В день моего двадцатилетия, в далеком 1973 году, лучшим подарком, который я получила, была пластинка Давида Тухманова «Как прекрасен мир».

Эта пластинка была необычной, яркий конверт с радугой, сама пластинка была светло-зеленого цвета, я впервые видела такую, но главное конечно песни, которые на ней были.

Они резко отличались от всего того, что тогда мы слышали по радио и ТВ, необычным звучанием, а главное прекрасными стихами, на которые были написаны….



Больше всех мне нравилась песня «Жил-был я» на стихи Семена Кирсанова. Это стихотворение поэт посвятил своей любимой жене, рано ушедшей из жизни…. В отличие от песни оно называлось так:

СТРОКИ В СКОБКАХ

 Жил-был — я.
(Стоит ли об этом?)
 Шторм бил в мол.
(Молод был и мил...)
 В порт плыл флот.
(С выигрышным билетом
 жил-был я.)
Помнится, что жил.

 Зной, дождь, гром.
(Мокрые бульвары...)
 Ночь. Свет глаз.
(Локон у плеча...)
 Шли всю ночь.
(Листья обрывали...)
 «Мы», «ты», «я»
нежно лепеча.

 Знал соль слез
(Пустоту постели...)
 Ночь без сна
(Сердце без тепла) —
 гас, как газ,
 город опустелый.
(Взгляд без глаз,
 окна без стекла).

 Где ж тот снег?
(Как скользили лыжи!)
 Где ж тот пляж?
(С золотым песком!)
 Где тот лес?
(С шепотом — «поближе».)
 Где тот дождь?
(«Вместе, босиком!»)

 Встань. Сбрось сон.
(Не смотри, не надо...)
 Сон не жизнь.
(Снилось и забыл).
 Сон как мох
в древних колоннадах.
 (Жил-был я...)
Вспомнилось, что жил.

Семен Кирсанов

Стихотворение было напечатано и в журнале «Знамя», и в сборнике «Зеркала» со строками «Знал соль слёз. / (Пустоту постели…)». Но, когда оно стало песней «Жил-был я», возникли проблемы. «Строки в скобках» так понравились Тухманову, что он довольно быстро написал песню и решил сделать её центральной на своём концептуальном музыкальном альбоме.

В качестве исполнителя был выбран Александр Градский, однако, когда уже предстояла запись, цензуре не понравилось упоминание о постели. От Тухманова потребовали изменить стихи; в противном случае песню не включили бы в альбом. Выйдя из Дома звукозаписи, композитор с уличного автомата позвонил домой Кирсанову, представился и изложил тому ситуацию.

Кирсанов сказал: «Не хотят — как хотят». Тухманов вспоминал, что по интонации чувствовалось, как возмущён поэт. Но затем Кирсанов смягчился и попросил собеседника позвонить через две недели. Тухманов это сделал, однако Кирсанова не было дома; композитор звонил не один раз, пока не застал поэта. Тот произнёс: «„Нежилые стены“. „Нежилые стены“ вместо „пустоту постели“», и повесил трубку, хотя Тухманов собирался поблагодарить его.
В том же 1972 году Кирсанов умер...



С тех пор прошло больше сорока лет и только теперь, с возрастом, я начала, по-настоящему, понимать всю пронзительную глубину этих строк....