Шутки и брань представляют собой карикатуру на человека.
В каждой шутке – надругательство над человеческой личностью, унижение её, освинячивание человека, стремление заменить его лицо уродливой рожей, как в кривых зеркалах, которые показывали в балаганах.
В шутке исчезает уважение к человеку как образу и подобию Божиему. А вместе с уважением пропадает любовь.
Если во время плача сердце человека смягчается, то во время шуток оно становится жестким, как камень.
Во время шуток и смеха ум человека помрачается, он не может мыслить о чем-либо высоком и святом, он ищет в других уродства.
Насмешка – это радость о том, что человек, образ Божий, одет в одежду, вывернутую наизнанку.
Первым шутником был Хам, который надсмеялся над наготой отца, а ещё раньше – демон, посмеявшийся доверчивости первозданных людей.
Недаром демона называют шутом и нередко изображают в одежде скомороха.

Шутка – это короткий приступ истерики, при котором человек освобождается от какой-то накопившейся в его душе энергии.
Он как бы выбрасывает её вон, в лицо другого, как плевок. Этим он будто бы снимает противоречия, накопившиеся в его душе.
Этот выброс энергии, связанный с помрачением сознания, приносит видимое облегчение, но по сути дела это облегчение той же природы, что и сквернословие, то есть благодаря унижению другого у человека возникает иллюзия своего собственного достоинства.

Говорят, что от шуток бывает хорошее настроение, – это неправда. После продолжительных шуток и смеха человек чувствует опустошение.
Отмечено, что карикатуристы и клоуны в своей личной жизни отличаются угрюмым и раздражительным характером, а нередко и приступами черной меланхолии, как будто шутки и смех – это тёмные провалы души, в которых гаснет свет ума и исчезают духовные силы.
Если человек, выслушав дюжину анекдотов и вдоволь посмеявшись над ними, станет на молитву, то он воочию увидит безобразие своей души.

Есть психический комплекс шутника, который везде и всегда ищет несоответствия и уродства; для него вся жизнь – постоянный парадокс.
Если он не шутит в течение одного часа, то чувствует какой-то внутренний дискомфорт, как пьяница, лишенный алкоголя, или наркоман, оставшийся без наркотиков, словно какие-то силы распирают изнутри его душу.
Ему в полном смысле этого слова становится плохо. Он начинает шутить с такой жадностью, с какой голодные набрасываются на пищу.
Человек настолько привыкает шутить, что шутит почти машинально. В его подсознании происходит постоянный поиск и обработка шуток.
Он шутит даже неожиданно для самого себя.
Когда такой человек начинает молиться, молитва у него порой превращается в кощунство.
Привычка заставляет его искать уродливые ассоциативные образы, как бы некое передразнивание молитвенных слов.

Диавол – любитель и ценитель шуток. Это – невидимый режиссер той клоунады, которая происходит в уме человека.

Самое страшное последствие греха в том, что он удаляет от души благодать Духа Святаго.
Нигде на иконах не изображены смеющиеся или улыбающиеся святые, ибо смех лишает человека самопознания, а шутки – покаяния.
Зато диавол нередко изображается с оскаленными в улыбке зубами.
Во времена языческих гонений на Церковь скоморохи и клоуны представляли собой антихристианскую силу; для толпы они имели такое же значение в своих уличных пародиях на христианство, как языческие философы – для античной интеллигенции.
Даже больше: лишить человека чувства благоговения  – значит отнять у него Бога.
Иногда языческие правители нанимали скоморохов и артистов, чтобы те пародировали и осмеивали мучения христиан во время казни.
Подлость всегда старается великое превратить в смешное.

Господь сказал:
Горе смеющимся (ср.: Лк. 6, 25),
горе, потому что они изгоняют Духа Святаго из своей души;
горе, потому что они насмехаются над человеком – образом и подобием Божиим, а через творение – над Творцом;
горе, потому что они теряют драгоценное время жизни; горе, потому что лишают себя глубины покаяния и чистоты молитвы.

Мы назвали демона шутом, вернее, вспомнили его старое прозвище.
Трагедия мировой истории представляется для демона мировой комедией.
Толкая людей на грех и преступление, он затем смеётся их легковерию и глупости.
Для демона история – это постоянное одурачивание людей. Замечено, что тираны и революционные вожди – большие шутники.

Слово человека несет в себе определенную энергию.
Оно соединяет человека с космическими силами добра или зла, с ангелами или демонами.
Высшее проявление человеческого слова – это молитва.
Даже место, где совершается молитва, имеет свою особенную духовную атмосферу.
Именно поэтому, входя в ограду монастыря, люди ощущают какую-то особую чистоту, ощущают ее почти физически, им хочется дышать этим воздухом всей грудью.
Как-то к одной больной инокине пришла врач. Войдя в комнату, она сначала боязливо посмотрела на иконы, затем, послушав больную, села около неё на табуретку и через несколько минут сказала: "Какая умиротворяющая квартира! Я приду к вам ещё".

Есть слова, но есть другие, черные слова, которые несут в себе невидимую, мы бы сказали, метафизическую грязь – это миазмы брани, которые оседают на стенах жилища, въедаются в вещи, пропитывают своим зловонием одежду. Мы полагаем, что брань в метафизическом плане это нередко отказ от Бога и молитва к сатане. Попытаемся понять мистический смысл бранных слов и мы увидим, что они далеко не так безобидны, как принято считать.

Возьмем слово «сволочь». Оно означает мусор, который собирают, сволакивают в кучу и затем выбрасывают за порог жилища. Для христианина духовный дом – это храм, а вечное жилище – Царство Небесное. Поэтому слово «сволочь» – пожелание, чтобы человек был лишен своего дома, выкинут из вечного жилища, как мусор и отрепье, подобно тому, как в евангельской притче хозяин приказывает своим рабам выбросить недостойного гостя за порог дома в ночную тьму. Итак, в мистическом значении «сволочь» означает недостойный спасения, осужденный, выброшенный, изгнанный.

Возьмем следующее слово, которое мы слышим очень часто, – «мерзавец». Это слово означает мерзлый, замерзший, холодный, безжизненный. Святые отцы говорили, что Бог есть огонь, который согревает сердце, а сатана – вечный холод, леденящий душу. «Мерзавец» – это человек, в котором нет Бога, который потерял любовь. В теле змеи нет теплоты, поэтому «мерзавец» – то же самое что и потерявший любовь демон и гад, ползающий по земле. Здесь пожелание, чтобы человек потерял Бога и любовь и уподобился демону, который холоден, безжалостен и жесток.

Слово «стерва» означает падаль, гниющее мясо. Христианство – это учение о воскресении мертвых. Слово «стерва» в мистическом смысле означает: «останься гнилью, не воскресни».

Слово «негодяй», которое прочно вошло в человеческий лексикон, означает негодный, непригодный, не соответствующий своему назначению, испорченный. Назначение человека – вечная жизнь. Святитель Василий Великий сказал: «Человек – это тварь, которая получила повеление стать Богом». Духовная жизнь, в том числе аскеза, – это работа над собой, чтобы стать годным для Небесного Царства. Слово «негодяй» в мистическом плане означает: «пусть не исполнится цель его жизни, пусть он будет неспособен воспринять то, для чего сотворен человек – Божественную благодать». Здесь слово «негодяй» выступает синонимом слова «отверженный».

Слово «дурак» означает бурный, неспокойный, бушующий. Слово «мир» было приветствием Ветхого и Нового Заветов: Мир оставляю вам (Ин. 14:27), – говорит Господь; присутствие Божества приносит душе мир, даже почившим мы желаем вечного покоя. Демон – мятежный дух, он в непрестанном волнении и смятении; будучи духом зла, он не испытывает покоя ни на мгновение. Поэтому слово «дурак» означает: «будь лишенным мира в этой и будущей жизни».

Слово «подлец» означает низкий, ползающий, находящийся под ногами; это образ демона, который в преисподней, под всеми, и образ змея, который «подлез» к нашим праотцам. Здесь – мистическое обращение к диаволу и проклятие «будь подобен змею, будь под ногами у демона, упади в глубину преисподней, которая под всеми».

Слово «паршивый» означает человека, заболевшего болезнью, от которой выпадают волосы на голове и появляются струпы на теле. Паршивую овцу отделяют от других овец, чтобы она не заражала их. Парша – это грех, который, как заразу, легко распространяет вокруг себя развращенный и потерявший совесть человек. Паршивую овцу нельзя вылечить, мясо ее противно есть, ее просто выгоняют палкой из стада. А ведь Господь Своим стадом назвал христиан (см.: Лк. 12, 32)…

В мистическом смысле слово «паршивый» означает пожелание, чтобы человек был покинут своими друзьями, отлучен от своих близких, а самое главное – умер нераскаянным в грехах, как бы не излеченным от духовной парши, и был изгнан навеки из стада Христова.

Таким образом, сквернослов призывает демона усердно губить его братьев, то есть становится одним духом с сатаной.

Из бранного лексикона мы выбрали лишь наиболее «безобидные» слова, которые не особенно режут слух, а для некоторых людей стали уже совершенно привычными. Но и они, эти слова, представляют собой скрытое обращение к сатане. Потому-то и чувствует сквернослов после брани какое-то облегчение. Это тоже приманка сатаны, который шепчет грешнику на ухо: «выругайся еще раз и получишь силу от моей силы, и глотнешь напиток из той чаши, которую я держу в своих руках».

Здесь мы не касались самых грязных слов – их демонизм еще более явствен. В сатанинских оргиях богохульство и самое изощренное сквернословие входят в ритуал: чтобы диавол явился к своим приверженцам, им необходимо осквернить место, где они собраны, наряду с другими соделанными ими грехами и сквернословием. Сквернослов похож на одержимого, кажется, что у такого человека прямая кишка, потеряв свое направление, подведена к горлу со всеми вытекающими из этого последствиями. Припадки раздражения, которые сквернослов совершенно не может сдерживать, похожи на повторяющиеся приступы словесной дизентерии…

Слова не исчезают бесследно, поэтому квартира, где постоянно слышится брань и сквернословие, в духовном отношении становится похожей на общественный туалет, который никогда не убирается. Но самое страшное то, что адаптация к зловонию делает свое дело, и для сквернослова брань звучит как бодрящая музыка.