Память дает надежду на покаяние и прощение, а беспамятство – залог возможного повторения пройденного. Лида жила вместе с нашей семьей в войну. Она девчонкой с родителями и младшей сестрой уезжала в Союз из Советской Латвии от немцев последним эшелоном. Вышла из вагона за кипятком и отстала от поезда. Родные решили, что она вернется домой и возвратились в Корсаву, где погибли вместе с остальными обитателями гетто. А Лида на самом последнем поезде уехала, как она думала, им вдогонку в Россию. Из детского дома она списалась с моей мамой и приехала в Москву.

Ее дочки много позже рассказали мне одну историю. По соседству в Корсаве жила большая многодетная польская семья. Незадолго до окончательного решения судьбы гетто мама Лиды, которую очень уважали в городке, ночью мимо охраны пробралась к соседке и отдала ей кольцо и сережки, с просьбой передать их дочке, если она сюда вернется. «Ведь война когда-нибудь кончится», - сказала она.

Юзя, выгляни на минутку

И не плачь, не накликай беды,

И о том, что я приходила,

Никому, набери в рот воды.


Потеряли, ты знаешь, Лидку,

Мы сюда, а она туда.

Указала нам в гетто дорогу

Несчастливая наша звезда.


Извини, только я ненадолго,

Мне сейчас же нужно назад.

Как-нибудь обойду часового,

Да боюсь подвести юденрат.


Знаю я, не сулит нам свободы,

Обещание «Арбайт махт фрай».

Ты колечко мое с сережками,

Юзя, дочке моей передай.


Может, будут у Лидки дочки,

Покрасуются в них пускай.

Ты любовь нашу вместе с сережками,

Юзя, дочке моей передай.


Если прав был твой ксёндз про страдальцев,

Очень скоро мы будем в раю.

Я колечко это с сережками,

Юзя, в руки твои отдаю.


Ведь когда-нибудь все это кончится,

И вернется она в отчий край.

Ты молитвы наши прощальные,

Юзя, дочке моей передай.


Если ж нет милосердья у неба,

И господь к нашим детям суров,

Наменяй ребятишкам хлеба,

Вон их сколько, голодных ртов.


Тех, кто в Корсавке жил когда-то,

Никого уж в помине нет,

Лишь из камня с звездою Давида

Проступает кровавый свет.


Носят Лидины дочки сережки,

Ищут в странах чужих благодать

И растят в тех краях мальчишек,

Чтоб их дочкам сережки отдать.


Все бледней дорогие лица,

Но для нас через пропасть лет

Не исчезнут тепло и память

И пребудет душевный свет.



Лида вернулась в Ригу после войны, вышла замуж, а Юзя разыскала ее и через верного человека передала завещанное матерью. Дети этих семей дружили, пока не разъехались.