Будто варенье клубничное вдалеке
Кто-то пролил и размазал его руками.
Солнце в небесном качается гамаке,
В сон уходя, накрывается облаками.

Нет, не закат, а закатище до земли!
С неба сползает к прудам – в камыши и тину.
Если б мы только хоть раз объяснить могли
То, что творится в душе от такой картины.

Каждый увидит сто тысяч оттенков в нём;
Он не такой, как вчера, но опять прекрасный.
В центре, у солнца, пылает закат огнём,
По горизонту стекает пурпурно-красным.

Взбитая пенка недвижимых облаков,
Словно клубничная мякоть. И скажем кратко:
Он совершенен. Он, правда, на вид таков,
Что от него на душе и тепло, и сладко.

Как же разнятся закаты на вкус и цвет! -
Не повторяет шедевры свои природа…
Как и хозяйка, что, помня один рецепт,
Варит варенье по-разному год от года.

Юлия Вихарева

Будто варенье клубничное вдалеке
Кто-то пролил и размазал его руками.
Солнце в небесном качается гамаке,
В сон уходя, накрывается облаками.

Нет, не закат, а закатище до земли!
С неба сползает к прудам – в камыши и тину.
Если б мы только хоть раз объяснить могли
То, что творится в душе от такой картины.

Каждый увидит сто тысяч оттенков в нём;
Он не такой, как вчера, но опять прекрасный.
В центре, у солнца, пылает закат огнём,
По горизонту стекает пурпурно-красным.

Взбитая пенка недвижимых облаков,
Словно клубничная мякоть. И скажем кратко:
Он совершенен. Он, правда, на вид таков,
Что от него на душе и тепло, и сладко.

Как же разнятся закаты на вкус и цвет! -
Не повторяет шедевры свои природа…
Как и хозяйка, что, помня один рецепт,
Варит варенье по-разному год от года.

Юлия Вихарева