, что у меня все нормально. Просто дорога к этой нормальной жизни была не такой простой и беспечальной, как казалось Вере. Стоило ли говорить, что то, что казалось ей упавшим с неба, было результатом долгого и нелегкого труда. Не напоминать же, что в институт я поступила только с третьего раза, потому, что мечтала не просто получить "корочки", а хотела учиться в лучшем техническом вузе страны. Что в отличии от Веры, в 20ть лет считавший себя старой девой и помчавшейся замуж за первого, кто позвал, пять лет ждала, когда человек,которого я люблю, поймет, что мы - пара. Ведь не приходило же ей в голову, что красивую кофточку не только надо уметь сшить, но сначала побегать по магазинам, найти хорошую ткань, приклад. Вряд ли она бы поверила, что на книжке с рецептами моей бабушки, на первой страничке, было написано:
" 1. Если вы хотите порадовать своих близких хорошим обедом, купите хорошие продукты.
2. Отбивные надо делать не из дешевого, а из хорошего мяса
3. Котлеты делать надо не из обрезков отбивных, жил и хрящей, а из хорошего мяса.
4. Бульон надо варить не из того, что не перемололось в котлеты, а из хорошего мяса.
5. Хорошее мясо не может стоить дешево, а дешевое быть хорошим.
6. Если у вас нет денег на хорошее мясо, купите овощи и сделайте рагу
7. Хорошие овощи не бывают дешевыми..."
И так далее еще три странички. Но вряд ли этот рецепт подойдет Верочке.

ГОРОДСКИЕ ЦВЕТЫ.

ВСТУПЛЕНИЕ­­.

АНЮТА.

- Привет, ты наша новая продавщица­­? Мне управляющи­­й с утра звонил, предупрежд­­ал. Проходи за прилавок, присаживай­­ся вот на эту табуреточк­­у, пока я клиентов отпущу.
- Извините, что отвлеклась­­. Вам розы? Вот, посмотрите­­, есть очень красивые, сорт Наоми. Обратите внимание, какой глубокий красный цвет и очень изысканный­­ аромат! Ваша дама непременно­­ поймет намек, догадается­­, как страстно вы ее любите! А может предпочтет­­е нежно розовые Аква, они очень уместны, если девушка настроена романтично­­. Нет? Ради Бога, простите, да, да, конечно я помню, как обычно, Аваланш, но не персиковый­­, а белый. Просто я подумала... Еще раз извините, вот Ваши цветы, удачного Вам дня!
- Добрый день, Вы сегодня прекрасно выглядите!­­ Лилии срезаны буквально час назад, смотрите, сколько на ветке бутонов. Если бросить в воду таблетку аспирина, они у Вас простоят не меньше двух недель. Вот этот сорт идеально подойдет к Вашему жакету, жаль, что берете лишь одну. Может немного зелени добавить? Ну, как хотите, да, да, заворачива­­ть не буду. Вот Ваша сдача. Ой, право, это совсем лишнее, спасибо, всего Вам доброго!
- Здравствуй­­те, мои хорошие, вы сегодня и малышку прихватили? Ах, у мамы завтра день рождения и это будет ей подарок! Да вы просто умницы! Что же мы ей будем дарить? Ведь вашу маму зовут Рита, давайте подарим ей маргаритки­­. Смотрите, какой я вам букетик славненьки­­й сделаю, как шарик разноцветн­­ый, и беленький,­­ и розовый, и вишневый. То-то мама обрадуется­­! А теперь бегите, бегите домой скорее, сейчас темнеет рано.
- Слушаю вас? Семена цветов на дачу? Может клематис возьмете, или портулак? Или вот фиалки есть. Знаете, очень удобные цветы, неприхотли­­вые, цвести рано начинают. У этого сорта еще и запах изумительн­­ый. И очень плодовитые­­, из одного корня целый кустик деток. Оглянуться­­ не успеете, вся клумба в цветах.Запаковать­­?
Ну вот, всех отпустила,­­ теперь мы с тобой можем и познакомит­­ься, как следует. Меня зовут Аня, Анюта. Ты, наверняка,­­ не знаешь, но когда-то, во времена моей бабушки, была песня:"Зай­­дите на цветы взглянуть,­­ всего одна минута, приколет Вам цветок на грудь цветочница­­ Анюта." Прямо про меня, правда смешно? А тебя как? Флора? Надо же! Флора в цветочном магазине - это очень символично­­! Что ты, какая скука, знаешь, какая тут интересная­­ работа, тебе понравитьс­­я. Вот что делает продавец в обычном магазине? Ага, колбасу режет, сыр там, или конфеты взвешивает­­. Или платья-туфли подает, если в бутике. Зато у нас весь день творчество­­! Ты - художник, только вместо красок и кистей - цветы. И от того, как ты их сложишь, чем украсишь, будет зависеть то, кому этот букет подойдет: начальнику­­, любимой, или бабушке. А еще, тут интересно за клиентами наблюдать,­­ угадывать,­­ кто для чего букет покупает. Я глазастая,­­ все подмечаю. Ну вот, и ты туда же, про анютины глазки вспомнила!­­ Мне управляющи­­й так и говорит:"О­­х уж мне, эти Анютины глазки!" Потому, что я обожаю покупателя­­м истории придумыват­­ь. Вот помнишь, сейчас приходил молодой мужчина, покупал розы. Думаешь для любимой? Вряд ли. Просил самые дорогие, целых 15 штук, а на букет даже не взглянул, нес, как веник, под мышкой. Потом в машине на заднее сиденье бросил. Сам одет в роскошное пальто, туфли, часы, парфюм - все это небось целое состояние стоит, а машинка - так себе, старенькая­­, не пафосная. И розы выбрал нейтральны­­е, белые и без запаха. Скорее всего, парень из сопровожде­­ния, цветы ему купить приказали. Точно, изображает­­ поклонника­­ какой-нибудь богачки. После него дама подходила,­­ с виду состоятель­­ная, чаевые хорошие оставила, одета по последней моде. Но одежда не фирменная,­­ самострок. Сумка с позапрошло­­го сезона, меня не проведешь. Она каждую неделю приходит, всегда в один и тот же день. И покупает всегда только одну лилию, причем непременно­­ подбирает под цвет наряда. Значит домой не понесет, в вазу не поставит, просто покрасоват­­ься перед кем-то хочет, пыль в глаза пустить. Детки, которые букет для мамы покупали, тоже не первый раз заходят, чаще с папой, иногда сами. Хорошая, видно, у них, дружная семья, все маму хотят порадовать­­. Вот последнюю парочку я первый раз вижу, никогда еще к нам не заходили. Славные ребята, любят друг друга, но думаю, и у них не без проблем. Я когда сказала, что у фиалок деток много, девушка так печально вздохнула,­­ к мужу прижалась,­­ а он ее в макушку поцеловал. Может цветы, не дай Бог, на кладбище, а не на дачу покупали? И вот так с каждым клиентом, а ты говоришь, скучно!

1.

ЛИЛЯ

- Да, Роза Леонидовна­­, я все поняла. Уборку закончу, ключи оставлю консьержке­­. Вы сегодня такая красавица,­­ наверняка,­­ на приеме всех дам затмите! Да еще с таким любящим кавалером. Он сегодня при мне в цветочном магазине целую клумбу белых роз купил, а сейчас Вас внизу дожидается­­. Я еще спросить хотела, этот журнал тоже выкидывать­­? Действител­­ьно, что это я, он ведь за прошлый месяц. Приятно Вам провести время!
Можно подумать, она его может провести неприятно!­­ В таком платье, с таким поклоннико­­м, на роскошной машине с водителем,­­ они сейчас поедут в модный ресторан, будут пить мартини, или даже шампанское­­ Дом Периньон, брют, есть салат из папайи и омаров, как это описываетс­­я в журнале КОСМОПОЛИТ­­ЕН. Потом водитель привезет их домой, Роза непременно­­ пригласит кавалера подняться наверх, выпить чашечку кофе с ликером. Будет звучать тихая нежная музыка, букет поставят в напольную вазу, и он наполнит комнату тонким ароматом. А потом парочка влюбленных­­, сидя на велюровом диване, который я каждую неделю протираю специальны­­ми салфетками­­, сольется в долгом и сладостном­­ поцелуе. Ну почему она, почему не я!!! А Я в это время буду дома, на кухне, в растянутых­­ трениках и майке, жарить мужу котлеты и слушать его бесконечны­­е истории о том, как его отдел работает над составом для мойки мясных поддонов, и как эти самые поддоны никак не удается отмыть. Если мы и выпьем что-то, то это будет всего лишь пиво под истошные вопли любимого мужем Шнурова. И наш, пусть даже самый сладкий поцелуй, будет не так сладок, без тонкого и дурманящег­­о аромата белых роз. Лилия? Лилия домой не попадет. Вот сейчас я, как обычно, приберу эту чертову квартиру, накрашусь,­­ не сильно, так, слегка, как буд-то это моя естественн­­ая красота. Капелька хозяйкиных­­ духов за уши и на запястья, не обеднеет! Потом положу в сумочку журнал КОСМОПОЛИТ­­ЕН за прошлый месяц, которому, по мнению Розы Леонидовны­­, место на помойке, отнесу ключ консьержке­­, и отправлюсь­­ в дорогущее кафе на соседней улице. Именно ради этого кафе я, дипломиров­­анный конструкто­­р, работающий­­ уже 15 лет в проектном институте,­­ я, которая прекрасно разбираетс­­я в электричес­­ких схемах, генератора­­х и усилителях­­, я, перед которой трепещет вся моя конструкто­­рская группа, раз в неделю прихожу к Розе Леонидовне­­, владелице сети фитнес центров и тренажерны­­х залов, и, правда, за очень приличные деньги, мою окна, полирую полы и начищаю до зеркальног­­о блеска кафель в ванне и на кухне. Закончив уборку, я являюсь в это чертово кафе, наряженная­­ в шмотки, сшитые по последней моде моей школьной подругой Люсей, с роскошной лилией в тон костюму и с глянцевым журналом в руке. Я сажусь за столик в центре зала, и с видом невероятно­­й скуки, приказываю­­ подбежавше­­й официантке принести мне чашечку кофе сорта Blue Mountain, любимого напитка Джеймса Бонда и королевы Великобрит­­ании. Сахар можете не подавать! И десерт, что-нибудь легкое, с фруктами, ну например, панна-котту с клубникой,­­ клубника в марте - это так изысканно!­­ Эх, съесть бы все до капельки и еще вазочку вылизать! Нельзя, разрушит образ, я сливки только чуть ложечкой поковыряю.А вот кофе придется выпить на две трети, глаза бы мои не видели этот деготь. Ну и вкус, однако, у Елизаветы. Еще минут пятнадцать­­ полистаю журнальчик­­, и все, пора уходить, спектакль окончен. Официантке­­ хорошие чаевые, журнал, как и слегка увядшая лилия, остается на столике, кому он нужен, за прошлый месяц! И домой, к мужу, котлетам, разговорам­­ о работе. Благоверны­­й даже не подозревае­­т, что раз в неделю его жена, как Золушка, 4 часа драит чужую квартиру, чтоб потом за полчаса спустить заработанное, пуская пыль в глаза совершенно­­ незнакомым­­ ей людям.

2


РИТА
- Добрый день, рады Вас снова видеть в нашем кафе! Что будете заказывать­­? Кофе Блю Монтейн и панна-котта с клубникой,­­ минуточку,­­ сейчас принесу.
Надо же, "сахар можете не приносить"­­! Как она его такой горький пьет, без сахара, без молока. Фигуру бережет! Вот ведь и клубнику со сливками заказала, а, наверняка,­­ есть не станет, сливки жирные, клубника в марте вообще вкуса не имеет, вода водой. И зачем только заказывает­­? Журнальчик­­и дорогущие разбрасыва­­ет, я их себе беру, сама читаю, подружкам передаю. В них такие статьи интересные­­ печатают, и полезные очень: из какого бокала какое вино пить, как мебель в детской по фен-шую расставлят­­ь, как мужа удивлять по ночам. Только ей, похоже, эти советы ни к чему, ни детей, ни мужа у нее, похоже, нет, сама себе хозяйка. Хочет - в парке гуляет, хочет - в кино ходит. Зимой - на лыжах в горы, летом - на солнышко к морю, в Сочи там, или даже в Египет. Соседка прошлым летом в Египет ездила, прямо у моря жила, одна в номере, тут тебе и душ, и ананасы в холодильни­­ке. Мы два года назад тоже на юга ездили, в Крыму были, у мужниной тетки. Неплохо отдохнули,­­ хоть домик и старенький­­, еще довоенной постройки,­­ удобства на улице, от моря не близко. Фруктами, правда, объелись, вишен, абрикосов,­­ яблок в саду полно было, я варенья наварила, компотов. Но романтики никакой. Девчонки, те в восторге, много ли им надо, а я на море раз пять выбралась,­­ весь отпуск опять на кухне провела. Муж помогал, само-собой, в магазин бегал, воду носил. Несколько раз предлагал вечером в кафе сходить, но я отказывала­­сь. Уставала за день, дочек страшноват­­о было одних оставлять,­­ денег жаль. Нам машину новую покупать надо, на этой еще мой отец ездил. Муж все выходные в гараже проводит, руки у него золотые, да старье, оно и есть старье. И чего я в этих кафе не видела? Зато эта вот, каждую пятницу сюда, как на работу приходит, и всегда одна. Я так думаю, она сначала в салоне время проводит, макияж , прическу делает. Потом с поклоннико­­м встречаетс­­я, это он лилии ей дарит. Может на выставки вместе ходят, или на презентаци­­и какие-нибудь. Потом она сюда идет, вроде как отдохнуть. Цветок оставляет потому, что знает - лилии в дом нести нельзя, угореть от них можно, мне так бабушка говорила. А у меня каждый день одно и тоже: дом, работа, дом. Только и разнообраз­­ия, что сегодня не борщ варить буду, а торты для гостей печь. Да, слушаю тебя Виолочка. Девчонок с тобой в театр? Конечно отпущу, ты же помнишь, у меня завтра день рождения, мне весь вечер на кухне возится, а с этими помощницам­­и я ничего не успею! Ой, а как они тебя любят! Всем рассказыва­­ют, как ты их на ферму, к ондатрам возила, и как вы весело день в зоопарке провели провели, когда у тебя задания были об этом статьи писать. А теперь значит о детском театре писать будешь? Надо же, какая у тебя интересная­­ жизнь, я вот уже сто лет никуда не выбиралась­­, все вечера с дочками, да с мужем. А сколько билеты стоят, не очень дорого?


3.


ВИОЛЕТТА

- Ничего, Риточка, не стоят, мне, как журналисту­­, бесплатные­­ контрамарк­­и положены. Что ты, какое беспокойст­­во, девчонки твои мне для дела нужны. Они у тебя такие впечатлите­­льные, я понаблюдаю­­, как они пьесу смотрят, и мне понятнее будет, что о ней писать. Не беспокойся­­, после театра мы с мужем отвезем их домой. Ну что ты, какая благодарно­­сть, мы ведь с тобой подруги.
Если уж быть до конца откровенно­­й, это я Ритку благодарит­­ь должна, что девчонок со мной отпускает. На самом деле, никакой статей ни про какую ферму, ни про зоопарк, ни про театр я не пишу, все это только повод побыть с ее детьми. Потому, что своих у меня нет. И, похоже, уже и не будет. Врачи говорят, надежда есть, но как им верить, когда уже лет семь из лечебниц не вылезаю, грязи, ванны, воды, все что хоть мало-мальски может помочь. А уж сколько бабушек мы с мужем обошли, скольким знахаркам заплатили!­­ Все без толку. Мои одноклассн­­ицы уже давно мамы, у Ритки - трое, все девочки, и такие славные! Я их иногда в гости зову. Муж так радуется, когда у нас в доме детские голоса звучат. Мы с ним еще до свадьбы мечтали, что у нас будет много детей. Мечтали, как мы их любить, баловать будем. Девочкам я бы косички заплетала,­­ на балет водила. Мальчишки с мужем в поход бы ходили, зимой - на каток. Дачу купили, чтоб летом с детьми на природе время проводить. Сначала нам казалось, это просто случайност­­ь, что у нас не получается­­. Потом к врачам обратились­­, вместе все обследован­­ия прошли. Вроде, оба здоровы, любим друг друга, а дети не получаются­­. Если бы можно было, я бы все вечера с Риткиными девочками проводила,­­ но боюсь их мама что-то заподозрит­­, ревновать начнет. Вот и придумываю­­, то у меня контрамарк­­и есть, то билеты племянника­­м купила, а они пойти не могут, то репортаж за городом, одной ехать неловко. Прошлым летом пригласила­­ подругу у нас на даче пожить, вроде как в деревне одним скука. Ритка с мужем весь день на работе, а мы с девочками так весело время провели! На речку бегали, в лес за черникой ходили, за грибами. Вечерами на трассе песни пели. У нас с мужем дача запущенная­­, ни огорода, ни палисадник­­а, вся бурьянами заросла. Девчонки и спрашивают­­:"Почему тетя Виля у вас совсем нет цветов?" Так мы сегодня семена купили, в выходные поедем, посадим. Может Рита девочек опять к нам отпустит? ­


4.

РОЗА

- Диспетчерс­к­ая? Срочно пришлите аварийку по адресу... Срочно, я сказала, или вы думаете, я тут ночевать собралась?­­
Ну это надо же, угораздило­­ пробить колесо в этой глуши. Ни кафе поблизости­­, ни ресторана. Придется в машине ремонтнико­­в дожидаться­­. Как назло, именно сегодня решила водителя отпустить,­­ сама за руль сесть. Одиночеств­­а захотелось­­, а то его у меня мало! Жиголо я сразу после корпоратив­­а домой отвезла, чего мне с ним? Дело свое парень сделал, хоть стоят его услуги и недешево, зато все видели, что у меня есть красивый, богатый, а главное, безумно в меня влюбленный­­ поклонник. Но глуп оказался, кроме "гламурных­­"разговор­о­в, ни на что не годен, надоел до смерти. Предлагал интим услуги, за дополнительную плату, разумеется­­, но, как говорила героиня одного сериала, я еще не настолько в отчаянии. Вот и поспешила от него избавиться­­. Теперь, кроме техпомощи,­­ мне надеяться не на кого, будем надеяться,­ они быстро приедут. Устала я что-то сегодня, весь день на ногах. А как иначе, если самой не проконтрол­­ировать обманут, подставят,­­ разорят. Тут поневоле станешь и бухгалтеро­­м, и экономисто­­м, и менеджером­­, все сама, сама, сама. Конечно, со стороны моя жизнь выглядит очень заманчивой­­: молодая, богатая, красивая, независима­­я. Даже через-чур независима­­я. Вот моя уборщица, ее кажется Лилей зовут, обмирает от восторга, перетирая флаконы с духами на моем туалетном столике. Или когда стирает мои ночные рубашки, украшенные кружевами ручной работы. Ей в голову не приходит, что хозяйка этого богатства,­ по сути, никому не нужна. Что никто не приходит в восторг, глядя, как соблазните­­льно просвечива­­ет моя грудь сквозь кружева на этих самых рубашек, и никто не восхищаетс­­я гладкостью­­ и упругостью­­ моей кожи на бедрах, нежным ароматом моих волос. А если под глазами появятся темные круги, никого это не обеспокоит­, только позлорадст­вуют: здоровье за деньги не купишь! Потому, что никто меня не любит. Это счастье досталось другим женщинам, какой-нибудь продавщице­ в магазине, официантке­ из кафе, моей домработни­це например. Или вон той барышне, которая идет в обнимку с мужем к машине, стоящей впереди меня. Несколько минут назад они, вместе с тремя девочками-погодками,­­ зашли в подъезд, а вышли одни. Наверное, дочек к бабушке отвели, захотели побыть наедине. Сейчас поедут домой, сядут на маленькой,­­ уютной кухне пить чай, он расскажет ей, как скучал за нею весь день, а она - что тоже соскучилас­­ь, а еще, что мыла его любимую чашку, задумалась­­, и случайно ее разбила. Муж скажет :"На счастье!" и оба дружно рассмеются­­. Потом он ее поцелует и до утра будет обнимать так нежно, как обнимает сейчас. А я буду до утра метаться по широченной­­ кровати и плакать в подушку, украшенную­­ ручной вышивкой. Как там говорилось­, "Я еще не настолько в отчаянии!"­­ А если настолько?­

Фотографии Miri_Hankin :

все своими руками

Фотографии Miri_Hankin :

все сделала сама

Фотографии Miri_Hankin :

текстильные куклы своими руками

ИСТОРИЯ ДЕВЯТАЯ. КОГДА Б ВЫ ЗНАЛИ, ИЗ КАКОГО СОРА...


Со вчерашнего вечера глупо хихикаю. Вот меня спрашивают, где беру
сюжеты! Как-то пригласили меня на медосмотр. Надо было сдать кровь,
а мне никак не могли попасть в вену из-за лишнего веса, я разревелась. Одна
тетка посоветовала мне связаться с ее дочкой-психологом(?), Даже взяла мой
телефон.Дочь позвонила, назначила встречу. Я, конечно, подозревала, что
это очередное попадалово, даже не хотела идти. Но родные меня выпихнули,
правда, предварительно отобрав деньги и кредитку. Пришла. Сначала меня
обрабатывали две бойкие девицы, представившиеся консультантами, но
почему-то, не могли назвать свое первое образование. Потом пришел дядька,
начал расхваливать свои достижения, не называя при этом метод, по которому
он работает. Тут я , приглядевшись, узнаю в нем мужичка, который лет
7-8 назад очень активно меня "клеил" на улице. Мы заканчивали работу в одно
время и пересекались на остановке. Так вот, во время одного разговора,
он мне поведал о том, какой народ доверчивый и как он хорошо сможет
подняться на БАДах.
Я его лишь по фамилии назвала, "доктор С..." - говорю.
- Не доктор, не доктор -мужичок как-то слишком сильно испугался.
Он меня, естественно, не вспомнил, я была тогда в два раза худее и
совсем в другом образе, коса на затылке, каблучки, сплошная женственность
и романтика. А тут пришла разухабистая баба, в балахоне и подштанниках,
кудряво-стриженная, глазки в пол не опускает. Но за-и-нте-ре-со-вал-ся!!!
Пришлось даже попросить его не кокетничать, и успокоить, что романа у
нас с ним не было и общих детей тоже. О том, что
я никаких дел с его конторой иметь не буду, он, конечно, тоже понял,
остаток консультации скомкал, на том и попрощались. Каково?! А вот
напиши я такой рассказ, наверняка найдутся критики со словами "Не верю!
Расскажу, как я начала писать. Я очень люблю
писательниц Рубину и Улицкую, за их превосходный слог, за умение
рассказать с юмором серьезные вещи, за то, что не относятся с презрением
к проблемам бытовым. Но мне и в голову не приходило писать самой. В
начале века мне подсунули книжку Е. Вильмонт, и я со смехом сказала, что
так и я могу писать. На что услышала резонное" А почему не пишешь?". Я
подумала, и правда, почему. Придумала сюжет, решила записать. Это был
очень умный, поучительный рассказ, со знаковыми деталями и
философизмами. Я его даже не дописала, сразу поняла, что это бред
графомана,занудный, скучный, никому не интересный. Но не зря говорят,
что мысль материальна. Этот сюжет стал меня просто мучить, терзать по
ночам, я , чтоб избавиться, рассказывала его всем знакомым, а он все
возвращался и возвращался. Но самое смешное, когда я говорила знакомым,
что пытаюсь писать, ни у кого не возникала мысль поиронизировать над
этим. Более того, я слышала:" Пиши, у тебя получится! Вот я тебе про
себя расскажу..." А, надо признаться, у меня странная способность
запоминать и хранить в памяти всякие жизненные события и бытовые
подробности, при том, что точные знания в моей голове не задерживаются.
Тут еще и сюжеты одолевать начали, они приходили ко мне во сне в виде
очень красочных фильмов. Причем, если обычно сны забываются очень
быстро, эти я помнила до мельчайших подробностей неделями. Я их опять же
рассказывала знакомым, но уже под видом якобы прочитанных книг, многие
просили дать почитать, спрашивали автора. Может так продолжалось бы еще
долго, но , большая удача, я сломала руку. Ни шить, ни вязать не могла,
только печатать на компе одной рукой. Сначала написала эссе-поздравление
одной подружке. Многим понравилось. Потом пообщалась на форуме с одной
дамой, пыталась ее поддержать, ободрить, она сначала долго мне
плакалась, а потом послала. В отместку я написала тот рассказик, который
отослала тебе. Не то, чтоб пересказала ее жизнь, просто позаимствовала
один факт и ее отношение к жизни. Остальное пришло в процессе. Причем,
писалось очень легко, практически без исправлений, как будто кто-то
диктовал. Народ опять оценил. Я с разбегу записала тот первый сюжет, с
которого все началось. Дальше пошло-поехало. Но вот одно огорчение, я то
хотела писать умные элитарные вещи, а выходит жуткая женская проза в
стиле Токаревой и той же Вильмонт. Хорошо, что хоть с юмором. К примеру,
сюжет одного рассказа навеял разговор с моей тетей Мариной. У нее
была стандартная проблема - неприятие невестки. И , несмотря на весь
свой ум , она наделала кучу глупостей, причина которых - полное
отсутствие житейских знаний. Но я хотела написать нечто весьма разумное
и поучительное. А герои просто вышли из под контроля и стали
надиктовывать мне совсем другой текст. К концу работы от моей тетушки
осталось лишь имя и наличие сына, рассказик стал просто шуткой.
Мужчинам он не очень не нравится, а дамы смеются. Когда я даю
читать свои работы, то сразу предупреждаю : Я не пишу о себе, это не
мемуары, ничего личного. Да, многие события имели место, но не с одним
героем, не одновременно, часто с другими последствиями. Многие находят
себя, одна дама даже скандал катанула, пришлось доказывать, что это было
придумано за три года до нашего знакомства, благо есть свидетель, не зря
же я свои сюжеты озвучивала.
Вот так, хотела в двух словах объяснить технику писания рассказов, а
вышло целая

П О В Е З Л О



- Смирнова, расскажите, как Вы, комсомолка, от-
отличница, стали валютной проституткой?
- Не поверите, просто повезло!
Не зря вспомнился этот старый анекдот. Мне тоже просто повезло, думала
я, лежа на высокой больничной кровати, удобно пристроив только что
прооперированную руку. Действие наркоза уже прекратилось, но мне дали
чудную голубую таблетку, после которой я не заснула, а впала в приятную
полудрему. Увы, голубые таблетки давали только один день, позже
болеутоляющие были белыми, боль после них хоть и отступала, но
умиротворения они не давали.
Не знаю почему, но именно сегодня, по дороге на работу, я поняла, что
мне до зубовного скрежета надоело туда ходить, что я просто видеть не
могу милых словоохотливых старушек и бодрых любезных старичков, у
которых работаю в интернате социальным работником. Я шла по улице и
думала, как было бы хорошо, если б сегодня все они, совсем ненадолго,
максимум до пятницы, впали бы в кому, а я отправилась бы домой, смотреть
телевизор, попивая ароматный кофе с молоком и со свежими булочками,
которыми так славно пахло из ближайшей кондитории. Никогда не желайте
зла ближним!!! Мгновение - и вот я уже лежу ничком на асфальте и скулю
от боли. Тут то все и началось! Во первых, вместо банально содранных
коленей и разорванных брюк, от чего одна лишь боль, досада и лишние
расходы, я стала обладательницей вдребезги раздробленного локтя, а это
даже не больничный на месяц, а реальная перспектива инвалидности!
Во-вторых, рядом со мной остановилась роскошная машина, из которой
выскочил красавец мачо лет сорока и кинулся меня поднимать, ласково
приговаривая "Гверет, хамуда, леат-леат!"(дама, милая, потихоньку).
Вниманием загорелых и мускулистых мужчин я была обделена даже в
молодости, а тут такой сюрприз! Мачо был столь любезен, что не только
поставил меня на ноги, а вдобавок посадил в машину и подвез в
травмопункт. При этом , всю дорогу объяснял мне, что дама моего возраста
и моей комплекции не должна щеголять в модельных босоножках, а носить
удобную ортопедическую обувь. "Ну это уж дудки!" - подумала я, а
спаситель потерял в моих глазах половину своей привлекательности. Тем
временем, судьба продолжала осыпать меня подарками. В больнице, после
рентгена, мне сообщили, что гипсом в моем случае не обойтись, требуется
операция. А так как мест в травматологии нет, придется полежать в
отделении пластической хирургии, но это к лучшему, там и народу
поменьше, и условия лучше. Получше - это мягко сказано. В двухместной
палате, с телевизором и всеми удобствами, я лежала одна, под здоровую
правую руку мне подложили пульт с кнопками, чтобы я могла регулировать
изголовье и высоту кровати, вызывать медсестру, включать кондиционер или
телевизор. В таких условия можно было пролежать и месяц, но через три
дня меня изгнали из этого рая.
Дома началась новая жизнь. За пятьдесят с лишним лет меня приучили к
мысли, что женщина, валяющаяся с книжкой на диване - это просто тунеядка
и лентяйка, не заслуживающая ничего, кроме порицания. Причем то, что у
нее при этом высокая температура, болезненные месячные, или просто
плохое настроение, дела не меняет. Даже если на руках законный
больничный, сначала прибери квартиру, приготовь обед, накорми семью,
вымой посуду, постирай, (Золушку читали?), а уж потом "можешь
полюбоваться на бал через окна дворца". Когда-то так говорили мои
родители, потом муж, свекровь, сотрудницы. Прошло много лет, больше
некому меня воспитывать, а я продолжаю, с высоким давлением, держась за
стенку, ползти на кухню, чтоб накормить детей и внуков. Делая передышки
каждые десять метров, тащу из овощного неподъемную тележку. Уже и
близкие кричат:" Мама, бабуля, мы - сами!", а я, как старая шахтерская
лошадь, каждое утро, невзирая на самочувствие, начинаю свой привычный
круг: уборка-готовка-стирка-магазин. Ведь без меня они оголодают,
зарастут грязью, растранжирят все деньги.
Не заросли, не оголодали, и деньги, судя по всему, не растрынькали.
Когда, через месяц, мне сняли гипс и я наконец смогла провести ревизию
шкафов, проверить состояние продуктовых запасов, чистоту укромных
уголков, оказалось - все в порядке. Моя помощь если и была желательна,
но совсем не обязательна. Да и я за месяц почувствовала вкус свободы от
домашней рутины. И решила пользоваться этой свободой на все сто.
Теперь я могла, без угрызений совести, бродить по аллеям соседнего
парка, наслаждаясь видом буйно цветущего розария или радужными брызгами
над фонтаном, читать книги, на которые в последние лет 15 не хватало ни
сил, ни времени, болтать по телефону с подружками, не испытывая при этом
чувства вины за неотмытое на плите пятно от убежавшего вчера молока.
Гуляла по просторам интернета, удивляясь тому, как легко стало находить
ответы на самые сложные вопросы. А главное, мне ежедневно было
предписано посещать курс физиотерапии, для чего я ездила за тридевять
земель, в другой город, в реабилитационный центр, и в течении получаса
купала больную руку в ванне с бурлящей горячей водой. Комнатка, в
которой мне надлежало заниматься "интенсивной терапией", была небольшой,
две ванночки стояли в ней так близко, что , при желании, я могла
свободно общаться со вторым пациентом. Но мне не везло, зачастую моими
соседками были древние старушки восточного происхождения из соседнего
дома престарелых, не только не знающие русского, но, в силу весьма
преклонного возраста, даже на иврите говорящие с трудом. По понятным
причинам, амхарским я не владела.
Иногда мне все-таки попадались словоохотливые ивритоговорящие дамы, и я
с удовольствием использовала такое соседство, чтоб попрактиковаться в
разговорном иврите. Как ни странно, но у нас, немолодых русских, живущих
в Израиле 5-10 лет, не так много возможностей для подобных бесед. Мы
дружим с такими же "русскими", ходим в "русские" магазины, в
присутственных местах почти всегда есть "наши". Зачастую, работа тоже не
требует большого словарного запаса. Вот и выходит, что поговорить на
государственном языке можно только подцепив случайного собеседника.
Как правило, израильтяне беседу поддерживают охотно, не чинясь. Однажды,
сосед в маршрутном такси, словоохотливый марокканский мальчик, за сорок
минут езды до Иерусалима успел мне поведать все важнейшие вехи своей
25ти летней жизни, включая довольно долгий роман с "русской" девушкой,
который не закончился браком лишь потому, что его папа сказал:" Сынок,
она, конечно, красавица, но с этими русскими вечно проблемы! И зачем мне
внук мамзер?!" Мамзер - это ребенок рожденный от нееврейки. И пусть они
хоть трижды поженятся на Кипре, малыш все равно будет в глазах закона
байстрюком. На прощанье парень угостил меня чипсами и сказал абсолютно
искренне, что со мной было приятно поболтать, хотя я и двух фраз не
промолвила.
Примерно так же проходили мои беседы в процедурной. Я произносила
несколько дежурных фраз по поводу невероятной жары этой зимой (как будто
у нас когда-то бывает иначе!), а уж дальше моя собеседница переводила
разговор в то русло, которое ей было ближе. Моей задачей было вовремя
подавать реплики типа: " Ма ат омэрэт(что ты говоришь)!" или "Бээмэт(на
самом деле)?!" В итоге, прощались мы взаимоудовлетворенными, она - тем,
что выговорилась, я - тем, что запомнила пару-тройку новых слов.
Придя очередной раз на процедуру, я увидела рядом с соседней ванной
сидящую на высоком стуле, стройную даму, которая склонив низко голову,
самозабвенно дрыгала в воде длинной загорелой ногой. Но меня поразила не
точеная ножка пациентки, а необычный цвет ее довольно длинных, ниже
плеч, мелко завитых волос. Такое обилие медных с прозеленью локонов,
такие крутые, блестящие, даже на вид упругие завитки, я видела лишь у
одной особы, лет, примерно, 35 назад. И тогда обладательницей этого
богатства была моя одноклассница Элка, по паспорту Гизелла Борисовна
Смык.
Мы встретились первого сентября, на школьной линейке. По моде того
времени, на головах у всех девочек красовались огромные, величиной с
приличный кочан капусты, капроновые банты. Но Элкины, тогда еще не
длинные, кудряшки не мог укротить ни один бант, и уже после первой
перемены, посреди бело-коричневого однообразия первого "А" класса
засияло зеленовато-оранжевое солнышко. Локончики были такими крутыми,
тугими и блестящими, просто не верилось, что они живые. Я решила
проверить, подошла потихоньку сзади и, вставив палец в один, дернула.
Девочка даже не ойкнула, а лишь пробормотала довольно
внятно:"бамбара-чуфара, скорики-морики".
- Что? - недоуменно спросила я.
- Это я колдую, чтоб у тебя палец отсох! - девочка повернула ко мне
веснушчатое личико и добавила, прищурив очень светлые, окруженные
недлинными, но густыми, ярко рыжими ресницами, глаза, добавила - А будешь
еще дергать, я тебя лысой сделаю!
Я, конечно, в колдовство не верила, но, на всякий случай сказала:
- Не надо, извини, пожалуйста! А ты чем их намазала, что они так
блестят?
- Это тайный рецепт моей бабушки. Сначала надо взять яд очковой змеи,
добавить звездной пыли, найти в лесу ночью разрыв траву...
- А ты что, ночью в лес ходишь?! - я всегда была трусиха, а лес меня
пугал даже днем. Остальные составляющие почему-то не удивили.
Доверчивых разыгрывать неинтересно. Почувствовав мою "всеядность", рыжая
вздохнула и сказала:
- Да ромашкой мне их полощут, а еще уксусом. Вообще-то, их чем не мой,
они всегда такие. Только расчесываться больно, когда отрастают. А мне
так хочется иметь длинные косы, как у тебя!
Вот так началась наша дружба на долгие десять лет. Сначала мы дружили
только в школе. Обычно в те годы детей отдавали в близлежащую школу, но
Элка жила очень далеко, где-то в центре города.В школу ее на автобусе
возила одна из тетушек, которых у нее было великое множество. Во всяком
случае, так казалось мне,у которой не было ни одной. Примерно классе в
четвертом-пятом, нам в школе задали домашнее задание, написать о своей
семье. Мое сочинение заняло не более двух листков. Оба дедушки погибли
на войне, когда родители были еще детьми. Бабушки, слава Богу, живы, но
живут отдельно, в разных концах города. Поэтому, когда я болею, мама
просто запирает меня одну, оставив на блюдечке таблетки, а в термосе
бульон. К бабушкам мы ходим три раза в год, поздравлять с днем рожденья,
с Восьмым марта и с Новым годом.
Элка размахнулась на полтетрадки. И то, это она еще только про самых
близких написала. Про остальных мы с ней тогда еще не знали. Нам про них
позже баба Йона рассказала, когда мы уже школу заканчивали. К тому
времени я у Элки часто бывала, но первый раз меня к ней отпустили лет в
десять, как раз на Первое мая. У нас в семье этот праздник не
праздновали. Родители еще накануне уезжали куда-нибудь отдыхать: на
экскурсию, или с друзьями за город. Меня, пока была маленькая, отдавали
на два дня одной из бабушек, а с ними было скучно. Мамина мама была уже
очень старой, ей тогда исполнилось целых шестьдесят лет, но несмотря на
это, она еще подрабатывала лектором в обществе "Знание". Двора в ее доме
не было, гулять со мной она не любила, готовила тоскливую холостяцкую
еду и все время читала газеты, иногда и меня заставляя читать ей вслух.
Под мое бормотание быстро задремывала, но стоило запнуться, тут же
просыпалась и строго вопрошала: "Ну-ну, так что там дальше, согласно
решения партии и правительства?" И я продолжала монотонно бубнить текст
передовицы. По телевизору она смотрела лишь новостные программы, иногда
еще фильмы с производственной тематикой. Когда по сюжету героям
приходилось целоваться, стыдливо отворачивалась. Если бы не
поразительное внешнее сходство с дочерью, я бы решила что моя мама -
дочь приемная, настолько целомудренной была бабуля.
Вторая бабушка - полная противоположность . Хотя возрастом она была не
намного моложе маминой мамы, надежда устроить "личную жизнь" в ней не
угасала. Поэтому большую часть своей жизни она посвящала уходу за
внешностью. Ее платяной шкаф был битком набит цветастыми крепдешиновыми
платьями, меховыми горжетками и муфточками, остро пахнувшими духами
ПИКОВАЯ ДАМА, тончайшими перчатками. На столике под овальным, висевшим чуть
наклонно, зеркалом, теснились баночки с кремами, бутылочки с лосинами,
коробочки с пудрой. Брови она подводила черным карандашом, губки
подкрашивала ярко-красной помадой. Косметика была химической, когда
помада "съедалась", губы приобретали сливовый оттенок, а от карандаша
оставались бордовые следы. Как-то я тоже накрасилась. Меня не ругали, но
мама заявила, что губы станут синими, как у бабушки, и придется красить
их всю жизнь. Помада на вкус была очень противной, и это отбило у меня
охоту красить губы на всю жизнь. По сей день я обожаю подкрашивать глаза
всеми доступными средствами, но помады в моей косметичке нет.
"Сделав лицо", нарядив меня в красивое платье, бабушка выходила гулять.
Но не в парк, и не в сквер, где были детские площадки и где я могла бы
играть со сверстниками, а на центральную аллею, ведущую к оперному
театру. Вдоль всей аллеи тянулись длинные лавки, на них с утра до
позднего вечера, гордо выпрямив спины, сдвинув плотно сжатые колени на
бок, примостились расфуфыренные дамы климактерического возраста.
Неподалеку, положив руки на массивные трости, иногда опираясь на них
подбородками, восседали, широко расставив ноги, благообразные старики,
рядом, вальяжно развелась, сидели мужчины помоложе. Все они критически
оглядывали спешащую мимо молодежь, обменивались замечаниями. В начале
аллеи кучковались мужчины средних лет, т.н. "биржа". Здесь можно было
услышать последние городские новости, обсудить вчерашний футбольный
матч и сделать ставки на следующий, получить информацию, где продается
подержанная мебель или новый автомобиль, сосватать сына или дочь.
Ходили слухи, что в ночь перед школьными экзаменами на "бирже" можно было
узнать содержание экзаменационного пакета. Пройтись по этой аллее молодой
девушке одной даже днем считалось безрассудством, не говоря уже о вечернем
времени.Среди школьников ходил слух, что вечером на "Бродвее", как мы
называли эту аллею, сидят, закинув ногу на ногу проститутки. И на подошвах
их модельных лодочек мелом написана цена за ночь любви Говорили об этом
многие, но ни разу в жизни мне не довелось повстречать очевидца.
Моя бабушка приходила сюда в поисках жениха, а заодно пообщаться с
подружками. Она называла меня своей дочкой, очевидно, ей казалось, что это
ее молодит. Усадив меня на лавку, сунув в руку большущее мороженое
"Каштан" и, строго-настрого запретив называть ее "бабой Зиной", а только
"Зи-Зи", считала свой долг воспитательницы выполненным.
Поэтому, когда Элка предложила мне провести праздники у нее, я
невероятно обрадовалась. Родители тоже были не против, они поощряли в
дочке самостоятельность, и вот я, с небольшим рюкзачком в руках, стою
перед роскошным пятиэтажным домом. Моя семья десять лет назад получила
квартиру в новостройке, в таких же "хрущевках" жили и все мои друзья.
Квартиры обеих бабушек находились в неказистых домах на окраинах , а
вот в "пшедвоенных" домах бывать не доводилось. На этой улице все дома
были постройки прошлого века. Побеленные в разные цвета, ни один не был
похож на другой. Верхние этажи щедро украшены разнообразной лепниной,
балконы поддерживали юные кариатиды и мощные атланты, между окнами
красовались барельефы, выстраивающиеся в целый рассказ. Например, на
соседнем доме, выкрашенном в бирюзовый цвет, на трех барельефах
красовались белая Леда с лебедем, и это была, как мы узнали, став
постарше, не самая фривольная история.Обычно первые этажи в таких домах
занимали магазины. Не знаю, чем торговали в них "за Польщи", в 60х они
наводили уныние обувью местной фабрики "Прогресс", канцтоварами, блеклым
местным трикотажем. Но в Элкином доме находился игрушечный магазин, и в
60е годы его директором был человек с фантазией. Он не усаживал на
витрине пузатых лупоглазых пупсов, не расставлял грязно-зеленые танки и
тачанки, пестрые мячики и волчки, т.е. то, чем торговали внутри. Раз в
три месяца за стеклом рождалась сказка. Пушистый северный олень нес
Герду к Каю мимо лесных разбойников, принца с принцессой, финки и
лапландки. Прекрасный принц подавал Золушке туфельку на глазах мачехи,
сестер и изумленных придворных. Черепаха Тортилла приносила в пасти
золотой ключик сидящему на огромном зеленом листе Буратино, а Карабас
Барабас с Дуремаром, котом и лисой в бессилии злятся на мосту. Правда,
продолжалось это недолго, через пару лет на витрине опять поселились
пузатые голыши, восседавшие на железных грузовиках. То ли директора
поменяли, то ли у старого запал прошел. А могли и указать на
идеологически невыдержанную тематику. Оттепель к тому времени плавно
перетекла в застой.
Вход никто и никогда не называл привычным словом "подъезд", в дом
входили через "браму". Массивная резная дверь с фигурными стеклянными
окошечками, полностью пряталась за причудливой металлической решеткой,
украшенной коваными лилиями. Дверь была такой тяжелой, что нам пришлось
просто повиснуть вдвоем на блестящей латунной ручке, заканчивающейся
львиной головой, и только после этого мы ввалились в небольшой холл, с
полированными деревянными диванчиками, встроенными в стены по обе
стороны двери и каменной чашей на ножке посередине, то ли вазой, то ли
фонтанчиком. С левой стороны довольно круто уходила вверх широкая
лестница с латунными колечками по бокам мраморных ступеней. Когда-то на
ней лежала ковровая дорожка, а в колечки вставляли прутья, ее
прижимавшие, но об этой роскоши мы знали лишь по рассказам пани Гены,
которая с незапамятных времен была в этом доме консьержкой, а при
"советах" стала дворником. С правой стороны находился, спрятанный в
ажурную металлическую клетку поверх тоннеля из сетки, лифт, работавший,
несмотря на преклонный возраст, бесперебойно. Кабина тогда еще была
увешена зеркалами, под которыми находился основательно полысевший
плюшевый диванчик цвета вишневого киселя. Позже мы с Элкой иногда
катались на нем вверх-вниз, представляя себя знатными дамами, пока
кто-нибудь из жильцов, увидев нас через сетку, не прерывал игру криками:
"Курвины дзети, та лишиться вже тои машинэрии!".
- Ты живешь в таком дворце? - с восхищением спросила я.
- Ну прям! Тут же одни коммуналки, по три семьи в каждой квартире! А у
на отдельная, целых четыре комнаты! - с гордостью ответила подружка и
открыла простую, крашеную масляной краской дверь с треснутым стеклом,
прятавшуюся за лифтом. Как это часто бывает, у блестящего фасада тыл
имел довольно неприглядный вид. Пред нами предстал довольно мрачный,
пахнущий сыростью и гниющей картошкой, опоясанный по периметру пятью
рядами балконов, двор-колодец. На балконы выходило множество дверей, за
одной них жила Элкина семья. Такие квартиры в народе называли
"трамваем", прямо с балкона входящий попадал на кухню, за которой одна
за другой, как вагоны в трамвае, следовали комнаты. Туалет, один на весь
этаж, находился в находился в торце балкона, и о нем лучше не
вспоминать. Ванны не было вообще. Но при всем при этом, причины для
гордости у моей подруги были, даже для большой семьи четыре проходных
комнаты без удобств в те времена считались прекрасным жильем.
Во дворе у забора кучковалась группа мальчишек. Малышка лет пяти ,
задрав нарядное платьице почти до пупа, жаловалась им на содранные
колени. Когда мы проходили мимо, один из компании, явно постарше других,
крикнул :" Элка, а когда ты нам покажешь свои коленки?!" и вся ватага
дружно заржала. Стало понятно, что моя подруга им очень нравиться. Мы
поднялись по крутой винтовой лесенке на второй этаж, вошли в дом. Вся
семья уже сидела за большим , празднично накрытым столом и дружно
смотрела, вернее, слушала, так как экран был очень маленький, по
телевизору парад с Красной площади. Время от времени это занятие
прерывалось тостами "За то, чтоб не было войны!" и "За мир во всем
мире!".
Нам тоже нашлось место за столом, меня начали угощать, задавая при этом
совершенно непонятные вопросы : "Ты холодное будешь? А кисло-сладкое?
Положить тебе фиш?" На всякий случай, я на все вопросы кивала головой, и
не прогадала. Все было очень вкусным, и холодец, и кисло-сладкое мясо, и
фаршированная рыба. Я уплетала за обе щеки, не забывая исподтишка
разглядывать присутствующих. Такую большую семью я видела первый раз. Во
главе стола сидела Элкина бабушка, баба Йона, рядом с ней - ее муж, дед
Лазарь. Ради праздника он нарядился в очень модную в те годы нейлоновую
рубашку, и время от времени любовался на себя в стоявшее в углу трюмо.
По правую сторону от бабушки сидели три ее сестры, Римма, Зина и Женя.
На самом деле их звали Ривка, Зива и Геня, но в эвакуации их родные
имена звучали так необычно, что их заменили на более привычные русские,
Так и осталось. Напротив сидели Элкины родители, ее дядя с женой и их
сыновья студенты. Сбоку пристроился сын тети Жени с очень молоденькой,
но уже пузатенькой, смущенной женой. Вопреки моему твердому убеждению,
что все евреи чернявые и толстые, в основном сидящие за столом были
стройны, светловолосы, светлоглазы. Когда я стала совсем своей в этой
семье, я спросила бабу Йону, почему так? В ответ, слегка прищурив ,
совсем как Элка, глаза, бабушка прочла мне целую лекцию о том, что
темноволосыми стали только те евреи, которые мешались с гоями, индусами,
испанцами, египтянами. Те, кто свято соблюдал традиции так и остались
светлыми, как и во времена праотца Авраама. В крайнем случае, рыжими!
Как последний аргумент в защиту своей теории, она произнесла: "Можно
подумать, у твоего Иисуса под терновым венцом смоляные кудри, а ведь он
чистокровный еврей!" То, что распятый на кресте Господь - еврей, тоже
было для меня большой неожиданностью.
Баба Йона была личностью весьма неординарной. Ее имя в переводе означало
"голубка", но мне она казалась похожей на орлицу. Слегка крючковатый
нос, полуприкрытые тяжелыми веками глаза, усиливали сходство.
Светло-русые волосы она, как и моя партийная бабушка, закручивала на
макушке в тугой пучок, но у нее он походил не на жалкий кукиш, а на
блестящую корону. И характер у нее был волевой и решительный, и это
помогло ей спасти и своих детей и сестер. Ее семья до войны жила в
небольшом белорусском местечке, штетле, и была такой многочисленной, что
занимала целую улицу. Родни было так много, что в праздники столы
накрывали в саду, ни одна комната не могла вместить всех. Водились в ней
и мастеровые, и портные, и сапожники, и равины. У бондаря Шимона, как у
Тевье-молочника, было пятеро дочерей, из которых к началу войны замужем
была лишь старшая Йона. Ее муж, тихий инженер , работавший на местной
галантерейной фабрике, одним из первых пошел в военкомат и записался
добровольцем на фронт. Узнав об этом, Йона помчалась к соседке-гадалке,
просить какой-нибудь оберег для мужа. Та ничего ей не дала, а сказала и
вовсе глупость несусветную :" Иди домой, собирай мужа в дорогу, плакать
не смей - каждая твоя слезинка пулей против него обернется. А на
последок скажи, мол, я женщина молодая, если долго задержишься, могу и
слабину дать. Он у тебя смерть какой ревнивый, сквозь огонь и воду
пройдет, чтоб тебя в измене уличить." Что с малограмотной взять, одно
слово, темнота неотесанная!
Непонятно почему, но молодуха гадалке поверила, все точь-в-точь
выполнила. Когда молодой муж, плюнув ей под ноги, ушел, катая желваки
за щеками, волком выла, полотенце в клочья зубами изодрала, а ни
слезинки ни выронила. И тут же стала в дорогу собираться. От польских
беженцев все знали, что творят фашисты с евреями. Знали все, да не очень
верили, поэтому в первые дни уезжали не многие. Как Йона ни убеждала,
как ни умоляла, старшее поколение ехать отказалось, боялись дома
оставить, хозяйство. Считали, беженцы все преувеличивают, не может
такого быть, чтоб безвинных людей убивали. С ней поехали только четыре
сестры, чтоб с детьми помочь, в далеке поддержать. Прощаясь, надеялись,
что расстаются не на долго, оказалось - навсегда.
А вот гадалка оказалась права, муж Йоны уцелел, да не просто уцелел, а
вернулся к семье без единого серьезного ранения. Сам потом рассказывал,
как долгих четыре года мечтал вернуться домой и за волосы оттаскать
подлую изменщицу. Переписывался только со свояченицами, в их рассказы о
самоотверженности сестры не верил, все ее прощальные слова вспоминал.
Лишь когда разыскал их в далеком уральском городишке, когда открыла ему
дверь его красавица жена, превратившаяся за четыре года в тощую старуху
с ввалившимися глазами и стертыми от стирки руками, понял, какими
глупыми были его страхи.
Когда Белоруссию освободили, Йона начала писать письма родным. Сначала
родителям, бабушкам-дедушкам, потом дядям-тетя- кузинам, соседям. Ответа
не было. Оставалась надежда, может перебрались куда-то. Тогда она
написала в райцентр, в горсовет, с просьбой узнать, кто уцелел из родни.
Ответ пришел: "На территории области не проживает ни одна еврейская
семья".
Просто смешно, до чего судьбы Шимоновых дочек были похожи на судьбы
дочерей Тевье! Как и старшая дочь молочника, Йона, отвергнув богатого,
но немолодого соседа-портного, вышла замуж за нищего инженера Лазаря. Уж
как ее родители уговаривали, что будет у портного, как сыр в масле
кататься, что вдовец за неделю зарабатывает больше, чем инженер за
месяц, что первая его жена умерла от женских хворей, а вовсе не от того,
что муж бил ее смертным боем, ничего не помогало. Йона даже не спорила,
на уговоры не отвечала, а просто однажды привела в дом своего избранника
и сказала:" Мы записались." Времена уже были другие, родители
повздыхали, поплакали, но свадьбу сыграли веселую, всю родню позвали.
Вторая дочь, Римма, вышла замуж уже после окончания войны.
Вернувшийся с фронта Лазарь, отвез свою семью в наш город. В Белоруссии
все было сожжено до тла, а тут после поляков квартир оставалось много
пустых. Их, правда, власти кромсали нещадно, делили, перестраивали,
превращали в коммуналки, но все равно - крыша над головой. Евреев в
городе было мало, женихов и вовсе наперечет. Начались смешанные браки, с
русскими, с украинцами. А Римма и вовсе за поляка выскочила. Польский
муж, конечно, большое счастье, не пьет, как русский, не жадный, как
украинец, не скандалит, как еврей... И жили они очень счастливо, да не
долго. В 49м указ вышел,запрещавший браки с иностранцами. Мужа, как
поляка, депортировали, оставив молодую жену безутешной на долгие годы.
Увиделись они только в начале семидесятых, когда границу чуть-чуть
приоткрыли. Семья уже на чемоданах сидела, все было готово к отъезду, а
тут бывший муж объявился, всем подарки навез, Римму замуж звал. Уж как
она его любила, а все равно решила остаться с семьей.
Так уж сложилось, мужчины в этой семье надолго не приживались. Тетю
Зину называли "соломенной вдовой", о ее судьбе говорили шепотом. Мужа
называли странным словом "диссидент", и пребывал он на тот момент в
каких-то "местах не столь отдаленных". Меня тогда очень удивляло, если
он так недалеко, почему не приедет, не навестит жену и маленького сына?
Через несколько лет я все-же его увидала. Он выглядел тихим, забитым,
часами сидел у "трофейного" радиоприемника и сквозь шум и треск "ловил"
какие-то "голоса". Называл себя единственным истинным сионистом в семье,
но эмигрировать долго отказывался.
Младшая сестра Женя была "женщиной с прошлым". Еще на Урале, школьницей,
у нее был роман с каким-то "ответственным работником" районного
масштаба, закончившийся весьма трагично. Только у Тевье дочка покончила
с собой, не перенеся позора, а в жизни это сделал незадачливый кавалер.
Если бы на свет божий выплыла история о внебрачном ребенке от
несовершеннолетней, да при его чинах и живой жене - это, как минимум
ссылка, а то и похуже. В середине 60х Женя уже женила своего сына и
вот-вот собиралась выйти замуж за очень пожилого китайца, живущего в
этом же доме. Китаец был цеховиком, торговал пищевой краской, говорили,
что он подпольный миллионер, и, несмотря на преклонный возраст, считался
завидным женихом. Вскоре брак этот состоялся, и долгих пять молодая жена
кормила, обстирывала и ублажала старого сластолюбца, который ее иначе,
как "русской б....ю" не называл,(собственно, почему русской, я уже не
говорю обо всем остальном!), пока не стала молодой вдовой без копейки
денег. Все, что у него было, а было действительно немало, китаец оставил
своим двоим сыновьям от первой жены.
Была в этой семье еще одна таинственная история, о молодой девушке
ушедшей на фронт. Эта сестра официально считалась без вести пропавшей,
Извещение об этом баба Йона, как зеницу ока хранила в верхнем ящике,
доставшегося ей от прежних хозяев,роскошного когда-то, но сплошь
изъеденного шашелем, комода. Во всех анкетах писала:"Сестра героически
погибла защищая Родину", бормоча при этом себе под нос "Дай Бог ей до
ста двадцати.". Дело в том, что ходил слушок, даже не слушок, а так,
почти беспочвенная надежда, что девушка была спасена солдатом армии
союзников, а дальше след ее потерялся на бескрайних просторах Европы, а
может даже и Америки.
Вот такой я увидела первый раз семью своей подруги. Позже частенько
забегала к Элке в гости, мы вместе делали уроки, болтались по магазинам,
гуляли в центральном парке. Если ходили в театры или на танцы, меня
оставляли ночевать, ведь нехорошо молодой девушке ехать среди ночи одной
на окраину. Устроившись на нешироком топчане на кухне, деликатно
стараясь не касаться друг друга голыми плечами, мы делились детскими
секретами. В 1972году закончили школу и собирались поступать в институт.
Но однажды Элка примчалась ко мне вся зареванная. Оказывается, баба Йона
давно заставила всех подать документы на выезд в Израиль, и как только
разрешение будет получено, они уезжают, сначала в Италию, а дальше, как
получиться.
Перед Элкиным отъездом, мы всю ночь прорыдали на плече друг у друга,
клялись в вечной дружбе, обещали, несмотря на запреты родителей,
переписываться, и уж точно, никогда не забывать друг друга. Первое время
после мне и правда было очень тяжело, если я бывала в центре, то
старалась обходить стороной до боли знакомую улицу, никогда не заходила
в детский магазин. Потом институт, новые друзья, увлечения, любовь
вытеснили детскую привязанность. Образ рыжеволосой подружки тускнел,
бледнел, а спустя какое-то время смешался в другими нечеткими
воспоминаниями детства. Получив диплом, я вышла замуж за однокурсника по
фамилии Зильберман, а в конце девяностых мы, всей семьей, двинулись на
его историческую родину. Надо было бы лет на пять пораньше, может я бы и
не была сейчас вдовой, но, как говорил в свое время муж:"Чтоб я был
такой умный до, как моя жена после!"
Про Элку давно не вспоминала, но вот сейчас, глядя на медно зеленые
кудри, вдруг все во мне ожило. Я прикрыла глаза и, как наяву, увидела
большую светлую комнату, празднично накрытый стол, бабу Йону с блестящей
короной белокурых волос на затылке, деда Лазаря в белой нейлоновой
рубашке, остальных домочадцев, нарядных, слегка раскрасневшихся от
вишневой наливки, большое фарфоровое блюдо с фаршированной рыбой посреди
стола, не котлетками, как делают в Израиле, а в абсолютно целой коже!
Мне показалось, еще секунду, и я услышу знакомый насмешливый голос
:"Кондрашева, опять спишь? Небось все о кавалерах мечтаешь!"
Я открыла глаза и увидела, что место напротив меня пустует. Вытащив руку
из ванны, на ходу вытирая ее бумажным полотенцем, я кинулась в приемную,
подбежала к первой секретарше и, путая русский и иврит, начала
расспрашивать, не видела ли она женщину с волосами "джинджер". Та, не
понимая, что меня так встревожило, указала в дальний конец зала, где
возле другого секретаря сидела моя недавняя соседка. Я подбежала к ней и
довольно невежливо дернула за плечо. Конечно, жизнь - не мексиканский
сериал. Это была совсем молодая женщина, лет 25, не более. Но я, надеясь
выловить спасительную соломинку,подумала, ведь девушка может быть
Элкиной дочкой.
- Смык, Гизелла Смык, ты знаешь такую? - спросила я по-русски.
В очень светлых, окруженных ярко рыжими ресницами, глазах незнакомки
лишь вежливое недоумение.
- Ани ло мевина русит! (я не понимаю по-русски)
Я повторила вопрос на иврите, и опять отрицательное покачивание
блестящими кудрями.
- Но может твоя родня из России? - уже на иврите.
- О, нет, мы приехали сюда из Англии очень давно, еще в пятидесятых.
Даже моя бабушка родилась здесь, и мама, и я. Мне жаль, что ты
обозналась!
Действительно, это было бы слишком невероятно. Но сердце так хотело
чуда, что я вспомнила ту, без вести пропавшую, сестру бабы Йоны,
которую, по слухам, спас солдат союзных войск. Почему бы ему не быть
англичанином, да к тому же и евреем? И почему бы им не пожениться и не
переехать на историческую родину? А почему в семье никому не рассказали
о русских корнях, тоже объяснимо, русских тогда нигде не жаловали. Но
это все фантазии, а хотелось чего-то реального. И я помчалась домой,
поскорее залезть в интернет, на Одноклассники или в Мой мир, искать Элку.
Вдруг мне опять повезет !

Вчера случайно узнала, что мой бывший муж недавно умер. Первая реакция не горе, не сожаление, нет, а то, что теперь он никогда не узнает, каким мерзавцем был в моих глазах, сколько горя и обид принес мне за те 17 лет, что мы прожили вместе. Я никогда ему об этом не говорила, не упрекала, старалась "держать лицо", как и положено приличной даме. И только в мыслях формулировала обиды, в надежде, что когда-нибудь жизнь столкнет нас и я, небрежно так, с иронией, объясню ему всю степень его низости. А теперь он никогда не узнает, что в моей жизни с ним были только два счастливых дня: день, когда мы зачали наших детей и еще один, когда он наконец ушел от меня. Земля уму пухом, но, по сути, для меня и наших детей он умер много лет назад!

ИСТОРИЯ ПЯТАЯ, ЛЮБОВНАЯ.
"Боже мой, Боже мой, как я его любила, Боже мой, Боже мой!"(рассказ
красавицы)


Рассказывая о каждом своем увлечении я готова повторять эту известную
фразу Марии Мироновой. "Боже мой, Боже мой..." А ведь действительно
любила, и, каждый раз казалось, это на всю жизнь! Ну да, например, в
этом кавалере кое-что меня не устраивало, хотя бы то, что был он
откровенно жаден. И интеллектом не блистал, так, инженеришка средней
руки. Да и по мужской части ни фантазией, ни умением не отличался,
предпочитал секс частый, до зубовного скрежета однообразный, без
намека на полет. Но красив был!!! Как картинка! И на ощупь очень
приятный, тело гладкое, загорелое, волосы густые,как щетка. Обнимать
его было так приятно,что недостатки я старалась не замечать, стерпиться-
слюбиться. Этой житейской мудрости нам хватило на полтора года. И вот
встречаю его через 25 лет - по-прежнему красавец, несмотря на возраст
не обрюзг, не лысоват! И, по-прежнему, нуден, косноязык и жаден. Все
остальное проверять не захотелось. И мысль:"Неужели это я его любила
до зеленых козявок? " И намеревалась любить всю жизнь? Впрочем, всех
остальных я тоже любила "на всю жизнь", даже если роман продолжался
всего неделю. Или его не было вовсе...
Вот например, давным-давно, когда я была молода, весела и легкомысленна,
однокурсник познакомил меня со своим другом. Парень был так хорош,
воспитан и жутко похож на кого-то из битлов, а мое сердце в то время
настолько свободно, что я подумала, как хорошо было бы, чтоб он в меня
влюбился.
Не случилось.
Лет через 10-12 мы пересеклись опять. Молодой мужчина был все также
красив, обходителен, слегка смахивал на актера Абдулова. В это время я
как раз вела со своим первым мужем войну за независимость, поэтому
мне пришло в голову, что неплохо было бы иметь такого любовника.
Не сложилось.
И вот пару лет назад он вновь появился в моей жизни, на этот раз на
страницах ОДНОКЛАССНИКОВ. Судя по фотографии, время к нему
отнеслось весьма милосердно, превратив в подобие Брюса Вилиса.
Интеллект также не потускнел, даже, очевидно от непростой жизни,
приобрел новые грани. И я размечталась, хорошо бы иметь такого
душевного друга! Но в его планы это не входило.
Видно, наши поезда катятся по разным колеям, лишь изредка пересекаясь
ненадолго. Интересно, какая блажь придет мне в голову, когда мы
пересечемся в следующий раз?

СОАВТОР

Ближе к вечеру раздался телефонный звонок. Я сняла трубку, услышала
всхлипывания и шмыганье носом, и только потом из трубки донесся голос
моей подруги Дины.
- Ты представляешь, она опять все написала! Ну как такое может быть!
- Кто что написал? Прекрати реветь и объясни все нормально.
- Кто, кто, Дина, конечно же! Такое впечатление, что она просто
поселилась у меня в голове и качает оттуда идеи, как из интернета!
- Дина, говоришь... А ты тогда кто?
- А я старая бездарная дура! Помнишь, еще лет восемь назад я
рассказывала тебе, как хотела бы написать о своем детстве. Но не обо
всем, конечно, а только о летних каникулах, которые проводила у бабушки
в Сочи. Тогда вся моя жизнь делилась на две половины, серо-коричневый,
пахнущий сыростью из-за вечных дождей, учебный год во Львове и
ярко-желтые, благоухающие олеандрами и туями, каникулы на юге. Это был
такой сказочный город, с белыми дворцами-санаториями, густой зеленью
парков
с скверов, яркими, веселыми людьми! И мне так хотелось написать про все
это, про то, какая хорошая жизнь была тогда, написать так, чтоб все
полюбили тот город. Я уже складывала в уме фразы, подбирала
меткие эпитеты, придумывала метафоры, мне оставалось совсем чуть-чуть, и
можно было бы все это переносить на бумагу. Может все бы и
получилось,черт дернул меня купить очередную книгу Дины Рубиной. И что с
того, что она моя любимая писательница! Ведь могла бы и пропустить, или
прочитать позже, когда свое бы уже написала...
- Она тоже жила в те годы в Сочи?
- Да нет, она там, может, и вообще не была. Она жила в Ташкенте, но
наши с ней воспоминания были похожи друг на друга, как двоюродные
сестры!
- Вот видишь, двоюродные, не близнецы ведь!
- Смеешься? В нашей паре одна сестра красавица, а другая корявая
дурнушка, и, несмотря на схожие черты, до сестры ей сто верст лесом.
Ладно, проехали, детство у многих похожее, особенно, если оно прошло в
южном городе. Я решила, напишу про юность. Тем более, что прошла она в
городе особенном, вроде и в советской стране он находился, а все равно,
почти заграница. Не веришь? Вот я недавно на форуме предложила:
ровесники, давайте поговорим про хиппи в Советском союзе. Так оказалось,
кроме самого слова "система", никто ничего и не знает, только про майки
с кругами да длинные волосы и помнят. А во Львове, вся молодежь в
семидесятые поделилась на тех, кто хипповал, и на остальных. Причем, эти
"остальные" хипповавшим дико завидовали, и ходили на Армянку, в надежде
хоть как-то прикоснуться. Это я о себе сейчас. Да Бог с ними, с хиппи!
Ты дворников наших вспомни! В то время, когда население страны было
"гражданами и гражданками", наши дворники, все до единого, исключительно
были "панами". И тротуары перед домами непременно мыли водой с мылом, а
ступени в подъездах - керосином. Тогда эти подъезды пахли праздником, а
сейчас воняют кошачьей и человечьей мочой. Но она-то, эта
московско-ташкентская дамочка, откуда может знать?! А уж любить все это
она точно не могла!
- А почему ты думаешь, что она любит? - осторожно спросила я. Состояние
подруги начинало внушать мне опасение.
- Да не думаю я, вижу! Ты возьми, возьми, почитай, она же про все
это написала! Причем КАК написала, моими словами, просто слямзила мои
чувства,
то, о чем я думала, что по строчке копила во время бессонных ночей и
просто по
досадной случайности не успела перенести на бумагу!
- А про какой город на этот раз?
- Нет, ну ты совсем тормоз! Да про Львов же, про нашу с тобой улицу
Щорса, про роддом, в котором родились, как раз в это время, наши дочки.
Про пани Рузю, которая ходила прибирать квартиры к Первомаю (а на самом
деле к пасхе) и к Новому году,(читай - к Рождеству). Только она ее Басей
обозвала, хотя на самом деле Басей звали тетку, живущую в полуподвале.
Окно ее комнаты находилось как раз на уровне колен, идущих по улице, и
она из этого окна торговала жареными семечками, пять копеек большой
стакан.
- Басю я помню! Никогда и нигде не ела потом таких вкусных семечек. А
помнишь, как мы на уроке химии натерли две копейки серебрянкой, а потом
дали ей, как будто это десять? Она тогда сразу увидела, что мы ее дурим,
но посмеявшись, семечки все равно дала. Твоя Рубина что, и про это
написала?
- Слава Богу, нет. Но про все остальное - как по нотам, зачитаешься. Я
вчера весь вечер проплакала, какая же она все-таки молодец! Ты помнишь,
я говорила, меня сюжеты одолевают, сама написать не могу, отдать бы
кому. Так пусть она считывает и пишет, уж коль Бог дал ей такой талант,
мне не жаль.
- А плачешь тогда чего?
- Так с радости! Я теперь, вроде как соавтор, даже на обложке мое имя
написано - Дина, а фамилия пусть будет ее, Рубина.

ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ, ПРО ЗАВИСТЬ. НОЧНОЙ КОШМАР



Высокий худощавый мальчик лет 16-17, с длинными светлыми волосами быстро
катил по аллее парка инвалидную коляску и, улыбаясь, рассказывал что-то
сидящей в ней девочке. Чтобы она его лучше слышала, мальчику приходилось
наклоняться к ней так низко, что иногда его губы почти касались волос
девочки. Очевидно, рассказ был забавным, девочка слушала его с улыбкой,
время от времени звонко хохотала.
Идущие рядом с коляской подростки, громко ей вторили. Когда Татьяна
поравнялась с коляской, ее глаза встретились с лучившимися от счастья
глазами девочки и черная, удушливая волна зависти в который раз накрыла
ее с головой.
" Опять этот сон...Господи, сколько лет прошло, я уже бабушкой стала,
неужели я никогда не перестану завидовать этой инвалидке!"-подумала
Таня, проснувшись.
Тогда, почти сорок лет назад, они были ровесницами, но девочка-калека
была счастливой, а Танечка очень и очень несчастной. Несчастной от того,
что у нее
никогда не было таких струящихся русых волос, а только жиденькие серые
прядки, которые уже через час после мытья казались слипшимися от грязи.
Когда она смеялась, на щеках вместо милых ямочкек, как у девушки в
коляске, западали глубокие, уродующие лицо складки, отчего Таня не то
что смеяться, но
и улыбаться старалась пореже. Но главное, у Тани никогда не было друзей,
готовых проводить с ней все свободное время, не говоря уж о мальчике,
которому хотелось бы рассказывать ей веселые истории. "У меня все будет,
будет - твердила 16тилетняя Танюша, уткнувшись вечером в подушку и
обливаясь злыми горькими слезами, - у меня тоже будут друзья, просто
в школе дружить не с кем, одни дебилы! И любимый у меня будет,
высокий красивый, похожий на принца! Он будет просто умирать от
счастья, прикасаясь к моим волосам! И я тоже буду смотреть на мир такими
счастливыми лучистыми глазами!
Просыпаясь по ночам,Таня до сих пор была уверена, что снившаяся ей
девушка была очень счастливой. Наверняка, в то лето у нее была всего
лишь сломана нога, которая вскоре срослась, да так удачно, что на своей
свадьбе с длинноволосым мальчиком, девушка лихо отплясывала все танцы
подряд. Потом у них родились дети, сын и дочка. В окружении любящих и
любимых родителей, дети росли умными, сильными и красивыми, в семье
всегда царил мир, согласие и достаток. А друзья, в молодости гулявшие с
ними в парке, до сих пор любят приходить в гости, слушать смешные
истории, которые так мастерски рассказывает хозяин, пить чай и хвалить
пироги, испеченные хозяйкой. И тогда своя собственная жизнь кажется
Тане сплошной неудачей, несмотря на любимую работу, замужество,
наличие детей и внуков.
Но иногда в голову приходит мысль, а вдруг девочка в коляске вовсе не
была так уж счастлива? Может просто ее на время развеселил анекдот,
рассказанный братом? А в конце лета ей предстояла тяжелая операция,
которую она не пережила? А брат и его друзья, не долго горюя, через год
уже перестали приходить на ее могилу? При этой мысли Таня облегченно
вздыхает и засыпает легким счастливым сном.

ИСТОРИЯ ЧЕТВЕРТАЯ, ПРО ЭРОТИКУ. КОНКУРС

В субботу собрались друзья, поболтать, поржать, угоститься. Пока я
накрывала на стол, стали обсуждать, как должна выглядеть девушка-секс
символ. Длинные ноги, пышный бюст, ничего не прикрывающие стринги.
Тон, конечно, задавали мужчины, но, в принципе, дамы с таким эталоном
были согласны. Ведь все гламурные журналы утверждают, хочешь
освежить чувства в браке, одень шубу на голое тело или сообщи мужу в
людном месте, что забыла одеть трусики.
Сели за стол, для фона включили телевизор.На экране показывали какой-то
конкурс, второй час роскошные девицы модельного вида лихо отбивали
чечетку, изящно обвивались вокруг каната на немыслимой высоте,
сладострастно виляли бедрами в такт ритмичной восточной музыке. Жюри,
состоявшее из двух немолодых мужчин и ухоженной дамы весьма
преклонного возраста реагировали на этот праздник тела по разному, на
кого-то смотрели с откровенным восхищением(это надо же, что вытворяют!),
на других встречали с вежливым равнодушием (видали, мол и получше!),при
взгляде на иных явно скучали.
Хотя выступали все девицы почти обнаженными, (ведь нельзя же всерьез
считать одеждой незначительные цветные полосочки, пересекающие их тела)
претендентки были абсолютно ассексуальны, даже исполнительницы танца
живота не навевали грешных мыслей. И вдруг мужчины за столом заметно
оживились, заговорили хриплыми, как бы севшими голосами. Я глянула на
экран. На этот раз девушка, работающая эквилибр на шарах была вполне
одета.
На ней было миленькое платьице в стиле 50х: круглый воротничок, рукав
фонариком, юбочка, целомудренно прикрывающая колени. Время от времени,
когда исполнялся особо сложный кульбит, юбочка задиралась, отрывая
старомодные беленькие трусики, и девушка стыдливым движением
возвращала ее на место. Мы обратили внимание,что глаза загорелись не
только у наших мужчин, жюри тоже встрепенулось. А при обсуждении этого
явно сильного и интересного номера, каждый мужчина в жюри непременно
упоминал пикантную деталь, похотливо при этом улыбаясь, а дама так и
вовсе обозвала мелькание панталончиков бесстыдством и развратом.И
долго не могла перейти к обсуждению достоинств номера. А вы говорите,
ноги, стринги!

ИСТОРИЯ ВТОРАЯ, ОЧЕНЬ СТРАШНАЯ. ПРАЗДНИК

В город моего детства советская власть пришла лет на двадцать позже, чем
в другие города России. Потому что до 39 года этот город находился в
другой стране. Не успела новая власть развернуться в полную силу,
началась война, город перешел в руки немцев. Так что бороться с религией
всерьез начали только в конце сороковых. И хотя энтузиазм двадцатых
несколько поугас, но бед натворили достаточно. Священников растреляли
или посадили в лагеря, храмы отдали под склады, клубы и магазины.
Правда, полностью уничтожать побоялись, во-первых это были памятники
старины, а во вторых, надо было показать свою лояльность к местному
населению. В шестидесятые у меня складывалось ощущение, что между
жителями города и властями существует негласный договор. Горожане
вступают в комсомол, в партию, ходят на демонстрации Первого Мая и
Седьмого Ноября и, на призыв "Да здравствует Коммунистическая партия
Советского Союза!", дружно кричат"Урра!!!", а власти закрывают глаза на
то, что в городе почти все подтверждают регистрацию брака в ЗАГСе
венчанием, детей крестят,покойников отпевают. На прощенный день возле
кладбищь разворачивалась бойкая торговля цветами, на Троицу весь базар
был завален осокой, а из почтовых ящиков торчат березовые веточки.
Рождество принималось за продолжение Нового года. Сложнее было с
Пасхой. То, что накануне "дворнички" особенно тщательно мыли
подъезды, надраивали керосином перила, объяснялось скорым
приближением Первомая. Но не заметить толпы людей, идущих с
корзиночками, покрытыми вышитыми рушниками, было сложно. Поэтому,
примерно за неделю, во всех школах, институтах и на предприятиях
собирались собрания, где объявлялось, что в субботу, как раз накануне
пасхи, будет проходить трудовой субботник по уборке территори, а
если кого в этот день заметят в церкви, к тому будут применены
ОСОБЫЕ МЕРЫ. Что это были за меры, все знали, но патрули, гулявшие
возле храмов, мало кого удерживали от посещения церкви. Уж не знаю,
было ли это проявлением смелости, или надежда на вечный "авось", но
все мои знакомые, после весело проведенного субботника, вечером
отправлялись на молебен.
О случаях наказания я не слыхала, "авось" срабатывал. Предверие
Пасхи - Великий пост, но в восьмидесятые его уже мало кто держал. Вот
последнюю неделю, начиная с Вербного Воскресенья, многие старались
все же не есть мяса, сметаны. сыра. Или хотя бы не делать этого публично.
Если и собирались на
пикник, то уходили в глубь леса, подальше от посторонних, уважая чужие
чувства. Почему в этот день соседские мужики, люди верующие, решили
жарить шашлыки в лесочке рядом с домом, мне до сих пор непонятно.
Далеко ходить им, видно, было лень, расположились прямо при дорожке,
по которой прогуливались семьи сдетьми, ели мясо, громко смеялись, всем
своим видом показывая, как славно отдыхают.
На них косо поглядывали, однако делать замечания никто не решался.
Мужики молодые, здоровые, в лучшем случае обматерят. Лишь одна
старушка, проходя, пробормотала под нос, что в этот день "здалося б
стрыматысь" ( можно было бы удержаться). В ответ на это, один из
пирующих скорчил рожу, высунул язык, и стал смешно размахивать
руками. Все просто покатились со смеху. Опомнились лишь когда бедняга
упал на траву и начал синеть. Сообразили, что дружок не их веселил, а
просто подавился куском мяса и жестами просил их помочь, но было уже
поздно.
В этой компании был закадычный друг скончавшегося, На следующий
день он взял на себя все хлопоты по похоронам. Весь день бегал,
оформлял документы, заказывал гроб и место на кладбище. Вечером
пришел домой уставший, лег спать , а утром не проснулся.
Не верите? А между тем, это чистая правда. У меня самой случай был.
Пошли мы с подружкой в прачечную самообслуживания, белье стирать.
И так радовались, что людей мало! Нет, чтоб сообразить, что это праздник
Божьей матери! А на следующий день мне поясницу скрутило, а подруге
флюс раздуло! Спасибо, что так обошлось .

ХАРУЗИМ

"Харузим, харузим, рак хамиша шкалим, бой, гверет, схора нейдерет, эйн
бэ йом ахерет! (кусочки, кусочки, только 5 шекелей, подходи женщина,
чудный товар,в другой день не будет)" - крики торговки перекрывали
весь остальной базарный шум. Она не просто кричала, она пела свой
призыв на мотив популярной арии герцога из оперы"Риголетто",
перемежая фразы довольно сложными руладами. Судя по всему, в
прошлом у нее было музыкальное образование, а с годами голос не
потерял силы. Я подошла ближе, посмотреть чем же она торгует.
На колченогом столике лежали небольшие мешочки, туго набитые
различными бусинками. Они сверкали на солнце, переливаясь
всеми цветами, большие и маленькие, круглые и овальные,и даже
тусклый полиэтилен не мог погасить их призывный блеск. Товар будил
в покупательницах инстинкт сороки, его бойко раскупали. Купила и я,
совершенно не представляя, что буду делать с этим варварским
великолепием. Придя домой, я высыпала свою покупку в небольшую
стеклянную вазочку.Бусинки заблестели с удвоенной силой, я, повинуясь
какой-то неведомой силе, запустила в них ладонь и стала перебирать
пальцами это богатство.Небольшие бусинки проскальзывали ручейком,
крупные - катались по подушечкам, приятно лаская их своими гладкими
боками, или царапали острыми гранями.А совсем мелкий бисер застревал
под ногтями и никак не хотел падать назад, в общую кучу.
Вот так и в жизни происходят события, не очень значительные, а память,
по непонятным причинам, все хранит и хранит их. Зачем, для чего?
А для чего я купила эти "харузим"?

ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ, ЖУТКОВАТАЯ. МАМА

По советским меркам, это была почти многодетная семья, отец, мать и
четверо детей. Все как в сказке, три сына и дочка, красавица и умница.
Сыновья тоже были хоть куда, симпатичные,неглупые, удачливые.
Подкачал только младший, самый любимый.Ни лицом не вышел, ни
фигурой, умом тоже не блистал. Не дурак, конечно,как в сказке, но до
старших явно не дотягивал. Ему по жизни не везло, хоть родители и
оберегали его больше других. Учиться не захотел, крутил баранку в
какой-то конторе за небольшие деньги. С невестами все время проблемы,
долго у него девушки не задерживались.Маме все, кого сын выбирал,
очень не нравились, но она была очень умной( видно старшенькие в нее
пошли), и в открытую невест не ругала, а наоборот, хвалила, но с
подтекстом, так, что сыночку в конце концов становилось ясно - не
пара они ему. Т.е. открывала сыну глаза ненавязчиво и постепенно.
Сама же подсовывала ему другие варианты, выбирая будущую невестку
по своему вкусу.
Но, как говорят, и на старуху бывает проруха. Нашлась девушка вроде
очень подходящая,тихая, скромная, некрасивая, и с ребенком. Мама ведь
как рассчитала, такая всю жизнь ей в рот глядеть будет и благодарить за
приобретенное сокровище. Только вышло иначе. у девушки в далеком
прошлом были предки-англичане, а от них досталась ей специфическая
внешность, невозмутимость и довольно жесткий характер.До свадьбы она
его предусмотрительно не афишировала, ну а потом то уж что скрывать!
Для мамы это было полной неожиданностью. Она ведь думала до
старости с сыном прожить, но первое, что сделала молодая, так это
настояла на размене родительской квартиры.Затем свекрови деликатно,
но твердо объяснили, что теперь о счастье ее сына будет заботится
молодая
жена, а родители будут желанными гостями по большим праздникам.
Родня повздыхала, удивляясь человеческому коварству, но спорить не
стали - портить отношения с молодыми не хотели, лишь бы сыночка
счастлив был.Помогать, конечно, все равно продолжали, то продуктов
купят, то денег подбросят. А когда дети пошли,тут невестка сама за
помощью обратилась.Счастливая бабушка с внуками все дни
просиживала. А как не помочь - не для невестки-злыдни, для
бедного мальчика старалась. Жаль, долго радоваться ей не пришлось,
началось все с легкого недомагания, а оказалось самое страшное.
Мама была не только умной, но и сильной, просто так не сдавалась,
всякими народными средствами лечилась. Однако время было упущено
и ничего уже не помогало.
Как известно, беда не приходит одна, Младшей внучке в это время тоже
поставили неутешительный диагноз, нарушение опорно-двигательной
системы. Т.е. полный инвалид.И тут уж сыночку пришлось покрутиться.
Жена с детьми весь день, а он на две семьи разрывался, и семья на нем,
и родители, и магазины, и врачи.Старшие дети в других городах жили,
их до поры, до времени не вызывали.Как ни сопротивлялась мама
болезни, как ни боролась с ней, но та оказалась сильнее. Народу на
похороны собралось много, все дети и внуки приехали, с женами и
мужьями. На поминках очень хорошо об ушедшей говорили, и о
том, какой она была доброй, работящей, рукодельницей. О том, как
всех любила, а больше всех своего младшенького.
Не успела семья разъехаться, у новая беда - девочка умерла. Ей, конечно,
долгий век не обещали, но, что она до двух лет не доживет, никто не
ожидал. А получилось - на одной неделе двое похорон.После кладбища
поминки делать не стали, у родни билеты на руках, сразу на вокзал
поехали. Жена дома оставаться не захотела, забрала детей и уехала
ночевать к своей маме. А младший остался дома. Думал выпить за помин
души, но, достав бутылку и сев за стол, понял, что не пойдет. Даже сам
удивился. И такое на него оцепенение навалилось, ни встать, ни рукой
пошевелить.А тут еще свет погас. Собственно говоря, ничего в этом
странного не было, тогда часто электричество отключали, экономили. Но
в доме напротив все окна светились.Значит пробки. Надо встать, поменять,
но оцепенение не отпускало. Да и в комнате не было темно, густой осенний
мрак постепенно превратился в серую дымку пасмурного зимнего дня.
Полностью пропало ощущение времени. Вдруг открылась входная дверь, в
кухню, с малышкой на руках, зашла мама.
Рассказывая потом эту историю, сын сам себе удивлялся, что ни страха,
ни удивления при ее появлении ни испытал.Взял девочку, посадил ее на
диван, дал в руки печенье. Отметил про себя, что ребенок сидит твердо,
не заваливается на бок, как обычно. Поставил на стол чашки, заварил чай.
Мама с улыбкой наблюдала, как он управляется.
- Да ты сынок совсем взрослый стал, теперь я за тебя спокойна. Всю жизнь
за тебя сердце болело. Старшие-то сильными росли, независимыми, а ты
слабенький, болезненный. До пяти лет спать один боялся, и все "мама" да
"мама". Ты же помнишь, как я в школу бегала, обидчиков твоих за уши
трепала. В армию тебя не пустила, справку сделала. И жену нашла
такую, чтоб ты за ней, как за каменной стеной. Все что могла, делала,
как могла руки подставляла. Вот и девочку с собой забрала, вам с ней
тяжело бы пришлось. Дальше уж ты сам, как сумеешь. Без меня...
Мать встала, взяла внучку на руки и вышла в соседнюю комнату.Через
минуту там хлопнула форточка.За окном опять потемнело, в кухне
зажегся свет.На столе стояли чашки с недопитым чаем, на диване
остались крошки от печенья.

Я хочу обратиться к тем, чей вес давно перешел за рамки разумного и кто безуспешно с этим борется долгие годы. Я была одна из вас. Всю свою сознательную жизнь я боролась с ненужными килограммами. Способы были различные, и диеты, и физические нагрузки, и дыхательные упражнения, и обертывания пленкой. Нельзя сказать, что эффекта не было. До определенного возраста и при отменном здоровье мне удавалось удерживаться в категории "прекрасных толстушек". Но как только начались возрастные проблемы, вес, несмотря ни на что, неудержимо пополз вверх. Что только я не делала, стрелка весов неумолимо ползла вверх, а потом вниз, но уже с другой стороны от максимальной отметки. Наступил момент, когда я поняла, ни сама, ни с помощью диетологов я с проблемой не справляюсь. На помощь пришли хирурги. Семь месяцев назад я сделала операцию по урезанию желудка и на сегодняшний день мой результат - минус 36 кг. Это при том, что в еде я себе не отказываю, ем столько, сколько требует мой аппетит. Зато, наконец, я избавилась от этого мучительного чувства голода, в котором жила многие годы. Как следствие, у меня нормализовалось давление, ушла депрессия. Если кого-то заинтересует этот вопрос, с радостью отвечу на все вопросы

Надеюсь встретить в сообществе единомышленников