Три бабочки, подлетев к горящей свече, принялись рассуждать о природе огня. Одна, подлетев к пламени, вернулась и сказала:
- Огонь светит.
Другая подлела поближе и опалила крыло. Прилетев обратно, она сказала:
- Он жжётся!
Третья, подлетев совсем близко, исчезла в огне и не вернулась. Она узнала то, что хотела узнать, но уже не смогла поведать об этом оставшимся.
Получивший знание лишается возможности говорить о нём, поэтому знающий молчит, а говорящий не знает.

Однажды в одну убогую, у крайнего правого святого за пазухой, деревушку заехал всадник. Его конь гордо выступал в золоченой узде, а сам ездок был одет в дорогие доспехи, залитые солнцем, у него был и девиз, и герб, и было происхождение - благородное, и была честь - самое ценное. Ну, после всего остального барахла.
Он подъехал к одному из домов и спросил крестьянина, как проехать К Цели.
- Вам направо! - ответил, кланяясь до пояса, крестьянин.
Всадник кивнул и продолжил свой путь в противоположном от Цели направлении.
- Но вам не туда!..
- Да у меня конь могучий и выносливый, и сам я полон сил.
- Да, но вам не туда!..
- А у меня провианту на месяц с лишним.
"Чем больше у тебя провизии и сил, тем дальше ты от места назначения", - ответил крестьянин.

Три с половиной часа – а ведь могло быть где-то на два меньше. В хорошем случае можно уложиться и за час.
Я прошлась домой пешком, от университета с Сухаревской. Ориентирование на местности удалось) Правда, после пары крюков – я завернула на северо-запад, к Красным воротам, потом пробрелась до Чистых прудов, попетляла по шикарному Покровскому бульвару и выбрела к кинотеатру Иллюзион, который располагается на оконечности длинной улицы, увенчанной Рязанским проспектом. Собственно, оттуда прямая дорога к нашему бермудскому треугольнику. Но я хотела зайти с другой стороны. Поэтому нечаянно вышла к школе моей мамы. Пришлось напрячь мозги, но я все-таки сообразила, откуда растут рельсы у трамвая.
Москва – это песочница для пешочницы. Такая у меня созрела мысль. Бедные на пешеходные дорожки улицы, полное отсутствие пробок в пешеходной среде и – полузнакомые места вперемешку с незнакомыми – под совершенно родными названиями.
В довершение эпопеи на родной Авиамоторной, где после трех с мелочью часов пешего хода я надеялась удобно устроится в автобусе – дорожный зверь ушел прямо передо мной. Так что пеший ход растянулся почти до дома: за две остановки до меня догнал следующий.
Прямо-таки душу отвела. Ногами)

- Знаешь, почему в Африке нет небоскребов? - спросил у меня один социолог из Буркина-Фасо. - Если в африканской деревушке кто-нибудь построит второй этаж, обязательно найдется человек, который скажет: "Да кем он себя возомнил?" И наведет порчу.

Русская красавица непременно стыдлива. Она руками заслоняется, лицо свое сияющее прячет ото всех, ступает неслышно, живет незаметно, за околицей, как солнце вечернее. Нет в ней гордости и упоения своей красотой, как у греческой Афродиты. Видимо, само солнце в России стыдливо, редко полный лик свой кажет, чаще заслоняется облаками, занавешивается туманом, имеет вид застенчивый, скромный. В русской красавице то же начало, что и в русском богатыре, который тридцать лет проспал на печи и встал только для решительной битвы. Скрытая красота, скрытая сила, которая нуждается в великой причине, чтобы раскрыться, и не для праздного созерцателя, не для привязчивого взгляда, а для единственного суженого - как и богатырь встанет - распрямиться, когда на родину накатывает самый сильный враг. Красота - для милого, сила - для супостата, и все - для единственного. Повседневная, будничная трата означала бы умаление чудного дара".

Погулять бы
взять бы
И выйти
в никуда
из ума
Пройтись по мирам без границы
По ломаным нитям судьбы
Это все виновна зима
Ее длинные ночи ресницы
я готова
мириться
сама
Только не с кем
сдаюсь без борьбы
белый флаг
как повязка на ране
или плащ
или платья подол
в некрасивом простом сарафане
На закланье на каменный стол.

"Женщины же, Бобрыкина, - это, за самыми малыми исключениями, удивительная по полному отсутствию женственности и гразионзности коллекция бездушных кокеток, скучающих вдов и перезрелых особ бальзаковского возраста, передающихся "науке страсти нежной" единственно по авторскому велению, а вовсе не по органическому требованию своего рыхлаго и холоднаго темперамента.
...Кончено, любви все возрасты покорны, и можно, как исключение, горячо, искренно, а следовательно, поэтично и грациозно любить во всяком возрасте, но не даром, однакоже..."

А он все такой же - гордый. Размашистым шагом, с приступью, глядя куда-то за землю, ходит. Упрямство в уголках глаз и губ, глубокий, низковатый голос. Красивый голос. Но не здоровается. И не улыбается.
Слово бы сказал - так хочется послушать, поговорить. Извиниться. Попросить прощения - и услышать: пустое. Не волнуйтесь.
Не могу! Чую, говорит что-то: еще столкнемся лицом к лицу. Так, что не уйти будет, не сбежать. А я своей интуиции доверяю.
Когда я его вижу, в душу волной накатывает беспредельная нежность: говорят, с ним все первокурсницы спорят, всё-то хотят толи привлечь внимание, толи... А он - закрытый. Виновато: а не я ли? а не зря ли? С материнским теплом (откуда бы?) и жалостью(уважением) к нему тянет: видимо, я так до конца и не покинула ту реку. Не могу налюбоваться. Какой!..
Одинокий. Был и остается: кто же при жене, при Доме так на работе засиживается! И не на одной, я-то знаю.
Душа есть. А по душам? Вряд ли.
Свечи есть, а зажечь-то не с кем. Эх...

Не смотри мне в глаза
- там просто твое отраженье
Обещай написать. Прочитать. Высыпаться. Найти.
Как мне это узнать?
- что ты думаешь за предложеньем?
Что за фразами? Где ты витаешь? А впрочем - лети!
Что-то руки дрожат.
Лихорадочно карты мешаю.
Твой почин, ты и думай и делай. А я подожду.
День ночами зажат,
Ночь прикрыта улыбкой: плохая!
Что ни будет, все будет - плоха я! - тебе на беду.

А я сейчас знакомлюсь с одним человеком. Заново. Оказывается, никогда не знала.
Чего-то тогда и не было, что сейчас появилось.
Читать далее
Ах я, нехорошая, ничего из кучи дел никоем образом не выполнила, но прочла. Мдя... А мне хорошо.
Из ее дневника - логика))
"Рогатый парадокс"

Тезис
Все, что ты не терял - имеешь.

Значит
Если ты не терял рогов, ты их имеешь...

Вот так вот.

Пролетела стрела
Голубого Эрота,
И любовь умерла,
И настала дремота.

В сердце легкая дрожь
Золотого похмелья,
Золотого, как рожь,
Как ее ожерелье.

Снова лес и поля
Мне открылись, как в детстве,
И запутался я
В этом милом наследстве.

Легкий шорох шагов,
И на белой тропинке
Грозных майских жуков
Изумрудные спинки.

Но в душе у меня
Затаилась тревога.
Вот прольется, звеня,
Зов весеннего рога.

Зорко смотрит Эрот,
Он не бросил колчана...
И пылающий рот
Багровеет как рана.

Настроение сейчас - Облака

Грешна, люблю свое имя.
Только одна нить:
Нам не нужна борьба, к чему нам сложности?
Мы за единство противоположностей.
и схожестей)

Ломанные нити ожидания.
Принимать как данность чужие души.
Я на другом пути, а не крайняя!
Тают голоса. Глуше.
Глубже в чащу. Мох. Влажные
Бархатные ткани - рваные?
А листы - почти бумажные.
И глаза - другие, пьяные.
Разметайте пеплом по ветру,
В облаке туманном по утру.
Без гроша в кормане по миру,
Так я никогда не умру.
Толку! Девять грамм - в голову.
Веки тяжелеют. Чуток вздремну.
На болотном мху тела олово,
В паутину стянуто, идет ко дну.

Девочка.

Дочь, которую использовал любовник и от которой отказался отец. Ее дочь, внучка, Нелли, которую продавали мужчинам, больная и гордая, но с какой-то ломанной гордостью_
- Да, я буду лучше ходить по улицам и милостыню просить, а здесь не
останусь, - кричала она, рыдая. - И мать моя милостыню просила, а когда
умирала, сама сказала мне: будь бедная и лучше милостыню проси, чем...
Милостыню не стыдно просить: я не у одного человека прошу, я у всех прошу, а
все не один человек; у одного стыдно, а у всех не стыдно; так мне одна
нищенка говорила; ведь я маленькая, мне негде взять. Я у всех и прошу.
Еще одна дочь, та, которую любил Иван, Наташа, точно так же отвергнутая отцом, отпустившая своего любимого, брошенная Алешей, оскорбленная его отцом.
Отец Наташи, преданный дочерью.
О, да, униженных и оскорбленных там хватает.
А мне почему-то было горше всего за Ивана Петровича - от его лица ведется повествование. Он помогал Наташе, в ущерб своей любви налаживая раз за разом ее отношения с Алешей. Он помогал Алеше, которго не любил. Он сделал очень много и для отца Наташи, и для ее матери - в сложный час, и для Нелли.
А потом, когда Гордиев узел всех этих взаимоотношений развязался, он оказался ненужным. Брошенным.
При чем здесь униженные и оскорбленные? У них дрожали струны гордости, самолюбия, желания, которое всегда первично. Это можно пережить. Нелли, она умерла в доме Николая Сергеевича, отца Наташи, от болезней. Она пережила.
Дедушка Нелли, Иеремея Смит, предпочел не простить и умер в одиночестве. Правда, сначала умер его единственный друг - Азорка.
Зато Николай Сергеевич простил дочь и принял ее домой, зато Наташа предпочла своему счастью счастье Алеши.
А Иван Петрович умирал в одиночестве.

Живет в каракуле овца
На солнечной полянке,
Весьма красивая с лица
И вкусная - с изнанки.