история девушки из харчевни


Галя Константинова


Любви моей ты боялся зря –

Не так я страшно люблю.

Мне было довольно видеть тебя,

Встречать улыбку твою.



И если ты уходил к другой

Иль просто был неизвестно где,

Мне было довольно того, что твой

Плащ висел на гвозде...
Сложная, больная тема. Но так или иначе встречающаяся в человеческой жизни. Как ее только не называют: и неразделенная, и безответная, даже несчастная. И еще – большим испытанием.

Интересно, что в прошлом не стеснялись признаваться в ней и мужчины («Нет, я не знал любви взаимной, Любил один, страдал один; И гасну я, как пламень дымный, Забытый средь пустых долин», – А. Пушкин). Не казалась им неразделенная любовь не соответствующим облику мужской брутальности («Земное сердце стынет вновь, Но стужу я встречаю грудью. Храню я к людям на безлюдьи Неразделенную любовь», – А. Блок, хотя здесь все глубже). А Петрарка, а Данте? А английская поэзия? А немецкая? А кинематограф?

Сейчас, кажется, такая любовь – прерогатива женщин. И все же это – любовь. А еще говорят, что самая сильная.

Она – не обязательно тинейджерская фантазия по ненайденному принцу. Она как раз конкретна. И она вовсе не иллюзорна – это совершенно реальное чувство. Мы – живые люди.

Когда же, наш мимолетный гость,

Ты умчался, новой судьбы ища,

Мне было довольно того, что гвоздь

Остался после плаща.



Кто-то пытается врачевать и заживить душевную рану. Идет к психологу. Или бросается во все тяжкие. Или культивирует ее в себе еще больше, – годами.



Теченье дней, шелестенье лет,

Туман, ветер и дождь.

А в доме событье – страшнее нет:

Из стенки вынули гвоздь...



Туман, и ветер, и шум дождя,

Теченье дней, шелестенье лет,

Мне было довольно, что от гвоздя

Остался маленький след.



И даже предательство такая любовь способна пережить. Вспомним
классический случай из кинофильма «Служебный роман», когда личные
письма стали достоянием жаждущей сенсаций общественности.



Советчиков по исцелению души тоже хватает, особенно в Интернете, и
почему-то больше с уклоном в пубертатный возраст. Их советы отдают
банальностью, но и спорить с ними трудно. Станьте, будьте, займитесь. То есть живите, и как можно более полноценно. Как бы иногда не опошляли тему «советчики» (ваш парень вас не замечает, а вы заведите себе хобби – вот такой слог), но суть-то правильная. Живите. Может быть, и забыть не нужно стараться.
Невозможно «не думать о белой обезьяне», коли уже думается, но не
исключено, что сама жизнь раскрашивается при этом новыми оттенками,
нюансами, звучит полутонами, и жизнь эта насыщенная.



Когда же и след от гвоздя исчез

Под кистью старого маляра,

Мне было довольно того, что след

Гвоздя был виден вчера.



И что скрывать: разве разделенная когда-то пылкая и страстная не может обернуться страданиями?



Вырывать из сердца занозу-зависимость можно попробовать. А можно попробовать просто пережить. Но какой в этом прок?



И в теплом ветре ловить опять

То скрипок плач, то литавров медь…

А что я с этого буду иметь,

Того тебе не понять.



Эту потрясающую незабываемую песню написала Новелла Матвеева. Сама
музыка – стилизация под старинную шотландскую. А слова – кусочек души, подлинный, не стилизованный. Первая пластинка с этой песней появилась в 1966 году, и с тех пор песня поется, забыть ее невозможно.

Сама Новелла Матвеева – удивительный человек и потрясающий
поэт. Несмотря на причуды биографии ее рода, ей все же присудили
Государственную премию. А род необычный. Новелла Матвеева – внучка
русского дипломата-япониста Николая Петровича Матвеева-Амурского,
который и родился, и умер в Японии, оставив самое первое серьезное
исследование «История города Владивостока». Писал он также и стихи, и прозу («Уссурийские рассказы»). Из его 12 детей и многочисленных
потомков многие стали поэтами: и Венедикт Матвеев (Март), и живший в
США поэт Иван Матвеев (Елагин).

А ныне покойный муж Новеллы Матвеевой Иван Киуру (Хейно Йоханнес) –
именно ему посвящена эта песня – финский переселенец и сам прекрасный, еще до конца не оцененный поэт, оставивший свои прекрасные стихи (на русском языке).

«Девушка из харчевни» остается самой любимой из всех
поразительно мудрых и глубоких песен Новеллы Матвеевой. Не случайно,
наверное. Созвучна она невероятно женским чувствам в России (да и
просто судьбам). Несмотря на все советы «как надо» или «как лучше»,
случается и «как всегда». Оно переживается, осмысливается, оно
подвергается научному анализу – а это необходимо, чтобы свести к
минимуму ущерб для личности в такой ситуации. Ведь из такого
навязчивого состояния-тупика желательно выйти с достоинством и
наименьшими душевными потерями. Это горькая правда.



Но говорят же, что и такое, казалось бы, безрадостное чувство, стимулирует в человеке творческие способности. Это если «по-научному». Да и огромная часть мировой литературы или посвящена, или выросла из этого чувства. Отметились в теме все: и живописцы, и музыканты, и, конечно, все писатели и поэты. Тоже ведь живые люди. А песен-то, песен сколько...

Но та Девушка из харчевни знала какую-то еще и свою правду. И в этой ее правде есть что-то бесконечно светлое.

А что я с этого буду иметь,

Того тебе не понять…

Если песня живет полвека, значит, это кому-то нужно. Не музыкальным
продюсерам, не телевизионному братству. Она нужна людям. И такое
мироощущение – гордое и нежное – не кажется им таким уж несовременным и не созвучным нашей эпохе.

Не исключено, кстати, что многие, взглянув на свежеотремонтированные
стены своего дома, вдруг вспомнят про «след от гвоздя». И вспомнят,
возможно, со светлым чувством...

Эта песня останется в ряду бесчисленных шедевров мировой классики, посвященных многим знакомой и очень непростой проблематике.