Киев — моя малая родина, мне больно писать о дурной репутации дорогого сердцу города. Но истина дороже, и я разделяю позицию Чаадаева, осудившего «блаженный патриотизм» русских шовинистов, воспринимавших отечество «с закрытыми глазами, склоненной головой и запертыми устами».

С Киевом у меня связаны светлые воспоминания детства и юности, здесь я набирался сил и ума, встретил пожизненных друзей, любимую женщину. Вместе с тем в этом городе я впервые столкнулся с антисемитизмом в разных формах — от пещерно-агрессивной в «низах» до иезуитски-лицемерной в «верхах». И сегодня пытаюсь уяснить, как и почему Киев в различные эпохи становился эпицентром антиеврейских настроений.
Ясно, что универсального ответа нет: в каждой конкретной ситуации, у юдофобии были свои предпосылки и причины. Это можно проследить на пяти трагических событиях в жизни киевского еврейства, умолчав или бегло напомнив о других, достаточно известных.

Откуда пошла юдофобия на Руси

Где бы ни селились евреи, у аборигенов возникала к ним стойкая неприязнь — реакция на чужих, упрямо сохранявших верность собственным религиозным принципам и традициям, обычаям и нравам, культуре и языку. Конкуренты ненавидели их за мастерство и удачливость в ремёслах, торговле, финансах и врачевании, беднота по-черному завидовала их богатству.
Так было и в стольном граде Киеве, куда евреи попадали из Византии и Хазарии по торговым делам, из Крыма и Тамани — в качестве пленных. В VIII–X вв. значительную часть их составляли как этнические евреи, создавшие свой квартал на Подоле, так и принявшие иудаизм хазары, осевшие на Козарах, откуда к центру города вели Жидовские ворота.
О крупной общине евреев свидетельствует обнаруженное в синагоге близ Каира так называемое «Киевское письмо» на древнем иврите, датируемое X в. В нем говорится, что община Киева просит единоверцев помочь купцу Яакову бен Хануке выплатить долги убитого брата, поскольку его как поручителя, не сумевшего погасить их, посадили в тюрьму.
Подтверждением заметной роли евреев в Киеве служит попытка их теологов склонить в 986 году князя Владимира Святославича к принятию иудаизма. Неудача не помешала процветанию еврейских торговцев и предпринимателей, особенно при Святополке Изяславиче, после смерти которого 16 апреля 1113 года вспыхнуло восстание горожан, вылившееся в первый на Руси еврейский погром.
По мнению Николая Карамзина, причиной стало лихоимство евреев, бравших высокий процент за ссуду денег, хотя ростовщиками и спекулянтами были не только они. Полагают также, что погром был вызван отождествлением иудеев с хазарами, извечными врагами Киева. Семен Дубнов возложил вину за погром на православную церковь, влияние которой «было отмечено печатью византийской нетерпимости к евреям».

было отмечено печатью византийской нетерпимости к евреям».

Василий Татищев так описал расправу над евреями: «Жидов многих побили и домы их разграбили за то, что сии многия обиды и в торгах христианам вред чинили. Множество же их, собрався к их синагоге, огородясь, оборонялись, елико могли, прося времяни до прихода Владимирова». По его словам, после установления власти Мономаха киевляне «просили всенародно о управе на жидов, что отняли все промыслы христианом и при Святополке имели великую свободу и власть… Они же многих прельстили в их (иудеев) закон». Но Мономах возражал, что евреи издавна живут в княжестве и «не пристойно без совета князей, паче же и противо правости… на убивство и грабление их позволить, где могут многие невинные погинуть».
В Ярославов устав было включено ограничение ростовщичества. Карамзин сообщает, что Владимир вынужден был выслать евреев без конфискации имущества и права возвращения. «С того времени не было их в нашем Отечестве, — пишет он, но тут же уточняет: — В летописях напротив того сказано, что в 1124 году в большой пожар погорели жиды в Киеве: следственно их не выгнали».
Это подтверждается тем, что дискуссии христиан с иудеями происходили здесь вплоть до нашествия монголов. Еврейские мудрецы в Киеве перевели на древнерусский язык библейские книги, иудеи служили на таможне, в княжеской администрации, дружине. Таким образом, еврейство играло немаловажную роль в экономической, политической и культурной жизни Киевской Руси, что неоднозначно воспринималось разными слоями населения. «Мать городов русских» становится «отцом юдофобии» на Руси.

«Геть з України!»

Нашествие Батыевых орд осенью 1240 года явилось катастрофой для киевских евреев, большая часть которых вместе с другими защитниками города была уничтожена или захвачена в плен. Разоренный Киев престал быть столицей великого княжества, но постепенно возрождался за счет притока населения, в том числе евреев из Польши и Литвы. Положение еврейской общины улучшилось после того, как город стал частью Великого княжества Литовского, которое даровало иудеям ряд прав и свобод, охранявших от произвола христиан. Это привело к экономическому подъему города и дальнейшему росту в нем еврейского населения. По Люблинской унии 1569 года Киев вошёл в состав Польши, где евреям предоставлялись привилегии, во многом уравнявшие их с другими сословиями. Но при Ягеллонах большинство льгот отменили, а в 1595 году евреи были изгнаны из города, и только через 8 лет получили разрешение вернуться.
В 1619 и 1648 годах им снова запрещают жить и владеть недвижимостью в Киеве. Тогда на Украине под руководством Богдана Хмельницкого вспыхнуло поддержанное Россией восстание казаков и крестьян, направленное против польских феодалов, католического духовенства и еврейства, среди которого было немало владельцев лавок, мельниц и шинков, управляющих и арендаторов шляхетских имений, сборщиков налогов и пошлин. В глазах украинцев все евреи выступали как угнетавшие народ прислужники поляков, враждебные ему по своей вере и образу жизни.
23 декабря 1648 года войско Хмеля вступило в Киев и при соучастии горожан учинило зверскую расправу над мирным еврейским населением, сопровождаемую грабежами, уничтожением жилья, предприятий и синагог, бесчеловечными пытками, насилованием женщин и поголовным истреблением иудеев, включая детей и стариков. Еврейская община на 20 лет прекратила здесь свое существование.
После присоединения Украины к России евреев в очередной раз изгнали из Киева, они вернулись туда лишь через 125 лет. Николай I вновь запрещает им постоянно жить в городе, оказавшемся вне черты оседлости. И только при Александре II еврейским купцам 1-й гильдии, фабрикантам, интеллигенции, отставным рекрутам и цеховым ремесленникам разрешили проживать в районах Лыбеди и Подола. По словам журналиста, «к середине XIX века Киев оставался единственным городом в Российской империи, где сохранялись в неприкосновенности традиции средневекового гетто».

«Бей жидов, спасай Россию!»

Несмотря на суровые ограничения и полицейские облавы, численность еврейского населения Киева к 1913 году достигла 81 тысячи человек. Вопреки антисемитской политике двух последних императоров здесь появились крупные еврейские коммерсанты, промышленники и банкиры, которые способствовали процветанию города, пользуясь покровительством городских властей и симпатией демократической части населения.
Успехи евреев в экономической и культурной жизни Киева, недовольство местных предпринимателей их конкуренцией, а рабочих — эксплуатацией со стороны еврейских капиталистов, широкое участие молодых евреев в революционном движении усиливали юдофобские настроения. Когда народник Наум Борщевский совершил покушение на киевского губернатора, в городе произошли антиеврейские выступления. А 26 апреля 1881 года, вскоре после убийства Александра II, в Киеве произошел третий, самый жестокий из серии еврейских погромов тех лет, длившийся три дня. Пять человек были убиты, изнасилованы 20 женщин, более одной тысячи еврейских домов и магазинов разгромлены. Вину за теракт свалили на «бунтовщиков-жидов», хотя в нем ни один еврей не участвовал. Пассивность местной администрации и полиции во время погрома убеждала горожан в правдивости молвы, будто отдан негласный приказ повсеместно устраивать еврейские погромы.
Провозглашение царского манифеста 18 октября 1905 года вызвало в Киеве митинги, на которых присутствовала и еврейская молодежь. Затем в здании городской думы стали уничтожать портреты царя, и хотя расследование установило, что участие в этом приняли в основном русские, гнев народа обрушился на лиц «иудейского происхождения». Вновь пошли слухи, что «царь велел перерезать всех жидов». К вечеру хулиганы в разных частях города стали нападать на прохожих-евреев. Следующим утром погромщики уже врывались в магазины и конторы, принадлежавшие евреям, выбрасывали на улицу товары, уничтожая и расхищая их. Начался грабеж еврейских квартир, над жильцами издевались, их зверски избивали.
Власти активно содействовали громилам, а полицмейстер Цеховский открыто призвал: «Бей и грабь жидов, но не убивай». В результате погромов погибло более ста евреев, 406 было ранено, материально пострадало 7 тысяч семейств на сумму 7 млн рублей. Солдаты и казаки, вместо того чтобы охранять евреев, сами участвовали в грабежах, стреляли из еврейских домов, провоцируя налеты и открывая огонь по тем, кто защищался. Евреи вынуждены были создавать отряды самообороны, и местами им удавалось дать отпор погромщикам. Были попытки индивидуальной самозащиты. Так, Григорий Бродский из семьи фабриканта бросился на помощь сыну банкира Александру Гинзбургу, которого избивали хулиганы. Они сбили Григория с ног и стали бить железной цепью, но его братья выстрелами ранили двоих, обратив в бегство остальных. Вскоре банда вернулась и, несмотря на присутствие войск, разгромила дом Бродских и другие здания евреев. Против братьев Бродских было возбуждено уголовное дело.
Председатель следственной комиссии Евгений Турау признал: «Еврейский погром в Киеве получил характер разбоя, самого беспощадного и угрожающего по своим последствиям. Организаторами его в большинстве случаев были уголовники, но случалось, что подстрекали и мелкие лавочники, домовладельцы, мастеровые, безработные и низшие полицейские чины».
Махровые антисемиты злорадствовали по поводу расправ над евреями, обыватели проявляли равнодушие, а многие сочувствовали евреям, но, запуганные черносотенцами, выставляли в окнах иконы — свидетельства благонадежности. Однако нашлись и те, кто, рискуя собственной жизнью, пытался спасать евреев. Дворник В. Караевский не пускал во двор, где проживало еврейское семейство, озверевшую толпу и был убит. Погромщики вырезали также семейство русских, спрятавших у себя старуху еврейку.
Представители ряда общественных организаций после безуспешных обращений к местным властям направили телеграмму Сергею Витте с требованием прекратить погром в городе и привлечь к ответственности его администрацию. Совет Киевского университета послал в Петербург делегацию, выразившую протест против бесчинств. Ректор политехнического института Николай Чирвинский и епископ Платон в уличных диалогах призывали громил к благоразумию и милосердию. 34 офицера киевского гарнизона отмежевались от действий войск во время погрома, опубликовав в местной газете письмо, осудившее позорную роль армии.
Николай II дал свое объяснение чудовищной трагедии: «Народ возмутился наглостью и дерзостью революционеров и социалистов, а так как 9/10 из них жиды, то вся злость обрушилась на тех — отсюда еврейские погромы».
После кровавых событий 1905 года антисемитизм в Киеве утих только внешне. В прессе регулярно появлялись публикации, провоцировавшие юдофобские настроения. Двуличную позицию в еврейском вопросе заняла издаваемая на казенный счет отцом и сыном Шульгиными газета «Киевлянин», ставшая рупором Союза русского народа, хотя порой и осуждала «излишнюю жестокость».

Киевский адвокат Александр Гольденвейзер вспоминал: «К сожалению, неудержимый антисемитизм и непримиримая позиция в национальном вопросе сделали газету представителем крайне правого крыла киевского населения, которое, впрочем, именно в Киеве всегда составляло довольно крупную величину».
Покушение в Киеве на Столыпина, совершенное Дмитрием (Мордко) Богровым, анархистом и тайным агентом охранки, а также судебный процесс над приказчиком кирпичного завода Менделем Бейлисом, который был обвинен в ритуальном убийстве православного мальчика и в итоге оправдан присяжными заседателями, — оба эти события едва не вылились в еврейские погромы. Лишь буря протестов российской и мировой общественности да присутствие в Киеве царя на открытии памятника Александру II предотвратили новое кровавое побоище.

В дружной семье народов СССР

После череды погромов во время Гражданской войны евреи Киева облегченно вздохнули с приходом советской власти. Антисемитизм был строжайше запрещен, прежние правовые ограничения для евреев сняты. Под лозунгами равенства и дружбы народов создавались еврейские организации, пресса, школы, театры. Евреям был широко открыт доступ к образованию, профессиональному росту, выдвижению на руководящие посты. Но уже в 1930-х годах начинаются новые притеснения в религиозной, экономической, культурной и политической сферах, а наиболее активных подвергают репрессиям.
Перед войной в Киеве проживало 232 тысячи евреев, почти четверть населения города, но тотальный террор нацистов привел к гибели фактически всех, кто в нем остался. Немало антисемитов доносили немецким властям о спрятавшихся еврейских соседях, полицаи участвовали в расстрелах в Бабьем Яру. На весь Киев оказалось всего пять праведников, спасавших евреев.
Два года в оккупации в условиях массовой расправы над евреями и разгула юдофобской пропаганды фашистов и националистов пробудили у населения враждебность и вседозволенность по отношению к «жидам».
С освобождением столицы Украины антисемитизм в ней приутих, эпизодически вспыхивая по разным поводам. Почти 50 тысяч еврейских семей к концу 1945 года вернулись из эвакуации в полуразрушенный Киев и стали требовать возвращения своих квартир и вещей, захваченных местными жителями, не желавшими отдавать их законным владельцам, причем нередко доходило до драк. В городе не хватало продуктов питания и других предметов первой необходимости. На черном рынке процветала спекуляция по астрономическим ценам, в чем обвиняли евреев.
Еврейский антифашистский комитет в докладной записке от 18 мая 1944 года на имя Молотова подчеркнул бездушие и произвол местных властей, которые препятствуют евреям в реэвакуации на родные места, не обеспечивают их работой и бытовыми условиями.
Роза Ходес, работавшая в подполье с удостоверением украинки, в 1944 году после проверки анкетных данных была уволена из секретариата Хрущева и обратилась к нему с жалобой, на что тот цинично ответил: «Я понимаю, что вы как еврейка рассматриваете этот вопрос с субъективной точки зрения. Но мы объективны: евреи в прошлом совершили немало грехов против украинского народа. Он ненавидит их за это… И мы не заинтересованы в том, чтобы украинцы толковали возвращение советской власти как возвращение евреев».
Анонимный автор в сентябре 1944 года писал в ЦК КП(б)У: «Всякое отрицательное явление в Киеве раздувается и приписывается евреям. Более того, в учреждениях и предприятиях избегают приема на руководящие должности евреев, даже старых членов партии… Поэтому вношу предложение провести в Киеве закрытые партсобрания с повесткой дня о борьбе с антисемитизмом, так как он на убыль не идет».
Письма граждан, сообщения КГБ и парткомов об эксцессах против евреев неизменно докладывались Хрущеву и Коротченко. Их позиция невмешательства и попустительства привела к тому, что антисемитизм оказался таким же заурядным явлением киевского быта, как голод, разруха и жилищный кризис.
Спустя четыре месяца после разгрома фашизма кульминацией юдофобии стали события 4–7 сентября 1945 года. Офицер киевской милиции Иосиф Розенштейн, защищаясь на улице от двух нетрезвых военнослужащих, обозвавших его «ташкентским партизаном» и нанесших ему тяжкие увечья, застрелил их из табельного оружия. Многолюдная похоронная процессия переросла в погром: остервенелая толпа прошла с антисемитскими лозунгами по центральным улицам города, а затем направилась к Евбазу, избивая попадавшихся на пути евреев. В результате пострадало около 100 человек, 36 из них попали в больницы, пятеро скончались. Военный трибунал в спешном порядке приговорил Розенштейна к расстрелу.
В письме Сталину, Берии и редактору «Правды» Поспелову четыре еврея-фронтовика сообщали о первом при советской власти крупном еврейском погроме: «После этих событий атмосфера в городе еще более накалилась. Здесь распоясались всякого рода националисты, порой с партбилетом в кармане. Слово “жид” громко раздается на улицах, в трамваях, троллейбусах, магазинах, на базарах и даже в совучреждениях и партаппарате». Черносотенцы готовили более «солидный погром, достойный масштабов столицы», но силовые органы установили охрану синагоги, еврейского театра, Евбаза. Преступные действия остались безнаказанными, авторы же письма в Москву были репрессированы.
Массовых антиеврейских беспорядков в Киеве с тех пор не наблюдалось, но антисемитская, по сути погромная, политика продолжалась в закамуфлированном виде. Частичное оживление еврейской жизни в городе вскоре сменилось новыми репрессивными кампаниями против «безродных космополитов» и членов ЕАК. Еврейские литераторы подвергались травле, многих изгоняли из творческих организаций, затем наиболее известных арестовали. Были закрыты последние еврейские школы и театр, евреев снимали с ответственных постов, изгоняли из министерств и прокуратуры. В период «дела врачей» в лечебных учреждениях появились юдофобские надписи и листовки, в системе здравоохранения и Киевском мединституте евреев уволили. В Киеве еще более остервенело, чем в других местах, велась борьба с иудаизмом и сионизмом, издавалась антисемитская и антиизраильская литература. Ряд киевских евреев бросили в тюрьмы за «буржуазный национализм», «антисоветскую деятельность», многих осудили на смертную казнь за «хищение соцсобственности». Для евреев неукоснительно соблюдалась «процентная норма» приема в вузы, аспирантуру, НИИ. Штормовые волны антиеврейских кампаний нарастали одна за другой. Юдофобство на партийно-идеологическом и обыденно-психологическом уровнях слились воедино.
С образованием суверенной Украины антисемитизм в Киеве утратил государственный характер, проявляясь главным образом в псевдонаучных опусах оголтелых националистов и в обывательской юдофобии. Хотя, согласно данным переписи населения 2001 года, в городе проживало менее 18 тысяч евреев, рецидивы этой болезни и по сей день обнаруживаются в разных формах. Настанет ли время, когда киевляне и народ Украины окончательно излечатся от застарелой «хворобы»? Вопрос риторический…

Давид ШИМАНОВСКИЙ, 
Карлсруэ, Германия

Серия сообщений "Документы. Факты. История":
Часть 1 - "Десять невероятных фактов о Луцке ХХ века"
Часть 2 - "Как жила Украина в годы немецкой оккупации"
...
Часть 16 - "Как террористы из ИГИЛ вербуют женщин в Интернете"
Часть 17 - Фильм Марка Барталмая "Украинская агония - скрытая война" (Полная версия на русском)
Часть 18 - "Хроника киевских погромов. Кровавые эпизоды из истории антисемитизма"
Часть 19 - "Из-за книги о геноциде евреев в Литве от автора отвернулись родные и друзья"
Часть 20 - Анатолий Ермохин "Святая Палата (Инквизиция)"
...
Часть 25 - ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА. ЖЕНЩИНЫ НА ВОЙНЕ
Часть 26 - УСТРОЙСТВО ВТОРОГО ХРАМА
Часть 27 - Как выглядят потомки 10 народов, навсегда изменивших историю человечества