Дождик ласковый, мелкий и тонкий,
Осторожный, колючий, слепой,
Капли строгие скупы и звонки,
И отточен их звук тишиной.

То -- так счастливы счастием скромным,
Что упасть на стекло удалось;
То, как будто подхвачены темным
Ветром, струи уносятся вкось.

Тайный ропот, мольба о прощеньи:
Я люблю непонятный язык!
И сольются в одном ощущеньи
Вся жестокость, вся кротость на миг.

В цепких лапах у царственной скуки
Сердце сжалось, как маленький мяч:
Полон музыки, Музы и муки
Жизни тающей сладостный плач!

Музыка твоих шагов
В тишине лесных снегов,

И, как медленная тень,
Ты сошла в морозный день.

Глубока, как ночь, зима,
Снег висит как бахрома.

Ворон на своем суку
Много видел на веку.

А встающая волна
Набегающего сна

Вдохновенно разобьет
Молодой и тонкий лед,

Тонкий лед моей души --
Созревающий в тиши.

Как женственное серебро горит,
Что с окисью и примесью боролось,
И тихая работа серебрит
Железный плуг и песнотворца голос.

Опять войны
разноголосица
На древних
плоскогорьях мира,
И лопастью
пропеллер лоснится,
Как кость точеная
тапира.
Крыла и смерти
уравнение,--
С алгебраических
пирушек
Слетев, он помнит
измерение
Других эбеновых
игрушек,
Врагиню ночь,
рассадник вражеский
Существ коротких
ластоногих,
И молодую силу тяжести:
Так начиналась власть
немногих...далее>>>

Где ночь бросает якоря
В глухих созвездьях Зодиака,
Сухие листья октября,
Глухие вскормленники мрака,
Куда летите вы? Зачем
От древа жизни вы отпали?
Вам чужд и странен Вифлеем,
И яслей вы не увидали.

Для вас потомства нет -- увы!
Бесполая владеет вами злоба,
Бездетными сойдете вы
В свои повапленные гробы,
И на пороге тишины,
Среди беспамятства природы,
Не вам, не вам обречены,
А звездам вечные народы.

Вот дароносица, как солнце
золотое,
Повисла в воздухе --
великолепный миг.
Здесь должен прозвучать
лишь греческий язык:
Взят в руки целый мир,
как яблоко простое.

Богослужения
торжественный зенит,
Свет в круглой храмине
под куполом в июле,
Чтоб полной грудью
мы вне времени вздохнули
О луговине той,
где время не бежит.

И Евхаристия,
как вечный полдень,
длится --
Все причащаются,
играют и поют,
И на виду у всех
божественный сосуд
Неисчерпаемым
веселием струится.

В лазури месяц новый
Ясен и высок.
Радуют подковы
Звонкий грунт дорог.

Глубоко вздохнул я --
В небе голубом
Словно зачерпнул я
Серебряным ковшом!

Счастия тяжелый
Я надел венец.
В кузнице веселой
Работает кузнец.

Радость бессвязна,
Бездна не страшна.
Однообразно-
Звучно царство сна!

В самом себе, как змей, таясь,
Вокруг себя,
как плющ, виясь,--
Я подымаюсь
над собою:

Себя хочу,
к себе лечу,
Крылами темными
плещу,
Расширенными
над водою;

И, как испуганный
орел,
Вернувшись,
больше не нашел
Гнезда,
сорвавшегося в бездну,--

Омоюсь молнии огнем
И, заклиная тяжкий гром,
В холодном облаке исчезну!

Неумолимые слова...
Окаменела Иудея,
И, с каждым мигом тяжелея,
Его поникла голова.

Стояли воины кругом
На страже стынущего тела;
Как венчик, голова висела
На стебле тонком и чужом.

И царствовал, и никнул Он,
Как лилия в родимый омут,
И глубина, где стебли тонут,
Торжествовала свой закон.

Убиты медью вечерней
И сломаны венчики слов.
И тело требует терний,
И вера -- безумных цветов.

Упасть на древние плиты
И к страстному Богу воззвать,
И знать, что молитвой слиты
Все чувства в одну благодать!

Растет прилив славословий --
И вновь, в ожиданьи конца,
Вином божественной крови
Его -- тяжелеют сердца;

И храм, как корабль
огромный,
Несется в пучине веков.
И парус духа бездомный
Все ветры изведать готов.