РА Промо Дом
О компании:
Рекламно-маркетинговое агентство «Промо Дом» разрабатывает и внедряет комплексные креативные промо-акции для продвижения брендов во всех коммуникационных средах и каналах (Ритейл и ХоРеКа, Социальные сети и блоги, улицы и площади городов). РА Промо Дом является экспертом в области стратегий продвижения брендов нестандартными методами и приемами. Технологии и инструментарий РА Промо Дом позволяют изменять отношение и поведение людей к торговым маркам, компаниям и персонам. Промо Дом обладает широкой региональной сетью подрядчиков в РФ. Ресурсы РА Промо Дом позволяют проводить акции направленные на продвижение товаров и услуг (флеш-мобы, дегустации, консультации, анимации, лифлетинг, семплинг, Тайный покупатель) как национального, так и локального характера в любой точке России.
Веб-сайт:
www.promodom.ru
https://vk.com/promo_dom

В колонках играет - Gorillaz – Feel Good inc
С добрым утром работа!

Скоро весна, а значит начинаем сожать травку-муравку

Горный! это поселок городского типа. Приютил мое детство, мою безграничную родню, любимую бабулю и маму. Люблю и очень скучаю. Но приезжать туда с каждым разом все тяжелее и тяжелее. Жалко что от дома скоро ничего не останется кроме воспоминаний. Там же остались такие полезные ископаемые фосфориты, горючие сланцы, строительные материалы. Основная отрасль развита зерновым хозяйством с кормопроизводством. Помимо этого развито животноводство мясомолочного направления и овцеводство. Там так же живут люди которые хотят работать. И делать свою работу качественно. Нужно дать Горному вторую процветающую жизнь.

Отключили интернет. А меня так и манит нажать значок гугл. Вдруг подключили! Вдруг, жизнь вернется! Дожили. Вот так! Жить не можем ни минуты без интернета и компьютеров. Это хуже наркотика. А ведь когда-то обходились без них и без сотовых телефонов. Кода-то у нас у всех было счастливое детство, о котором современный ребенок теперь только мечтает. Не было никаких там, Вайфаев, безлимиток. Сотовый был для нас предметом мечтаний. В нашем воображение хозяева так называемого сотового телефона был человек кавказкой или не русской национальности. В красном или малиновом пиджаке. Не высокого роста, черные брюки и обязательно на шестисотом Мерседесе. Компьютеры представлялись огромными и рядом маленький монитор, в котором все время мигала на синем фоне палочка-курсор. В нашем детстве нет воспоминаниям новых онлайн – игр, графических, и музыкальных программ. У нас были горки, велосипеды, самокаты, разорванные штаны, песочницы, мячи. Смех и радость, огорчение, слезы, дружба. Книги, библиотеки, спортивные залы, стадионы оборудованные (и все было бесплатно). Летом дранные на коленях штаны. Грязные юбки от вытертых рук после приготовления супа из песка, смешанный с водой из лужи и найденной на полянке травы с одуванчиками. На коленях ссадины, на руках и иногда под глазом, после очередного боя с мальчишками. Поцарапанные руки дворовой, бесхозной кошкой, которую снимали с дерева, что бы спаси её от падения. Снежные бабы и горки. Походы в лес по двадцать человек с пикниками, гитарами, поцелуями за деревом. Вот она настоящая жизнь! Вот чем должны заниматься люди для развития себя! Но ведь мы уже ничего не можем сделать, так как заразились, наверное самым страшным вирусом двадцать первого века. Интернетом. Каждый, кто распробовал всю его сладость теперь понимает, что не может оторваться от него. Вот и я заразилась этим. Я понимаю, что не надо играть в онлайн – игры, но я играю. Тем самым понимаю, что деградирую. Я пытаюсь найти дополнительную работу в интернете, но это трудно. Трудно найти удаленную работу. На обычную-то трудно устроиться. Всем нужен стаж, внешность, высшее образование, грамотная речи и письмо. Нет у меня такого! Поэтому мне приходиться писать здесь. Ну вот, пока я вам тут писала, засветился значок «Доступ к интернету». Ну всё, до встречи! Пока!

Вот выпал снег в начале марта,
И настроение го**о!
И что же делать нам с работой?
Идти придется все равно!

Серия сообщений "стихи":
Часть 1 - След о неизвестных людях.
Часть 2 - я люблю тебя
...
Часть 4 - Ожидание
Часть 5 - Весна и социальные сети)))
Часть 6 - Мартовский снег.
Часть 7 - Лучший друг
Часть 8 - карты её судьбы
...
Часть 29 - Изменение невозможно
Часть 30 - Кафир
Часть 31 - 16.12.2015

Ну, вот! прошел год. С того момента, я уволилась с поликлиники и работаю со студентами. Работа теперь заключается не в бестолковом распечатывании рецептов и ублажения бабушек, а в том, что моя жизнь стала похожа на один сплошной позитив и веселье. У нас в университете очень часто проходят развлекательные мероприятия. Научные конференции, в том числе и видео-мосты, ученые советы, проведение открытых дверей. Мероприятия, такие как, знакомства с новыми университетами из-за рубежа, к нам приезжал сам принц из Африки, японские и американские представители, немецкие ученики и преподаватели. Очень крупные фирмы, которые нас финансируют как HP, Gigabyte и др. проводят в наших аудиториях конкурсы с вручениями призов, и отбирают лучшего студента для прохождения практики, с последующим трудоустройством на работу. Имеется американская академия Cisco (собственно в которую я поступила, проучилась до середины программы и застряла). Суть - это предоставлять на все мероприятия аудио и видео оборудование. Настройка проекторов, видеокамер, звука. Собственно о чем мечтала, то и получила. Так как времени стало больше, я попробовала себя в роли фотографа. Сейчас пока тут все запущено и работает на автомате, занялась написанием, так называемой книги (хотя книгой трудно, наверное, это назвать). Зарплата тут, конечно же, побольше, чем в поликлинике. Не надо сто две бумажки писать, что бы получить свои законные деньги. Я уже рассказывала, что с родителями я поссорилась. Подумала, что в силах оплатить отдельное жилье и быть поближе к работе. Переехала на квартиру к сестре двоюродной (отдавать деньги, какому-то левому человеку я не хочу, а Маше Никифоровой они не помешают). Много плюсов, когда живешь с родным человеком, то не о чем не беспокоишься (что, что-то пропадет, или используют твое). Приятно знать, что те деньги, которые отдаешь, идут или на еду, или на одежду ребенку (то, что эти деньги не прогуливаются, и не идут куда-то в «левые руки»).
Вот уже скоро как год я буду жить одна. Хоть и с родителями уже налаживается и папа каждый раз предлагает вернуться, я этого сделать не могу. Знаю, что отношения снова испортятся. Я не голодная, у меня есть одежда и крыша над головой. У меня есть родные, появились новые знакомые, новые увлечения, новые возможности (могу раскрыть те таланты, которые я зарывала всю жизнь). Я не хочу все портить.
Вот уже год как бабушки нет на белом свете. Признаться честно, я последний раз была там всего полгода назад, и что-то меня туда уже не тянет. Больно еще. Больно осознавать, что она больше не придет на крыльцо и не встретит тебя. Трудно, представить, что она не зайдет в переднюю и не разбудит тихими шагами и не скажет «Доброе утро, вставай завтракать». Трудно без её пирожков, блинов, и молока. Без долгих рассказов (за столом с чаем) о том, как в нашем возрасте вели себя наши родители. Смертельно больно без её голоса, глаз, и рук.
Когда, я была там, сидишь в доме, ждешь когда откроется со скрипом тяжелая дверь, и когда в комнату уверено через порог шагнет ОНА. Вся такая, сияющая, с улыбкой, в колготках и шерстяных носках, длинная юбка с цветочками, сверху фартук коричневого цвета с двумя большими карманами в которых постоянно ключи гремели. Теплой, вязанной, темной кофте, цветастом платочке на голове (завязанный как бандана), а из него иногда виднеющиеся местами седые волосы.
Немного торопливыми движениями, она бежит, что бы обнять тебя крепко и расцеловать сначала в щеки, а потом в губы. Еще раз прижимает, и говорит, как сильно скучала, что правильно сделали, и уехали от пыльного, шумного города. То, что, ей как раз не помешает помощь на огороде.
Я выдержала ровно тридцать минут, после чего пошла машинально искать, искать по соседям. А потом, поняв, что её нет … не выдержав давления изнутри, из моих глаз потекли слезы, которые обжигали не только щеки, но и сердце. Мне хотелось крикнуть в небо и спросить. Зачем?! Зачем он отнял у нас, самое ценное? Это самая большая потеря в моей жизни. Как говорят «Жизнь продолжается и нужно жить дальше». Может, пройдет еще немного времени, и я вернусь в тот дом,(но сейчас, увы, не могу).

Новая работа подкралась незаметно.
Приехав в Саратов, я конечно же понимала, что работы у меня нет. Финансы после Горного конечно же остались, но их на долго не хватит. Пойдя на биржу. Узнав, что у меня уже не маленький стаж оператора мне снова предложили несколько мест, но они все были уже или заняты или мне не нравились.
Тогда, я все это время помогала родителям по дому. Маме немного на работе помогала. Поняла, что её работа просто не выносимая. Работала она на кухне от шестой городской больницы. Должность: рабочий по кухне. Вроде бы платили не очень большие деньги, но частично зарплату им давали продуктами. Первое время, мы эти продукты ели, а потом когда уже было забито все и мы не успевали съедать, сначала стали запасать, а потом и продавать.
Техника на кухне была на грани фантастики, поэтому, мы с ней не раз оставались до часу ночи и чистили картофель, до того состояния, что у меня открывался рвотный рефлекс. Не понимаю, как она работала там десять с половиной лет?
Благодаря её работе я узнала замечательных и очень добрых людей, которые со временем мне стали родные и до сей поры. Конечно же, не в одном коллективе не бывает без так называемых «крыс», и тут они были тоже.
Вот именно сейчас о них рассказывать не хочется, поэтому лучше расскажу о тех, кого я очень полюбила.
В первую очередь хочу рассказать об, тете Оле Янушкевич, ей было 33 когда мы с ней подружились. Сейчас она мне как сестра. У неё есть замечательная мать теть Нина которая со временем мне как бабушка стала (Она, кстати, тоже работает в шестой городской больнице, только, буфетчицей), и дядя Гена её отец. Соответственно он мне как дед любимый стал. Муж Леонид. Он сам с г.Белорусь и живет вместе с Олей. Он нам в первый раз сказал, что он Леша, хотя его имя настоящее ему не очень нравится. Мы, конечно же, были не против. Нам все ровно как зовут, и как выглядит человек, главное, что бы он был порядочный, и душевный. Они все очень, замечательные, и я на них отведу отдельную часть рассказа, так как они теперь моя семья.
Так же тетя Тоня Хватова – это родная сестра теть Нины. Теть Тоня Вьюгина – просто подруга мамы и сестра маминой начальницы Ларисы Павловны. Томара Николаевна – диет – врач (она составляла меню для пациентов), и оказалась, что она ближайшая подруга моей бывшей начальницы главной медицинской сестры Пашковой Светланы Константиновны (вы уже знакомы по рассказу). С тех пор я поняла, что мир тесен, и оказывается Саратов – это просто, большая деревня. Не раз встречала людей, которые оказывались очень хорошими знакомыми моих друзей и знакомых. Конечно же, было там еще много работников, но выше ПЕРЕЧИСЛЕННЫЕ самые замечательные люди.
Прошел уже месяц и у меня начали заканчиваться финансовые средства, да и жить за счет родителей я не привыкла.
Как то вдруг, мне позвонил один очень хороший друг Максим Тимофеев. Как сейчас помню, был вечер, я сидела в комнате и искала в газете уже подходящую временную работенку. Работа курьером или сиделкой, какой-нибудь.
- Маш! Привет…
- Привет – сказала я при этом читая газету
- Как дела? Почему токая расстроенная? – спросил Макс
- Да! Вот …понимаешь работу я так и не нашла пока, а деньги скоро закончатся. Самое главное, что жить на шее у родителей я не могу….
- Ну! А я тут тебе работу хотел предложить! Ты же мне говорила, что ты уволилась. У нас вакансия есть, приходи завтра! Часикам к десяти – сказал заманчиво Макс
- Хорошо приду! – радостно ответила я
- Ну тогда до завтра!!!
- До завтра! – ответила я.
Положив трубку, я побежала быстренько приводить себя в порядок и искать одежду, подходящую для нормального вида.
Гардероб мой конечно не блестел новыми вещами, но одежду я носила аккуратно. Не дорогие вроде вещи, подобранные мной, смотрелись довольно-таки очень хорошо и стильно.
На следующий день, я сходила на собеседование и получила желаемую работу.
И ВОТ! уже как полтора года я работаю в Саратовском Государственном Техническом Университете и о лучшем месте я не мечтала.
Вспоминаю теперь часто дну историю. До того как устроиться в СГТУ, я хотела поступить в медицинский. На дне открытых дверей увидела, как всем, чем я сейчас занимаюсь, мечтала. Представила как будто я на месте техника. И вот!!! Это, конечно же, не ГАЗПРОМ!…но мечты сбываются!
И мне нравится моя работа.
Макс Тимофеев и я

13
Вот она! тринадцатая часть моего рассказа. Все не очень хорошо воспринимают эту цифру, а у меня она самая любимая, и самая везучая. Еще мне, почему-то вместо того, что бы не везло когда проходит черная кошка через дорогу, то мне обязательно повезет. Я что-то не туда поехала. Мне тут вам нужно поведать продолжение моей запутанной истории, а не рассказывать, на что мне везет, и на что нет.
В общем, я не успела обернуться, как пролетел снова год, произошла огромная текучка кадров. Много полюбившихся мне сотрудников уволилось, некоторые успели вернуться снова. Я все так же и работала оператором, выписывала рецепты, ездила, собирала отчеты по всей поликлинике и сама же возила сдавать. В кадрах операторов многие увольнялись и поступали новые. Ушла в декретный отпуск моя Леночка, уволились операторы на ОМС. Поменялся писатель программы ОМС, программа по полисам была сырой и работала практически, так же как и моя сначала. Уволился Борис Федорович, было очень грустно без него, он очень помогал нам морально, преодолевать все нервотрепки. Уйдя, он научил всю поликлинику смотреть на проблемы с другой стороны. В администрации, так же уволилась Светлана Константиновна, и зайдя перед увольнением что бы её проводить достойно сказала мне:
-Маша! ты в поликлинике из молодежи практически как старичок уже, так что, ты не давай моих девчонок в обиду и помогай им, я их очень всех люблю. Из поликлиники уволилась и моя Танюша Севостьянова. На смену старшим и главным медсестрам, пришли молодые девчонки с ИЗХа. Каревик Светлана и Оля Жоголева, с ними мы проработали до самого моего увольнения. Пришла новая сестра-хозяйка Светлана Арнольдовна с которой мы тоже благополучно сдружились. Для приема на работу операторов люди сначала проходили через меня, и только потом я говорила, стоит его брать или нет. Начальство прислушивалось, деньги платили стабильно, молодежи поступило много новой. Трусова поручала мне их вводить в курс дела по поликлиническим вопросам и как себя вести с определенными сотрудниками, так как всех сотрудников знала назубок. Иногда Людмила Алексеевна советовалась, просто по каким то, своим пустяковым делам связанные с её дочерью Еленой. Помогала её дочери написать дипломную и с ней мы тоже очень подружились. Когда мне было плохо, или очень грустно, то Людмила Алексеевна садилась рядом, обнимала и говорила:
- Маша! ты мне как дочь стала, Лена точно такая же, как и ты наивная и глупенькая еще. Все будет хорошо! Ищи в каждом минусе плюс.
Собственно потом она узнала, что когда она меня вызывает, её называют Моей мамой. Ей очень понравилось, и она не обращала уже на это внимания, в прочем, как и я.
Её кабинет преобразился и стал полностью переведен на печатный и электронный формат и все папки были разобраны мной, чуть не по алфавиту. Главная информация находилась на дискетах, дисках, или флэшках.
Как и договаривались с Людмилой Алексеевной, она тренировала меня в русском, я её по компьютеру. У неё очень все хорошо получалось, и она частенько не просила меня уже печатать, а давала только самое срочное и объемное. Я же немного сдвинулась с места и если бы она ставила оценки, то уже поставила бы не минус два, а два просто - это уже прогресс.
Хотели мне сделать отдельный кабинет, придумали, куда посадить меня во второй регистратуре (маленькой). Делать этого на долго не стали, во-первых, было не удобно, ходить и сидеть, собственно. Во-вторых, в той регистратуре, была вредная женщина Любовь Васильевна.
Любовь Васильевна женщина лет шестидесяти, которая была вечно не довольная жизнью. Ходила и постоянно ныла, тут болит, там болит. Никогда не признавала своих ошибок и как баран стояла на своем, а если и признавала то только после месяца. Прощения никогда не просила. Война с Любовь Васильевной длилась все время и со всеми, и пока я находилась в регистратуре больничных листов. Она постоянно мне высказывала, что от меня идет большое количество излучений, и то, что в её головных болях виновата именно я.
Подойдя конечно к Трусовой, и Ножкину, я попросила отсадить меня обратно в большую регистратуру, или нашли, какой-нибудь темный угол в поликлинике, где можно было бы разместить, меня. Конечно же, уголка в поликлинике не было, и регистратура за год уже привыкла без меня, и тем более уже на мое место поставили дополнительный стеллаж для добавления новых адресов (на нашем обслуживаемом участке понастроили новостроек и добавились новое население). Оставлять нас в одной комнате нельзя было, я скандалы не люблю, (я, конечно же, ухожу от споров), но и нытье, я не люблю.
Уходила в обед к старшей медицинской сестре Жоголевой Оле, кабинет у неё был отдельный, постоянно она сидела одна. Я к ней приходила и говорила, что-то нужно делать, она любезно предлагала свой кабинет и говорила, что я ей мешать не буду (даже помогаю от одиночества). К сожалению, в кабинете у неё хранились материальные ценности, заселить к ней меня просто было не возможно. Любовь Васильевна страшная зануда, это знала вся поликлиника, и получалось часто, что она даже ела одна в этом закутке в одиночестве. Жуя очередной хлебец для больных сахарным диабетом. Она много раз делала мне какие-нибудь гадости, я же отвечала добротой и спокойствием. Единственное, что я вспомнила из поговорок, которая подходила в тот момент, «Не плюй в колодец, смотри, придется от туда воды напиться». Все так и получилось. Когда все же меня отсадили в отдельный кабинет, и ей дали региональную льготу, Любовь Васильевна приходилось приходить ко мне, и любезно просить, что бы я выписала лекарства (без очереди), что б она успела получить в аптеке. Я, конечно же, все её оскорбления и упреки забыла сразу, после поговорки. А вот по её лицу было написано, что она их, точно еще как помнит и ей ОХ! как неудобно и стыдно. Я, человек добрый, и не злопамятный, напечатала бы без всяких просьб побыстрее.
Со временем, я убедила Трусову и Ножкина, мол, мы с Олей живем в поликлинике, как и они собственно, почему бы нам, как и положено, по закону не устраивать горячие обеды? Я готова пожертвовать своей микроволновой печью. Оля согласилась принести электрический чайник. На случай проверки пожарниками, мы это все оперативно прятали, печь накрывали пододеяльником так, что даже бы я не стала проверять, что в нем.
Все было хорошо. К нашим обедам присоединялась время от времени Таня Равенкова, и в постоянку стали приходить, Света Каревик и Светлана Арнольдовна. Мы с ними очень сдружились и стали даже отмечать у Оли в кабинете, наши дни рождения и всякие праздники. Так не заметно пролетел еще один год. В моей личной жизни произошла размолвка с человеком, которого я знала и прожила практически семь лет. Моему горю не было границ. Я вообще негативно отношусь к алкоголю, но тут с самого дня рожденья, я начала сама безбожно пить. Пить все и везде. Кроме работы и дома я не знала ничего (ушла с головой). Каждый вечер спивалась, водкой. Пила потому, что дура, знала ведь, что я ему нужна только для галочки. Пила потому, что осенью залетела от него, и на шестой неделе потеряла ребенка. Потеряла от сильного переживания, или перегрева в кипяченой ванной или резкого переохлаждением (когда лежала в ледяной комнате и уже не чувствовала ног). Точно не знаю, какая причина была, но то, что он был, мне сказала моя врач – акушер, когда я пришла на работу, и сказала, что у меня задержка тринадцать дней. Она сказала сделать УЗИ, а я вместо этого пошла в эту чертову ванну (хотела пойти на УЗИ чистой, как младенец, а утром было на столько больно…что я думала, что я рожаю). Потом, позвонив на работу, у Людмилы Алексеевны отпросилась, и не могла выйти из ванной комнаты часа четыре. С сильными болями на следующий день доползла до работы, но уже было поздно.
Девчонки, когда узнали о моем положении, были за меня только рады, а я на то время понимала, что этот ребенок не вовремя, шестым чувством, чувствовала, что с Максом у нас ничего не получится. Жить, ради ребенка я не хочу. Теперь жалею, так как ему бы был уже второй год. Вот когда узнали, что я потеряла его, они сказали, что «может, оно и к лучшему?»
С Максимом мы поругались ровно через полгода, после того как я потеряла ребенка, и пока шли новогодние праздники, подумав обо всем приняла решение, что нужно уходить. Иначе это все не закончиться и не к чему хорошему не приведет.
Вот и ушла. Ровно на свой день рожденье, снова почувствовала себя хорошо. (так же когда приняла правильное решенье не увольняться, и не согласилась на неизвестность). Постоянные попытки вернуть меня в течении двух месяцев с его стороны были похожи на годы, и мысль о том, что я то его люблю, а он меня нет и привела меня к алкоголю… Даже тут верные подруги с играли не маленькую роль. Оля, практически, как и Таня были рядом со мной. Света забегала уже в мой кабинет и все время меня чем-то нагружала своим. Куценко Светлана Арнольдовна заставляла через силу есть, разговаривать с ней, о её проблемах. От туда выяснилось, что её сын Сережа Куценко и мой брат в одной компании у нас во дворе кружились. Он меня помнит, очень хорошо, а я его помню, но смутно. Людмила Алексеевна по моей просьбе отпускала меня домой, но советовала наоборот находиться на работе и закапаться в бумаги и отчеты. Она была, конечно же, права как всегда, на все сто процентов. Приехав домой, мне стало еще хуже, поняв это, я развернулась и поехала на работу и последовала её совету.
Мама была рада моему возращению домой и сказала, что я сделала правильное решение, так как знала его не хуже моего. Папе было конечно пофиг на мое решение (но в глубине души, он тоже был рад). Видя, как я спиваюсь и прихожу домой все время пьяной, мама делала вид, что не замечает и заставляла ездить, на уже давно купленной, мной девятке. Для меня хотя бы немного выпивший водитель, приравнивался к убийце (соответственно общими усилиями, они вытащили меня из запоя). Максу, мама объяснила, что никакие цветы, золотые браслеты и кольца меня не вернут, и даже пусть не старается. Та свадьба, которая должна была, состоится через полтора месяца после расставания, меня тоже не вернет. Он УШЕЛ. Даже спустя год написал в интернете, в одноклассниках, что все еще ждет меня, и надеется, что я вернусь, но я не вернулась. Написала, ему, что у меня в жизни все кардинально изменилось. Взгляды на мужчин, взгляды на женщин, и взгляд на будущее.
Весной отношения с родителями очень ухудшились. Я понимала, что уже пара отрываться от них, но с квартирой были напряги. Оля Жоголева, сама из Аткарска и жила в коммуналке на сенном, частенько получалось так, что после гулянок мы оставались у неё, пока не было соседки по комнате. Потом соседка по комнате съехала и я предложила Оле пожить с ней. Она была не против, но обстановка на работе изменилась в корне. Уволили главного врача, врачи от бога просто уходили в другие поликлиники. Увольняться стали не по одному, а по пять человек, те кто приходил, отработав месяца три, тоже увольнялись. Новый главный врач создал такую обстановку, что те, кто ушел, в декретный отпуск автоматически приходили и писали заявления на увольнения. Видя всю ситуацию, Трусова и я понимали, что из поликлиники все бегут как крысы с тонущего корабля. Главный врач, первым делом всех поголовно сменил в бухгалтерии, и заработная плата стала не зарабатываться, а выбиваться из бухгалтерии. Так же он в каждое отделение и пихнул своих людей, которые даже руководить не могли нашим сплоченным коллективом. Они постепенно выживали сотрудников. Сотрудники на глазах Трусовой и Ножкина и моих просто грызли друг другу глотки, что бы получить зарплату. Трусова частенько звала меня как будто помочь, в компьютере, и тут же спрашивала у меня, кто, из ниже стоящего персонала еще держится сплочено, а кто уже сдается?
В принципе как и прогнозировалось операторы на Вишневой 4 под моим оптимизом, держалась. Регистратура, которую я и Оля Ж. морально поддерживали, соответственно наша кучка старших держалась друг за друга и помогала, Трусова и Ножкин держались вдвоем, заведующие отделились на свои кучки, а Репин Д.А. (тот самый человек, который был поставлен главным врачом) был один. Все держались до последнего, пока зарплату совсем не срезали до трех тысяч. Нас заставили написать бумаги в бухгалтерию, что мы согласны получать эти гроши, а если не согласны, то можем смело писать увольнительные (им было пофигу, кто будет работать). Когда врачей не хватало, на одного врача распределяли дополнительные участки. В место своих трех, было по пять и шесть, и нагрузка соответственно росла. Так же и с медицинскими сестрами. Нагрузка была лошадиная, а платили копейки. Все молодцы держались, как могли и поддерживали, но иногда срывались, и было такое чувство, что они сейчас загрызут друг друга.
С Олей Жоголевой, мы сдружились. К лету, ей уже было нечем платить за комнату в коммуналке. Я, через свой характер, переступив, помирилась с родителями и попросила у них приютить Олю у нас дома, до конца сентября. Ситуация в поликлинике до того накалилась, что мы с Олей подумали об увольнении и решение сделали в тихую. До последних двух недель до подписи заявления, мы молчали. Мы продумали все, подсчитали день, когда мы напишем и подпишем заявления.
В определенный день собрали Свету, Таню и Светлану Арнольдовну, накрыли им поляну и рассказали секрет, который хранили все лето. Они, конечно же, расстроились, но всё же понимали всю ситуацию, выслушав наш дальнейший план, согласились. Трусова тоже была огорчена очень, но и понимала, что теперь меня никто не удержит и удержится ли, она надолго тут. Даже с радостью выслушала, и подписала.
План был таков.
Так как у нас с Олей совпадают отпуска, в августе. В Краснадарском крае, у неё живет сестра и можно рвануть отдохнуть, и одновременно искать работу в Кореновске. Как только найдем работу сразу же писать заявление, за две недели до конца отпуска (что бы по закону не отрабатывать) потом увольняться сентябре (в любом случае не нужно было отрабатывать, так как уже не было сил терпеть, не в моральном, не в финансовом отношении, издевательств со стороны нового начальства).
В любом случае думали, что если и не найдем на море, в Саратове точно должна быть работа (не заканчивается жизнь на поликлинике).
Оля переехала ко мне, и мы очень сдружились. Гуляли по ночам. Пили пиво, разговаривали на всякие темы. Она помогала мне дома, мы вместе готовили. Засыпая рядом, видя, что она уже спит мне не спалось. Я смотрела и понимала, что начала влюбляться в неё, но внутренний голос кричал, что это не нормально и так не должно быть. Ты девушка, она девушка, а мне нужно любить парня. Тут же вспоминаю Максима, и всех мужиков которые были, охота быть с парнем отпадала. В голову приходила мысль. Почему я не мальчик? У меня было бы, все подругому… все как у брата. Правильно и складно.
За лето мы с Олей подружились до такой степени, что чуть ли не сроднились. Она познакомила меня с её братом Сашей и всей своей семьей. Они все очень, замечательные люди, и я даже их полюбила. Мы с Сашей, что-то даже пытались мутить. Саша, он хоть и работящий и хороший молодой человек, но в нем не чувствовалось, то самое мужское плечо. Я ожидала от него взрослых и решительных поступков и решений, но он выбрал остаться с родителями, и продолжать жить, как живет. В общем, я зла на него не держу, мы все, вправе принимать свои решения. Да и в каждом минусе нужно найти плюс, я нашла много плюсов. Во-первых, у меня есть подруга, которая для меня в моих глазах всегда останется ангелом, во-вторых, у них замечательная семья. Они показали, что настоящая семья – это пик настоящего счастья, то что, не важно, кому они отдают свою любовь, теплоту, уют, доброту, заботу. В их семье спокойно, взаимопонимание, совместное решение проблем или радостей, уступали друг другу в решениях, забота о пожилой бабушке, забота со стороны мужа к жене и детям, детей соответственно к родителям. Я даже, не могу вам передать ТО! ЧТО я ЧУВСТВОВАЛА …это НЕ РЕАЛЬНОЕ ОЩУЩЕНИЕ СЕМЬИ, …….НАСТОЯЩЕЙ, КОТОРЫЕ НАПИСАНЫ В СКАЗКАХ. Не любить их было не возможно, а уже в – третьих, я просто офигенно провела свой отпуск. Отдохнули на море. В будни искали работу в Кореновске. Оле повезло больше, она с медицинским образованием, нашла её практически сразу. Приехала в Саратов, уволилась и вернулась туда. Нам с Сашей повезло меньше. Мы всего лишь отдохнули на море. Приехав, я написала заявление на увольнение и в тот же день была уволена. Отношения с родителями подпортились (Хотя. с отцом уже немного наладилось. Привезя подарки, для них, отреагировал только отец, и немного жена брата). Родителей я поставила в известность, что я уволилась, и мне нужно отдохнуть и заодно помочь бабуле. Что бы, не терять времени, в этот же день уехала в деревню. Время года подходило уже к осени, а у бабули протекала крыша (при чем не одна) была худая завалинка (часть дома, где обычно бывает фундамент), дом быстро остывал бы в зиму, и было холодно. С рвением все сделать, побыстрее, через четыре часа, я была уже у бабули.

12.
Однообразная поликлиническая жизнь пришла в обычное русло. После работы поездка домой, помощь родителям, личная жизнь напоминала одни и те же моменты. Каждый день все было, одно и тоже. Работа, дом, работа, дом. Стало даже как то скучно…и тут по дороге домой, я на аллее повстречала знакомого шеф-редактора, бывшей газеты «Грани», где я начинала свою подростковую деятельность начинающим распространителем этой же газеты. Он предложил мне отучиться в школе молодого журналиста, стать журналистом в его будущей газете. Совмещать уже как менеджер по рекламе. Предложил заработок в десять тысяч рублей, и я практически решилась. В школу молодого журналиста я поступила. Написала статью про то, как я с братом и мамой попала в ДТП, где с божей помощью остались живые. Решив, что что-то нужно в жизни менять. Я попросила дать мне немного времени, что бы я решила для себя точно, хочу я или не хочу бросать медицину и переходить в журналистику. Поздно мне этим заниматься, или нет.
Он предложил, что мне будет удобно написать заявление и думать, две недели, как раз, за это время я точно решу для себя все. По сути, я от этого решения ничего не потеряю. Как раз посмотрю, на сколько, я дорога поликлинике. На сколько, заинтересован во мне, Бойко Виктор Иванович(шеф-редактор).
Понедельник. Меня снова в регистратуре достают пациенты, которые упрямо удерживают карточки на руках и просто буквально впиваются в шею, что бы их не отдать.
Телефон меня просто допек, вечно ходящие сотрудники туда-сюда приводили в бешенство. Думая над предложением Виктора Ивановича Бойко, я написала заявление об увольнении. Удивительно, но было странно то, что после диспетчерской Трусова Людмила Алексеевна пришла в веселом настроении. Зашла первым делом в регистратуру. Со всеми поздоровавшись, и спросив, как протекает рабочий день. Со мной поздоровалась лично. В этот момент я отдала ей заявление. Во все горло она стала выразительно читать.
-Главному врачу!!! Тарам-парам, тарам-парам…от тра-та-та! Заявление!!! Прошу Вас! Уволить меня по собственному….. наступила тишина…Маша! пойдем ко мне в кабинет!
Она очень тихо, но уверено повернулась и пошла в кабинет. Я, плетясь за ней, соответственно поднималась по лестнице, и даже не знала, что буду говорить, но слова пришли сами.
Усевшись на черный стул на против неё. Она положила листок заявления себе перед лицом и молчала. Я тоже молчала. В кабинет вдруг кто-то залетел из врачей, сказал:
- Людмила Алексеевна тут Пекишева пришла, снова просит свои ингаляторы, которых уже нет в заявке, что делать?
- Выйдите из кабинета! Что не видите! я занята! Подождет ваша Пекишева! – на повышенном тоне сказала она.
Доктор испуганно развернулась и убежала из кабинета. А что бы Л.А. не на кого из-за меня не ругалась. На какой-то момент, мне стало очень страшно, я подумала, что она сейчас так же будет продолжать кричать на меня. Прошло пару минут тишины, которая дала успокоиться обеим. Она начала первая:
-Маш, кто тебя обидел? – спросила Л.А.
-Ну, меня не совсем обидели, хотя сегодня даже успели накричать, но я уже к этому привыкла. Как вы учили, что бы я себя нормально чувствовала – пропустила мимо ушей. Я просто подумала, как бы сменить сферу деятельности. Да зарплату предложили побольше. Там будет молодежь и больше общения.
- Ну и на кого ты решила променять меня? если не секрет?
- в Менеджеры пойду! Предложили, хороший график работы, достойную заработную плату, но придется бегать много
- Маша! зачем тебе этот менеджер? И сколько предложили?
- Десять тысяч рублей в месяц
- Ну! Ладно! не подписать я заявление не могу, все же собственное желание. Подпишу даже, если не хочу…- сказала она, и отпустила на рабочее место.
Я спустилась к себе и приступила к работе. Поработав минут тридцать, Наталья Степановна зовет меня к телефону, при этом прикрывает отверстие для микрофона и шепотом говорит что, это - Трусова.
- Да! Здравствуйте! …да!, сделала…да! Сейчас принесу! - ответив, я положила трубку.
- Ну! Что, она спрашивала? Вернуть хочет? – с интересом спросила Наталья Степановна
- Да, Нет, просто забыла сказать про документ, который я вчера ей печатала, попросила принести…
- А! ну, давай беги, а то она какая-то сердитая после твоего заявления стала.
Сходив, отдав её готовые бумаги, я медленно шла обратно, и уже спускаясь по лестнице, заметила, что она вышла из кабинета и побежала к Ножкину в кабинет. Придя на рабочее место у меня не было работы, и я положила руки на стол и на них приложила голову.
Дело подходило к вечеру. Тут собравшись с силами, Наташа Урываева спрашивает:
- Маш!...а ты что точно решила уволиться?
- Да! Мне не плохой вариант предложили – ответила я, не поднимая головы с рук.
- Ну и правильно! Нечего тебе тут в этой поликлинике чахнуть. Ты молодая, у тебя мозги в голове есть, учиться поступишь, найдешь работу поинтереснее, чем, тут этих бабушек и дедушек терпеть и ублажать – сказала Наталья Степановна
- А вернуться сюда ты всегда успеешь, тебя тут с руками и ногами возьмут, за эти же гроши – сказала Наташа
- Она, мозговитая девчонка! Все у неё хорошо будет. Тут зачахнет и ничего путного не увидит. А поликлиника никуда не денется – сказала Наталья Степановна
- Вот, только Трусовой плохо будет, так же как и всей поликлинике, такого человека потеряют – сказала Наташа
- Да! Мамка то её уже вон расстроенная ходит. Маша молодец, вон всю поликлинику в порядок привела. Кстати!!! Маш! Мне надо обновить надписи на моих участках – сказала Наталья Степановна
- О! хахаха! И мне заодно! – сказала Наташа, улыбаясь
- Ты уж Маша нам тут все сделай и уходи! А они пусть как хотят!- улыбаясь, сказала Наталья Степановна
- Да! Хорошо! Только давайте завтра все. Вы сегодня на листочек выпишите, а я завтра напечатаю. Если тут все переделывать, то можно смело не увольняться, остаться на веки вечные – ответила я, посмеиваясь
- Да! Это точно!!! – сказала Наташа
Раздался телефонный звонок:
- Поликлиника! Здравствуйте! …да! Тут!...хорошо! передам…да! - ответила Наталья Степановна, положив аккуратно трубку.
- Маша! тебя мама приглашает к себе в кабинет. Соскучилась видимо! – сказала Наталья Степановна с улыбкой, держав в руках талоны на общий анализ крови на сахар, которые усердно раскладывала по дневным ячейкам.
- АГА! Иду….
- Теперь замучают её подниматься – сказала уставшая Наташа, разобрав карточки по адресам, и шмякнувшись в старый деревянный стул.
Поднявшись (уже в привычку вошло постучаться, спросить можно или нет, и протиснуть голову в щель двери) заглянувши посмотреть есть ли кто в кабинете.
Зайдя, она предложила сесть на стул.
- Маш, ты не передумала? А то твое заявление тут
- Нет…- ответила я
- Ну, раз ты решила меня бросить на самой середине обучения компьютера и решила уйти все же, объясни, как мне делать таблицы, а то ты уйдешь, меня никто больше учить не будет.
- Да там все легко, основам я вас уже научила, остальное дело техники и внимания
- Вообще таблицы находятся ….
В кабинете я у неё пробыла около полтора часа (перебежками бегая вниз выписывая рецепты), она в это время проводила беседы с врачами. Врачам, конечно же, было интересно, чем это я учу Трусову заниматься. Людмила Алексеевна, конечно же, всем объясняла, мол, Маша увольняется, вот и передает свой опыт. Доктора все были в шоке, не веря Людмиле Алексеевне, переспрашивали меня. На что получали четкий ответ, что это правда.
После того как я вышла из её кабинета, была вся красная от упорного учения. Регистраторы спросили со смехом.
- Что она там с тобой делала? пытала что ли?
- Ага! Что б осталась! – с усмешкой ответила им я
Собравшись, я поехала домой.
Придя домой, я, конечно же, сказала о своем решении родителям. Как и при появлении работы, так же и при этой новости, было много разногласий. Решение папа уже поменял и он сказал, мол, работаю я и работаю, стабильно получаю, в тепле, что мне еще надо?
Мама, конечно же, тоже была против того, что я написала заявление. Но зарплата с графиком оставляла желать лучшего. Она сказала, что, так оно так, но место уже насиженное, я в работе как рыба в воде, да и коллектив многого стоит.
Что делать я сама не знала. Точно знала одно, что можно потерпеть неделю и там все решу наверняка. Успокоила её мыслью той, что я просто блефую, и прошу, таким образом, нормальные рабочие условия и зарплату.
В моей голове даже мысли не было о блефе, но и я не видела себя в будущем в этой газете.
Такое состояние, когда и хочется сделать, так что бы было тебе хорошо, но при этом не сделать никому плохо. Еще эти десять тысяч в голову залезли…что ЖЕ ДЕЛАТЬ!!!
Нужно лечь и взвесить перед сном все за и все против.
Легла….накрылась одеялом…
Сотрудники и начальство. Блин, они очень дорогие мне стали, я к ним сильно привыкла. Будущих сотрудников я вообще не знаю…какие они? Как примут? примут ли?
Начальник – знакомый, ну где-то поможет…но он будет где-то там, а я в кабинете. Нет, все ровно, не то…тут уже все родные. Получающие гроши и не завидуют, так как тоже гроши получаю. Там, за лишнюю копейку съедят. Блин …что же делать?
Закрыв глаза и думая, что мне действительно по душе. Моя бедная, но в тоже время богатая божественными людьми поликлиника или неизвестная и богатая неизвестность,… а вдруг и правда это не мое как сказала Трусова? Может у меня не получится?
Тут глаза окончательно закрылись и я даже задремала. Вспомнила!!! Десять тысяч…
Вскочив и испугав Кристину (сестру двоюродную), которая приехала на пару дней переночевать, т.к. в общежитии, где она жила, что-то случилось. Десять тысяч!!!- вслух громко прокричала я. Потом поняв, что это какой то бешенный рефлекс, снова бухнулась на подушку и уснула.
На следующий рабочий день я пришла села на рабочее место и слышу, как Наташа Урываева говорит:
- А ты, что с Людмилой Алексеевной вместе приехала
- Нет! она же на машине ездит, а я сегодня пешком решила – ответила я
- А, я думала ты с ней теперь ездишь – сказала с приколом Наташа
Все посмеялись…
- А, почему это Маша теперь с Трусовой должна ездить? – спросила проходящий доктор Курносова.
- Маша увольняется! Вот и решили, может Людмила Алексеевна теперь за ней ездить стала, что б, не уволилась – сказала Наталья Степановна
- Как же мама без своего ребенка то теперь? – сказала Наташа
- Вот это ДА! Маш, ты что, нас покидаешь? – спросила Курносова
- Да! Я решила…уже…- ответила я, а у самой на глазах слезы наворачиваются
Наступила тишина…в регистратуру шла Трусова, я её шаги, почему то, услыхала бы даже, со второго этажа…въелись эти шаги в душу, и стало еще хуже.
С одного края плеча прокатившись до другого края плеча, нежная рука. По коже побежали мурашки, там, где она провела рукой как будто било маленькими электрическими разрядами. И тут рука застыла и плавно подвинулась до ключицы, большой палец, немного надавив, скользил по шейным позвонкам все выше и выше, уперся в затылок, и спускается до ключицы, сжала немного плечо:
- Маш, ты не передумала?- ели слышно спросила она.
-Нет! – так же не громко ответила я.
- Ну! Думай, думай – сказала она и услыхав спор в регистратуре пошла с ним разбираться.
Разобравшись в проблемах регистратуры, она пошла мимо меня, и проведя снова по спине рукой, ушла…
Через некоторое время я в кабинете Ножкина стояла. В кабинет, в тот момент никто не заходил, кроме нас была Людмила Алексеевна, у которой чуть ли не слезы текли из глаз. Валерий Васильевич спросил, зачем и для чего я написала увольнительную. В очередной раз объясняла, что я устала: от бабулей, за такую зарплату выслушивать их скандалы, жалобы, и от того что у меня даже нет кабинета, и просто хочу сменить вид деятельности. Я просто устала.
- Маша! ну зачем ты Людмилу Алексеевну расстраиваешь? Она уже второй день у меня тут вместо кофе, зеленый чай пьет скоро на корведилол перейдет
- Я решила! Я устала, я больше не могу
- Давай Маша, ты не торопись с решением, мы придумаем что-нибудь
- Мы понимаем, что отпуск тебе не дал отдыха, может, ты отдохнешь, и передумаешь? – сказала Л.А.
- Нет, я решила - сказала спокойно я
- Ладно я понял …иди работай, или отдыхай там и подумай над предложением Людмилы Алексеевны – сказал он
- Хорошо! Подумаю …- ответила я и ушла
На рабочем месте меня с моим заявлением (которое лежало у Трусовой), ждал сам Борис Федорович.
-Маша! Ты что с ума сошла! Это что за заявления! Меня вызывает Трусова к себе в кабинет, и я вижу картину! Сидит Людмила Алексеевна, на столе кроме твоего заявления подписанного ничего нет. Она сидит и смотрит на него, а потом на меня и говорит:
- Что мы сделали не так? Почему именно этот человек хочет от нас уйти?
- И? – спросила я, что вы ей ответили?
- Ничего Маша! У меня слов нет! Ничего не сказал.
Я не нашла не одного слова, потому что тоже была огорчена очень своим решением. Я подсознательно чувствовала, что люблю своих сотрудников, люблю своих начальников, люблю медицинских сестер, люблю каждую напечатанную букву в поликлинике. Могу сказать на сто процентов, что очень сильно привязалась, но при этом мне хотелось что-то изменить в своей жизни. Поменять работу, зарабатывать достойную зарплату, иметь собственный кабинет, не выслушивать этих на голову больных бабушек и не терпеть боль и оскорбления с их стороны. Хотелось, общаться с молодежью, поступить учиться куда-нибудь, и при этом видеть семью, так как маму и папу мне стали заменять Ножкин и Трусова.
- Нет, я конечно, видел от тебя много заявлений, но когда я у Людмилы Алексеевны увидел на пустом столе лист, я даже не мог ей ничего ответить, и она велела, что б я узнал что тебе нужно, так как думает, что ты стесняешься ей сказать. По возможности, если, это в наших силах, мы тебе предоставим, или хотя бы придумаем, как тебе угодить – сказал спокойно он
-Маш, ты нужна поликлинике, ты единственный грамотный и квалифицированный специалист по технике, и просто ты хорошая девушка.
- Я только что из кабинета Ножкина, сказала что подумаю, но я хочу хоть что-то изменить в своей жизни.
Прошло пару дней. Виктор Иванович, предложил о новой встречи. Я пришла. Мы с ним посидели в кафе. Он попил кофе, я чай зеленый. Он объяснял мне весь вечер все мелкие подробности моей будущей деятельности. Отказать в лицо, было бы не красиво, с моей стороны, и время еще было, что бы подумать. Я решила подумать еще пару дней.
Прошло пару, тройку дней, сделав телефонный звонок Виктору Ивановичу дала отрицательный ответ. В тот момент, когда я принимала решение, я все же не думала головой, а слушала, что скажет сердце. Мое сердце подсказало, что та неизвестность мне не нужна, а нужна стабильность и уверенность. Как говориться в мудрой русской пословице «Лучше синица в руках, чем журавль в небе». Все вроде хорошо, и правильно, но заявление уже вступило в свое действие, и нужно было ждать. Мое терпение снова оправдала все надежды и когда Трусова Людмила Алексеевна пригласила меня в кабинет, в конце второй недели отработки, до увольнения осталось полтора дня. Когда уже вся поликлиника была в расстройстве, и даже многие пациенты ходили. Некоторые просили остаться, говорили, что привыкли ко мне, но я делаю правильный выбор, и мне не стоит тут оставаться (это была адекватная часть пациентов). Зайдя в кабинет Людмилы Алексеевны, она предложила мне присесть, так как разговор пойдет долгий и серьезный.
- Маш, вот ты сейчас проси все, что тебе хочется, а мы сейчас решим чем я смогу тебе помочь
- Я поняла, что люблю своих сотрудников, люблю своих начальников, люблю медицинских сестер, люблю каждую напечатанную букву в поликлинике. Могу сказать на сто процентов, что очень сильно привязалась, но при этом мне хотелось что-то изменить в своей жизни. Поменять работу. Зарабатывать достойную зарплату, иметь собственный кабинет, не выслушивать этих бабушек и не терпеть боль с их стороны. Хотелось бы, общаться с молодежью, поступить учиться куда-нибудь, и при этом видеть семью, так как маму и папу мне стали заменять Вы и Валерий Васильевич - ответила я.
- Маш, я понимаю тебя, что ты молодая девушка. Тебе нужно жить и развиваться, а не торчать со мной днями и ночами в этой поликлинике. При этом у меня нет полномочий предложить тебе десять тысяч. У поликлинике нет таких денег для оператора…но если ты останешься, я пойду к главному врачу и встану на колени и выпрошу для тебя хотя бы что б ты стабильно получала пять-шесть тысяч. Со временем придумаем с кабинетом, может пока временным, но ты же, понимаешь, что у нас врачей размещать не куда, но мы что-нибудь придумаем. У нас много появляется молодых девчонок в коллективе, и я смотрю, ты с ними уже нашла контакт и дружите там своей кучкой. Это хорошо, и ты на многих влияешь положительно. Ну, это все что я могу тебе предложить. Что скажешь?
Прошла минута тишины, и я должна была сказать ответ. За эту минуту я вспомнила каждого человека работающего в поликлинике, вспомнила, как они мне помогали, как они меня защищали, как учили, как заботились о моем здоровье, как просто шутили и воспринимали меня такую, какая я есть. И вспомнила то, что я отказалась от неизвестности. Деваться было уже не куда, и тут я вспомнила злобных пациентов, те, что кричали, били клюшками, не уважительно относились, но тут же, вспомнила и о хороших, добрых, понимающих пациентов. Все ровно очень сильно хотелось сказать нет, но вдруг Людмила Алексеевна прервала тишину и сказала те слова, которые просто, впились мне в сердце, как стрелы и выдернуть их было просто не возможно.
- Маша! я знаю, какое это болото, и я знаю, что в это болото за собой тащу тебя, но ты мне действительно нужна, я без тебя не могу!
Тут подняв глаза, я вижу, как она плачет, я не удержала своих слез и тоже заплакала…и вдруг заходит в кабинет Ножкин В.В. и спрашивает:
- А что это вы тут плачете?
- Да! Вот! Одного вспомнили, всех жалко стало – ответила я и все немного посмеялись Валерий Васильевич забрал какую-то бумагу и ушел.
- Ну, вот, кто же меня еще так повеселит, даже когда я плачу?!
Обстановка разрядилась и моя рука проскользнула на стол за заявлением, и аккуратно забрала листок. Снова в кабинете воцарилась тишина, и только хлюпы были слышны на фоне работающего системного блока. Покрутив листок и сложив его вдвое, я его порвала, порвала на мелкие клочья.
- Людмила Алексеевна! Я останусь с вами, но к главному врачу вы, все же сходите. Чую, что с кабинетом мне так и не светит – ответила я, улыбаясь со слезами на глазах.
У неё тут же появилась улыбка и она была рада, что я выбрала её.
- Спасибо Маш!
Уходя она тоже, куда-то засобиралась, я потом только поняла, что к Ножкину. Пока я дошла до двери, она встала вместе со мной и проводила до двери, а потом обняла и на ушко прошептала:
- Маша! Спасибо! Ты сделала правильный выбор!
- Я знаю! Это вам спасибо! Без вас бы не справилась.
И тут я спустилась вниз в регистратуру и как не в чем, не бывало, приступила к работе. Доработав еще полчаса, до конца рабочего дня. Наталья Степановна не выдержала, и спросила:
- Ну что?!! Упрашивали остаться?
- Да! Попросили – сказала спокойно я
- И?! Ты то, что решила? – спросила она, ждав с нетерпением ответ
- Я остаюсь с Вами, не могу я вас бросить, люблю всех
- Ой! Они молодцы! Мы, мы тоже тебя любим, все - ответила она
Ладно! Все хорошо кончилось, пошлите все домой – сказала Наталья Степановна.
Все собрались и кучей веселой и с хорошим настроением пошли все по домам.
Пока я шла по аллее и как обычно слушала в наушниках любимые песни, поняла, что я действительно сделала правильный выбор. На душе было так легко, что я чувствовала, как будто, у меня появились крылья, и я вот-вот взлечу. Домой я пришла радостная и довольная…и своим позитивом зарядила всю семью. На следующий день как обычно пошла на работу, и мне она нравилась, как бы тяжело на ней не было.

11.
Пришла зима, новогодние праздники. На работе после моего прошлогоднего выступления дедом морозом стали проводить масштабнее и интереснее. Десять дней было предостаточно, что бы отдохнуть. Все дежурные дни как обычно забрала я. Все новогодние каникулы постоянно кушать до отвала, лежать на диване перед одними и теми же фильмами, уже было не интересно. Да и лучше сходить пообщаться с настоящими, веселыми людьми.
Придя на дежурство первой, за мной последовали медсестра, врачи, регистраторы. Включив компьютер и услыхав, до боли знакомые шаги еще с коридора, в регистратуру залетела Л.А. проверить, кто дежурит, какие врачи будут на приеме. Заодно она поздравила всех с наступившим новым годом и поблагодарила, что мы все пришли. Тут же попросила меня подняться к себе. Так как работы у меня на дежурные дни осталось не так много, я подумала, что она решила меня нагрузить еще немного. Она и правда дала мне заданий, попросила обучить её компьютеру. Опыт учебы у меня уже был (мне приходилось учить своих родителей, которые так и не научились), я знала уже с чего начинать. После определенного упражнения могла точно сказать научиться ли человек вообще чему то или нет.
Сначала, как и других, я учила, как включать, как пользоваться мышью и как выключать компьютер. Она так стремительно хотела этому научиться, что просто сказала:
- Маша! давай попустим все игры в карты и мышку, меня нужно научить печатать документы
- Людмила Алексеевна! Поймите пока вы не научитесь работать с мышью, то ничего не получится, потому что простое печатанье сплошным текстом не красиво будет.
- А! ты научи меня, что бы все было красиво, и мышкой учиться не надо было – сказала она, при этом сделав удивленное лицо (МОЛ, ЧТО ТАК СЛАБО?)
- Ээээ! Нет! так, к сожалению, не получиться, там нужно редактировать очень много, и без мышки там НУ НИКАК!
- Хорошо! Что мне тогда нужно сделать? – спросила она
- Ну! Для начала давайте поиграем в карты и привыкнем к мышки. При этом нужно запомнить так называемый путь, где находиться игра.
В этот момент она так внимательно смотрела на мое лицо (как я внимательно смотрела в монитор).
- Ну, что вы на меня то смотрите ))), надо смотреть на мои руки и стараться на монитор – улыбнувшись сказала я.
Посмотрев в её глаза пристально, и на её улыбку (на тройку секунду мы замерли). Потом она резко встрепенулась и резко уставилась в монитор. Продолжая, не двигаясь я смотрела на её профиль лица…(какая она красивая, подумала я, и такая чужая. Вроде рядом и в тоже время не досягаемая).
-ЧТО!? - Обернувшись снова на меня
- Вы смотрите внимательно, что и как я делаю мышкой? Если вам будет трудно запомнить путь, лучше записывайте.
Дождавшись, когда она достала, два красивых ежедневника (она один отдала мне, а в другой стала все стремительно записывать). Объяснив, еще раз заставила попробовать повторить.
-Представьте, что меня в кабинете нет! (я посмотрю, на каком моменте она может застрять)
У неё очень хорошо все получалось, но конечно же я учитывала, что у неё все в первый раз и если она застрянет на каком-нибудь пустяке, я сначала подожду, немного намекну, как дальше действовать. Конечно же, она не запомнила где нужно найти «все программы». Показав на свой ежедневник, (тем самым намекнув) намек она поняла. Людмила Алексеевна кинулась в него читать, как найти графу «ВСЕ ПРОГРАММЫ».
- Ура! Ура! У меня получилось – сказала она, хлопая себе в ладоши
- Вот видите! Я знала, что все получится. Только, почаще, заглядывайте в ежедневник. Старайтесь запоминать, что вы делаете. Ну! А я пойду, пожалуй, работать. Вы тут тренируйтесь пока на картах – сказала я, улыбаясь и довольно выйдя из кабинета.
Переделав все задания к вечеру, я поднялась к ней, постучала в дверь кабинета, вошла.
- Можно? – спросила я
- Да! Маш, заходи! Ты мне как раз нужна! – сказала она
- Да! А что случилось? У Вас что-то не получается? – спросила я
- Да, нет, все получается, я даже сама разобралась, как запускать ворд!
- Вот скажи, а что в ворде, все надо набирать по одной букве?
- Ну, да! По словам он не набирает
- Эх! Я так долго буду набирать, а давай ты наберешь побыстренькому, этот приказ – сказала она и при этом засмеялась.
- Ну! Давайте, я Вам кстати принесла, то что вы просили меня набрать утром
- Вау! Так быстро? Все четыре листа? С обеих сторон? – удивленно спросила она.
- Да!
- Я тоже так хочу!
- Да на это время нужно! Со временем пальцы сами будут по клаве бегать
- По кому? – спросила она удивленно
- Блин!...ё! забыла!, клава – это клавиатура сокращенно
- Аааа! ну так и говори! А то, как говоришь, так же как и пишешь – сказала она, улыбнувшись
- Хорошо! Я попробую подбирать правильные слова и стараться выразить мысль, что б её все поняли – сказала я, и начала понемногу краснеть от стыда.
- Ладно, иди пока приказ печатай, а я попробую тоже, какую-нибудь не срочную бумагу напечатать – сказала она и начала разыскивать нужную букву на клавиатуре.
Снова спустившись к себе, я принялась за приказ, меня он занял, ровна на сорок мин.
В очередной раз, поднявшись, постучав в дверь и просочившись в кабинет, наблюдала картину упорного человека, мне стало её жалко.
- Да Вы отдохните!
-Да! Маша у меня глаза уже болят, как же ты целыми днями сидишь перед ним?
-Да, просто. Я за ним уже лет шесть уже сижу, и у меня уже все к нему привыкло, а еще я же себе ноутбук купила, так я и сплю уже с ним
- Ох! Маша! нельзя так! Ты там с приказом закончила?
- Да!
Посмотрев на часы, она сказала:
- Тогда давай его сюда, и давай собираться уже домой, нам все ровно никто не поставит памятник при жизни.
Отдав приказ, и с довольной душой и чистым сердцем я развернулась и пошла к себе, собираться домой. Людмила Алексеевна расписалась в журнале дежурств, и сказала:
- Пошли Маша! хватит уже работать, пошли, прогуляемся.
- Пешком?
- Да! – удивленно ответила она
- Хорошо! Я уже бегу
- Ты же не на машине? – уточнила она
- Нет! Идемте гулять

9.
Отдельный кабинет, уже поднимал настроение каждый раз как я в него входила. Никто не мешает, было все необходимое. Для меня вообще, как и у многих самым главным – это уют, и стабильность. Лежа на кушетке, мысли пролетают о том, что через пол часа, нужно поднять себя, умыться, привести в порядок и настроиться работать оператором. После работы надо найти сил и пойти погулять по летней аллее, но сил уже не было. Подняв себя, стоя уже перед зеркалом, смотришь на сонное существо, у которой в веки хоть спички вставляй. Налив горячего сладкого чая (как обычно рекомендовала Л.А.) слопав пару бутербродов, настроение улучшилось. Сдав очередное дежурство, приступив работать оператором, уже ожидаешь конца рабочего дня. Вот только как это обычно бывает, день тянулся как резиновый. Был вторник, как обычно бывало в поликлинике в 12.00 (по Московскому времени) на вишневой четыре, состоялось, диспетчерское собрание. В Поликлинике было очень мало сотрудников. Экстренных больных принимали пару врачей и медсестер, в регистратуре тоже было пару человек (остальные ушли на диспетчерскую).
Скрип двери. В неё входит достаточно высокий и не хилый парень. Сходу без зарасти и прощай, залетел в кабинет. Плотно закрыв дверь, шлепнулся на стул, который стоял рядом с моим столом и заявляет:
- Где можно выписать наркотики? – и пристально смотрит мне в глаза.
Его глаза были как стекло, а зрачки до того сузились, что от них остались только две маленькие точки. Брови, были подозрительно подняты, как будто я ему должна миллион долларов США. Запах от молодого человека доносился не совсем трезвый. Было понятно, что он под действием алкогольного опьянения.
- Вы, записываетесь на прием врача, ждете своей очереди и на приеме, если доктор посчитает нужным, в необходимости вашего состояния здоровья выписать, он выпишет, и вы получите свои наркотики. Предварительно подписав и заверив у половины поликлиники – ответила корректно и четко я
- А мне сейчас надо! Без всяких врачей и подписей! – тон молодого человека стал грубеть и повышаться. Мне стало немного не по себе и понимая, что в поликлинике два с половиной человека, где половина это – я. Машинально понимала, что этот разговор может затянуться и хуже того привести к не очень хорошим последствиям.
Через двадцать минут, молодой человек, не сходя с места и не давая встать мне, так же продолжал давить на меня выписать ему наркотики. Зная что, с пьяными лучше разговаривать спокойно и уверенно, (а лучше всего его заболтать, хотя бы ради того что б протянуть время). Для того что б хоть кого-то дождаться (в мой кабинет частенько заходили, когда был обычный рабочий день, но именно сегодня была эта диспетчерская).
Видя, что его начинает все бесить, и он не собирается сбавлять своего тона, (при этом начинал размахивать руками). Продолжая не показывать, что мне становится страшно, я расспрашивала для чего ему это и по мере возможности уводить от этой мысли. Выслушав все, что он мне говорил (тем временем достав телефон из кармана, я набирала по паре буков смс-ку для Трусовой), что бы они там заканчивали свою диспетчерскую и прибегали ко мне. Доставка была произведена. Каждая минута в тот момент для меня тянулась вечностью. Уже не ждав помощи, я надеялась, что хоть кто-то зайдет. Как на зло, никто не заходил, и не было даже малейшего намека на это. Выслушивая минут пятнадцать его истории, как он сидел в тюрьме, меня приводили в ужас (но показывать этого нельзя было). Тут дверь открывается и в него залетает Наталья Степановна, (в голове пронеслась мысль, Бог все же существует!!!!) с какой-то вообще не понятной карточкой, от которой даже свежим клеем пахло. Явно, эта карточка была сделана наспех и вообще с банально выдуманными инициалами Петров Иван Иванович, 1945г.р. проживающий по адресу лунная 2/6-543. Цифровые данные, которые вообще были написаны на бум.
- Маш, проверь есть у тебя вот этот дедуля в базе данных – спросила она, косясь подозрительно на молодого человека
- По Региональной льготе - продолжила она
- Ага! Давайте карточку! – сказала я.
Зная, что список региональных был в четырнадцать тысяч и приходилось искать людей в ручную, это занимало не мало времени…
Тишина…было слышно, как я клацаю по клавишам, кручу колесико мышки. Врачи и медсестра стали приходить с диспетчерской и уже в коридоре выяснять планы дальнейших действий, по работе.
- Маш, а что это за молодой человек? Твой красавец, что ли? – поинтересовалась она
- Нет! этот молодой человек пришел выяснить, как выписать наркотики…и давая намек ХЕЛП МИ(Help - помощь) тут же продолжила…вот только я уже в течении сорока минут ему объясняю, что я не в силах ему это все выписать, так как это не ко мне вопрос…
- Ну…ДА! – ответила она
- Ой! Маш, что - то долго, давай ты смотри, а я сейчас приду, а то дел много, народа много – развернувшись, она улетела.
Блин! Подумала я, снова я тут с ним одна осталась…Интересно её прислали на разведку? Она догадалась? Вернется одна или прихватит кого? Может милицию вызовет? – было бы неплохо!
Молодой человек начинал приходить в ярость, так как на него не обращаю внимания. Я держусь спокойно, и не выписываю наркотики. Поняв, что я не собираюсь даже думать об этом, ему надо было что-то делать. Он сел ближе и начал угрожать.
Пару минут и снова залетает Наталья Степановна.
- Ну! Что?! – с лету спросила она, запыхавшиеся
- Нет его! – скорей всего вообще никаких льгот – сказала я, и подумала (хотя по данным он по идее должен получать море всего…значит выдумали…значит разведка была).
- Ну! И ладно – ответила она и схватив карточку, при этом слушая как он мне угрожает, вылетела в коридор.
Через минуту пришла Трусова, зашла гордо и уверенно.
Видя все оскорбления и угрозы в мой адрес, она вмешалась:
- Здравствуйте! Это что тут происходит? – спросила она четко и громко!
- Да! Я тут молодому человеку видите ли не выписываю наркотиков, вот так вот получается, что меня теперь можно оскорблять и угрожать! – ответила я
В тот момент в один голос парень продолжал на меня ругаться, матершинными фразами, засыпать угрозами. Моим нервам и терпению приходил конец. Обиду и унижения, стало тяжело сдерживать.
- СТОП! Я сказала! – сильно повысив голос, крикнула Трусова
- Что Вас беспокоит?! - спросила она у него
Их разговор затянулся на минут пятнадцать и не вмешиваясь, я наблюдала как Людмила Алексеевна его давит морально (при этом не грубив и не повышая сильно тон) она убеждается, что разговаривать тут бесполезно. Тут же предупреждает, что она вызывает милицию и набирает номер телефона Ножкина. Объясняет всю ситуацию. Валерий Васильевич отвечает, что он вызвал милицию, и что бы Людмила Алексеевна не уходила из кабинета. Ждать ей было некогда, так как у неё пришло важное письмо, из Министерства Здравоохранения и ей необходимо было ехать на какое-то совещание всех замов. Она сделала еще один звонок. Это был хирург…
- Алексей Сергеевич! Добрый день, а можно я вас попрошу подняться в 20А кабинет!... Да!... Желательно со скальпелем! Нет, я пошутила! Да тут Машу нашу надо подстраховать и всё, ну все хорошо ЖДУ… - закрыв свой телефон (раскладушку) Она села на кушетку и начала меня расспрашивать про отчеты которыми я занимаюсь по ночам.
Через несколько минут её сменил наш хирург. Спокойный как удав мужчина, лет сорока, в теле, но при этом видно было по лицу доброта.
Работа в поликлинике снова закипела и не обращая внимание, на буботню, (пьяного молодого человека) я продолжила трудовой день. Понеслись рецепты, Степановский А.С.(хирург), захватил с собой журнал вызовов и что-то там все время писал, а я тем временем набивала множество рецептов для других пациентов. Через двадцать минут приехала милиция. Зайдя в кабинет вместе с Ножкиным В.В. (под ручки забрали с боем, молодого человека и увезли). Степановский с Валерием Васильевичем, (оба были хирургами) обсудили пару своих вопросов и ушли. Слухи по поликлинике, разбежались мгновенно, и многим приходилось рассказывать ту историю, которая была на самом деле. В конце дня приехала Трусова, зашла ко мне узнать, как я себя чувствую. Я держалась, как могла, но конец рабочего дня, все же, дал о себе знать. Слезы покатились сами не произвольно, да и плакать не хотелось, но это были слезы усталости. Умывшись при ней и успокоившись, она сказала:
- Маш, налей чаю, попей с шоколадкой,…а потом (посмотрев на часы) иди домой, отдыхать…час рабочего времени никому ничего не решит…
- Хорошо…- устало ответила я, и начала наливать чай.
Попив чая в гордом одиночестве, и немного успокоившись, я собралась и пошла домой…

8.
Снег практически пропал и время близилось к весне, лужи стекали вниз. Гора на лыжной базе уже практически совсем стала серой и из земли начала пробиваться зеленая трава.
Солнце вставала рано, а я как обычно находилась в поликлинике за его окном, и наблюдала, как приходит весна. Дождавшись первую санитарку и открыв ей дверь, я попросила, что бы она, если что открыла дверь другим, а я как обычно посплю на кушетке в 9 «б» кабинете, хотя бы пару часиков за всю ночь. Мне уже как обычно нужно было, не уходя домой работать за оператора. Ко мне уже привыкли и жалели, в основном сами заставляли идти спать. В восемь, как обычно приступив к работе оператора, зашла Трусова и спросила как я себя чувствую и готовы ли её отчеты в бумажном и электронном виде. Я сама просила у неё, что-то мне давать печатать, чтобы просто не сидеть целую ночь. За время своих дежурств у неё многие бумаги и отчеты привились в порядок. Вот только я еще пока не совсем понимала, зачем ей все нужно было в электронном виде. Компьютера у неё в кабинете не было, да и она в нем ничего не понимала. Бессонные ночи за её отчетами не оставались без внимания, и отражались на моем артериальном давлении. Она не раз выводила меня из гипертонического криза. Советовала бросить заниматься грязным делом и бросать сторожить поликлинику по ночам. На тот момент я не могла бросить все, так как взяла на то время ограменный кридит на ноутбук. Это сейчас ноутбук, как и сотовый телефон, практически есть у каждого, а в то время это было в новинку. Я понимала это, и не могла ничего поделать. Она в свою очередь могла только сказать, что б я следила тогда за своим здоровьем.
«Мы не нужны никому, кроме самих себя самих» (с. Трусова Л.А.) и если я не буду беречь себя сама, никто даже не задумается обо мне. Она была совершенно права, на все сто процентов, жаль, что я поняла это только когда уволилась. Отдав бумаги, она пошла к себе в кабинет, но потом вернулась и сказала в окно регистратуры, что б я зашла минут через десять к ней.
Зайдя, ровно через то время как она сказала, ожидав, очередного задания. Я получила, не совсем то. Она поблагодарила за проделанную работу и, видя, что я совсем в сонном состоянии поделилась тем, что меня из регистратуры скоро переведут в отдельный кабинет. Я улыбнулась, но эта процедура временная. Другая новость была то, что ей скоро в кабинет привезут компьютер и его нужно будет собрать. Я сказала, что я умею собирать компьютеры, но этим должен заниматься наш программист (так называемый Романовский).
Она сказала, что он заболел, а компьютер нужно будет установить, а больше в поликлинике сборку не знает никто.
- ну…раз заболел, хорошо! Но если, что! то я его не собирала! Хорошо!?– сказала я.
- Хорошо, тогда как привезут его сегодня, я тебя позову – сказала она
- Это, все?
- Да! Все... – можешь идти, отдыхать
- Хотя! Подожди! – сказала она
- Вот, тебе этот отчет, его нужно отнести на вишневую четыре, и отдать Борис Федоровичу – сказала она, отдав мне пакет с кучей бумаг.
Запах весны еще не сильно, но уже присутствовал. Пробежав из здания в здание я домчалась до Борис Федоровича и все передала.
- Здравствуйте! Мария Петровна! А вы, что теперь секретарь у Людмилы Алексеевны – спросил он
- Выходит что, Да! - сказала я
- Ну, хорошо! Тогда передайте её ответный отчет! – сказал Б.Ф.
Взяв бумаги, я пошла снова к ней в кабинет, посмотрев по пути, что у меня нет никого я спокойно пошла к ней в кабинет.
- Вот! Вам Борис Федорович передал ответный отчет. Спросил, что я теперь Ваш личный секретарь?
- Да! Это хорошо! – сказала она
- Тогда вот еще, не в службу, а в дружбу! Сходи еще разок к нему, отнеси вот эти еще бумаги.
- Хорошо! – ответила я, взяв их, пошла снова на вишневую четыре.
Так они прогоняли меня весь день, к вечеру привезли уже компьютер, одним движением руки и он в собранном состоянии.
- Вау! Всё!? – спросила она
- Ну, да! Тут делать не чего, всего пару проводов и все готово – сказала я
- А он будет у меня работать? – спросила она
- Естественно! Сейчас проверим! Включим и посмотрим! – ответила я, нажимая на кнопку включения.
Пару минут и на экране появилась надпись, что нужно вставить загрузочный диск.
- И что он не работает?
- Да, он работает, просто тут еще виндоуса нет – улыбаясь, ответила я
- И, как мне теперь его установить этот виндоус? (еле-еле выговаривая). А ты можешь?
- Я, могу! Но не буду, тут точно должен программист, а то не дай бог, что сломается, потом с меня требовать будете. Я еще за свой ноут, еще не выплатила
- Хорошо! Спасибо тебе большое! Будем ждать Романовского!
- Всё я могу идти? – спросила я, уже стандартную фразу.
- Да! Спасибо! Иди
Уходя, из её кабинета и посмотрев на часы, я подумала, ну вот и день прошел, можно уже идти домой, еще немного и скоро лето, а там и отпуск. Спускаясь по лестнице теперь понятно для чего я делала ей все отчеты в электронном виде. Но как она будет всему обучаться? Она же ничего не знает в нем. Ну и ладно…подумала я, мое дело маленькое помочь и идти домой.
Романовский выйдя с больничного, конечно же установил виндоус, но программы в него не стал устанавливать, его типа как не просили этого делать. С довольным лицом и как бы чистой совестью исполненного долга по установки он уехал, как обычно в центральное отделение.
Работа шла, отчеты в дежурства иссякли, Л.А. попросила напечатать не замысловатый текст. Напечатав, я даже не задумывалась, что там кучу ошибок. Скинув на дискету, я понесла его утром к ней. Настроение у неё в тот день было плохое, но на меня оно не влияло. Как только все вышли из кабинета, зашла я. Как обычно, у меня было довольное лицо с огромной улыбкой, я с лету сказала:
-Здравствуйте!
Но потом улыбка резко улетела. Видя, как Людмила Алексеевна закрыла ладонями лицо, и, не шевелилась. Мне стало страшно. Я никогда не видела её такой. Она всегда для меня была богиней своего дела. Тут я наблюдала человека, которого уже к десяти часам утра достали. Сразу поняв, что сил бороться с этим осталось совсем мало. Постояв немного времени, я стояла около двери и подперла дверь пяткой, а плечом держала ручку двери от кабинета. По физическим ощущениям в кабинет все время кто-то ломился, и это было не раз.
Опустив руки с лица, Людмила Алексеевна тяжело выдохнула, вдохнула немного воздуха и спросила:
- Здравствуй Маш, что тебе
- Да! Мне ничего…вы просили текс, вот я напечатала. Принесла. – спокойно ответила я
- Давай я посмотрю - сказала она.
Отдав напечатанное, я вернулась в исходное положение. Не раз еще ощущала толчки в спину и пятку.
- Хахаха! Маша! Вот развеселила!! Хахаха – сказала она, прочитав малую часть текста.
- Слушай у тебя по русскому языку, какая оценка была? - спросила она, продолжая улыбаться
- Минус два! – сказала я
- Как минус два? Я серьезно! – недоуменно, спросила снова
- Ну, как бы я русский не знаю совершенно! Учителя, что б от меня всё же не мучится, поставили мне три – ответила я
- Заметно! Что за красивые глаза поставили. Еще немного посмеявшись, она исправила ошибки и сказала, что б я быстренько шла исправлять.
Было, я рванула исправлять, как слышу уже за дверью:
- Стой! Маш!
Вернувшись, она говорит:
- Что ты будешь бегать! Иди тут на моем, исправь и сохрани сразу.
Включив её компьютер, не найдя не одной программы, она сильно ругалась на Романовского. Её гневу не было границ. Ей было обидно не то, что он не сделал, а то, что тот ничего не сказал и ушел. Меня в свою очередь она попросила, если смогу установить офис, антивирусную программу, и необходимые драйвера.
С помощью этой ситуации я прочно вошла в доверчивое отношение Людмилы Алексеевны. Мы даже после удачной настройки компьютера, договорились, что она будет учить меня русскому языку, а я буду обучать её компьютеру и то, что в нем необходимо знать. Со временем установили ей факс и многое другое.
Таким методом я из обычных операторов перевилась, в не обычную ученицу, и в то же время училку...(при этом исполняя роль секретаря).

7.
Снова, работа...за две недели не больно-то успеваешь отдохнуть, и вообще как-то и нет ощущения отдыха. Все как будто было вчера, прошли обычные выходные, а работать еще целый год…БЛИН…
Единственное что, в тот момент порадовало, это то, что девчонки молодцы, запароли не так много и рецептов. Исправлять, уничтожать и списывать не так много. Высказали свое не довольство, что я дубина, сижу, сгорая на работе за такие деньги (не прошу себе отдельного кабинета и достойной зарплаты).
Как не странно в то время меня устраивала и зарплата, и место (привыкла уже в регистратуре).
Проработав еще полгода, я поняла, что они были действительно правы. Телефон который с утра до ночи звенел, люди которые ходили мимо меня и постоянно задевали, стали меня раздражать - это наверное из-за того, что я стала обращать на это больше внимания. Мечта об отдельном кабинете у меня в голове мелькала все чаще и чаще.
Наступил новый год, и хотелось веселья. Поликлиника всегда была в суете и беготне, ей некогда было задумываться о веселье. Выплатив к тому времени кредит, у меня появились «лишние денюшки». Я так хотелось праздника, прям душа так и рвалась, что бы организовать что-то новое и веселое. Постоянные однообразные фуршеты по полчаса с одними и теми же стандартными фразами и пожеланиями надоели (они напрягали сотрудников на фуршет уже никто не хотел идти). В моей голове промелькнула мысль, а почему бы не сделать праздник?! –нет, Ножкин и Трусова ругаться будут, запретят не дай бог…скажут - это серьезная организация и веселиться некогда. Мысль осталась, но кому-то говорить нельзя – это же поликлиника, тут новости как микробы распространяются.
Подумав, что если дарить только начальству, то обидятся остальные. Нет! нужно дарить всем, пусть - это будет какая-то безделушка (брелок, магнит, но будет уже приятно). Да и само ощущения праздника хоть будет. Вот так и сделаю! Никому не скажу…
Так! Что мне надо! На листочке написала всех, кто есть в поликлинике, распределила какие можно подарки подарить, и в выходной пошла на базар с этим списком. Дарить от своего лица как-то будет на празднично…поэтому я пока была на базаре прикупила Шапку гнома и бороду деда мороза. Мешка нет красного, ну и бог бы с ним, из пакетов подарю. Все что я запланировала, распределила и на бумаге формата А4 нарисовала шаблон новогодней грамоты. Подписала каждую на определенный кабинет, с отдельными пожеланиями. Разложила все пофайликам, ждала наступления новогоднего фуршета. До него было не так и много времени. Параллельно узнав, что сторож уволился, и появилась вакансия, подумала, а что я теряю…не получиться, так брошу. Основная работа у меня наладилась немного. В любом случае, я ничего не теряла. Подошла к начальству, попросила поставить меня в дежурство. На что получила предложение:
- Маш, тебе лучше кого-нибудь устроить формально, и получать за него денег полную зарплату, а не совместительство в пятьдесят процентов.
Не долго думая, я побежала к сестре хозяйке, и спросила, нет ли кого-нибудь у неё из знакомых старушек которую можно было бы устроить, но дежурить буду я. Она любезно согласилась и принесла документы своей старой знакомой. Я быстренько оформила её и приступила уже к дежурству.
***
Был, обычный рабочий день. Отработав свою основную работу оператором, тут же не уходя с работы, я приняла вахту сторожем. Проводила весь народ из поликлиники и засидевшихся врачей. Осталась одна…Прошел час, телефон в регистратуре звонит каждые десять минут и все спрашиваю, то расписание доктора, то отложить талончик…на что я коротко и четко отвечала, что тут только сторож звонить завтра с восьми утра. Стало скучно…решила, сделать все отчеты и привести все бумаги в порядок, при этом поставила обогреватель, включила в компьютере музыку спокойную и начала перебирать бумаги. Не заметила я, как время пролетел. Уже четыре часа утра, вот здорово!!! Надо хоть пойти посмотреть замки на месте или нет. Самой было страшно…никого нет, двух этажное здание, плюс один подвал..мало ли, что или кто может залезть. Пошла с кулаками, брать, что-то в оборону, если что, было не чего. Пройдя поликлинику полностью, ничего не обнаружила. Бумаги, были приведены в порядок, и делать было не чего, и по этой причине стало клонить ко сну. Чтобы не уснуть, я решила постоять в холле и поглазеть тупо на дверь. Стояла я так и глазела, посмотрела на право, на лево, и снова на дверь, стоять просто устала, и решила не садиться на пуфик, а опереться на большую деревянную перилу. Стою я так еще минут пятнадцать и решила прикрыть глаза…ну стоя, я точно не засну – подумала я. Заснула. Проснулась от того, что ноги устали, рука на которую опиралась, затекла. К утру, сон постепенно ушел, в шесть утра пришли санитарки, затем медицинский персонал стал приходить. Вахту сторожа я сдала, приняла снова оператора. Спать хотелось ближе к вечеру, как только появилось пару десятков минут пустого времени, положив на руки голову, я заснула. Уснула так, что не слыхала, без конца трындевший телефон в регистратуре. Меня разбудили, доработав до конца рабочего дня, собралась и я пошла домой. Пришла, поела, отрубилась.
Время шло, проходили дни, недели и наступил день новогоднего фуршета. На работу я пришла заранее за полчаса, из дома я прихватила подарки в пакетах и спрятала. К обеду всех активистов, кто был более менее свободен, забрали на вишневую четыре для накрытия стола (в актовом зале, где проходили диспетчерские собрания).
Ну, конечно же, и меня пригласили на помощь в качестве DJ (диджея). Что бы больно то, не заморачиватся я создала плей – лист с новогодней музыкой и включила его. Накрыв стол, нужно было вернуться в поликлинику и забрать подарки. На встречу, мне шли сотрудники и спрашивали, а почему я не иду на фуршет. Ответив, что сейчас подойду, они бодро и весело шагали дальше. Достав пакет с подарками и отдельный пакет с прикидом деда мороза я вернулась к актовому залу, встала перед дверью и слыша как начальство уже начинает поздравлять, нарядила на себя бороду, шапку. Постучав в дверь, меня спросили КТО ТАМ? (причем хором)
- это я, Дед Мороз – открыв дверь и шагнув в кабинет, я увидела, как у всех появилась улыбка, и многие захлопали в ладоши.
- О!! Маша! – хором сказали несколько сотрудников.
Я, не обращая внимания на это, продолжила:
- Это я Дед Мороз, я подарки вам принес – и мне сразу с ходу сунули три бокала с разными спиртными напитками. Шампанским, белым вином и красным.
- А как нам их получить? – спросила Валентина Дмитриевна, начальство в то время стояло в приятном шоке, и наблюдала за происходящим.
- Ну! Как!? Наверное, надо, что б стишок кто-то рассказал, или песенку спел! ШУЧУ – сказала я
- Ну…раз, я задержался – сказала я, и меня перебили
- А внучку то где потерял? – спросила доктор Чекрыгина
- А внучка?!, вот сейчас выберем внучку – сказала я, это первое, что пришло на ум
- Кастинг, мы, конечно, не будем устраивать! – сказал Дед Мороз
- Времени мало, а подарков много! Я беру себе самую деловитую красавицу в помощницы, и мы раздаем подарки! Согласны!? – хватая, по близости старшую медицинскую сестру, Юлю Подлинову, и начинаю раздавать подарки.
Под новогоднюю музыку, раздав подарки и прочитав все пожелания, все были довольны.
- Ну! Вот и ВСЁ! Всем спасибо! – сказала я
Хотела снять шапку и бороду, и расстегнув свою красную куртку, как вспомнила!
- Аааа! Я забыл! Простите, склероз старческий!
- Кого забыл? – спросила Трусова Л.А. и сама тут же ответила
- Себя забыл поздравить!!!
- Да! Нет! не себя!, Оператор у вас тут есть!, Маша Дараева! – сказал Дед Мороз
- Ну! Так как её тут пока нет, вот Вам я передаю, и поздравляю её – передав подарок Трусовой, сказала я
- Хорошо! Передам! – сказала Людмила Алексеевна
Тут, я снимаю с себя шапку и бороду и говорю:
- Ну вот! Я пришла! а вы уже тут отметили я смотрю – улыбаясь, смотрю на все довольные лица.
- Тут Дед Мороз приходил, подарки раздавал, и тебе вот передал и просил поздравить – улыбаясь, подыграв, сказала Людмила Алексеевна
- О! спасибо! – сказала я
- Это тебе спасибо! – сказала Л.А. и наградила меня поцелуем в щеку.
Уходя, с фуршета, все сказали мне спасибо, с довольным новогодним настроением пошли работать дальше.
Убрав, все я тоже пошла в поликлинику, зайдя только в холл, я еще раз десять услыхала спасибо! В регистратуре девчонки рассказывали тем, кто не пошел, как все весело было.
Многие уже в процессе работы, принося карточки, спрашивали, кто все придумал, и кто давал денег на подарки.
Потом меня к себе вызвала Людмила Алексеевна в кабинет к Ножкину, и тут мне стало страшно.
Поднимаясь по лестнице снова в свой адрес услыхала благодарности, и то что я молодец. Поинтересовались двумя важными вопросами, кто придумал? и кто платил за все? Отвечать было не когда, я со страхом дошла до кабинета Ножкина.
И вот…она…дверь. Большая, обитая коричневой кожей, с табличкой заместитель главного врача по КЭР (клинико-экспертной работе). Собравшись с силами, постучав в дверь, я вошла. Увидела как в обычном кабинете любого заведующего, стоял стол буквой «Т» много стульев. Где на одном из них сидела Трусова и пила кофе. По запаху был без сливок.
Здравствуйте! – сказала я, и натянулась автоматическая улыбка.
Здравствуйте Мария Петровна! – сказал Валерий Васильевич.
Наступила тридцати секундная тишина, и я поняла, что начинать придется мне!
- Вы вызывали меня? – улыбка не слезала с лица
- Да! Маш! …, спасибо тебе за новогоднее представление! – сказал Валерий Васильевич, и тут мое сердце сжалось. Ожидая, что сейчас «меня будут бить! И даже ногами» (вспомнила цитату из фильма 12 стульев). Я немного напряглась.
- Ты это сама придумала? Тебе кто-то помогал? – он спросил, и уже стало легче.
- Да, я сама придумала, и не кому не говорила…хотела сюрприз устроить – ответила я
- Нет! конечно, всё здорово вышло, но надо было мне рассказать – сказал он
- Подарки, ты на свои деньги покупала? – продолжил он, не дав мне даже слова вставить
- Ну да! …, там всего ничего …мелочи – сказала я
- Так значит! Иди сюда…на тебе листок и ручку…пиши…- тут он призадумался и начал диктовать.
- Главному врачу, ММУ «Городская поликлиника №16», Коблову В.М, от оператора ЭВМ, Дараевой Марии Петровны….Заявление!.. – продиктовал он, немного подождав, когда я допишу шапку.
- Прошу, уволить меня по собственному желанию! … тут наступила тишина, даже не было слышно, как Людмила Алексеевна дышала. Было такое чувство, что жизнь остановилась….
- Не пугай, ребенка, и меня тоже, доведешь мне её до инфаркта единственного ценного работника – сказала Людмила Алексеевна.
- Ладно!...... ШУЧУ – сказал Валерий Васильевич и продолжил…
- Прошу, дать мне …..и т.д.
Да в момент, когда я писала настоящие фразы Валерия Васильевича, сердце билось очень сильно. Успокоилось только, после того как я вышла из кабинета.
Выйдя с кабинета, закрыв плотно за собой дверь, я на пяток секунд остановилась, набрала воздуха побольше, и пошлепала дальше работать.
Я с Олей уже на (НГ 2009)


дежурство сторожем

5.
Прошло несколько месяцев и программа вроде как начала находить смысл, в своем существовании. Я уже набралась больше опыта, в этом не легком деле. Стала запоминать пациентов. Запомнила кто из них злой, кто добрый, кто понимающий, а кому вообще, бестолку, что либо объяснять. Программа работала еще не стабильно, но программист выслушивал все просьбы операторов, которые приходили лично, и положительно относился к письмам с разных поликлиник. Ввели новое постановление, (после жалоб операторов), что к оператору пациенты не должны ходить за рецептами. К ним должны приходить медицинские сестры. С одной стороны я была рада, но с другой стороны мне очень жалко было медицинских сестер. У меня не было оператора-сменщика, мне мое начальство предложило работать на два часа больше, но при этом доплатить еще ставку. Я согласилась потому, что у меня вроде как кроме меня сомой и родителей не было. Молодой человек уже был, и мы встречались уже как полтора года. Внушительных серьезных отношений, я не чувствовала. Не согласиться на дополнительную денюшку, я просто не могла. В планах у меня было купить для себя ноутбук, и получить водительские права.
Параллельно с рецептами от персонала поступали постоянные просьбы что-то напечатать. На журналы наклейки, корешки, время приема, объявления всяческие т.д. Просьбы стали поступать все чаще и от разных людей. Отказать, конечно же, не могу. Регистратура в последствие пройденных месяцев, уже практически вся выглядела прекрасно. Полки и названия улиц, графики, талоны, названия журналов, участковые журналы и все возможные расписания были в напечатанном виде. Сотрудники заходящие обратили на это внимание, и им тоже захотелось привести все в порядок. Для меня работы прибавилось еще больше. Зайдя с очередной проверкой, Людмила Алексеевна тоже обратила внимания на порядок и даже похвалила регистраторов. Лена Лернер поблагодарила за то, что похвалили, и сказала:
-Людмила Алексеевна если б не Маша, мы бы так и ломали глаза, что мы тут шариковой ручкой написали.
- Спасибо Маша! – сказала Л.А., теперь я тоже хочу, что б у меня все было так же красиво.
- Да, не за что, тут делов то – сказала я
- Зайди ко мне в кабинет, я тебе задания дам - сказала Л.А.
Ну и впоследствии, вся поликлиника была красивая.
Прошел год, программа работала отлично, все наладилось, отчеты только начали сдаваться на сто процентов. Вышли новые приказы, для того, что бы, пациенты не гробили, операторов и не ходили по коридорам туда – сюда. Ошибок и задолжностей не было. Как вдруг! снова написали очередное обновление, и снова программа перестала работать. В бланк рецептурный добавили штрих коды, что бы, не было очередей в аптеках. Снова пациенты очень сильно были не довольны, адекватные пациенты, тихо мирно сдали карты (предварительно спросили когда придти) но другие, те, что не адекватные, снова кричали, ругались, били клюшками в пол и требовали рецепты. Получить рецепты, они получили, но в аптеке им лекарство не выдавали. Очередную жалобу они накатали, не начальнику по поликлинике, а в Городской Комитет Здравоохранения (приходилось потом писать объяснительные по какой причине мы не выписали, сколько и чего мы выписали за определенный период, и получил ли пациент это лекарство). У нас участковый врач и одна медицинская сестра, на три участка. На одном участке, более тысячи пятьсот человек. Участков было шестнадцать, а оператор был вообще один (на всё отделение), поэтому меня старались беречь и стараться, что б я не переживала. Совсем назойливые, дедульки и бабульки, начинали кричать, и даже драться. Один дедуля все же меня ударил, прям кулаком по руке, было больно, но я стерпела. Он громко и отчетливо кричал, и пока он издавал истошные вопли, я подумала. На работе я как-то не планировала инвалидность получить. Мне хотелось на тот момент двинуть обратно, но если я сейчас его ударю, да еще и со злости (т.к. мне все же было больно), то он просто улетит, ударится о стену и рассыплется. Потом его собирать придется и выслушивай еще больше вони. Нет!, а вдруг вообще ударю, он улетит, ударится, и умрет. Блин! да так в тюрьму можно попасть из-за какого-то деда, а мне еще всю жизнь жить. Репутацию портить, нууууу никак нельзя. Выслушав петицию в двадцать минут его крика, я проводила в коридор и сказала:
- все будет ХОРОШО, не переживайте, ПОЧИНИМ!
Я мигом полетела к Трусовой потому что, состояние мое было критическое. С красным лицом залетаю в кабинет Трусовой и начинаю кричать про то, что мне надоело, что бабки замахиваются клюшками, а дедок кулаком заехал (может и нечаянно, но все ровно он сделал это нарочно) заехал он довольно таки не слабо. Говорила, я говорила, и рассказала все, что произошло в кабинете у меня. При этом не понимаю, что это я не так тихо говорю, а кричу. Мне же кажется, что я говорю очень тихо. Оказалось у меня от давления, заложило уши и меня стало драть желчью прям в её кабинете...постепенно темнело в глазах... потом помню, что лежу на стульях у неё. Прям напротив. Трусова стоит и хлопает меня по щекам и кричит Маша !!! очнИИИИись, открой глаза... я еще минуты две, три плохо слыхала, но я догадалась, что мне говорили. Когда более менее отошла и в ногах была слабость...она усадила...обняла и сказала. - Маш!, ну что ты так все близко к сердцу принимаешь?
Попросила карточку осмотра, у Тамары Александровны, что б записать какое лекарство и когда она мне вколола и увиделась...запись врача который брал меня на работу (доверенный врач ).
- Маш, а у тебя давно ВПС ??
- что такое впс?
Она говорит: врожденный порог сердца
Ты когда ко мне шла сердце почувствовала???
- да! оно чуть из груди не вылезло и билось как то странно то тихо ...то резко быстро, и то не чувствуешь ..то прям из груди готово вылететь. В кабинете стало биться с бешенной скоростью.
Отложив карточку на край стола, сказала, что б карточка и я, остались у неё на осмотр. Я поняла, что я сказала, что я не хочу больше работать в поликлинике из-за бабушек и дедушек, и написала увольнительную. Смотря на мое состояние здоровья и психоз, она сказала:
- Маш, иди к себе в кабинет, закройся, посиди, отдохни чай, зеленый попей, сладенький. Я приду, в дверь постучу, ты мне откроешь, и мы поговорим.
Я именно так и сделала, пошла в кабинет, налила чая, но закрываться не стала. Она не пришла. Вызвала меня на следующий день к себе. Я, конечно же, уже остыла, да и она меня успокоила тем, что ко мне больше никто не зайдет в регистратуру кроме медицинских сестер или врачей. В тот же момент когда мне начальница все пообещала, она созвала пяти минутную планерку и объявила всем врачам новое постановление и новые порядки. Успокоившись, я пошла, решила все вопросы по поводу программы и со спокойной душой приступила работать дальше. Я была уверена в словах Людмилы Алексеевны.
К нам в поликлинику постоянно прибывали на практику молоденькие и не молоденькие девчонки медсестра. Они сначала приходили к Главной медицинской сестре Пашковой Светлане Константиновне. (Вишневой 4 – Администрация, где сначала работала я). Я её очень хорошо знала, она тоже частенько ходила со мной на прогулки до третьей дачной (она там не далеко жила). Каждую защиту медицинской степени Светлане Константиновне мне нужно было помочь напечатать огромные списки защищающихся. Помогая ей в этом, просто так. Но она, постоянно приносила мне какие нибудь вкусности.
Когда уже вышло официальное постановление о том, что амбулаторная карта считается медицинским документом и карточку не допускается переправлять домой. Медицинские сестра стали носить их лично, на руки пациентам не давали. Вдруг если пациент приходит с карточкой, то её тут же отбирали и давали только после росписи Людмилы Алексеевны или заведующих, и то под подпись получающего.
Медицинских сестер было не так и много, поэтому я выучила их очень быстро. Однажды приходит Пашкова С.К. и знакомит меня с двумя прикольными девочками. Они только что поступили в медицинский. Пришли проходить практику у нас в поликлинике. Смотря на них, я думала, что им по восемнадцать, а на самом деле они были даже старше меня. Обеих звали Татьянами. Они на тот момент были похожи друг на друга. Одна только была светленькой, а другая темненькой по цвету волос.
- Вот тут у нас идет выписка рецептов – сказала Светлана Константиновна
- А, это вот у нас Маша, старший оператор, если будут вопросы, то обращайтесь к ней – продолжила она.
Не успев ни чего ответить, они стремительно побежали дальше, знакомится с поликлиникой.
Частенько после издания вышеуказанного постановления ко мне стали ходить медсестра с ИЗХ и делать у меня рецепты. Маркина Ольга Александровна старший врач ВОП (Врач общей практики) не совсем понимала в компьютере, да и вообще в данной программе. Она приходила сама, училась как, что делать. Или присылала медицинских сестер.
Инвалидов, которые действительно нуждались в получении социальной услуги, было, по пальцам перечесть. В основном они были все онкологические больные. В Жил. поселке (ИЗХ) было шесть участков, которые делились на три врача. Основная масса населения были студенты. Там располагался студенческий городок. Все три врача, были понимающие, и если я говорила, что у меня что-то сломалось, то они без проблем оставляли карты и на следующий день, их забирали медицинские сестры.
Когда я поближе познакомилась с медицинскими сестрами из студенческого городка, и Татьянами, то решила, что их обязательно нужно будет познакомить друг с другом. Все вроде относились к первому отделению, но они не знакомы друг с другом.
В студенческом городке было две Светы и Оля. Света Каревик, очень добрая и веселая девушка, которая не боялась, наверное, на мой взгляд, тогда вообще ничего и было такое ощущение, что в ней живет неведомая энергия, которая никогда бы, не закончилась.
Оля Жоголева, наверное, самый добрый и нежный, заботливый человек. Она могла успокоить кого угодно, и при этом быть сильной, а иногда она была такой беззащитной, хрупкой, что казалось, вот-вот она заплачет.
Вообще все кто находился в поликлинике, из сотркдников. Все плакали. Плакали потому что работая в обычной поликлинике, где платят гроши и при этом выслушивают столько не оправданной грязи в свой адрес, что плакать нужно было, хотя бы для того что бы снять с себя негатив.
Татьяна Пошовкина (сейчас Равенкова) как и Татьяна Севостьянова, стали для меня практически как сестры. Они очень веселые и забавные, но при этом справедливые, умные, и достойны всех похвал. За то время пока мы общались, они ни разу, не бросили меня в трудные периоды моей жизни.
Время шло и подходил на очередь очередной отпуск, но сажать в место себя. Во-первых, никто не соглашался(как это обычно бывало), а во-вторых, текучка кадров операторов, была на столько сильная, что я не успевала обучать вновь приходящего оператора.
Программа боле менее наладилась. Я пошла, подписывать заявление на отпуск.
Выждав очередь в кабинет к Трусовой, я все же попала на прием.
- Здравствуйте Людмила Алексеевна! – с огромной улыбкой залетела я к ней в кабинет
- Здравствуйте Мария Петровна! – с огромной улыбкой ответила она
- А вы мне подпишите заявление? – спросила я
- Смотря какое! - сказала она и снова улыбнулась
- Нуууууу! У меня как бы по графику отпуск наметился, вот как бы и всё! – сказала я
- Аааааа! ну раз на отпуск ну давай сюда! – и начала его читать
- Вот тут все хорошо! Я даже подпишу сейчас, а у тебя кто-то есть на замену? – спросила она
- нет! - ответила я
- Ммммда! А кто же, у меня, в место тебя, работать будет? – посмотрев на меня, спросила она
- Не знаю! – сказала я, и пожала плечами
- Ну, что! Тогда иди, ищи, кто там за тебя будет, и приходи я тебе подпишу.
Долго я искала, кто будет за меня работать, целых два месяца. Валентина Дмитриевна и Таня Пошовкина (Равенкова) с помощью моих уговоров и уговоров Людмилы Алексеевны любезно согласились, помочь мне с рецептами (собственно тогда, когда я их обучала. С Татьяной, познакомились поближе и уже стали дружить как друзья). Понимая, что Татьяна и Валентина вообще были не причем, но на тот момент, когда не было не одного оператора. Девчонки согласились обучиться азам операторского дела, и неуклюжей медицинской программе. При этом Л.А. разрешила выходить по пол дня и сняли с них участки. Первый месяц я искала, кто за меня будет работать, а вот второй боролась с отделом кадров из-за того, что вместо положенного мне месяца они разрешали только две недели. Объяснив это тем, что когда я уходила в прошлом году, я взяла отпуск полностью, а не положенные мне две недели (при этом, они меня совершенно ни о чем не предупреждали), мол, взяла я две недели в долг. На что я ответила:
- Стоп! Подождите! по закону я могу брать отпуск, после полу года, вот я и взяла.
А теперь когда я хочу пойти в свой законный полноценный отпуск, да еще и задержавшись по графику на два месяца, вы мне говорите, что я вам еще должна!!! Это как???!!! – сказала я
Мы снова стали спорить, женщина из отдела кадров сказала, что тот человек, когда меня принимали на работу (которая, отпускала меня в отпуск, не предупредила, а потом со временем уволилась), Оставив все проблемы новым кадровикам. В итоге мне надоело доказывать, да и они не ушли бы от своего, я сдалась! Хотя по моему характеру и знаку зодиака это было странно. Мы Козероги люди упорные, стоим всегда на своем до последнего, но в этот раз, я так уже устала бороться со всеми, и мне так хотелось в отпуск, что я готова была уже просто пойти на все.
График, по которому нужно было идти в отпуск, просто сбился. Собственно, кому он вообще нужен был?! Если многие уходили в отпуск как могли, и приходили ровно тогда, когда он заканчивался по дням.
Татьяны))

Света, Таня, Марина

Оля, Света, Таня

4.
Конечно же, после отпуска жудко было, выходить. Даже новая должность как бы немного ставила в тупик. Что делать? Как дела? Как уследить? Придя на работу, все шло своим чередом, рецепты выписывались и вносились. ОМС сдавалось. Девчонки устали, пропадать на работе сутками, за гроши. Они сдернули. Оставив меня снова с Леной и кучей старых проблем. Месяца полтора мы привыкали уже и без них. Приняли новых операторов, и снова на мою программу никто не садился. Я уже пускать не хотела. Смысл, пускать тех людей, которые совсем не хотели работать. Лене, я отдала два оператора, они очень сильно привыкли к ОМС и остались там. У меня нагрузка не упала, а в два раза выросла, я попросила у Бориса Федоровича, что б он платил мне надбавку к моей грошовой зарплате. Он сходил в бухгалтерию и ему там объяснили, что это конечно возможно, но нужно будет написать еще два заявления.
В самой подходящий момент (перед сдачей отчета) писатель программы, придумал новое обновление, после которого сломался весь Виндоус (программа сначала зависала, гасла, потом был синий экран смерти на непонятном языке, и к завершению слетала операционная система). Соответственно, как можно было ожидать от бухгалтерии, они забыли, включить в приказ мои заявления (на дополнительную доплату). Меня в свою очередь все выморозило, и я психанула. Вот, тогда-то меня точно взял псих. Слезы, разбросанные рецепты по всему кабинету, ошеломленная Лена от новости той, что все семнадцать тысяч внесенных рецептов улетело в тар-тара-ры (она никакого отношения к моим рецептам уже не имела, но понимала и очень сильно переживала). Даже Маргарита Юрьевна была в шоке. Тут я начинаю писать заявление на увольнение и несу к Борису Федоровичу с красным лицом, мокрыми глазами и трясущемся телом. Знаю, что волноваться мне нельзя, Лена накапала мне двадцать пять капель кровалола и заставила силой выпить. За мной обратно опешенный влетел в кабинет Борис Федорович и спросил:
- Маша!!!! Это ЧТО??!!! – махая в руке моим заявлением
Следом его посетил второй шок. Он увидел, кучу бумаг, раскиданных по всей комнате, Маргарита Юрьевна сидит с пурпурным лицом, как будто она только, что вышла из парилки. Молчащую и уткнувшуюся в одну точку. Лена с кучей тетрадок, где были записаны врачебные приемы. Вид у неё был, как будто наступил конец света. Кулак правой руки был прислонен к губам. И я на своем рабочем месте с пустым стаканом из под кроволола. В кабинете настала трех минутная тишина. Я уже более спокойным голосом сказала:
- Это я вам заявление написала, там все написано.
- Да, то, что это заявление, я вижу! Причины вот только не понимаю такого твоего поведения!
- Да! Вы знаете Борис Федорович! Тут компьютер сгорел – поникшим голосом сказала Маргарита Юрьевна
- Да, не сгорел! А виндовс слетел! – сказала я
- Хорошо!... с виндовсом, что-то случилось! И самое главное, что все данные у нас потерялись и восстановить их будет не реально! – сказала она
- И сколько потеряем? – спросил он
- Около семнадцати тысяч рецептов – мы ответили в один голос.
Наступила еще пару минут молчанья. Борис Федорович, уже пройдя в кабинет сел на стул. Все смотрели, как лицо Бориса Федоровича постепенно краснело. Его седина проявлялась все четче и четче. Он, молча, смотрит на мое заявление и рвет его.
- Нет, Маш, я тебя не отпущу теперь – и нервно улыбнулся
- Ты точно думаешь, что это из-за обновления?
- Да! – сказала я
- Ну, ты не переживай !!! Ты же придумаешь, как все вернуть? – сказал он
- Единственное тут – это на чудо надеяться и все! Что после восстановления, что-то останется.
Все сидели и чуть не плакали. Борис Федорович дает всем команду конец рабочего дня и всем собираться домой и отдыхать, а завтра с новыми силами и боевым духом в восемь быть на рабочих местах.
- А я пока пойду вызывать Романовского! – сказал он
Конечно же, никто домой не пошел, тем более я. У меня глаза были мутными и закрывались оттого, что на меня начало уже давно действовать лекарство.
Моя голова стала тяжелеть, глаза закрываться, сердцебиение успокоилось.
- Смотри !!! сейчас уснет – сказала Маргарита Юрьевна
- Еще бы! Мы с дозой переборщили – сказала Лена
- Маш, ты поспи, а потом домой пойдешь! – сказала она
Я уснула, минут на двадцать. Лена разбудила и сказала, что б я шла домой, она еще не скоро пойдет, да и Гоша придет за ней.
Я собралась и пошла домой. Снова в коматозном состоянии, я пришла домой и просто бухнулась спать. Утром, как обычно собралась на работу. Романовский приехал чуть позже, чем мы его ждали. Он нам все восстановил и сказал, что данные не сохранились. Не успевая уйти я специально попросила, установить новую версию программы. Как только он её восстановил, повторилась та же история. Экран смерти или если перевести на наш русский, Виндовс снова слетел.
Мы, винд конечно же заново вернули, но новую версию программы устанавливать не стали.
Залетел Борис Федорович:
- ну как!? Сделали? – вскрикнул он
- Да!, но только ничего в нем нет! – сказал Романовский
- Как нет? !!!
- Ну, мы его восстановили, а поставив новую версию программы по ЛС (лекарственным средствам) как он тут же сломался. Мы заново весь виндовс устанавливали.
- Вот гады! Мне вчера утверждали, что они не причем! – возмущенно сказал Борис Федорович
- Ладно, пошел я писать на них докладную в министерства здравоохранения.
Нашей поликлиники, конечно же, списали все шестнадцать с лишним тысяч рецептов, и мы заново стали набивать уже вновь поступившие.
Со временем я уже привыкла ко всяческим проблемам, и даже стало нравиться эта суета и постоянная требовательность к себе. Операторы с других отделений стали постепенно приходить обучаться этой программе. Знакомиться со старшим оператором – тобишь со мной. Все сотрудники очень добрые и понимающие люди оказались. Правда трудновато было с детской поликлиникой. С годами все наладилось и мы нашли выход из данного положения.
Прошел ровно год, как я работала в поликлинике. Приятно было приходить на работу и ощущать себя нужным человеком. Ко мне учиться приходило множество операторов, даже с других поликлиник. Объяснив доступно и пошагово, при этом все конспектируя.
Все вроде шло своим чередом. Каждый вечер мы с Леной ходили по алее домой. Не важно, какая была погода. Было принципиально после долгого рабочего дня подышать свежим воздухом. Пообщаться на те, темы, на которые нельзя говорить на работе. На здоровье - это тоже очень хорошо влияло. Ведь такие прогулки были полезны для меня. Только собеседник менялся, и темы были разные, а иногда их вообще не было. Идешь, себе идешь, и просто наслаждаешься воздухом или видом природы. Программа работала, но все так же ужасно, то рецепты вылетят, то обновление не удачное. Программу поставили на федеральный уровень, объявили тендер. Тендер выиграла московское обеспечение и её переделали в корне. С одной стороны-это было хорошо, а с другой пришлось всех заново переучивать и в первую очередь на семинар послали меня. Мне и многим операторам из Саратова и операторов с других районов объяснили и показали, как все нужно делать. Спросили какие у нас будут пожелания для того, что б исправить те не доработки которые были (в предыдущей программе). Как и стоило ожидать программа зависала, съедала рецепты в некуда, и просто была сырой. Начались те же проблемы и заботы, только прибавилось новые. Рецепты теперь должны выписываться в присутствии пациента, а это значит, что нужно было думать, как это все будет происходить. Без сомнения я предполагала, что сто процентов на выписку посадят меня. Так все и произошло. Первопроходцем из всей нашей поликлиники была я. Переведя меня в саму поликлинику, я сразу познакомилась со всей регистратурой. Меня посадили в большую регистратуру (выделили маленький уголок и метр для того что б я могла сидеть). Комнатушка была очень маленькая, а я сидела, прям на проходе. У нас в поликлинике мало кто, что знал. Я по своей должности СТАРШЕГО, должна была всех оповещать. В регистратуре с утра до ночи звенел телефон. После рабочего дня очень сильно хотелось тишины. Очень часто мне звонили со всех отделений и все спрашивали, спрашивали и спрашивали. Мне в свою очередь можно было спросить только у новых программистов. Еще одно рабочее место мы планировали определить в (маленькой) регистратуре, где выписывались больничные листы. Все сотрудники регистратуры напомнили мне муравьев. Они вечно копались в стеллажах дабы раздобыть амбулаторную карточка. В первой регистратуре (большой) было четыре сотрудника, в (маленькой) два. С регистратурой я подружилась мигом. Почему-то меня они просто прессовали. На второй недели работы я все поняла. Им просто было, не удобно ходить и отыскивать карточки (мешалась им на дороге). Но кабинета мне увы, никто давать не собирался. То, что меня посадили хотя бы туда, уже надо было радоваться. В состав регистратуры (большой) на то время входила знаменитая пенсионерка Наталья Степановна. Молодежь, Наташа Урываева, Лена Лернер, Оля Соколова. В регистратуру больничных листов (маленькую) вредная женщина Любовь Васильевна, и очень добрый и контактный человечек Тамара Александровна. О каждом этом человеке у меня сложилось свое впечатление. Вот Наталья Степановна, она добрая женщина, прожившая уже множество времени на этой земле. Выросла, вырастила детей и няньчает внуков. Очень умная, и понимающая женщина. Первое знакомство я не забуду никогда. Меня как обычно звали по сто раз к телефону, и в очередной раз мне позвонили со второго отделения. Трубку взяла Наталья Степановна:
- Шестнадцатая поликлиника, здравствуйте! Кого?!! Оператора Машу??? – спросила она,
тихо положив трубку на стол.
- Маша!, с УРАЛМАША. Сейчас….- уже сказав в полголоса, обиженным голосом.
Я взяла трубку и говорю: - Да!
Все спросили, что хотели. Я тихо-мирно, пошла к себе за стол. Мысли были такие: Маша, с Уралмаша! Блин, такое чувство как будто они мне тут не мешаются. Этот телефон….этот телефон безумолку звенит и звенит. Я успокоилась и просто забыла, что произошло. С годами и временем я её полюбила, и все было прекрасно.
С Наташей Урываевой, Олей Соколовой, Леной Лернер – это замечательные люди, мы общий язык нашли так же быстро, так же лучшие друзья находят, друг друга. Девчонки были настолько компанейскими, и коммуникабельными. Они никогда не смотрели на возраст. С ними было легко. После моего пребывании в регистратуре, и вообще в поликлинике в целом, все их бумажно – оформительные дела привела в порядок. Лена попросила меня, как нибудь придумать, что б я им напечатала цифры для доски расписания приема врачей (она отвечала за них), Надписи на полках, где стояли амбулаторные карты. Объявления для сотрудников и многое другое. Лена считалась старшим медицинским регистратором, и все что решалось, проходило через неё. Я конечно же пошла на встречу к человеку, хотя - это была не моя задача (я тратила можно сказать свое личное время). Все со временем наладилось, вот только беда снова пришла с новым обновлением. Программа работала, но работала странно – долго по времени. На один рецепт приходилось занимать больше пяти минут. Пациенты уже привыкли, что как только я делала рецепт, старалась отпустить всех пациентов в тот же момент. Бабушки и дедушки стали кричать и особо нервные забегали в регистратуру. Махали клюшками, ругались на меня, (матерными словами). Было чувство, будто от меня зависело, когда сформируется рецепт и распечатается. Многие не выдержали и бросали карточки в меня. Один раз дедуля, который стоял еле-еле на ногах, собрал все сили и ударил клюшкой по столу и чуть – чуть не задел меня. Меня, конечно же, привело это в шок, девчонки сразу же прибежали и попросили всех выйти из регистратуры (но даже они иногда были бессильны). После такого у меня, конечно же, слезы на глазах, я тоже начала ругаться (ну не матом конечно же). Соответственно они пошли жаловаться к заместителю главного врача. Наталья Степановна сразу начала звонить Борис Федоровичу, что б тот пришел.
Я ждала, конечно, что придет Борис Федорович и начнет меня ругать, на чем свет стоит. Приходит Куницын Б.Ф. видя, меня зареванную, красную, ругающуюся девочку спрашивает:
- Что случилось?
- Да, тут я программу снова обновила и она, почему-то стал делать рецепт, в три раза дольше, чем обычно.
- А пациентам ты объяснила?
- Конечно! Причем человеческими словами, только они не понимают этого. Вот сейчас дедушка пришел клюшкой по столу хлопнул, чуть меня не задел и побежал жаловаться.
- Ладно, там народа много? – спросил он
- Да! Там таких желающих человек пятьдесят! – сказала Наталья Степановна
- Да они меня сейчас убьют – сказала я, вытирая слезы
В регистратуру заходит зам. главного врача и с ходу звучит вопрос, почему не идет выписка?
Я в это время молчу, и вытираю слезы. Борис Федорович все объяснил, и заместитель главного врача поняла всю ситуацию. Вот только злой дедушка даже не слушал и слушать не хотел, а ругался на меня нецензурной бранью. Весь факт на лицо. Увидев все своими глазами, заместитель Трусова Людмила Алексеевна начала настойчиво выводить дедушку. Уходить он не планировал, до тех пор, пока ему не выпишут. Они попросили всех выйти и входить по одному. Народ, конечно, не послушал даже их. Дедулю вывели и сказали, что б он ждал, но он ждать не хотел. С горем пополам его уговорили выйти. Перевернув все слова, он сказал всем в коридоре, что выписывать ему и всем не будут, так как оператор не хочет выписывать. Время подходило к концу дня, они стремительно рванули Борис Федорович удерживал всю толпу в дверях, Людмила Алексеевна находилась рядом, что б эти неадекватные люди не прибили случайно меня, пока я буду им печатать.
- Ну что?! Давай ты выписывай потихоньку, а мы тут постоим, что б тебя не убили. – сказал Борис Федорович, я там буду, а Вы Людмила Алексеевна тут постоите.
Не теряя не минуты, сразу же начала выписку, но как не крути, быстрее принтера не сделаешь. Половину адекватных пациентов сдали карточки, и пошли домой. На оставшихся двадцать пять пришлось потратить более часа, но при этом рабочий день подошел к концу. За Трусовой, как это и бывало, приезжала машина. Она посмотрела что ситуация нормализовалась, собралась и поехала домой, но сказав что б те карточки которые на подоконнике их к завтрашнему утру необходимо сделать. Борис Федорович спросил меня:
- завтра я буду делать или сегодня?
- сегодня, конечно, а вдруг они завтра, в восемь утра будут стоять, что бы я сделала и снова ругаться и жаловаться пойдут.
- Ну, хорошо, как считаешь нужным – сказал он и пошел домой.
Ушла вся регистратура, пустая стала и вся поликлиника, но телефон время от времени все ровно звенел, и сторож отвечала, что она сторож и ничего не знает.
Я задержалась на час что б сделать эти карточки. Сделав, я пошла домой пешком, как обычно включила плеер и наслаждалась прогулкой. Дома я оказалась к часам десяти. Мама спросила, почему так поздно пришла? и что у меня на работе? Я вкратце рассказала и легла спать.
На следующий день, я раздала все карточки и меня вызвали первый раз в кабинет заместителя главного врача Трусовой Людмиле Алексеевне. Конечно, она меня поругала немного за то, что пациенты приходили жаловаться именно к ней в кабинет. Потом я понимала, что это ЁЁ высказывание добром не кончится, и меня началась внутренняя дрож.
Она отправила меня звонить по всем моим инстанциям и узнавать, почему так все получилось и как это исправить. Я, конечно же, не понимала, почему меня начало трясти и почему у меня лицо стало вишневого цвета, при этом я стала гореть. Девчонки прогоняли меня к Савельевой (доверенному врачу), а я как баран уперлась и говорила, что пока все не выясню ни к кому не пойду. Дрож, усиливалась и усиливалась, потом, я начала чувствовать сильное сердцебиение, головокружение и тошноту. Наконец то я все выяснила. Знала, что иду уже с имеющийся информацией меня все ровно уже сильно трясло. Тряслась не произвольно нижняя челюсть, и было плохо, но я пошла доложить как и что, так как Трусова просила всю информацию принести сразу же. Поднявшись на второй этаж, постучав в её дверь и приоткрыв, видела что там кто-то есть я не стала заходить и решила постоять в коридоре. Чем дольше там находился посетитель, тем хуже мне было. Наконец-то вышли все. Я зашла, с сильной дрожью и красным лицом. Она не спрашивая, что я там разузнала, спрашивает:
- Ты что трясешься?
- Я не знаю…
- Тебе не плохо? Как вообще себя ощущаешь? – спросила еще раз она
- Ну…мне жудко жарко, при этом замерзли ступни и кисти, меня трясет, только не понятно, почему я же горю (конечно же, я не сказала про то, что меня тошнит, и я уже просто слышу в ушах собственное сердце).
Достав тонометр, она начала мерить мне давление. Я, конечно же, поняла, что оно у меня высокое, но не думала, что будет 150 на 115.
Она переспросила:
- А голова у тебя не кружиться? Не тошнит?
- Кружится, и тошнит – ответила я
Она встала, не сказав не слова, и позвала срочно медсестру к себе. Пришла Валентина Дмитриевна.
- Вызывали? – спросила она
- Да! Валь, принеси мне быстренько таблетку Эгилока 10мл. и корвалол! Бегом, Валя бегом.
Пока Валентина бегала за лекарством Людмила Алексеевна спросила:
- Маш, и давно у тебя такое давление?
- Не знаю…- сказала я
- Ты что? кто тебя довел? Или обиделась на то, что я тебя поругала?
- Да, я не обиделась, просто я не виновата же, что программа не работала и то, что они меня вчера чуть не прибили.
- Ну, ты давай успокаивайся….- сказала она, но её прервало появление запыхавшейся Валентины.
- На Маш, ты что это? – спросила Валя
- Да это она обиделась, что, я её за бабушек поругала! Ты меня прости! – сказала она и улыбнулась.
- Не обращай внимания – сказала Валя и начала двигаться к двери, что б выйти.
Людмила Алексеевна, сказала Вале, что она может идти дальше работать, а мне положить таблетку под язык и сосать её, продолжать сидеть и успокаиваться. Пока я сидела и молчала, она что-то писала. Я рассосала таблетку и говорю:
- Таблетка сильно горькая, у меня онемел язык.
- Это нормально! Так и должно быть, ты запей водой, если невтерпеж…а потом возьми корвалола и накапай двадцать капель, добавь водички, выпей и садись – сказала она.
Я села, посидела, понаблюдала какой у неё порядок на столе. Все стоит на своем месте, папки чуть не по алфавиту стоят, только названия были, написаны ручкой и было не очень красиво. Она была занята чем-то важным. К ней частенько заходили сотрудники, один за другим, сдавали какие то отчеты бесконечные. Частенько их отчитывала, похлещи, чем меня. Справедливость, и строгость, мягкость и человечность, доброта и юмор, дипломатичность, красота и грация, упорство и спокойствие, креативность в нахождении решений, она находила подход к каждому свой. Вообще я не думала, что Людмила Алексеевна такая замечательная женщина, она просто богиня. Она рождена быть начальником. Её качества можно продолжать перечислять она умела отделять личную жизнь и работу, в экстренных решениях принимала такие решения, которых я бы не рискнула сделать. Выглядела она лет на тридцать. Все время ходила в туфлях черного цвета на шпильке четырех сантиметров. Костюм всегда строгий, или юбка, но тоже классическая. Стрижка, длинной до плеч, изящное телосложение, любая фотомодель бы позавидовала. Глаза голубые. Стильные очки. Голос, спокойный, уравновешенный, выразительный, но при этом четкий, твердый, но не приносящий страх, а только уверенность в действиях.
Она посмотрела на меня, а потом на часы и говорит:
- Ну что?!!! давай еще разок померим давление?
- Ну, вот уже немного снизилось! – сказала она, посмотрев мне в глаза, и улыбнулась.
- А что там с программой то? Выяснила? - спросила она.
Я рассказала, что я разузнала, и как планирую это все исправлять.
- Хорошо!!! Молодец
- Ну….тогда ты там иди, исправляй, и не забудь принести мне свою амбулаторную карту от Тамары Александровны.
- Зачем? – спросила я, в голове пролетела мысль. Блин…сейчас Тамару Александровну ругать будут, что она меня на работу приняла. Вот я её сейчас подставлю.
- Как зачем?!!! Запишу, что я там тебе делала и все – сказала она
- Хорошо!- сказала я, и надеялась, а может, прокатит. Напишет, что дала и не заметит ничего. Главное вида не подавать, что там, что-то серьезное и тогда точно прокатит.
Все дела, переделав, пошла, отчитаться. Зашла в кабинет первым вопросом был как мое самочувствие? Честно я не ожидала и подумала, что она забыла про карточку и вообще, что произошло. Но нет! она как-то все помнила хоть, и прошел весь день, и было много забот и дел. Я сказала, что забыла (уж очень не хотелось подставлять Тамару Александровну), спустилась, и к счастью Тамары Александровны уже не было. Я снова поднялась и доложила, что Тамары Александровны нет. Доложив потом, что программа теперь работает хорошо и вообще все хорошо.
- Ладно, хорошо, тогда напомни мне завтра, пожалуйста, что б я взяла карту. Да! и забери лекарство, отнеси в процедурный кабинет пожалуйста.
На следующий день, она, конечно же, не вспомнила, да и я не стала напоминать, так лучше будет для всех, подумала я, и продолжала работать дальше.