У меня благодаря этому экшен-сну нарисовался шпионский роман(пока что рассказик) Причем я просыпалась 3-4 раза и каждый раз переворачивалась на другой бок, снова засыпала и продолжала видеть сон даже без собственного желания досмотреть, как будто фильм досматривала, нажимая на паузу во время перерывов.

ПРОИЗВОЛ СУДЬБЫ.

Рынок как рынок. Длинные линии лавок по обеим сторонам с разными товарами и зазывающими с энтузиазмом торговцами.  В основном здесь работали старики (добрые  и болтливые бабки, готовые уступить в цене), семейные пары и женщины среднего возраста.  Два года мне понадобилось, чтобы стать здесь «своим человеком».

Сегодня, как и вчера и неделю тому назад не нужно было много зеленых яблок. Для себя и для моего скрываемого монстра.  А еще самому перекусить чем-нибудь существенным. Не яблоками конечно.

То, что оборотень обожает зеленые яблоки,  я узнал чисто случайно, и эта случайность тогда спасла мне жизнь.  Тогда тоже был рынок, поменьше,  чем этот, но ярче и шумней, а площадь меньше. Рядом на площади часто проводились праздники и мероприятия. На моих глазах неизвестно откуда взялся огромный бурый медведь, который одним ударом убил ближайшего мужчину покупателя. И еще двоих загрыз на моих глазах. От неожиданности страх сковал меня,  и я осознал,  что возможно буду следующим убитым, так как вокруг уже началась настоящая суматоха, все побросали свои лавки, люди сталкивались друг с другом, пытаясь избежать участи  быть растерзанным безумным зверем средь белого дня. С прилавка я схватил три яблока и начал кидать по очереди в медведя. Одно отскочило от головы и шлепнулось наземь. Медведь зарычал и повернул в мою сторону голову, отрываясь от растерзанной грудной клетки. Я кинул второе, и каким-то удивительным образом  мне повезло, что оно угодило прямо ему в пасть. Звонко щелкнули челюсти,  и яблоко мгновенно раскрошилось и брызнуло. Медведь замотал головой и двинулся на меня.  Я кинул следом третье,  и хотел было уже бежать, как медведь оказался совсем рядом со мной и уже с интересом обнюхивал мои руки. Не кусая и похоже не собираясь набрасываться на меня.

Я взял с прилавка еще яблок и стал кормить зверя с ладони. Тот спокойно хрустел. Вскоре мне удалось почесать ему голову. И, кажется, он был благодарен за то, что я нашел  в густой длинной шерсти, несколько жестких веточек.

Затем под шумок я отвел медведя и запер в своем амбаре и каждый день кормил его свежим мясом и баловал яблоками. Спустя день я познакомился с ним, но уже как с человеком.

На рынке я узнавал, все,  что мне было нужно. Как растет денежный спрос на разные продукты, каким получился урожай в этом году и самое главное – секретные сведения.  Когда прибудет делегация, какой дорогой поедет, в Белом ли здании остановится. Я работал информатором и шпионом. Собирал информацию от торговцев, те собирали ее от своих клиентов. Это была долгая работа, за два года я успел втереться в доверие и стать своим человеком в этой среде. И хотя все прекрасно знали меня в лицо, часто делали вид, что мы незнакомы.  Каждый день я ходил на рынок якобы за продуктами, чтобы сторговаться и сэкономить, но на самом деле я узнавал новое и тайно передавал сообщения. А еще получал рекомендации и задания. Все как обычно. Подмечая все необычное,  я оставался внимательным к окружающим, никогда не забывая об осторожности.

Кстати, о необычном… Не так давно по заданию я начал работать с девушкой.  Это было необычно,  и я еще не привык к ее обществу. Брюнетка. Темные прямые волосы доходили  до плеч, высокая со стройной осиной талией девушка отличалась холодностью и сдержанностью.  Она никогда не выказывала удивления, раздражения или негатива. Радости или улыбки на нее лице и в глазах я тоже не замечал. Идеальный партнер – мне хотелось ей доверять, к тому же меня она еще  не подводила. Впрочем,  доверять ей полностью я не спешил и на рынок всегда ходил один.  Я не хотел,  чтобы пострадали эти люди, поэтому приходилось быть крайне осторожным. Некоторые из них считали меня чуть ли не членом семьи, я бы не хотел чтобы они пострадали по моей вине.

Я купил у четырех разных бабулей  много разных зеленых яблок, себе поменьше и почище, а медведю  сегодня крупные и сочные с червоточинками и пятнами.

Вконец проголодавшись, я подошел к знакомой лавке. Жена со своим мужем приветливо встретили меня кивками, но мне пришлось дождаться своей очереди,  чтобы заговорить. Они обслужили двух симпатичных девушек и вскоре спросили меня, что я буду. Тупое ожидание выматывает, казалась прошла целая вечность, прежде чем настала моя очередь.

Я выбрал три  маленькие сосиски разных видов, наблюдая,  как сзади в кастрюльке варится с два десятка длинных и тонких, жаль эти будут готовы не скоро. Впрочем итак мой заказ был зашифрованным кодом,  и они прекрасно его поняли. Я же с сожалением смирился, что сегодня придется есть одну телятину с острыми специями.  Но поесть мне сегодня не удалось. Позади  меня раздался  шум и крики непонятного происхождения. Затем взвыла распугивающая сирена.

И тут я вспомнил. Делегация обходит  город! Сегодня же?! Или это меня обнаружили? Ведь именно я превратил этот рынок в ловчую сеть-паутинку, снабженную моими знакомыми-доносчиками, а я был тем самым пауком, собирающим добычу с разных уголков рынка.

Главное – не подавать вида, что я шпион, застигнутый на месте.  Не бежать сломя голову, даже если душа в пятки ушла. Просто походить по лавочкам, поспрашивать цены на товар, повыбирать фрукты-овощи, для виду поторговаться и вернуться на свою базу.

Но не тут то было! Иноземная делегация весьма грубо отшвыривала прохожих людей, которые мешались  на пути; засмотревшись на процессию, я изучал их лица и оружие,  случайно оказался одним из них. Острая боль ущипнула правое бедро – эта рука-щупальце охранника заставила меня  повернуться и прямо смотреть.

Мое лицо им не было известно, опознать меня не могли -  это и спасло меня. Главное не показывать вида, что мне больно, не оседать на колени.  Боль была страшная.  Тепловой ожог нещадно жег кожу ноги.  Я проморгал слезы, продолжая до самого их ухода наблюдать за делегаций, подсчитывая количество охранников, рассчитывая какое они носят оружие и как подготовлены, куда направляются, судя по участникам.  

Стоило им пройти, как я упал на колени. Прохожие проходили мимо, но из-за прилавков, выдавая себя,  все одновременно бросились мне на помощь. Я отбрыкивался, как мог, отклоняя их руки и помощь, ругая их за неосторожность. И принял помощь только семейной пары, у которой заказал обед. Мне помогли  мне зайти к ним в палатку  и кое-как вместе мы обработали свежую рану.

Мне предложили бесплатный обед и ночлег, но я попросил только дать мне  напиться побольше холодной воды. Из-за ожога казалось,  горело все тело.

Через две недели мы с напарницей провернули сложную  и опасную миссию.  Получив разрешение на проверку (поддельное естественно) мы с поддельными удостоверениями  на бледно-серой машине подъехали к Белому правительственному зданию, принимавшему ту самую делегацию.

Все прошло успешно, если не считать нашего скорого отъезда, показавшегося кому-то подозрительным. За нами не было погони, но похоже после нашего отъезда нас проверили по базе и опознали как шпионов. Открыто теперь мы действовать не могли. И нам нужно было разделиться. И естественно на время залечь на дно. Когда  машина снизила скорость, я схватил с заднего сидения плед и выскочил из машины. Так я по крайней мере я ускользнул от нее не говоря ни слова. Возможно из-за того, что я тогда бросил напарницу,  она могла посчитать меня предателем. Мне было все равно.

Я вернулся в свой двухэтажный бункер, забрал вещи и перепрятал медведя и дождался прихода холодов. Нужно было отсидеться в другом месте. Более надежным, где я не был на самом виду. И  вернулся  я только в середине зимы.

Меня уже  ждали. Там, на крыше моего занесенного снегом бункера, с виды выглядевшего как верх подводной лодки,  ждала она – моя  девушка - напарница,  которую я оказывается любил.

До этого момента даже не подозревал, как сильно ее любил. Как  сильно мне не хватало ее спокойного, рассудительного молчаливого присутствия.

Она была одета в длинное шерстяное пальто. Синие глаза смотрели на меня строго и с осуждением.

Она выставила пистолет на меня. Но не собиралась стрелять,  судя по всему. Значит, она узнала, что я шпион.

«Вот и настал конец отношениям, даже не успевшим начаться…» - подумал я.

Я ощутил горечь во рту. Сердце забилось сильнее.

-Я подстраховалась. В двух местах дежурят снайперы, готовые снять тебя, если ты поступишь опрометчиво.

 Когда именно она узнала кто я? Нет,  судя по всему,  она сама была с самого начала шпионом и двойным агентом и работала на Белое здание. Как же я этого не заметил? Я даже думать об измене не хотел.

У меня перехватило дыхание. Я постарался незаметно осмотреться, не ворочая при этом  головы. В соседних зданиях спального типа на крышах четырех  я не заметил никаких людей или торчащих голов. Возможно,  они прятались тщательнее или вообще сидели в квартирах с уже подготовленными винтовками.  Значит, я не могу узнать, откуда придет угроза. Нужно действовать внезапно, раз нет возможности оценить степени угрозы и место, откуда она может настигнуть.

-Сдайся, - предложила она.

 Разумное предложение, только вот кто присмотрит за медведем вместо меня, чтобы он не буйствовал сегодня ночью?

Я рванул с места так быстро, как мог. Страх придает силы и скорости. Левой ногой я выбил из руки оружие и схватил обе ее руки, сжал, свел вместе. Она ухитрилась ударить меня кулачком в живот, а затем добавила затылком в подбородок.

Я упал и вспомнил про спрятанный тайник совсем рядом с правой рукой. Я провел по снегу рукой, отряхивая верхний легкий слой снега, увидел синюю рукоятку и  взял свой нож. Но ударить ее не мог.

Понимал что не мог бы, даже если мне грозила неминуемая смерть.

Знал,  что лезвие смазано парализующим ядом и если попадет в кровь конечность, то будет парализована, если попасть им в органы или грудь -  то может и убить. Покалечить девушку, которую я любил всем сердцем я не мог.

Одновременно произошло несколько событий. В поясницу слева угодила пуля, из-за резкой боли и неожиданности я потерял концентрацию, девушка выхватила  мой нож,  и ее удар получился смазанным,  я почти увернулся, следя как лезвие,   всего лишь чиркнуло по верхней поверхности правой ладони наискосок от мизинца до большого пальца. Брызнула кровь, окрасившая снег каплями  светло-красной крови. Ну,  все, прощай моя правая рука.

Вторую пуля я получил в грудь уже с другой стороны (у меня было задето легкое) и, пятясь назад  от головокружения,  я упал с высоты, добавив себе еще боли и красных вспышек в глазах. Красное марево обжигающей боли обволокло меня, отстраняя от реальности. Я чувствовал под собой снег, но не ощущал его холода. Чувствовал,  как горячая кровь покидает мое тело, как раны сочатся моей кровью, но жалко прожитой жизни мне не было.  Она скорее всего рассчитывала,  что я быстро умру. Я тоже на это наделялся.  Но я оказался живущий. Или была другая причина…

Прошло 5 дней.

-Каково его состояние? – спросила девушка.

Врач поцокала языком, смотря на табло, нависшее над телом пациента, записывала в журнал результаты.

-Уже не критическое, а  вполне стабильное. Две операции прошли тяжело, но успешно.

-Когда он очнется?

-Мы можем разбудить его от искусственного сна, когда  будет назначено время для проведения допроса.

-Он будет в состоянии двигаться и говорить?

-Думаю… да.

-Тогда  пускай он приходит в себя. Сегодня вечером будет допрос.

-Только не переусердствуйте, - дала совет врач и приступила к процедуре пробуждения.

Я очнулся,  как мне показалось не в обычном медицинском центре или больнице, а в лаборатории.  Бледно-серые голые стены окружали меня,  и куча приборов следила за состоянием моего тела. Правая рука двигалась, но пальцы руки были скованные и совершенно безжизненны. Медицинский пластырь скрывал ранку. Безымянный палец и мизинец были будто  бы склеены вместе, разъединить их мне не удалось. Безымянный палец лежал сверху на среднем пальце и все четыре пальцы отказывались двигаться и не реагировали на массаж и прикосновение. Я ничего не чувствовал этой рукой. Ни  ткани, ни тепла или холода.

Я вспомнил, что получил еще две пули и сразу же ощутил ноющую боль в заживающих ранах. Вернее, это раны разбудили мои воспоминания. А я то думал, что как минимум расшибусь от падения и потеряю память на время хотя бы…

Я внимательно осмотрел комнату, но не нашел никакого оружия, даже шприцов не оставили да и воспользоваться я бы им все равно не смог. Левой рукой нужно еще только учиться владеть.

В комнату вошел врач в белом халате.  Женщина средних лет, сорока или пятидесяти лет. Поинтересовалась,  как я себя чувствую.

Я молчал, не желая отвечать. Для начала я точно должен знать,  где нахожусь. Словно угадав, что неизвестно кому и где я отвечать не стану, врач назвала место,  где я нахожусь, время и дату сегодняшнего дня.

Я тяжело вздохнул и также тяжко выдохнул. Мне нельзя говорить. Ни-че-го.

Только вот зачем и кто спас мне жизнь? Вывод один – им нужны мои сведения. И срочно.

-Тогда вы будете говорить только с ней.

-Я согласен.

О ком речь ясна. Хотя странно, что допрос будет вести именно она – эта тяжелая работа, которая впрочем,  как раз требует жесткого характера.  Мне тоже нужно отставить прочь чувства и быть к этому морально готовым.

Мне помогли одеться в серую одежду, накормили неплохим обедом, и затем отвели в комнату для допросов.

Я стоял в комнате ярко освещенный оранжевым светом. Противно, хотя еще ничего не началось. Впрочем, что меня ждет я уже догадываюсь…

 Поворачиваю голову налево. В удобном бежевом кресле сидела моя бывшая напарница, проводившая меня безразличным взглядом.

-Посадите его.

Врач провела меня вперед. Стул был специальный, как и полагается с ремнями и заклепками для руг и ног. Ну, хотя бы не электрический стул для смертной казни. А просто стул для допросов.  Запястья и лодыжки закрепили ремнями с проводками, которые удерживали меня на месте,  не туго, но крепко. Провода от моих руг и ног  вели к столу передо мной, уставленного ноутбуком и другими приборами, докладывающими об измерении моего пульса, дыхания и управляющими системой распознавания правды/лжи. Рядом лежала  заветная фиолетовая кнопка.  Одно нажатие и моя жизнь превратится в ад. Очень скоро так и будет. Я сглотнул, мысленно продолжая себя уговаривать, что это неизбежно. Путей к спасению я не видел. Женщина которую я любил,  предала меня. Моя любовь лишена смысла. Я не хочу предавать верных мне людей, которым действительно доверял.

-Ваше полное имя? – сухим тоном начала она после того, как приготовления и проверки были закончены,  и врач покинула помещение.

Я отвернулся от нее.             

-Вы работали шпионом-информатором?

Закрыл глаза.

-Где находятся ваши связные? Назовите их имена.

Глубоко вздохнул, представляя себе звездное небо, море, скалы… и я нахожусь там, чувствуя как прохладная вода щекочет ноги, теплый песок под ладонями и легкий морской бриз освежает…

Внушение не могло спасти меня от боли, внезапно поразившей все тело. Я трясся как безумный, а потом начал задыхаться…  пробитое легкое подвело меня и воздуха уже катастрофически не хватало.

Что-то слишком долго она жмет на кнопку,  жестокая, она меня до смерти довести хочет?

Я так и не понял, когда она отключила кнопку. После боль не утихала. Все тело сотрясала крупная дрожь, легкие горели огнем, внутри словно расплавленная ртуть вместо крови.

- Врача сюда! Скорее!  - крикнула она в динамик.

-Я же вас предупреждала!  У него началось кислородное голодание.

-Я была осторожна. Видимо он еще не достаточно оправился.

На лицо мне опустилась кислородная маска. С ней я по-крайней я снова мог нормально дышать.

Лежа снова в кровати, я гадал, специально ли она прервала допрос дольше нормы нажимая на кнопку? Мне безумно хотелось отрицать факт ее предательства.

Затем я уснул или отключился.

Только проснулся, а уже чувствую себя смертельно уставшим. Как мне жутко плохо…

Но…кто-то держит меня за левую руку.  Я чувствую тепло чужой ладони и хрупкие тонкие пальцы. И голос хриплый надрывно шепчет, утешая:

-Прости меня. Снова. Прости за все.

Снова и снова повторяет одни и те же слова, как заклинание. Как молитву.  

Моя любимая держит меня за руку и просит прощения. Если бы она действительно хотела, то не причина бы мне столько боли.

Я открыл глаза, чтобы проверить, что мне это не сниться. Она была тут и держала меня за руку.

Это была она.  Другая. Настоящая.

 Красные щеки, уши, нос. Откинутые назад волосы.  Никогда ее такой прежде не видел. Сочувственный взгляд, дорожки слез на щеках тоже настоящие.

Меня мутило. От жажды и слабости. Тихая боль затаилась где-то в теле.

-Сколько дней прошло? – хрипло спросил я.

-Два дня. С тех пор как ты здесь уже неделя, - поджатые губы свидетельствовали об испытываемом стыде и чувству вины. Иногда слишком поздно понимаешь и приходишь к выводу, что теряешь нечто дорогое.

-Мне надо вернуться, - твердо сказал я.

-Понимаю.

-Разве здесь нет камер?

-Я их отключила.

-А жучки?

-Тоже.  Тебе что-нибудь нужно? – участливо спросила она.

-Да. Вода  и свобода.

В этот раз я пошел на рынок не один, а в обнимку вместе с ней. Она поддерживала меня, потому что я еще не совсем уверенно стоял на ногах.  Но стоило нам приблизиться к рынку, как сильно ощущался запах смерти вокруг.

Все оказались убиты. Застрелены.

Не было смысла искать выживших. Тут поработала ликвидирующая команда.

На глазах у меня выступили слезы.  Я не мог простить такого. Все что угодно, только не это.

-Это не я! Честное слово! – призналась она,  и мне хотелось ей верить.

И даже не мог похоронить их в земле.

Видимо мой запах,  все еще не забыл мой медведь-оборотень.

Он зарычал на девушку, но я закрыл ее собой от медведя.

-Нельзя! Не трогай!

Ведь это единственное, что у меня осталось.  Любовь – моя вера и надежда на будущее. Но есть ли у меня будущее?

Ведь произвол судьбы - это наши разочарования. Удары судьбы с каждым разом проверяли на крепость и чем внезапней и неожиданней они были, тем больнее человеку. Но когда удар получаешь от любимого человека, который не знает о твоих чувствах  -  то это больней вдвойне.

Казалось бы должен давно привыкнуть,  ведь люди  ко всему привыкают. Но боль никуда не исчезает, навсегда становится частью нас самих.

Иногда Судьба играет с нами  по своим правилам. Иногда мы играем с ней. И конечно, никто никому ничего не должен... Да, все, так справедливо что…
Разочарован ли я? Опустошен? Да. Но несчастен. Как это эгоистично по отношению к остальным, к умершим из-за меня я имею в виду. Ведь я то остался жив.

Получается что для кого-то надежда – это ад, а разочарование даже благо.

Ведь я хотел как лучше. Берег как умел.
У Произвола Судьбы  долгий, пристальный и холодный взгляд.. . Потом, после первой волны эмоций.. .
После того, как высыхают слезы и унимается дрожь в руках.. .
Просто.. . Просто душа становится похожей на тонкую сосульку.. . Один шаг, одно неосторожное движение.. . случайное, неумышленное - и сломается.. .
Подход к этому пределу  долог.. . И последний шаг практически незаметен.. .
Знаете.. . Вот, это и страшно.. . Потому, что.. . порой, сама беда, ошибка, срыв - еще, поправимы.. . И даже, часто.. . И даже, почти.. . всегда.. .
И это - тот, случай.. . когда - пора, торопиться... успеть снова надеяться на лучшее, но уже ничего нельзя исправить.