Штурм крепости.

Ружьё стоит три сотни. Форма мушкетёра, шпага, справка из психушки – ещё семьсот. Со всем этим можно вступить в клуб реконструкторов, приехать на битву и получить прикладом в нос. Баталии происходят в старых замках при большом скоплении женщин. Современный этикет: чем короче шорты дамы, тем выше её социальный статус. Можно выбрать графиню или даже принцессу, подойти и предложить шмальнуть из мушкета. Изящно помахивая при этом справкой из психушки. Грохот от выстрела страшный. Контуженная женщина знакомится куда охотней.

Мушкетёры Преображенского полка брали крепость Куросааре. После завтрака был парад, после обеда штурм моста и стен. Ворвались во двор, захватили рынок. Чуть не полегли при взятии шашлычни. Дым, пальба, раненые ветераны падают на руки зрительниц. Селфи с дохлым мушкетёром - прекрасная память о неслучившемся. Последний этап, самый волнующий - разграбление и насилие. В роли белошвеек жёны реконструкторов. Они тщательно следят за тем, кто кого насилует. Заблудившихся поправляют коромыслом. Бьют не сильно, стараясь не отбить темперамент. Насилуемые волнуются как в первый раз. Заранее готовят скалки, сковороды и другие атрибуты интимной жизни 17-го века. В Куросааре прачки и белошвейки дали такой отпор, что насильники бросили шпаги и бежали до самого гастронома. Город был взят, но все видели кем.

Для усиления личного военного обаяния можно купить пушку. К пушке женщины сами подходят, просят разрешения погладить. Ещё лучше лошадь. С конём между ног даже бурундучок кажется мужчиной.

Кто жеребца привёз на штурм, кто пушку, а Роберт - двух девушек свадебного возраста. Бойцы пытались знакомиться. Угрожали ружьём для лучшего контакта Барышни отшили мушкетёров, кирасиров, гардемаринов, комментатора и лично мэра города Куросааре. Даже солнечные лучи от них отскакивали, такие оказались неприступные. Роберт одобрительно кивал. Он обещал вернуть девиц домой не беременными. Он даже поверил в целомудрие, как высший императив. Но спустился вечер, потянулись дымы и девушки пропали. У Роберта отличный нюх. Он сразу поскакал к кавалеристам. И не ошибся. Беглянки сидели в палатке рыцарей 14-го века, играли в карты. Сказали, врываться к одетым людям – верх бестактности. Роберт всё равно вытащил их за ноги, поставил вертикально, приказал отправляться в СПА и сидеть в ванной с пузырьками, пока не одумаются.

Пехотинцы с завистью смотрели на эту трагедию. Им тоже хотелось лошадей и девиц. И тогда самый опытный солдат рассказал притчу.

Одну лошадь привели в театр. Выпустили на сцену. А она написала лужу. Зрители обрадовались. Горожане редко видят природу в таких подробностях. А тут целый конь, служит в искусстве и обладает яркой актёрской позицией. Сцены всех театров наклонены под углом 8 градусов. Потому даже маленькая лужа драматично наступает на зрителя, создавая сонм дополнительных смыслов. Наша лужа не была маленькой. В оркестровой яме оживились. Скрипки иронически поглядывали на барабано-треугольник, который сидит как раз где надо и сбежать не может. Типичная жертва стихии.

Теперь, когда мы так много узнали о театре и музыке, перейдём на личности. Лошадь звали Исидорой. Самые длинные ресницы сайта «актриса.ру». Она играла офицерского коня. Ей достаточно было моргнуть, и зал замирал. Высокая, стройная, раскрепощённая.
С полпути лужа свернула к будке суфлёра. Тот вылез по пояс и пальцами стал рисовать дорожку для ручья. Зрители плюнули на сюжет, увлеклись его борьбой. У суфлёра, оказывается, опасная работа! Тут закончился первый акт, опустился занавес.

В антракте все говорили - какой успех! Натурализм и достоверность потрясают, хвала режиссёру. В лошадь, конечно, встроены шланг и грелка. Реквизиторы используют жигулёвское пиво. Именно оно цветом, запахом и пеной соответствует лошадиной моче.

Зрители знали сюжет, но с нетерпением ждали продолжения. На второе отделение почти бежали. В опере Иван Сусанин старик три часа ведёт поляков топиться. Актёры пели медленно, ходили как сквозь воду. Наконец, снова вышла лошадь. В бельэтаже захлопали, некоторые вскочили с мест, чтобы лучше видеть. Самая интересная ветка сюжета обещала развиться во что-то потрясающее. Малое дело было сделано, пришёл черёд большого, таков закон драмы. Зал замер. Лошадь умело держала паузу. Держала, держала, а потом её увели. То ли не успела, то ли запаниковала. А может, режиссёр потребовал остаться в рамках аллегорий. Страшное разочарование. Будто главная оперная толстуха уплыла, не издав ни звука. Если бы не яркие места из первого акта, вспомнить было бы нечего.

Боец закончил рассказ. Слушатели выпили. У каждого дома была своя белошвейка. В зависимости от освещения она могла казаться и лошадью, и девицей. Ко мне подошла Даша, сказала, на следующую битву мы тоже едем. Будем брать Нарву. Уже заказано платье с кринолином и коромысло. Чувствую, хорошо отдохнём.

P.S. В Перми тоже был театральный деятель, который поощрял натурализм на сцене во всех его проявлениях.

* * *