Вторник, 07 Января 2020 г. 19:57
ссылка
И снова я полностью с Вами согласен. Единственное место, которое у меня вызывает, по крайней мере, сомнения, - это "особенно мальчик". Я, как советский человек, являюсь сторонником равноправия и "почти не различения" полов. Да, конечно, каждый из нас относится к какой-то одной половине человечества, но я бы не стал на этом заострять внимание. Я против разговоров о том, что "мужчина должен быть таким-то и сяким-то только потому, что у него есть хромосома Y, а женщина должна быть такой-то и сякой-то просто потому, что у неё две хромосомы X". Какой ты есть, такой и хорош. Или плох. Но вне зависимости от 46-й хромосомы. Точно так же я против разговоров о том, что "этой половине человечества такой-то проступок можно простить, а другой половине - нельзя".
Но я, как часто со мной бывает, отвлёкся на больную для меня тему. Да, отсутствие любви - это страшно. Как говорят психологи, "Те разрушения в человеческой душе, которые может произвести простое отсутствие любви, не учинит даже мощный катаклизм с человеческими жертвами". Ведь любить человека - это желать, чтобы ему было хорошо, не забывая, конечно, и себя.
В частности, большую ошибку совершают родители, которые жертвуют всем, расшибаются в лепёшку ради детей, а потом удивляются, не видя благодарности. Есть у меня книга Василия Александровича Сухомлинского "Все добрые люди - одна семья". Это сборних крохотных рассказов, сказок, притч - примерно таких же, как и у Л.Н.Толстого. Рассказов там 202 штуки, но один из них привлёк моё особое внимание. Называется он "Сорока кашу варила". Вот его текст, от слова до слова:
«У Сороки было семеро детей. Прилетела она домой, а дети кричат:
- Есть хотим!
- Подождите, дорогие, я вам каши наварю.
Наварила Сорока гречневой каши. Пахнет каша, аж слюнки у деток текут.
Разложила мать кашу в семь тарелочек, дала деткам ложечки, едят сорочата, молчат. А Сорока сидит за столом, ей не хватило каши, всю отдала детям.
- Пусть едят, чтобы не были голодными, а я полечу и что-нибудь себе поесть найду.»
Вот и весь рассказ, то есть сказка. Я думаю, что следовало разделить эту кашу не на семь, а на восемь частей и быть единой со своими детьми: что всем, то и себе.
Ещё в одном рассказе из этого же сборника, называемом "Ненаглядный сынок", материнское самопожертвование уже доведено до полного абсурда. Вот он:
«У матери один-единственный сын.
Души не чаяла в нём мать, очень любила сына своего ненаглядного.
Обедать усаживала сына за стол, а сама садилась у порога (!) и ела то, что от сыновнего обеда останется. (!!)
Приготовила однажды мать сыну жареных карасей в сметане. До того понравилось это кушанье сыну, что каждый день стал он требовать:
- Хочу карасей... Если не будет карасей - ничего не хочу есть... (!)
Разве могла мать пойти против желания сына ненаглядного?
Каждый день она шла на пруд, ставила сети, ловила карасей. До поздней осени заходила в холодную воду, пока не простудилась и не слегла в постель.
Лежит больная мать в постели, не может подняться, воды напиться. А сын сидит у стола - угрюмый и молчаливый. Нет на столе не то что карасей жареных, но и картошки варёной.
Стонет мать - не от болезни стонет, а от горя своего материнского: вырастила сына - и сильного, и статного, но недоброго.
Спрашивает мать у сына:
- Сын мой, что для тебя в жизни самое дорогое?
Молчит сын. Молчит потому, что нечего ему сказать: нет у него ничего в жизни самого дорогого.
Не выдержало материнское сердце, сгорело от горя и обиды.»
И ещё я подумал: иногда крайности сходятся. Вот я - рос в Ледяном доме, на обед получал "грузинское народное блюдо ЖриЧоДали", о том, чтобы что-нибудь "заказать", и не помышлял (тем более: какой в этом смысл? заказывай не заказывай - всё равно не получишь), а когда в апреле 2011 года маму увезли в НИИ Скорой помощи имени Н.В.Склифосовского после попытки самоубийства, то на столе тоже не было "не то что карасей жареных, но и картошки варёной". Тогда я ещё не умел готовить борщ от первой до последней операции. И, подобно описанному здесь сыну, я тоже не мог ответить на приведённый в рассказе вопрос. Меня же никто никогда о таких вещах не спрашивал, как не спрашивают этого у домашнего животного.