Лиличка!

Вместо письма Дым табачный воздух выел. Комната - глава в крученыховском аде. Вспомни - за этим окном впервые руки твои, исступленный, гладил. Сегодня сидишь вот, сердце в железе. День еще - выгонишь, можешь быть, изругав. В мутной передней долго не влезет сломанная дрожью рука в рукав. Выбегу, тело в улицу брошу я. Дикий, обезумлюсь, отчаяньем иссечась. Не надо этого, дорогая, хорошая, дай простимся сейчас. Все равно любовь моя - тяжкая гиря ведь - висит на тебе, куда ни бежала б. Дай в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб. Если быка трудом уморят - он уйдет, разляжется в холодных водах. Кроме любви твоей, мне нету моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых. Захочет покоя уставший слон - царственный ляжет в опожаренном песке. Кроме любви твоей, мне нету солнца, а я и не знаю, где ты и с кем. Если б так поэта измучила, он любимую на деньги б и славу выменял, а мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени. И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать. Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа. Завтра забудешь, что тебя короновал, что душу цветущую любовью выжег, и суетных дней взметенный карнавал растреплет страницы моих книжек... Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша? Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг.

 

26 мая 1916, Петроград

 

Иосифу Кобзону

Тают звуки и лики, пиры и корриды,
Обрывает листы календарь.
Вы на троне великом, Иосиф Давидыч,
Песни истинной Царь-государь.

Хриплый голос хулы и хвалебные горны —
Было все — и восторг и печаль.
Верный подданный — Зритель — слуга Ваш покорный,
Шел за Вами в смятенную даль.

Несмолкающим аплодисментов крещендо
Вновь взрывается зал-ураган,
Вы — Ла Скала для нас, Опера и Сор-ренто,
Гранд-Мажор, многотрубный орган.

Там, вдали, оглушительных лет канонада,
Царство ясных и горестных дней.
Антологию нашей российской эстрады
Вы пропели душою своей.

Мир и счастье Творцу, Вашей светлой капелле —
Сыну, дочери, внучкам — цветов!
Благоденствия — женщине
трепетной Неле,
Кто хранит и покой Ваш и кров!
Прочь, лихие напасти, мирские обиды!
Нашей песни дыханье и плоть,
С днем рожденья, мой милый Иосиф Давидыч!
Долгих лет!.. Да хранит Вас Господь!

Николаю Баскову

 Звонкому российскому птаху, другу Шпигеля и Кабалье, златокудрому солисту Большого, Нарциссу Российской Империи.

О, сколько их, кто слух ласкали
Нам, грешным, славных теноров.
В Гранд-опера?,
в Большом,
в Ла-Скала
Мы слушали их соловьиный зов.

Когда в шедевр слагая гаммы,
На сцене царствовал король,
Мертвели в обмороках дамы,
Вкушая сладостный бемоль.
Как Тито Скиппа пел. О боже!
Легенда оперы. Колосс.
Но Коля Басков мне дороже.
Роднее мне его прононс.

Карузо. Как поет! Как дышит!
А жест каков! А взгляда взмах?
Но Коля Басков ростом выше,
В бельканто шире и в плечах.
Необозрим могучий Ланца.
В вокале Марио — атлант.
Но на пятьсот протуберанцев
Российский ярче наш талант.

Да, Паваротти плюс Доминго
С Каррерасом — тушите свет.
Внедрите Колю в эту лигу,
Достопочтенный мистер Шпигель,
Великий сложится квартет!

Филиппу Киркорову

Я знал тебя еще ребенком,
Я знал — пойдешь ты далеко.
Я помню — писал ты в пеленки
Так музыкально, так легко.

Ты рос. И в образе Синдбада
Повел меж рифов свой фрегат
И амазонки, и наяды
Кричали с берега: «Виват!»

Ты завоевывал столицы,
Сжигая за собой мосты.
И рыжеогненной певице
Шептал на ушко: «Ты! Ты! Ты!»

И все слова, что произнес ты,
Плюс удивительный вокал
Смятенных душ касались остро
И убивали наповал.

Дари киркоровские звуки,
Большой российский соловей!
Судьба воздаст тебе за муки
Твоих гастрольных тяжких дней!

Пускай сыграет все аккорды
Оркестр грядущий в честь тебя.
Живи отчаянно и гордо.
До новых песен! Твой Илья.

Софии Ротару

 Душевно исполнившей песню Е. Мартынова и. Резника «Яблони в цвету». Увы, на этом творческий союз с Сонечкой закончился ввиду активного вмешательства Аллочки.

 
Я жил спокойно и неброско,
Но вот уже, наверно, год
Софии новая прическа
Мне спать спокойно не дает.
Лежит внутри прически что то,
А что — недавно раскусил:
Там Соня складывает ноты,
Что ей Матецкий сочинил.

Борису Моисееву

Ах, Моисеев! Ах, Борис!
Экстравагантный и вальяжный
Он вызывает крики «бис»
Своей забавой эпатажной.

Как любит Бореньку народ!
Без исключенья, оба пола.
Он чуть танцует, чуть поет,
Чуть зад показывает голый.

Друзья! А может, в этом «чуть»
И есть секрет сакраментальный.
Борис постиг успеха суть
И дурит массы гениально.

Певец, танцовщик и актер,
Он дарит нам в мгновенье каждом
И плавный жест, и томный взор,
Любовь и сленг многоэтажный.

Максиму Галкину

 Сценичен, энциклопедичен,
Мне Галкин просто симпатичен,
Неповторимый пересмешник,
Талантом озаренный грешник.
Я ржу, как конь, от смеха плачу
При виде Рыцаря Удачи,
И, стон души услышав Принца,
От счастья писают девицы.

Кристине Орбакайте
Привет тебе, с душою чистой,
На сцене первая, на сайте,
Звезда, горящая над Истрой,
Мой бог, Кристина Орбакайте.

Я знал тебя девчонкой кроткой,
И любовался в Петербурге
Твоей летящею походкой,
Твоей танцующей фигуркой.

Ты быстро выросла. И стала
Прекрасной перелетной птицей.
Твоим успехам рада Алла,
И папа Миколас гордится.

Певунья, мать, жена, невеста,
Сестра таланта, дочь кумира,
Живи! Ликуй и благоденствуй!
Неси свое искусство миру.

Алле Пугачевой

Когда-то ты девочкой юной была,
Жила на Крестьянской Заставе.
Отчаянна и бесшабашно смела,
С мальчишеской мыслью о славе.

Мечты были радостны и высоки:
— Я первая буду в балете!
И ела с картошкой потом пирожки,
Забыв о балетной диете.

Тревожною далью пролег этот путь
С равнины к небесным вершинам,
И ты поняла, Алла, в чем жизни суть
Под грустную песнь «Арлекино».

Ты пела и шла на божественный зов
К венцу пугачевской фиесты
Под тихие звоны «Старинных часов»,
Под гимн триумфальный «Маэстро».
Минули года. И нежданную весть
Недавно узнали мы, Алла.
— Устала я! Больше не буду я петь.
Пора уходить! — ты сказала.

Когда ты со сцены уйдешь, далеко,
Не мучаясь и не тревожась,
Быть может, вздохнет кто-то очень легко,
А кто-то заплачет, быть может.

Умчится твой поезд, на стыках звеня.
Умолкнут былые оркестры.
Но тот, кто родится позднее тебя,
Навряд ли займет твое место.

Желай — не желай, не прокрутишь назад
Отснятой судьбой киноленты.
Лишь только вдогонку тебе полетят
Растаявшие аплодисменты.

О, сцена, свободная, как небеса!
Ты дай нам побольше простора.
Я знаю — в кулисах живут голоса
И души ушедших актеров.

Но, что ни случись, продолжается жизнь,
Давая нам новые роли.
Актерская доля-то наземь, то ввысь.
Счастливая, горькая доля.

Когда ты уйдешь далеко, далеко,
Не мучаясь и не тревожась,
Быть может, вздохнет кто-то очень легко,
А кто-то заплачет, быть может.

Почувствовал раввин, сидевший над Талмудом,
Укус блохи, притом с неимоверным зудом,
Вот изловчился он, схватил ее рукой,
Но лапки подняла она к нему с мольбой:
"О праведный мудрец из древнего колена,
Меня ли хочешь ты добычей сделать тлена?
Безгрешною рукой прольешь ли кровь мою?"
Тот крикнул: "Кровь за кровь! Немедленно пролью!
Ты Велиала дщерь! Ты паразитка злая!
Ты пьешь людскую кровь, трудом пренебрегая.
Вот скромный муравей, вот строгая пчела:
У каждого свои полезные дела.
Лишь ты одна, блоха, проводишь дни впустую,
Живешь за счет людей и кровь сосешь людскую!"
Сказал и раздавил; она же в смертный час
Чуть слышно пискнула: "А чем вы лучше нас?"
*** 

Мне любо, Аюдаг, следить с твоих камней,
Как черный вал идет, клубясь и нарастая,
Обрушится, вскипит и, серебром блистая,
Рассыплет крупный дождь из радужных огней.

Как набежит второй, хлестнет еще сильней,
И волны от него, как рыб огромных стая,
Захватят мель и вновь откатятся до края,
Оставив гальку, перл или коралл на ней.

Не так ли, юный бард, любовь грозой летучей
Ворвется в грудь твою, закроет небо тучей,
Но лиру ты берешь - и вновь лазурь светла.

Не омрачив твой мир, гроза отбушевала,
И только песни нам останутся от шквала -
Венец бессмертия для твоего чела. 

****

Веселые вчера простились мы с тобой:
Своей назвал тебя. И, словно окрыленный,
Я ныне шел к тебе, счастливый и влюбленный.
Услышать милый смех, увидеть взор живой.

Но отведенный взгляд, но вздох невольный твой
Укором отдались в моей груди стесненной,
И я не оскорбил невинности смущенной,
Я был почтителен к стыдливости немой.

Стыдливость и печаль для милой - украшенье,
Но если совести жестокое смятенье
Под ними кроется, твою терзая грудь, -

На что твоя печаль, твой стыд мне, дорогая,
Не огорчай меня, краснея и вздыхая,
Несовершенною, зато счастливой будь!
 

В лесу над рекой жила фея,
В реке она часто купалась;
Но раз, позабыв осторожность,
В рыбацкие сети попалась.

Ее рыбаки испугались...
Но был с ними юноша Марко;
Схватил он красавицу фею
И стал целовать ее жарко.

А фея, как гибкая ветка,
В могучих руках извивалась,
Да в Марковы очи глядела
И тихо чему-то смеялась. .

Весь день она Марко ласкала,
А как только ночь наступила —
Пропала веселая фея,—
У Марко душа загрустила ..

И дни ходит Марко и ночи
В лесу над рекою Дунаем,
Все ищет, все стонет: «Где фея?»
Но волны смеются: «Не знаем».

Но он закричал им: «Вы лжете!
Вы сами играете с нею!»
И бросился юноша глупый
В Дунай, чтоб найти свою фею.

Купается фея в Дунае,
Как раньше до Марко купалась;
А Марко уж нету... Но, все же,
О Марко хоть песня осталась.

А вы на земле проживете,
Как черви слепые живут:
Ни сказок про вас не расскажут,
Ни песен про вас не споют!

ПЕСНЯ О СОКОЛЕ

          Высоко в горы вполз Уж и лег там в сыром ущелье,
свернувшись в узел и глядя в море.
          Высоко в небе сияло солнце, а горы зноем дышали
в небо, и бились волны внизу о камень...
         А по ущелью, во тьме и брызгах, поток стремился
навстречу морю, гремя камнями...
        Весь в белой пене, седой и сильный, он резал гору
и падал в море, сердито воя.
       Вдруг в то ущелье, где Уж свернулся, пал с неба
Сокол с разбитой грудью, в крови на перьях...
       С коротким криком он пал на землю и бился грудью
в бессильном гневе о твердый камень...
      Уж испугался, отполз проворно, но скоро понял, что
жизни птицы две-три минуты...
      Подполз он ближе к разбитой птице, и прошипел
он ей прямо в очи:
      — Что, умираешь?
      — Да, умираю!— ответил Сокол, вздохнув глубоко.—
Я славно пожил!.. Я знаю счастье!.. Я храбро бился!..
Я видел небо... Ты не увидишь его так близко!.. Эх ты,
бедняга!
     — Ну, что же — небо?— пустое место... Как мне
там ползать? Мне здесь прекрасно .. тепло и сыро!
     Так Уж ответил свободной птице и усмехнулся в душе
над нею за эти бредни.
     И так подумал: «Летай иль ползай, конец известен:
все в землю лягут, все прахом будет...»
     Но Сокол смелый вдруг встрепенулся, привстал
немного и по ущелью повел очами.
     Сквозь серый камень вода сочилась, и было душно
в ущелье темном и пахло гнилью.
     И крикнул Сокол с тоской и болью, собрав все силы:
     — О, если б в небо хоть раз подняться!.. Врага прижал
бы я... к ранам груди и... захлебнулся б моей он кровью!..
О, счастье битвы!..
     А Уж подумал: «Должно быть, в небе и в самом деле
пожить приятно, коль он так стонет!..»
     И предложил он свободной птице:
     — А ты подвинься на край ущелья и вниз бросайся.
Быть может, крылья тебя поднимут, и поживешь ты
еще немного в твоей стихии.
      И дрогнул Сокол и, гордо крикнув, пошел к обрыву,
скользя когтями по слизи камня.
      И подошел он, расправил крылья, вздохнул всей
грудью, сверкнул очами и — вниз скатился.
      И сам, как камень, скользя по скалам, он быстро
падал, ломая крылья, теряя перья...
      Волна потока его схватила и, кровь омывши, одела
в пену, умчала в море.
      А волны моря с печальным ревом о камень бились...
И трупа птицы не видно было в морском пространстве...
      В ущелье лежа, Уж долго думал о смерти птицы, о страсти к небу.
     И вот взглянул он в ту даль, что вечно ласкает очи мечтой о счастье.
    — А что он видел, умерший Сокол, в пустыне этой без дна и края?
Зачем такие, как он, умерши, смущают душу своей любовью к полетам в небо?
Что им там ясно? А я ведь мог бы узнать все это, взлетевши в небо  хоть ненадолго.
Сказал и — сделал. В кольцо свернувшись, он прянул в воздух и узкой лентой блеснул на солнце.
     Рожденный ползать — летать не может!..
    Забыв об этом, он пал па камни, но не убился, а рассмеялся. .
    — Так вот в чем прелесть полетов в небо!
Она — в паденье! Смешные птицы! Земли не зная, на ней тоскуя,
они стремятся высоко в небо и ищут жизни в пустыне знойной.
Там только пусто. Там много света, но нет там
пищи и нет опоры живому телу. Зачем же гордость? Зачем
укоры? Затем, чтоб ею прикрыть безумство своих желаний
и скрыть за ними свою негодность для дела жизни?
Смешные птицы!.. Но не обманут теперь уж больше меня их речи!
Я сам все знаю! Я — видел небо... Взлетал в него я, его измерил,
познал паденье, но не разбился, а только крепче в себя я верю.
Пусть те, что землю любить не могут, живут обманом.
Я знаю правду. И их призывам я не поверю.
Земли творенье — землей живу я.
      И он свернулся в клубок на камне, гордясь собою.
      Блестело море, все в ярком свете; и грозно волны о берег бились.
      В их львином реве гремела песня о гордой птице,
дрожали скалы от их ударов, дрожало небо от грозной  
     песни:
                 «Безумству храбрых поем мы славу.
      Безумство храбрых — вот мудрость жизни!
О смелый Сокол! В бою с врагами истек ты кровью...
Но будет время — и капли крови твоей горячей,
как искры, вспыхнут во мраке жизни и много смелых
сердец зажгут безумной жаждой свободы, света!
       Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных
духом всегда ты будешь живым примером,
призывом гордым к свободе, к свету!
       Безумству храбрых поем мы песню!..»

ПЕСНЯ О БУРЕВЕСТНИКЕ

      Над седой равниной моря ветер тучи собирает.
Между тучами и морем гордо реет буревестник,
черной молнии подобный.
      То крылом волны касаясь,
то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и — тучи слышат
радость в смелом крике птицы.
     В этом крике — жажда бури!
    Силу гнева, пламя страсти в уверенность в победе
слышат тучи в этом крике.
    Чайки стонут перед бурей,— стонут, мечутся над
морем и на дно его готовы спрятать
ужас свой пред бурей. И гагары тоже стонут,—
им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни:
гром ударов их пугает.
     Глупый пингвин робко прячет
тело жирное в утесах... Только гордый
Буревестник реет смело и свободно
над седым от пены морем!
     Всё мрачней и ниже тучи
опускаются над морем,
и поют, и рвутся волны к высоте навстречу грому.
     Гром грохочет.
     В пене гнева стонут волны, с ветром споря.
     Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким
и бросает их с размаху в дикой злобе на утесы, разбивая
в пыль и брызги изумрудные громады.
     Буревестник с криком реет, черной молнии подобный, как стрела пронзает тучи, пену волн крылом срывает. Вот он носится, как демон,— гордый, черный демон ; бури,— и смеется, и рыдает... Он над тучами смеется, он от
радости рыдает!
    В гневе грома,— чуткий демон,— он давно усталость
слышит, он уверен, что пе скроют тучи солнца,— нет,
не скроют!
    Ветер воет... Гром грохочет...
    Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря.
   Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит. Точно
огненные змеи, вьются в море, исчезая, отраженья этих
молний.
    — Буря! Скоро грянет буря!
    Это смелый Буревестник гордо реет между молний
над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы:
    — Пусть сильнее грянет буря!..

1901

Года бегут, струятся, как вода сквозь пальцы,
и как не хочется стареть, о Боже, сжалься!
Конечно мудрость с возрастом приходит,
она приходит,а года уходят...

И почему-то, ценишь то, что было,
когда оно ушло, и в прошлое уплыло,
и кажется, что было всё иначе,
другое небо, вроде солнце ярче,
и звёзды как-то радостней мигают,
нет, всё воспоминанья украшают!

Цените каждый день,какой б он не был,
пусть горько иногда,и плачет небо,
но жизнь - она ведь вся в полоску,
за холодом приходит разморозка,
и вновь тепло в душе и в небе птицы,
за поражением победа возвратится.
Любите каждый день,его не торопите,
и каждую минуточку цените!

Автор  Эвелина Пиженко •

- Воду пей перед едой – будешь долго молодой.

- Коже рук вернёт былое сок чесночный и алоэ.

- Гепатиту гибель дарят корни ревеня в отваре.

- Чем старее мужичок, тем важней ему лучок!

- Вену видно изнутри – уксус яблочный вотри.

- Натощак зуб чеснока – сутки вирус в дураках.

- Мёд, лимоны и чеснок одышку пустят наутек.

- Глицерин, лимон и мед съешь, и кашель отойдет.

- Мёд с морковью ,облепихой язву ног осадят лихо.

- Ревматизм, натри и грей соком редьки почерней.

- Болят суставы и спина – вотри репейник -семена.

- Артрит, подагру и склероз питай арбузами до слёз.

- Если есть грибок в ногах – по траве носись в лугах.

- При чесотке немореной кожу парь в воде соленой.    

- Настой из семечек укропа при энурезе чаще лопай.

- Лист осиновый приложь – геморрой не будет гож!

- В стопы ног лимон вотри – боль не явится внутри.

 

Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.

Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.

Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озерной лесопильни.

Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу. 

*** 

Копаясь в прожитых годах,
Оценки ставя сединою,
Живем мы в нескольких мирах,
Играем жизнью и судьбою.

Так много искренних штрихов,
Не меньше фальши и печали,
Стремились ввысь, катились в ров,
Были счастливы и рыдали…

Но поднимались, оступившись,
Слегка встряхнувшись, снова шли.
Во многом, может быть, ошиблись,
Но нет советчиков в пути.

И через ссадины, ушибы
Мы понимали, что не зря
Нас учит жизнь: через ухабы
Быстрей добраться до себя.

Весь мир во мне. Я, как комета:
Пускай, еще не совершенен,
Но коль душа горит огнем,
То где-то рядом – праздник Света.

Алексей Калашников

Ее глаза на звезды не похожи,
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.

С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.

Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,

Но милая ступает по земле.
И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали.  

*** 

Люблю, - но реже говорю об этом,
Люблю нежней, - но не для многих глаз.
Торгует чувством тот, что перед светом
Всю душу выставляет напоказ.

Тебя встречал я песней, как приветом,
Когда любовь нова была для нас.
Так соловей гремит в полночный час
Весной, но флейту забывает летом.

Ночь не лишится прелести своей,
Когда его умолкнут излиянья.
Но музыка, звуча со всех ветвей,

Обычной став, теряет обаянье.
И я умолк подобно соловью:
Свое пропел и больше не пою.          

***

Уж  если ты разлюбишь - так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!

И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром - утром без отрады.

Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,

Что это горе всех невзгод больнее,
Что нет невзгод, а есть одна беда -
Твоей любви лишиться навсегда

     Ольга Высотская

Ракитский Денис

Просто проснуться с тобою рядом
Просто коснуться нежной руки
Встретится с ласковым любящим взглядом
И тосковать, когда мы далеки

Просто болтать ни о чем до рассвета
Просто смеяться и просто грустить
Просто припомнить счастливое лето
Просто обидеться, просто простить

Просто мечтать лежа рядом с тобою
Просто вдвоем ожидать перемен
Просто любить тебя всею душою
И получать те же чувства в замен

Просто быть вместе единым целым
И как же просто все потерять
Вдруг станет черным, что было белым
Просто однажды тебя не понять

Только прошу я у господа бога
Силы нам дай, чтоб любовь сохранить
Ведь наша жизнь это просто дорога
Будем, давай просто жить и любить

Ученье познавать не рано,
Когда бы впрок пошло оно…
Хозяин стал учить барана,
Чтоб каждый день бодал бревно.
 
Раз, возвращаясь вдруг с попойки,
Хозяин у сарая сник,
И прямо у бараньей стойки
Спал с головы его парик.
 
Не удивился, что так низко
(Барану, видно, всё равно)
Вдруг оказались близко, близко:
То ли хозяин, то ль бревно?!
 
Баран-боец уже собрался
И сделал всё, как тот учил.
«Учитель» же — не разобрался,
Лишь охнул и… навек почил…
 
 
Давно о том твердит народ,
Что на хозяина похожи
Его кобыла, пёс и кот,
И прочие у быдла рожи,
Но… не твердит наоборот!

Басня Владимира Шебзухова

Года бегут, струятся, как вода сквозь пальцы,
и как не хочется стареть, о Боже, сжалься!
Конечно мудрость с возрастом приходит,
она приходит,а года уходят...

И почему-то, ценишь то, что было,
когда оно ушло, и в прошлое уплыло,
и кажется, что было всё иначе,
другое небо, вроде солнце ярче,
и звёзды как-то радостней мигают,
нет, всё воспоминанья украшают!

Цените каждый день,какой б он не был,
пусть горько иногда,и плачет небо,
но жизнь - она ведь вся в полоску,
за холодом приходит разморозка,
и вновь тепло в душе и в небе птицы,
за поражением победа возвратится.
Любите каждый день,его не торопите,
и каждую минуточку цените!

Сергей Михалков

Татьяна Снежина    14.05.72  -   21.08.95 гг

Если я умру раньше времени,
Пусть меня унесут белы лебеди

Далеко, далеко, в край неведомый,

Высоко, высоко, в небо светлое…

*** 

И снова шёл дождь.
И падали звёзды.
Я снова в тетради
Писала стихи.
Ждала, что придёшь,
Утрёшь мои слёзы,
Проблемы уладишь,
Отпустишь грехи…
Ждала, что начнётся
Вся жизнь по-другому.
И знала одно —
Мне нужен лишь ты.
Ничто не вернётся.
Стучит дождь по дому,
Колотит в окно,
Размокли мечты  
***

Лишь птица против ветра рвёт,
Никак бедняга не поймёт,
Что, если ветру покориться,
В два раза выше можно взвиться.

Я так же против ветра шла,
Но снег колючий бил в глаза,
Сугробом ноги заплетал
И ни на шаг не отпускал.
И я, отдавши ветру власть,
Полётом наслаждаюсь всласть.

Я выше, чем деревьев крона…

Но дальше… Дальше всё от дома…

****
Снова от меня ветер злых перемен

Тебя уносит,
Не оставив мне даже тени взамен,
И он не спросит,
Может быть, хочу улететь я с тобой,
Желтой осенней листвой,
Птицей за синей мечтой.

Позови меня с собой,
Я приду сквозь злые ночи,
Я отправлюсь за тобой,
Что бы путь мне не пророчил,
Я приду туда, где ты

 Нарисуешь в небе солнце,
Где разбитые мечты
Обретают снова силу высоты..

Сколько я искала тебя сквозь года,
В толпе прохожих,
Думала, ты будешь со мной навсегда,
Но ты уходишь.
Ты теперь в толпе не узнаешь меня,

Только, как прежде любя,

Я отпускаю тебя..
Позови меня с собой,
Я приду сквозь злые ночи,
Я отправлюсь за тобой,
Что бы путь мне не пророчил,
Я приду туда, где ты

Нарисуешь в небе солнце,
Где разбитые мечты
Обретают снова силу высоты..
Каждый раз, как только спускается ночь
На спящий город,
Я бегу из дома бессонного прочь,
В тоску и холод,
Я ищу среди снов безликих тебя,
Но в двери нового дня

Я вновь иду без тебя.
Позови меня с собой,
Я приду сквозь злые ночи,
Я отправлюсь за тобой,
Что бы путь мне не пророчил

Я приду туда, где ты

Нарисуешь в небе солнце,
Где разбитые мечты
Обретают снова силу высоты.

*******

Мы в этой жизни только гости,
Немного погостим
И станем уходить,
Кто раньше, кто поздней.
Всё поначалу было просто,
Чем дальше, тем трудней,

И жизнь летит быстрей

И мы бежим за ней.
Как свеча, горяча,
Стекает струйкой воска
Тихо жизнь моя,
И нет пути назад.
Никогда не клянись,
Не обещай, что проживёшь
Как надо жизнь,
Взгляни судьбе в глаза.
Мы в жизнь приходим по закону
Все властвующей судьбы,
На смену тем, кто был,
И тем, кто не успел.
Всё будет, как угодно Богу,
И может я спою
Всё то, что до меня
Ушедший не допел.
Два пути не пройти,
И от судьбы, как не старайся,
Не уйти,
И жизнь возьмёт своё.
А назад не смотри,
Не вспоминай свои ошибки
На пути,
Иди и всё пройдёт.
Нам в жизни так бывает больно,
Израненной душой
Стремимся к небесам,
Ища спасенье там.
И можно быть судьбой довольным,
Но так и не понять,
Что есть ты на земле,
Отдавшись небесам.

Римма Федоровна Казакова родилась в Севастополе, в семье военнослужащего 27 января 1932 года. После окончания школы поступила на исторический факультет Ленинградского университета, который окончила в 1954 году. После переезда в Москву Казакова переводила стихи народов СССР на русский язык с абхазского, кабардинского, узбекского, каракалпакского, таджикского, азербайджанского. Много ездила по стране с выступлениями. Римму Казакову по праву можно причислить к поколению знаменитых шестидесятников наряду с Евтушенко, Окуджавой, Вознесенским, Рождественским, Ахмадулиной. В 1960-1980-х годах вышли сборники ее стихотворений «В тайге не плачут», «Помню», «Набело», «Русло», «Страна любовь», «Пробный камень», «Сойди с холма» и другие. Главными мотивами стихов Казаковой являются любовь, дружба, верность, материнство, социальная тема. На стихи Риммы Казаковой написано немало популярных песен: «Мадонна», «Ненаглядный мой», «Ариадна», «Ты меня любишь», «Нет пути назад». Она работала с А.Пахмутовой, В.Шаинским, И.Крутым и другими известными композиторами. Первая песня – «Ненаглядный мой» появилась как стихи в журнале «Юность», его прочитала А.Пахмутова – и родилась песня. Песни на стихи Казаковой пели Серов, Аллегрова, Пугачева, Лещенко, Киркоров, Распутина... Почти у каждой звезды в репертуаре были песни со словами Риммы Казаковой.

ПРЕДНОВОГОДНЕЕ

Опять смотрю с надеждою вперед,
Опять, как в детстве безоглядно верю,
Что Счастье принесет мне Новый Год,
Залечит раны, возместит потери.

Болезни, горе, страх,- я все перемогу,
Из ямы вылезу навстречу солнцу, свету
И докажу и другу, и врагу,
Что песенка моя пока еще не спета.

Припав к окну, ищу свою звезду.
Снег падает на Землю величаво.
Грядет единственная Ночь в году,
Когда грустить мы не имеем права!

*** 

Пока ребенку нужен твой совет,
Всё в этом, что у жизни ты просила.
Быть матерью --завидней доли нет,
Быть матерью --счастливейшая сила.

Пока тебе дает советы мать,
Пусть ты их перерос -- вкушай их сладость.
Ребенком быть --такая благодать!
Ребенком быть --счастливейшая слабость.  

***

Наверное, надо любить тоньше,
наверное, можно любить больше.
А я люблю — как живу — неровно:
то слишком мало, то слишком огромно,
чуть слышным шепотом — или громко,
навечно, накрепко — или ломко.
Люблю беззаветно, упорно, верно,-
и незаметно, и откровенно.
Люблю и беспомощно — и уверенно.
Так, как загадано.
Так, как повелено.
Люблю — как воюю и как играю!
Люблю — как будто вот-вот потеряю…
День ото дня — и круче, и гуще,
всем настоящим и всем грядущим.
Наверное, можно и проще, и глаже.
Но я — вот так.
Полюби меня так же.

Ответь, нужна ли нам зима?
Всепоглощающая тьма,
Метель, сводящая с ума
Под вой ветров «сама… сама…»
По чашкам сумерки разлить,
Не остудив подолгу пить,
Укутавшись в колючий плед
Воспоминаний прошлых лет
Нет…

 

Ответь, нужна ли нам весна?
Похмелье, одурь после сна.
Бледна, растрепана, грустна
Себе твержу «честна… честна…».
Скормить обиды тишине,
Забыться в дреме. И в вине
Палитру радуги разлить,
Расщедриться и всех простить.
Жить…

Ответь, а лето нам зачем?
Поля нескошенных проблем.
Не растревожена никем.
Одна совсем…
И тянется через века
K дурман-траве моя рука.
Росой умыться поутру,
Стряхнув полночную жару.
Я… не умру…

Ответь, а осень нам нужна?
На веках бремя после сна.
Водой холодного дождя
Холсты размыты,
Нет тебя…
Трехцветье листьев удержать,
Питаться ливнем и бежать,
Смакуя благостную весть
Я есть…

(Автор неизвестен)

Один не разберет, чем пахнут розы…

Другой из горьких трав добудет мед…

Кому-то мелочь дашь, навек запомнит…

Кому-то жизнь отдашь, а он и не поймет…

*****

Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос.

Он носом тянется туда, куда душою не дорос. 

*****

Дарить себя — не значит продавать.

И рядом спать — не значит переспать.

Не отомстить — не значит все простить.

Не рядом быть — не значит не любить! 

******

В любимом человеке нравятся даже недостатки, а в нелюбимом раздражают даже достоинства

******.

Не делай зла--вернется бумерангом,

 не плюй в колодец--будешь воду пить

, не оскорбляй того, кто ниже рангом,

 а вдруг придётся, что нибудь просить.

Не предавай друзей, их не заменишь,

и не теряй любимых-не вернешь,

не лги себе--со временем проверишь

что ложью сам себя ты предаёшь. 

****

Когда уходите на пять минут

Не забывайте оставлять тепло в ладонях

В ладонях тех, которые вас ждут,

В ладонях тех, которые вас помнят.

Не забывайте заглянуть в глаза,

С улыбкой робкой и покорною надеждой.

Они в пути заменят образа

Святых, даже неведомых вам прежде.

Когда уходите на пять минут

Не закрывайте за собою двери-

Оставьте это тем, которые поймут,

Которые сумеют в вас поверить.

Когда уходите на пять минут,

Не опоздайте вовремя вернуться,

Чтобы ладони тех, которые вас ждут,

За это время не успели разомкнуться.

С сайта

http://www.inpearls.ru/

Вероника Михайловна Тушнова (27.03.1911 - 07.07.1965) Писала стихи в жанре любовной лирики. На её стихи созданы песни, которые исполняются ведущими певицами - Аллой Пугачёвой, Софией Ротару, Тамарой Гвердцители и другими.

Не отрекаются любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата.
И будет, как назло, ползти
трамвай, метро, не знаю что там.
И вьюга заметет пути
на дальних подступах к воротам...
А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.
За это можно все отдать,
и до того я в это верю,
что трудно мне тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.

********

Бывало все: и счастье, и печали,
и разговоры длинные вдвоем.
Но мы о самом главном промолчали,
а может, и не думали о нем.
Нас разделило смутных дней теченье -
сперва ручей, потом, глядишь, река...
Но долго оставалось ощущенье:
не навсегда, ненадолго, пока...
Давно исчез, уплыл далекий берег,
и нет тебя, и свет в душе погас,
и только я одна еще не верю,
что жизнь навечно разлучила нас.
***
Ни зяблика, ни славки, ни грача.
 Стволы в тумане.
 Гаснет день короткий.
 Лесной костер
 грызет сушняк, урча,
 и греет нас — услужливый и кроткий.
 Рожденное от хищного огня,
 с орешником заигрывает пламя...
 Ну, что молчишь? Что смотришь на меня
 такими несчастливыми глазами?
 Как много раз ты от меня бежал,
 как много раз я от тебя бежала...
 Мы жгли костер.
 Гудит лесной пожар.
 Не поздно ли спасаться
 от пожара?

http://youtu.be/9uUAAyNBWP4

Семён Яковлевич Надсон ( 1862-1887гг)

поэт, проживший короткую жизнь.Характерной чертой его поэзии было обращение к современнику. Его стихи пользовались большой популярностью у молодёжи того времени.

Христос молился… Пот кровавый
С чела поникшего бежал…
За род людской, за род лукавый
Христос моленья воссылал;
Огонь святого вдохновенья
Сверкал в чертах его лица,
И он с улыбкой сожаленья
Сносил последние мученья
И боль тернового венца.
Вокруг креста толпа стояла,
И грубый смех звучал порой…
Слепая чернь не понимала,
Кого насмешливо пятнала
Своей бессильною враждой.
Что сделал он? За что на муку
Он осужден, как раб, как тать,
И кто дерзнул безумно руку
На Бога своего поднять?
Он в мир вошел с святой любовью,
Учил, молился и страдал -
И мир его невинной кровью
Себя навеки запятнал!..
Свершилось!..

C.Я. Надсон

Эта шикарная женщина ОСЕНЬ
Себя подарила беспутному ветру,
И что он ни скажет, и что ни попросит,
Ему отдавала, не чувствуя меры.
Листвы разноцветной большие охапки
Бросала к ногам его брачным букетом,
И буйные краски, и солнца остатки,
И слезы дождей, и туман пред рассветом...
А ветер беспутный шатался по свету,
Любя самого лишь себя, свою прихоть,
И даже шикарную женщину эту
Старался как можно больнее обидеть.
Сорвать с нее платье нахальным порывом,
Чтоб голая так до зимы постояла...
А Осень прощала, лишь с тихим надрывом
Уже обреченные слёзы роняла.
В зимових объятьях она умирает,
И проседь теперь в волосах, а не просинь.
Под снежной накидкой никто не узнает
Эту шикарную женщину - ОСЕНЬ.

А раз мы можем пить, так выпьем же за нас.

Толя Кайданов. Памятник.

Поверьте в то, что вы любимы
Людьми и небом и землей.
Поверьте, вы необходимы,
Как солнца лучик золотой.

Таких, как я, уж больше нету,
Да и не будет никогда.
Поверьте, что нужны вы свету,
Как всем живым нужна вода.

И ваша личность уникальна,
А тела дар неповторимый.
И, уж поверьте, не случайно
Дано вам лично ваше имя.

И свет в глазах прекрасных ваших
Так лучезарен, светел, чист,
Что мир становится все краше,
Как молодой весенний лист.

                                                                       Прислушайтесь к биению сердца,

                                           И вы поймете, что любимы,

                                           Что рождены лишь для успеха,

                                           Для покорения вершины.

В каждой женщине прячется кошка
Полудикая, полудомашняя,
То колдующая над окрошкой,
то шипящая день вчерашний...

Против шёрстки ее погладишь
И покладистость станет спорной...
И, покорная в каждом взгляде,
Не бывает она покорной!  

Сергей Коколов