И мне мнится, что эта весна сидит на твоем пороге,
Как вдова, как несчастная женщина в черном,
Пахнет кофе с корицей и яблоком запеченным,
Хочет лбом так уютно уткнуться в твое плечо, но
От отчаянья чаще кидается тебе в ноги.
Потому вот так долго было холодно, было мрачно,
Что ей всякие мысли ненужные в голову лезли
(ну еще бы, рыдать вечерами в твоем подъезде,
И мечтать, как бы здорово было на свете, если…),
А на сердце от мыслей этих скребет наждачно.
Она в приступе злости хватает себя за запястья,
Оставляя очередной на них отпечаток,
Потому-то никто не видел ее без перчаток;
Она силится вжаться в строку одной из опечаток,
Чтобы хоть ненадолго тебе на глаза попасться

И мне чудится, солнце – всего лишь ручной фонарик,
И ты им освещаешь в городе нашем улицы,
Заставляя прохожих от яркости света щуриться,
Мяться, комкаться, скрючиваться, сутулиться
И черстветь, как забытый на полке давно сухарик,
Что ты жжешь этим светом софитным кварталы целые,
Оголяя людишкам плечи и ноги тоже,
Словно хрящик, огнями деревьям всё ветки гложешь,
А по вечеру день усталой рукой итожишь,
Нажимая на кнопку off, выключая свои прицелы.

И мне кажется, что как только ты опускаешь веки,
Ночь спадает на пол шифоновым черным платьем,
Сны ползут по домам невидимой сильной ратью
Принося людям правду /серьезно, с чего б им врать нам?!/
И вплетают свои ручейки в наших мыслей реки.
Я ложусь в ту же позу, как в юности повелось,
Обнимаю подушку, и плюшевого медведя,
Там, за стенкой, по-прежнему бьют молотком соседи,
Но я все-таки засыпаю, немного бредя,
И мне снится, что ты большая земная ось.

И мне не надо – тебя. Мне надо горячего чаю
Целое море, чтобы согреться взаправду.
Мне надо книги читать, когда по ночам скучаю,
Мне надо верных друзей, чтоб улыбались, когда я рада.
Мчаться навстречу ветру – я сильная, смелая, гордая;
Зеркалам подмигивать, посылать воздушные поцелуи,
Кутаться в теплый шарф на проспектах глухого города
И никому не показывать, что я по тебе тоскую.
Мне не надо – тебя. У меня есть небо: большое и синее,
Солнце – горячее, светлое, греющее мне спину,
Вечера, выводящие звезды перышками гусиными,
Плед, в котором тепло, когда даже воздух стынет.
Мне не надо – тебя. Мне не надо глаз твоих.
Я ценю другие глаза напротив, я не хочу их ранить.
Мне не надо – тебя. Я одна теперь за двоих,
Я – сказочный воин, известный во многих странах:
Я стою на страже спокойствия днем и ночью,
Я держу на плечах своих небосвод, упираясь в тучи,
Я большая, как горы, я сильная очень-очень,
Я – боец. И смею заметить – лучший.
И мне не надо – тебя, мне не надо твоих ладоней,
Горячих пальцев, безжалостных поцелуев,
Которые кожа на теле по-прежнему помнит,
Которые больше всех остальных до сих пор люблю я.
Но тебя – не надо, ни за какие коврижки,
Ни за какие ценности, неподвластные дележу.
Мне не надо – тебя. Это было бы, знаешь, лишним.
Я этого, знаешь ли, просто не выдержу…

Мне плевать, с кем ты спишь и кому там целуешь шею,
Просто я здесь от каждого шороха каменею
И все жду, что ты мне напишешь, иль позвонишь,
Но ты, как назло, молчишь.

Просто я становлюсь мрачнее и ниже ростом
И уже не пройду по стандартам твоим и ГОСТам,
Не смогу быть воспринята как самый яркий свет.
Для тебя его больше нет.

Правда сердце вот в пятки еще до сих пор уносит,
Когда твое имя при мне кто-нибудь произносит,
И я падаю в бездну, кричу, забиваюсь в ниши,
Но этого никто не слышит.

Друзьям своим вру натяжно и улыбаюсь ложно.
Мне делается так тоскливо и так тревожно,
Что верю – на всей планете огонь погас,
А не только в груди у нас.

Но мне ни на грамм не стало пока что легче.
И время меня, черт возьми, до сих пор не лечит.
А сердце сжимается ночью в тугой калачик
И горько плачет.

Ты знаешь, мне без тебя нестерпимо тяжко,
И что ни глаза напротив – пустяк, стекляшка,
И что ни день, то новая катастрофа –
Моя Голгофа.

А что ни звук – то скрежет и гул металла,
И я от этого, знаешь ли, так устала,
Что жизнь теряет яркость, контраст и цвет,
Когда тебя нет.

мне почти наплевать, чем все на этот раз закончится

Этот мальчик, как ты говоришь – подлец,
Разоритель сердец и душ.
Так зачем же он в мысли мои так влез?
И зачем же он мне так нуж……..
Нет, не будем об этом. Не нужен он.
Надо спину держать прямей,
Убедиться, что сердце – не стадион,
Не веселый беспечный аттракцион
Для таких вот коварных змей.

Этот мальчик, Наташа, – моя война,
Моя битва при Ватерлоо.
Я им слишком давно и всерьез больна,
Мне с ним слишком не повезло.
Ты ведь знаешь, как это – рука в руке,
И гори все вокруг огнем!
На край света умчаться с ним налегке,
Там валяться на белом, как снег, песке
И петь песни. Ему. О нем.

Ты ведь знаешь, Наташа. Ты тоже из
Списка «Самых Больших Сердец».
Ты ведь тоже недавно летела вниз
И твердила мне: «Всё, конец»
Этот мальчик когда-то успел суметь
Поселиться в моей душе -
Мне теперь на других ТАК не посмотреть,
Мне в объятьях другого не умереть,
И не выжить, увы, уже.

Так что, видно, осталось сидеть и ждать
Время – лучший на свете врач. Такие дела.
И, спасибо, что ты продолжаешь меня спасать.
Кстати, тонкий намёк на «напиться» я поняла ;)

Ну, как живешь, дорогой ты мой человек?
Варишь ей кофе, щекочешь ей смехом спину?
Целуешь ли нежно у кромки дрожащих век;
Клянешься, что будешь с ней ласковым целый век;
Бывает ли, что внутри все нещадно стынет?

И что она? Стала уж больше, чем я, родной,
Любимой, ласкаемой трепетно и привычно?
О чем ее сердце поет, когда спит с тобой,
И бьется ль оно так торжественно, как гобой,
Когда вы целуетесь страсно и истерично?

А я... Я шагаю по жизни, замедлив шаг,
И если скучаю еще - то уже лишь малость;
Я даже свободно могу без тебя дышать.
Но, да, - до сих пор не смирилась. Хотя старалась.

Скажи, было сложно судьбу за меня решать?
И правда ль, что прежних чувств ко мне не осталось?