Кошки мышки
В ночном небе загудел самолет.
— Наши полетели! — сказала полевая мышь дочке.
— "Наши" это кто?
— Как «кто»? Летучие мыши!
— А разве мыши летают? — удивилась мышка.
— Когда сильно мечтаешь, оно непременно произойдет!
Наутро мышка села у норки и давай изо всех сил мечтать, как она полетит.
Мимо шла кошка. У нее тоже была мечта — пожрать. И ее мечта тут же сбылась.
Сбылась ли при этом мечта мышки?
Трудно сказать.
Оттого что мечты у всех разные, нередко происходят трагедии. Одни мечтатели гибнут в результате того, что сбываются мечты других мечтателей.
Позвольте дать совет: прежде чем мечтать, посмотрите по сторонам. Убедитесь, что поблизости никто не мечтает! А иначе мечты сбудутся, но не уверен, что ваши.
Муха
Старая муха самоотверженно билась башкой о стекло. Наверно, часа полтора. Отлетала назад, разворачивалась и, свирепо жужжа, бесстрашно шла на таран.
По другую сторону окна, там где улица, сидела молодая, зеленая еще, муха и полтора часа, затаив дыхание, глядела на то, что делает старая. Молодая никак не могла взять в толк, зачем пробивать головой стекло, когда рядом открыто окно настежь!
Два часа героически сражалась старая муха. Уже стекло вроде дрогнуло, но и муха упала без сил. По пластунски добралась до открытого окна, перевалилась на карниз, где и раскинулась, дергая лапками.
Молодая муха подбежала и робко спросила:
— Простите, если не секрет, зачем биться о стекло, когда рядом открыто?!
Старая муха ответила, еле двигая челюстями:
— Глупая ты! Оттого что молодая! В открытое окно любой дурак вылететь может! Ну а радости то? Влетел, вылетел, влетел, вылетел! Разве живем ради этого?! А вот ты поработай своей головой, пока не распухнет, пока пол с потолком не сольется! И когда жужжать уже нечем, вот тут и ползешь туда, где открыто! Если б ты знала, как мне сейчас хорошо!
Молодая муха старалась не смотреть на распухшую голову старой, а та продолжала:
— Мой папа всю жизнь бился головой о стекло. Мама покойная билась. И мне завещали: только преодолевая трудности, почувствуешь себя человеком!
Зверь
Как тебе песик? Не смотри, что неказистый, лапы разные, — зверь! Что ты! Хоть вешай на грудь череп с косточками — «не подходи — убьет!». Погладить? Жить надоело?
Ну что, звереныш, нравится дядя? Видал, хвостом завилял? Нравишься ему, нога твоя левая. Да не бойся, видишь, морда в наморднике. Иначе, твой до гроба! В горло вцепится и висит, пока другое горло не подсунешь! Что ты! Скотина редкостная! Кто посмотрел косо, шагнул резко, икнул без предупреждения — покойник!
Шварценеггер, ко мне! Сидеть! Видишь, лег. Стоять! Место!.. Ушел. Во, характер! Чтоб по евоному было!
Видал, палец! Нет его, верно! Шварценеггера натаскивал, «апорт» разучивали. Зато научил. То ли тигры у него в роду были, то ли бензопила.
А ногу видал? Стой, не падай! Пять швов наложили, до кости дошел! Команду «фас» репетировали! Теперь скажи «фас», тут же ногу несет!
Где брат, где брат... Отрабатывали охоту на медведя, где брат...
Что? Где ухо? Зайду с другой стороны — будет тебе ухо! Во, прыгучесть, да? С угла комнаты рванул, на ухе повис, чего то в «новостях» ему не понравилось... Да брось ты, вторым ухом слышу все, что надо.
Знают его тут, все знают, — видишь, шарахаются! Грузовичок развернулся, другой дорогой поехал. Транспорт вообще не ходит. Шалунишка! Я его и кормлю в наморднике, а ты как думал! Специальный намордник на физиономию свою надеваю, а то он, когда жрет, родного отца схавает! Конечно, с ним страшно! А с другой стороны, без него сегодня на улицу не выходи, загрызут!
Месть
Овчарка была молодая и наглая. Пудель старый, из хорошей семьи. Летом они жили рядом на соседних участках. Однажды, когда собак выгуливали, овчарка ни с того ни с сего бросилась на пуделя и, пока не разняли, жестоко трепала его. Причем на глазах симпатичной болонки.
Старый пудель, зализывая раны, поклялся отомстить.
Через два дня овчарка покусала прохожего. Ее привязали около дома, посадили на цепь. Она могла как угодно лаять, рычать, но дотянуться, чтобы укусить, — фигушки!
Когда хозяева были на работе, старый пудель спокойненько перешел на соседский участок.
Овчарка облизнулась, мысленно жуя пуделя, зарычала и метнулась вперед, но упала, подсеченная цепью.
А пудель, невозмутимо шагал по чужому участку, делая вид, что не видит овчарку в упор. Обошел клумбу. Обнюхал поленницу. Подумал. И, подняв ногу, окатил дрова.
Оскорбленная до глубины души, овчарка зашлась в жутком лае.
А пудель как ни в чем не бывало подошел к кусту роз. Понюхал. И опрыскал его. После чего снова понюхал и, довольный, двинулся дальше.
Овчарка взвыла так, будто ее режут.
Пудель, как интурист, продолжил осмотр. Он дотошно описал все, что можно было опґисать. А розовый куст — дважды!
Овчарка, сорвав голос, лежала пластом и лишь вздрагивала каждый раз, когда пудель заносил карающую лапу. От бешенства из пасти стекала слюна.
Прикинув расстояние, на которое могла прыгнуть привязанная овчарка, пудель подошел, сел на корточки и, по стариковски кряхтя, наложил кучу перед носом овчарки. Та грызла землю, из глаз лились слезы.
Пудель хотел «расписаться» на углу дома. Но уже было нечем!
Тогда он зевнул и, виляя задом, затрусил к дому.
Назавтра все повторилось сначала. Пудель проводил опись участка.
Овчарка во время этой пытки, стиснув зубы, скулила. Ее темная шерсть седела буквально на глазах.
Если бы не цепь, ах, если бы не проклятая цепь! Она разорвала бы этого пуделя в клочья, а на сладкое — в лоскуты!
От позора овчарка сходила с ума. А пудель ликовал! Это были лучшие минуты его жизни. Никогда физические отправления не доставляли ему такого глубокого морального удовлетворения!
На пятый день, чувствуя, что вот вот явится черный мучитель, овчарка, собрав последние силы, рванулась. Цепь зацепилась за сук, и собака повисла.
Когда пудель полвосьмого, как на работу, явился на соседский участок, он ахнул! Овчарка повесилась! Вот этого свинства он от нее не ожидал!
Через неделю пудель скончался.
Все говорили: наверно, на него смерть овчарки подействовала.
Глупости! Просто жизнь потеряла для пуделя смысл.
Знание — сила
— Мужики, летим вечером в сауну! — сказал молодой комарик приятелям.
— Это где же такое? — спросил старый комар.
— Да хорошего лету час! Погреемся, свежей кровушки тяпнем! Полетели!
А сауна действительно замечательная. Тепло, тела молодые, распаренные, хоботок в кожу входит легко, кровь горячая. С мороза, ну, просто кайф!
— Вон баба молодая томится! — пискнул молодой. — Смотрите, кровь с молоком! Угощаю! Кровь мне, молоко вам!
Напились комары до поросячьего визга, жалом в тело не попадают, промахиваются.
Старого комара разморило, крылышки кинул, осоловел:
— Мужики, а сколько градусов? При какой температуре гуляем?
Молодой комар боком взлетел к потному градуснику:
— Фу! Сто шесть! Я ж говорил: отличная банька!
— Как сто шесть?! — встрепенулся старый комар. — Я сам читал: при температуре выше ста комар гибнет! — Он попытался взлететь, но подергался и затих.
Молодой комар спросил у второго:
— А чего старый гикнулся?
— Он читал: если больше ста градусов — комар дохнет!
— А ты про такое читал?
— Нет.
— Слава Богу, неграмотные!
Так что знание — страшная сила, а незнание — божий дар!
Дырки
Вы меня извините, но когда сыр швейцарский лежит, я понимаю, за такие деньги килограмм никто не возьмет, но сто грамм, чтобы освежить в памяти, могу позволить в кои то веки.
Я слюну проглотила и говорю:
— Мне, пожалуйста, сто грамм, если можно без дырок.
Продавщица, наглая такая, заявляет:
— Это настоящий швейцарский сыр, он без дырочек не бывает!
Я ей говорю:
— Видите ли, дорогая, я на свои кровные желаю ровно сто грамм, чтобы забыться, вспомнить молодость. Поэтому прошу ввиду исключения сыр целиком.
А она, наглая такая, шипит:
— Что ж я вам его лобзиком выпиливать буду?
Вышла заведующая. И, не разобравшись, накинулась:
— Выходит, вам только сыр, а кому же я дырки от сыра продам?
— А это, — говорю, — ваши проблемы. Одни просят мясо с косточкой, другие без — и дают без разговоров.
Заведующая говорит:
— Ради Бога! Если хотите сыр с косточкой, я принесу! Можно без косточки, как пожелаете! Но без дырок сыр швейцарский в природе не существует!
Я говорю:
— Не дадите, объявлю прямо тут голодовку и, даю слово, подохну к утру!
Чертыхнулись, отрезали. Правда, три дырки всучили. Две больших и маленькую одну.
Пришла домой, нарезала тоненько тоненько, ровно двести пятьдесят кусочков вышло, плюс корочка, и с булочкой, маслицем, чаем индийским!
Вкуснятина! Думала, растяну на неделю. Гляжу: к часу ночи сыр кончился! Съела до крошечки, и знаете, сыра нет, а запах остался. Три дня ем булку голую, а запах — будто с сыром! Не иначе дырки пахнут! Дуреха, брала бы дырок побольше, глядишь, месяц как сыр в масле каталась бы за те же деньги!
Нет, швейцарцы не дураки, что в сыр дырки кладут!
Сны
Пришла женщина к врачу и говорит:
— Что мне делать? Муж кричит во сне. Привык спать, руки под себя заломив, ножки штопором скрючит, при этом еще свернется калачиком, да под подушку сунуть голову норовит! Ну естественно, снится ему, будто всю ночь с лестницы скидывают, а он об ступеньки стукается и кричит: «Поберегись!». Представляете? Всю ночь рядом с вами орут: поберегись! Я со сна шарахаюсь и падаю на пол! Утром вся в синяках!
Врач подумал и говорит:
— А вы ему перед сном руки свяжите. Ножки забинтуйте туго одна к другой. Голову прикрутите к спинке кровати, чтобы он не рыпался, а спал ровно!
Женщина так и сделала. Через неделю приходит опять, вся в слезах.
— Доктор! Теперь ему снится, будто его связали враги и до утра пытают! Он орет во сне: «Лучше убейте меня! Убейте!» Я бы убила, но чем?
Доктор снова подумал и говорит:
— А вы шепните ему на ухо «пиф паф»! Он и успокоится вечным сном!
Женщина так и сделала. И действительно, муж, как услышит «пиф паф», тут же засыпает как убитый. И очень эта женщина довольна была.
Но через месяц приходит к врачу, вся в черном.
— Он спит? — спрашивает доктор.
Женщина в слезы:
— Неделю назад перепутала и вместо «пиф паф» ляпнула «ба бах»! Муж во сне заорал: «Ложись! Воздух!» Скатился с постели и подорвался на мине, приняв за нее бидон с молоком!
— Слава Богу, — сказал доктор, — что вас осколками не задело!
Врачи
Тут за углом доктор поселился, — к нему не попасть! Сумасшедшие платят деньги, ночью записываются. Вплоть до драки на костылях. Лечит неизлечимое!
Каждому слово скажет ласковое, пошутит, заговорит. У него есть лекарство ото всего! Причем, что интересно, одно и то же. Каждому выписывает по таблетке три раза в день принимать регулярно до смерти. И дает упаковку на тридцать штук. Всем до смерти хватает. Причем запивать исключительно водочкой! Кто от такой щадящей медицины откажется? И больной, с песней, переходит с этого света на тот, не почувствовав разницы.
Есть, правда, еще один врач. Старый профессор, сорок книг написал, чего то там лауреат. Ну все знает! С чем ни придешь, он, вместо того чтобы успокоить, головой качает, языком цокает, на часы смотрит и говорит, сколько вам осталось с точностью до минуты. И ошибается. Пациент через день отдает Богу душу, опровергая диагноз.
Либо профессор предложит курс лечения года на полтора. Причем неукоснительно; того нельзя, сего нежелательно, об этом забудьте... Так проще умереть в хорошей компании, чем жить в муках! И кто к такому доктору сунется? Диагност чертов! Естественно, к нему никого! Даже бесплатно!
Кому интересно знать о своей неизлечимой болезни?! Не говори, чем я болен, скажи, чем я здоров! Наври то, что человеку хочется. За это никаких денег не жалко! А правду знать — дураков нет! Потому что жить хочется!
Памятник
Человек копал землю лопатой, уходя все глубже и глубже. Он поднял наверх, наверно, полтысячи ведер. Проступившая вода доходила до пояса, а он все копал и копал, пока наверху не выросла огромная гора глины. Тогда человек выбрался из ямы и, отсекая все лишнее, принялся лепить из глины себя.
К вечеру здоровенная скульптура была закончена. Человек устало улыбнулся: «Ну вот, теперь меня не забудут!»
...Прошли годы. В жаркий полдень, подняв из колодца ведро ледяной воды, люди пьют до изнеможения и, опустившись на глиняный бугорок, шепчут: «Какой прекрасный человек вырыл этот колодец!»
Пластическая операция
До чего дошла медицина, с ума сойти можно!
Решилась я на пластическую операцию. Все таки возраст.
Лицо, как сухофрукт, съежилось. Фигурка оплыла, как свеча. Не то что мужчины, птицы и те шарахаются, как от пугала огородного.
А подружки подначивают:
— Давай, Женя, ты себя не узнаешь! Мы как пластическую операцию сделали, отбоя от мужиков нет! Потому что снаружи стали, как девочки. А накопленный опыт! Мужики от этого сочетания умом трогаются!
Что делать? И хочется, и колется. А вдруг неудачно?!
Глянула в зеркало. Нет, неудачней уже не будет!
Пошла.
Хирург, симпатичный, кудрявенький такой, говорит:
— Не волнуйтесь, Евгения Петровна! Все будет хорошо. Вас усыпят. Ничего не почувствуете. Зато очнетесь другим человеком. Я вам гарантирую!
Три часа под наркозом кромсали, резали поперек и вдоль. Натянули кожу на лице до того, что нога в коленке не гнется!
Сидеть могу, только ноги вперед! Слова изо рта сквозь зубы, потому что рот шире не растянуть! Только если пальцами! Так для этого надо руку в локте согнуть!
Упала бы в обморок — ноги не гнутся!
А врач кругами ходит, приговаривает:
— Не волнуйтесь! Это пока вам в себе тесно. Через пару дней кожа разносится и привыкнете! Лучше в зеркало полюбуйтесь! Вы ахнете!
Глянула я туда. Мама родная! Кто там такой?!
А врач руку жмет: «Поздравляю, Евгений Петрович!»
Вот такие дела, мужики!
Бери, не бери...
— Как ты думаешь, дорогой, свитер мне брать с собой?
— Бери.
— Тебе хорошо говорить «бери», а я в нем на юге запарюсь.
— Не бери!
— Ну днем то жара, а вечером, наоборот, прохладно. Без свитера как пить дать простужусь и умру.
— Бери.
— Что ты заладил: «бери, не бери»! А, тебе плевать, жена умрет или нет! Хочешь от меня избавиться! Убийца!
— Солнышко, делай, как тебе удобно!
— Боже мой, такую мелочь не может решить самостоятельно: брать жене свитер или не брать?!
— Чтоб ты сгорела, бери!
— Пожалуй, ты прав. Чего таскать с собой лишнее, верно? Не возьму.
Проездом
Сосед Кубикова по купе откусил огурец и посмотрел на часы: «Через полчаса будет Кусыкино. У меня там дочка. Все собираюсь заехать, но поезд там, как назло, не останавливается!»
Через полчаса он открыл окно, вытащил из коробки нарядную куклу и высунулся, как мог, наружу.
Вскоре мелькнул белый домик, девочка в красном платьице. Она махала поезду рукой.
«Доченька!» — заорал пассажир и, прицелившись, метнул в окно куклу.
Девочка крикнула в ответ, но ветер стер слова.
Мужчина залпом выпил стакан водки, обхватил голову руками и заплакал.
Кубиков хотел спросить: как может быть дочка, если поезд не останавливается?
Но вспомнил, а ведь у него тоже дочь где то в Белоруссии. Или сын? Вернее, на Украине...
Понимая, что у человека большое горе, Кубиков, как воспитанный человек, решил промолчать.
Сила воли
Кубикову приснилось, будто кто то толкает его в бок. Он открыл глаза. Рядом на подушке темнела женская голова.
«Ничего себе, сновиденьице!» — усмехнулся Кубиков и закрыл глаза.
Открыл снова. Рядом дышала какая то женщина.
«Возьму себя в руки, и все пройдет!»
Кубиков взял себя в руки. Женщина делала вид, будто ей все до лампочки.
«Ну знаете, это уже чересчур!» — Кубиков вскочил с кровати, схватил видение и выставил за дверь. После чего лег и тут же захрапел.
Утром, выбрасывая в мусоропровод женское платье, чулки, туфли, Кубиков мотал головой и бормотал:
— Приснится же такое!
Раковина
Кубиков нашел под кустом морскую раковину. Здоровая, как дыня, только с рогульками, как мина.
«Ух ты!» — подумал Кубиков, повертел раковину в руках и приложил к уху. Где то писали, будто бы из раковины слышен шум моря.
«Ух ты!» — Действительно, в ухе плескалось далекое море.
Кубиков рассмеялся и, приладив раковину к уху, пошел дальше.
Шум моря стал затихать.
— Не туда иду, что ли? — Он потоптался на месте и повернул в обратную сторону, забыв, за чем шел.
Море из раковины впадало в ухо. Шум нарастал. Послышались чайки. Кубиков никогда не видел моря, да и слышал его только по радио полгода назад. Поэтому инстинктивно ускорил шаги, будто впрямь мог выйти к морю, хотя здесь его отродясь не было. Степь кругом, в степи засуха.
А в раковине уже пенились волны, в гальке шебуршился прибой. В ухе стало свежо, на губах солоно.
Кубиков зажмурился:
— Ух ты, ух ты! Как настоящее! Во, раковину нашел! Или у меня такие уши морские! — Весь в предвкушении настоящего моря, Кубиков, зажмурившись, шагал по степи, прижав к уху раковину, не замечая, что ноги лижет настоящий прибой.
Вода дошла до колен. Кубиков ойкнул, когда прохлада стиснула тело в области таза и то, что было в тазу.
В раковине сквозь крики чаек донесся, ну, натурально человеческий голос: «Заходить за красные буи запрещено!»
Кубиков, не открывая глаз, восхитился: «Во, раковина! Рассказать — не поверят!»
Кубиков с трудом продвигался, толкая животом тяжелую воду, которая скоро накрыла его с головой. Стало нечем дышать, вода лезла внутрь.
«Ух ты! — подумал Кубиков. — Один к одному, тону! Ай да раковина! Сдохнуть можно!»
И утонул.
Когда Кубикова вытащили на берег, губы его были сведены улыбкой человека, мечта которого сбылась.
© Семён Альтов.
tatasoz-
псевдо_мысли
