С конца XIX века быстрая утрата легитимности власти в России стала все более очевидной. Революционеры разных направлений (кроме социал-демократов) стали широко использовать террор, и красноречивым симптомом болезни государства был тот факт, что реакция общества была, чуть ли не благожелательной. По делу Веры Засулич, совершившей покушение на петербургского градоначальника Ф.Ф.Трепова, суд присяжных вынес вердикт: "Не виновна".

Расстрел 9 января 1905 г. ("Кровавое воскресенье") сломал хрупкое равновесие - возник кризис, завершившийся первой русской революцией с массовым насилием над крестьянством и рабочими.

Известие о расстреле рабочих 9 января в столице России, пронеслось по всей стране и вызвало грозную волну народного возмущения. Первого мая 1905 года во многих городах состоялись массовые демонстрации. В Иваново-Вознесенске 12 мая началась стачка, в которой участвовало 60 тысяч рабочих. В городе возник Совет рабочих уполномоченных от фабрик и заводов. Через два месяца хозяева пошли на уступки и рабочие стачку прекратили. Но революционные события в стране быстро нарастали. Революционные настроения проникли в армию и флот. Неожиданно вспыхнуло восстание на броненосце "Князь Потёмкин-Таврический". На корабле находилось 800 матросов, среди которых было много рабочих. Из воспоминаний графа С.Ю. Витте: "Смута, более нежели в других частях войск, внедрилась между моряками, а потому ещё до 17 октября военными пронунциаментами выражалась в среде моряков в Севастополе и отчасти в Николаеве и Кронштадте...Крейсера Черноморского флота, взбунтовавшись, бомбардировали Одессу. Один крейсер (броненосец "Потёмкин") дезертировал в Румынию.

В сухопутных войсках вся мобилизация происходила при полном неподчинении новобранцев начальству.... После 17 октября происходили некоторые беспорядки в одном из полков, находившемся в Москве..., а равно, в Петербурге с одним морским батальоном.... Происходили также беспорядки в Черноморском флоте, и вследствии бунта в одной части некоторые моряки, и в том числе лейтенант Шмидт, были расстреляны".

7 октября 1905 года забастовали московские железнодорожники. К ним присоединились фабричные и заводские рабочие многих городов центральной России и национальных окраин. Через несколько дней бастовали уже работники всех железных дорог и рабочие 2500 тысяч крупных промышленных предприятий. В стачке участвовало более 2 миллионов человек. Во многих городах возникли Советы рабочих депутатов, избранных от заводских коллективов. Советы руководили стачкой, организовывали митинги, собрания, устанавливали на предприятиях 8-часовой рабочий день, издавали газеты и листовки. В стране создавались профессиональные союзы рабочих и служащих.

С.Ю. Витте писал: "К 17 октября почти вся железнодорожная сеть с телеграфом замерли. К этому времени приостановили работы почти все фабрики и заводы в крупных промышленных центрах России..., а к 15 октября деловая жизнь столицы вовсе прекратилась.
В это время в Петербурге играл роль Совет рабочих депутатов... в различных типографиях начали печатать "Известия Совета рабочих депутатов"... Одним словом, к этому времени управления Трепова - Горемыкина - Коковцева и прочей братии в стране водворился полный революционный кошмар. К 17 октября Совет рабочих во главе с Носарем представлял в Петербурге на первый взгляд довольно значительную силу, так как его слушалась рабочая масса и в том числе рабочие типографий. Это последнее обстоятельство имело особое значение, так как таким образом газеты подпали в известной степени в зависимость от Совета...".

Тогда правительство решило пойти на хитрость. 17 октября царь подписал манифест. В нём говорилось о даровании народу свободы собраний, слова и союзов, о созыве Государственной думы. Обещав свободы, правительство разослало по всей стране карательные отряды. С.Ю. Витте стал главой правительства и приказал арестовать Петроградский Совет. Всюду началась расправа с революционерами. "Царь испугался, издал манифест: мёртвым - свобода, живых - под арест", - говорили тогда в народе.

В городах были созданы "чёрные сотни" из лавочников, люмпен-пролетариев и воров. Черносотенцы громили Советы, профсоюзные комитеты, типографии и редакции революционных газет. По всей стране прокатилась волна еврейских погромов. С.Ю. Витте по этому поводу писал: "Затем, после 17 октября, во всей России появились демонстрации радости, которые вызвали контрдемонстрации со стороны шаек, так называемых черносотенцев. Они были названы черносотенцами вследствие их малочисленности и были составлены преимущественно из хулиганов, но так как они находили в некоторых местах поддержку со стороны местной власти, то скоро начали возрастать, и дело иногда переходило в погромы преимущественно, если не исключительно евреев".

Всеобщая октябрьская стачка прекратилась, но борьба не закончилась. Революция в своём развитии подошла к необходимости вооружённого восстания. Московский Совет рабочих депутатов принял решение: 7 декабря начать всеобщую стачку, которая должна перерасти в вооружённое восстание. По всей Москве прекратили работу 400 предприятий, формировались дружины вооружённых рабочих. Шесть тысяч солдат московского гарнизона отказались выступить против рабочих, их разоружили и заперли в казармах. По распоряжению царя 15 декабря в Москву из Петербурга прибыл Семёновский гвардейский полк.

Все баррикады были сметены артиллерийским огнём, отряды семёновцев и казаков подавили сопротивление плохо вооружённых дружинников. Только в районе Пресни ещё несколько дней продолжался бой. Каратели жестоко расправились с трудящимися, арестованных избивали и расстреливали без суда. В сельскохозяйственном институте каратели расстреляли 14 студентов и 12 студенток за то, что они ухаживали за раненными дружинниками. Всего было убито более тысячи человек, в том числе много женщин и детей. С.Ю. Витте писал: "Из военных вспышек знаменательна была в первые месяцы моего председательствования вспышка Московского гренадерского полка, а затем восстание в Москве, разбитое энергией Дубасова. Москва являлась центром этой смуты, которая привела к эксцессам 1905 года.... Из того, что я слышал, я составил впечатление, что, так как местные гражданские власти до приезда Дубасова и военные во все время раскисли, то и подавление смуты было произведено непланомерно, и после того, как уже было ясно, что вспышка восстания подавлена, с излишнею в некоторых случаях жестокостью со стороны чинов Семёновского полка".

По примеру Москвы в декабре вспыхнули восстания в посёлках Донецкого угольного бассейна, в Харькове, Ростове-на-Дону, в городах Прибалтики, Закавказья, в Нижнем Новгороде, в Перми, Уфе, в ряде городов Сибири. В Новороссийске, в Красноярске, в Чите и некоторых других городах восставшие рабочие при поддержке солдат разоружили полицию и взяли власть в свои руки. В течение нескольких недель этими городами управляли местные Советы рабочих депутатов. Но эти восстания не были одновременными, у рабочих не хватало революционного опыта и выступления носили оборонительный характер. Одно за другим восстания были подавлены.

Но революция ещё продолжалась. Только за 1906 год бастовало более миллиона рабочих и произошло 2600 крестьянских выступлений. Центром организации революционных выступлений в деревне была община - деревенский или волостной сход. Уровень организации, высокая дисциплина и, можно сказать, "культура" революции поразили всех политиков и напугали правительство гораздо больше, чем эксцессы. По всей России возникли сотни крестьянских советских республик, которые по полгода обладали полнотой власти в обширных зонах страны. История Советской России началась в деревне в 1905 г.

Вот, что писал Теодор Шанин в своей работе: "...Рост Всероссийского Крестьянского Союза в губернии был впечатляющим и сопровождался массовыми собраниями во многих деревнях. В ноябре 1905 г. состоялось губернское совещание Союза, в работе которого приняли участие 200 делегатов. Когда в декабре 1905 г. следующее совещание было запрещено властями, сотни крестьян "разобрали" склады охотничьего снаряжения и направились в Вятку, чтобы защищать свой съезд с оружием в руках. В последовавшем уличном столкновении между армейским гарнизоном и крестьянами, которых поддерживали местные революционеры, 7 человек были убиты и 24 ранены с обеих сторон, прежде чем армия одержала победу. Командовавший гарнизоном полковник, проявивший особую жестокость при выполнении своих обязанностей, был впоследствии застрелен одним из его солдат, крестьянином по происхождению. В течение 1906 г. Крестьянский Союз, несмотря на репрессии и аресты, продолжал действовать в губернии очень активно, началась даже партизанская война".

В 1906 г. волнения вспыхнули в Курской губернии. Жечь усадьбу князя Барятинского в селе Снагости собрались три тысячи крестьян, а усадьбу Шереметьева в селе Борисовка - две тысячи крестьян. Волнения произошли после того, как при разгоне крестьянских сходов каратели открывали огонь и были убитые и раненые. В обоих случаях расправа над крестьянами была жестокой.

Витте писал: "Что касается крестьянских беспорядков, то скажу о них только несколько слов. Бороться с крестьянскими беспорядками было очень трудно потому, что не было ни в достаточном числе сельской полиции, ни войска. ...в губернии с наибольшим брожением были командированы генерал-адъютанты его величества, дабы они своим присутствием могли повлиять на успокоение крестьян, а с другой стороны, ободрить местную администрацию и, в крайности, принять экстраординарные меры.
...Таким образом были посланы генерал-адъютант Сахаров в Саратовскую губернию, генерал-адъютант Струков в Тамбовскую и Воронежскую, а генерал-адъютант Дубасов в Черниговскую и Курскую. Бедный Сахаров ..., был убит в кабинете губернатора Столыпина, которого в то время анархисты не думали убивать, так как он считался либеральным губернатором, во всяком случае не жестоким.
В сущности говоря, Сахаров и был послан в Саратовскую губернию, как губернию, объятую смутою, с которой не мог справиться Столыпин. Интересно было бы знать, как бы теперь отнеслись к Столыпину анархисты, теперь, после того, как он перестрелял и перевешал десятки тысяч человек и многих совершенно зря...
Дубасов, конечно, себя отлично держал в Черниговской и Курской губерниях, где крестьянские беспорядки достигли едва ли не наибольших пределов. Он всюду появлялся сам с горстью войск, справлялся с бунтующим крестьянством, отрезвлял их и достиг почти полного успокоения...

Особенно сильно разразились аграрные волнения в прибалтийских губерниях.... В западные прибалтийские губернии были даны некоторые военные части из Виленского военного округа.... Был сформирован батальон и отправлен в Ревельский район усмирять революционеров. Через несколько дней я получил от генерал-губернатора Сологуба телеграмму, в которой он сообщает о положении дела и, между прочим, просит меня воздействовать на капитан-лейтенанта Рихтера..., так как он казнит по собственному усмотрению, без всякого суда и лиц не сопротивляющихся. Я телеграмму эту..., представил его величеству, и государь мне вернул её с надписью на том месте, где говорится о действиях капитан-лейтенанта Рихтера: "Ай да молодец!"... В этих документах отражается душа, ум и сердце этого поистине несчастного государя, с слабою умственною и моральною натурою, но, главным образом, исковерканной воспитанием, жизнью и особливо ненормальностью его августейшей супруги...

Что касается экспедиции генерала Орлова... Сологуб мне после говорил, что он употреблял все усилия, чтобы успокоить Орлова и не впустить его в Ригу, так как, если бы он попал в Ригу, сказал Сологуб, то, наверное, спалил бы часть города и, главное - пострадало бы много невинных....
Затем были посылаемы и другие отряды, о которых я, как и об отряде генерала Орлова, обыкновенно узнавал post factum...

При такой дезорганизации власти отряды эти, по существу при смуте полезные и даже необходимые, часто своей необузданностью и отсутствием дисциплины являлись элементом государственного беспорядка, и я не мог иметь на них никакого направляющего объединительного влияния. Когда бесполезные и жестокие выходки начальников этих отрядов доходили до государя, то встречали его одобрение и, во всяком случае, защиту".

Из работы Т. Шанина: "Свидетели репрессий в российских городах и селах часто приводили для сравнения образ вторжения орды из неистовствующего монгольского нашествия. Дело обстояло еще хуже на нерусских окраинах. До сих пор нас шокируют вызывающие ужас отчеты о карательных экспедициях: названия железнодорожных станций, весь персонал которых был повешен без суда; кавказские деревни, в которых для того, чтобы "сломать неповиновение", все женщины от малолетних до 70-летних, включая монахинь, были изнасилованы казаками под наблюдением офицеров; сожженные русские деревни; тысячи и тысячи перепоротых крестьян или тех, чьи ноги были отморожены после многочасового стояния на коленях в снегу для того, чтобы "получили свой урок"; обычные "законные" казни; казни после военного суда; незаконные казни, число и фамилии жертв которых никто и не записывал ("безфамильный" -- было написано на многих могилах). Казни и заседания военных трибуналов продолжались и после поражения революции".

В 1907 году революционные выступления народа пошли на убыль и считается, что революция закончилась после разгона царём 2-й Государственной Думы.