...
В этот дом приехала умирать.
Надеюсь, муж и дети об этом догадались.
Они говорили мне, что лучше остаться дома, что тут врачи, больницы и лекарства, но я стояла на своем.
Я просто устала.
Уже несколько лет меня не было. Была моя, Ее Величество, Опухоль.
Именно так, с большой буквы и все носились именно с ней, как с английской королевой, уговаривали ее уйти в отставку, сгинуть, передать правление моим телом мне самой, но она сопротивлялась. От меня отрезали кусочек за кусочком и я не то, чтобы слабела, я исчезала, растворялась в больничном воздухе, растворялась в лекарствах, моя кожа истончалась от гелей и пенок.
Я умирала и никто не мог с этим ничего поделать, только уговаривали, подбадривали, но я же видела, как они смущенно опускают глаза, входя в мою палату, видела, как они преувеличено бодро обещают мне, что через месяц я встану на лыжи. Они так убеждали меня в этом, что сами поверили в сказку. В красивую сказку, где такая калека, изувеченная, изрезанная скальпелями, захотела бы кататься на лыжах.
Я устала и решила, что с меня хватит. Лучше уйду спокойно, без тревожных взглядов мужа, без белых лиц дочерей, жить рядом с таким больным человеком — это все равно, что болеть самому. Это чувство беспомощности! Как же оно мне знакомо! Когда хочешь помочь, рвешь душу в клочья, роешь землю, ищешь самых лучших врачей, самые дорогие и новые лекарства, а в ответ... А в ответ, Ее Величество Опухоль жирует на всем этом и не собирается сдаваться.
Я видела, как умирала мама. Медленно, страшно, от такой же болячки и я не хочу так. Не знаю, что я сделаю, но так не хочу. Мама, умирая, умоляла не продавать бабушкин дом. Я пообещала ей это с чистой совестью, потому что он и так никому не был нужен. Глухая деревня, маленький саманный домик без всяких удобств, даже если бы хотела, никому бы не смогла его даже подарить. Но мама просила, как знала, что он мне пригодится для моего плана.
Меня привезли в деревню поздно вечером, выгрузили сумки с лекарствами, продуктами и вещами. Я хотела прожить здесь месяц, муж соглашался на неделю, сошлись на трех. Я сказала ему, что телефон выключаю и что если со мной что-нибудь случится или мне станет совсем худо, то только тогда обязательно сообщу. Вы скажете эгоистично? Нет, не думаю. Моей семье тоже нужен был отдых, они тоже устали от того, что каждый день, входя в мою спальню, они не знали, увидят ли меня живой.
Читать далее...
