Карета бешено мчалась вперед, будто бы за нами могла быть погоня.
Плюх! Это колесо кареты съехало в глубокую выбоину, до самых краев заполненную водой. Это была ничего не значащая мелочь, но я помнил эту разбитую дорогу, ведь я много раз бывал в центре столицы.
Дождь лил сильно. Я слышал, как капли стучат по крыше, то звонко то гулко отдаваясь в моей голове.
Я пытался отвлекаться, сосредотачиваясь на любых звуках и запахах. Я словно по-новому изучал тот же мир.
Карета проехала мостовую улицу до конца и свернула сразу после моста налево. Значит, мы поедем мимо рынка. Справа сейчас парфюмерная лавка - различные ароматы и благовония смешались в жуткую дисгармонию запахов, резко и сильно ударив по обонянию и резко пропали, стоило карете проехать это здание. Из приятных ароматов остался только резкий след жасмина и мускуса.
Достаточно крупный булыжник попал в крутящиеся колесо, ударился о ступицу и отскочил, с гулким плюхом бухнул в лужу, разбрызгав воду вокруг, испачкав одежду незадачливым ранним прохожим это итак хмурое утро.
-Проклятие!!!
Вполне ожидаемая ругань раздалась карете вслед.
Но стоило отвлечься и замкнуться в себе и на своих ощущениях, как реальный мир исчезал. Адски болели глаза, вернее то, что от них осталось… а вернее не осталось ничего. Меня ослепили. Выжгли зрение пламенем, полностью лишив способности принимать другое обличье, чтобы я больше никогда не смог принять вид любого животного. Болели выжженные глазницы. От сильной резкой, непрекращающейся боли раскалывалась на части голова, подташнивало от голода, и от холода я весь дрожал, связанный по рукам и ногам, болтаясь, запертый в клетки собственного теле, горя от начинающейся лихорадки, в полном от боли и бессилия отчаянии.
И моя дальнейшая судьба мне была более чем известна. Должно быть, черная как смоль карета, направляется в королевский дворец, дабы привести нового провидца, взамен предыдущему. Ходят слухи, что только ослепленные оборотни, полностью лишенные зрения способны видеть будущее. Послушных марионеток сажают на цепь, сторожат и заставляют служить, обучая специальным командам. Непослушных выбрасывают или топят. Говорят, и те и другие живут недолго.
Все знают, что служить короне – дело опасное и крайне неблагодарное. Особенно когда вертишься среди политических интриг и знаешь о каждом, о еще не проведенной махинации или о задуманном, но еще пока не исполненном заговоре. Думаю, всегда найдутся враги у тех, кто стоит выше всех остальных.
Был слышен отчетливый хлопок забившихся друг об друга крыльев, кто-то запоздало поднялся в воздух, торопясь избежать встречи со смертью – это впереди вспорхнули с дороги прямо из-под колес глупые неторопливые голуби.
Уже взмыленным лошадям не позволяли сбавить резвый темп, они возмущенно фыркали и мотали головами.
Стоило карете выехать на рыночную площадь, как сильные запахи всевозможной рыбы бросились в итак обостренные ноздри: свежей, жареной, закопченной, вяленой и, конечно же, и тухлой рыбы тоже.
Вообще площадь начиналась с другой стороны, начиная от пекарни, сегодня для меня она ею и закончилась, в этом месте всегда пахло свежей выпечкой, сейчас мимо меня пронеслись каждому знакомые запахи выпечки с цитрусовыми нотами, ароматной ванилью и пряной корицей.
Стоило отвлечься от происходящего за пределами кареты, как в голову резко начали забивать гвозди. И мерный стук колес, и шум дождя не помогали отвлечься от сверлящей боли, а лишь разбавляли эту какофонию звуков, добавляя в нее еще больше хаоса.
Потом раздалось ржание одной из лошади, и карета резко остановилась. Стоило нам приехать до места назначения как небо, кажется, прекратило лить по мне слезы.
Кто-то открыл дверцу кареты с той стороны, где лежали мои ноги. В нос ударил резкий запах лошадиного пота. Меня подняли за связанные руки, схватив за локти, вытаскивая из салона, затем двое поволокли меня с улицы куда-то наверх по лестнице. За те несколько шагов, что я смог сделать самостоятельно (а я едва мог держаться на ногах без поддержки), промочил ноги, предательски подкошенный слабостью прямо на лестнице ударился коленками о гранитные ступени, подарив в будущем себе несколько замечательных нещадно ноющих синяков. И в тот момент я подумал: «Интересно, наступил ли рассвет? Как мне теперь это узнать?».
Несмотря на то, что меня вели, подхватив под плечи с обеих сторон, у меня возникло ощущение будто бы я находился в море и рыбацкую лодку, в которой я находился изрядно штормит, раскачивая из стороны в сторону. Теперь я был обречен видеть лишь темноту, но, как и все остальные люди мог слышать и различать настроение по множеству тонов и оттенков голосов.
Предвещал ли новый день избавление от болезненной пытки и жутких воспоминаний? Я мечтал о том, чтобы мог забыться, где все бы оставили меня в покое, глубокий и спокойный сон был мне жизненно необходим.
-О, смотрите, ведут нового Видящего Пророка!
-Насколько новый продержится дольше предыдущего?- со издевательским смешком спросил.

Кто-то подставил мне подножку, острая боль ударила по затылку, и я получил долгожданное забытье.  Жаль, что ненадолго.

След. глава называется "Играющие в прятки". Ожидайте продолжения..