В колонках играет - Olivr ShantiЧто еще сменяется с каждым временем года? Пыль. Летом песчаная пыль покрывает асфальт и придает ему некоторый теплый бежевый оттенок и сладковато-густой запах. Осенью пыль взлетает вместе с ветром к самому небу, чтобы быть прибитой к земле дождем и смешаться с грязной водой. Зимой пыль особенная - домашняя. По причине обыденной человеческой лени она появляется в основном на столах и полках, а еще под кроватью. Весной пыли нет вовсе. Весной есть жизнь, свежесть и надежда.
Человек, который одну за другой уничтожал за эту ночь крепкие сигареты, мог позволить себе думать о пыли, так как известно - долгий монолог с самим собою обычно приводит вот к таким абстрактно-философским рассуждениям. Душевное самокопание быстро превращается во внутреннее самоедство. Есть же приходится то, что накопал...
Человек считал себя редкостным занудой. Окружающие считали его личностью с выдающейся формой ответственности. Диагноз был неизлечим и не поддавался ни крепкому темному пиву, ни горькому вкусу сигарет.
"...Жизнь, свежесть и надежда" - Подумал он. Поднялся с каменной пристани, на которой просидел весь вечер и половину этой ночи, в который раз потянулся, расправил плечи. - "Никакой жизни, никакой надежды. И свежесть сомнительная - пахнет мертвой рыбой и цветущей водой".
Эта весна выдалась на редкость отчаянной. Отчаянье копилось, складывалось в какую-то темную, специально отведенную под него нишу в глубине души, прессовалось, а затем, в результате какой-то легкой химической реакции, взорвалось. Буря была в его стиле - скромной и сдержанной. Он произнес торжественную речь, собрал небольшой ворох вещей и пришел на пристань. Курить и размышлять.
- Не воин, нет, не воин. Из выдающегося - только форма ответственности.
Человек - темнеющая фигура на фоне реки, вытащил из кармана еще одну пачку сигарет, распечатал и прикусил зубами спасительный бумажный сверток с табачной пылью. В таких моментах была своя великая ценность одиночества. Ее можно осознать, только, когда любишь кого-то так сильно, что в конце концов перестаешь разделять. "Мы", "мы", "мы". И когда кто-то пытается образумить, вырвать из этого сплетенного и горячего "мы" самоцельного человека - человек сопротивляется и хватается за это "мы" с безумием потерявшегося в ночном лесу грибника. С таким отчаяньем можно держать лишь то, что очевидно - ускользает. И вот, вырванный из уютного местоимения и теплой постели в сырость ночного воздуха, человек становится отдельным существом, закрывает огонек зажигалки от ветра, выдыхает сизый дым. Ветер колышет его отросшую челку, пряди ее сплетаются, путаются, падают на глаза и загибаются к виску, щекочут кожу. Силуэт кажется светло-серым пятном на фоне чернильной реки, в которой отражается свет фонарей соседнего берега. Кажется, будто кто-то взял обычную акварель и смешал все имеющиеся темные краски, чтобы воссоздать эту ночь.
Он делает глоток теплого пива, запрокинув голову назад, прикрывает глаза и объявляет свое невозвращение. Он человек ответственный и вообще-то достаточно жестокий, чтобы сдержать свое слово.
Город приоткрывает свой солнечный глаз, красный спросонья, закрывает лунный. Оглядывается и замечает фигуру над водой. Качает верхушками декорированных деревьев, антеннами на крышах домов. Еще одна совершенно незначительная история одного человека. Их около шести миллионов здесь и у каждого что-нибудь происходит. Ах, если бы они задумывались об этом, то, наверное, им могло бы стать легче. А то жалуются на свое одиночество все, как один, кричат над водой, как заклинание, о своей боли. Пьют... Оставляют после пустые бутылки и сморщенные бычки на его дорогах. "Тоже мне, герой мировой трагедии... Еще одна жертва сурового мира". - Подумал город, посмеиваясь. Он-то знал, как кардинально время, как оно стирает отжившее, как рисует на этом месте новое. Как на месте пепелища возводятся дома, как вырубают старые деревья, но затем засаживают целые площади молодыми побегами. Да, наверное стоит пожалеть то, что уходит. Но, обладая вечностью, начинаешь терять интерес к изменениям. Даже к ним. А этот еще один дурак не хочет ценить свою человеческую способность реагировать на перемены.
За одну ночь человек превратился из "мы" в "он", смирился с осознанием этой метаморфозы, прочувствовал ее и запил соответствующим количеством алкоголя. Выудил последнюю сигарету из пачки и вдруг увидел, как медленно растекается клюквенный сок над крышами домов - полосками, штрихами. Просачивается между облаков и роняет оранжево-золотые лучи на дороги, на утренние машины, на воду реки, мосты и здания. Заливает все, что видит, контрастами, бесстыдным освещением, живостью, выдыхает птиц и самолеты...
- Черт. - С чувством произносит человек и впервые за эти сутки улыбается.
