Цитата сообщения ilyaevteev ЧТОБЫ ПОМНИЛИ НИКИТА МИХАЙЛОВСКИЙ

Он так торопился жить...



Он рос талантливым мальчиком, уже с шести лет работал фотомоделью и манекенщиком, занимался рисованием. Свою первую роль сыграл в восемь лет в фильме «Ночь на 14-й параллели», и до звездного фильма «Вам и не снилось» успел сняться еще в двух картинах. И это не удивительно: помимо неординарных способностей мальчику еще достался талантливый папа — известный питерский режиссер Виктор Сергеев, который сейчас занимает пост директора «Ленфильма»
Когда режиссер Илья Фрэз задумал экранизировать повесть Галины Щербаковой «Вам и не снилось», в Госкино ему категорично заявили: «Влюбленных зовут Роман и Юля? Это что же, ваша Щербакова себя Шекспиром возомнила? Не бывать этому!». Джульетту, то есть Юльку пришлось заменить на Катю...

В далеком 1980-м критики обвиняли фильм в безнравственности и пособничестве разврату, а зрители писали письма — полные слез и откровений, где запоздалые раскаяния горе-родителей замешивались на отчаянии и нежности юных и несчастных влюбленных.

«Этот фильм, я и люблю и ненавижу, — призналась автор повести Галина Щербакова, — но мне дороги месяцы воспоминаний о съемочном процессе. Татьяне Аксюте, которая снималась в роли Кати, было 23 года, она только что закончила ГИТИС. А Никита Михайловский еще учился в школе. Но как этот мальчик играл! Мы рыдали — он был совершенством! Рядом с ним Аксюта фальшивила, казалось, что юный 16-летний подросток знает о любви больше, чем его замужняя партнерша. Он не актерствовал, он просто жил в кадре, пропуская через себя все эмоции своего героя, буквально перерождаясь в него».

Говорят, если долго всматриваться в темноту она начинает всматриваться в тебя, если долго жить чужой судьбой — она может стать твоей собственной. А тут, как назло, что ни кадр — то трагедия, что ни слово — то о смерти...

«Как это часто бывает в кино, — вспоминает Татьяна Аксюта, — фильм снимали шиворот-навыворот, мы еще даже толком не знали сюжет, когда приступили к съемкам ночной сцены в «кафе-стекляшке», где Катя и Ромка рассуждают о войне, о последней корочке хлеба, о смерти... Катя сказала: «Давай умрем вместе, в один день». «Нет, я мужчина, я первый», — ответил Ромка. Как странно... это происходило практически в первый съемочный день, мы почти не понимали, о чем идет речь, а Никита произнес слова с такой недетской уверенностью...»

После выхода фильма на экраны, на Никиту внезапно обрушилась невероятная слава, казалось, жизнь только начинается и сулит немало сказочных дивидендов от так удачно вложенного таланта и юношеской искренности. Никита Михайловский легко поступает в ЛГИТМИК — педагоги от него в восторге и пророчат ему блестящее будущее; рано женится на девушке, ныне ставшей известным модельером Насте Михайловской, становится счастливым отцом дочки Сони. Он снимается в кино, с головой уходит в андерграундное искусство. Внезапно с азартом возвращается к своему детскому увлечению живописью. Именно это увлечение знакомит его с Катей — последней любовью его неугомонной души.

«Это произошло в Пскове, — вспоминает Екатерина, — Никита снимался в каком-то фильме и в свободный час зашел в местный выставочный зал посмотреть картины. Там мы и познакомились. Каким он был? Невероятно остроумным, фонтанирующим и светящимся. Как мы жили — это только наше дело, он умел любить, а это главное. Он весь был в своем творчестве, столь разностороннего человека я не встречала: он сочинял срамные сказки, которые показывал только друзьям, делал иллюстрации к детским книжкам: А незадолго до трагедии в Лондоне у нас с ним была совместная художественная выставка».

Деньги, вырученные от продажи картин, Никита и Катя перечислили на лечение русских детей, больных раком.

«Это какой-то злой рок, — продолжает вдова Михайловского. — После выставки прошло всего два месяца, Никита сокрушался, что стал сильно уставать, объяснял это тем, что много работает. И в самом деле, в последнее время он брался за любую работу, снимался даже в маленьких, почти эпизодических ролях, мотался между небом и землей, а точнее, между Америкой и Россией, да еще готовил эту выставку. Диагноз «рак» прозвучал для нас обоих как приговор. В последнее время он часто вспоминал съемки в фильме «Вам и не снилось», взял себе творческий псевдоним Роман и говорил: «У нас все будет хорошо, как у Романа и Кати, в фильме Ромка выжил, и я выживу, ты только верь». Мне ничего не оставалось, я верила и рисовала его, угасающего на глазах...»

Никита заболел вдруг, внезапно. Для лечения лейкемии нужна была пересадка костного мозга. Деньги на лечение в Лондоне собирали всенародно, часть дали Гостелерадио, Борис Ельцин, Гарри Каспаров и многие другие. Когда средств стало не хватать, русские эмигранты обратились за помощью к Маргарет Тэтчер, и лечение было продолжено за счет Великобритании. Однако спасти актера так и не удалось. 8 апреля 1991 года ему исполнилось 27 лет, а через 13 дней его не стало. Практически перед смертью Никита и Катя обвенчались, он хотел, чтобы эта девушка принадлежала ему по закону Бога, тем более, что уже готовился предстать перед ним.

«Я рисовала Никиту до его самого последнего вздоха. Его лицо менялось на глазах, оно, как будто транслировало не прожитую им жизнь, не достигнутый возраст. Он сильно изменился, стал жестче, безобманнее. Боялся ли он смерти? Не знаю. Наверное, нельзя не бояться смерти, но он к ней был готов. Он созрел для смерти».

«Когда говоришь о Никите, хочется улыбаться, — заметил Борис Юхананов. — На его отпевание в церковь собралось очень много народу, и у всех было удивительно солнечное состояние души. Никита был светлым, сияющим человеком, и светлой была его любовь, дружба, его жизнь, да и его смерть — как бы это ни казалось странным. Его солнечность передалась природе, и не было никакой безысходной тоски, и никто не славил безоглядную боль. Было радостно от того, что он где-то рядом...»


Сайт Никиты http://mixailovskh.sitecity.ru/index.phtml