3.
Время по не многу проходило, отчет я сдала с горем пополам. С расчеткой Борис Федорович разобрался, моя зарплата, наконец-то доросла до той несчастной тысячи двести рублей. Я уже очень сильно сдружилась с Леной, и мне совершенно было плевать, сколько мне уже платят. Нам никто с ней не нужен был. Она справлялась с ОМС, я уже начала привыкать к тому, что программу постоянно глючило, и отчеты сдавались уже через раз. Лена учила меня своей программе, я её своей. Так на всякий случай, мало ли, что бывает. Да и время уже близилось к первому в моей жизни официальному отпуску. Тут мой писатель – программист, действующей программы «Пернисофицированной выписки лекарственных средств» так называлась она (по одному названию можно сказать, что программа бредовая). Короче он решил её немного изменить. Конечно же, это снова повлияло на отчетность. Начинались новые проблемы, но даже с ними, я стала спокойно справляться. Население прибавилось, и повысился уровень посещаемости. Все хотели лекарств, а врачи хотели ОМС. В стране поликлиники потихоньку переходили на ОМС, Лена стала не успевать и нагрузка значительно выросла. Я ей помогала, но от меня в её программе толку мало было. Нам поставили в соседний кабинет еще один компьютер. Приняли еще одного оператора. Вика, её звали Вика. Как только привели эту девочку, и она показала все способности, я сразу увидела, что этот человек, у нас долго не задержится. Я никогда не понимала, почему на мою программу никто не хотел садиться работать, но потом со временем все прояснилось. ОМС – это такая легкая программа, где надо набивать цифры, цифры, и снова цифры. Редкий случай, когда это программа ломалась. Её написал наш местный программист Романовский Анатолий Львович. Мужчина, лет тридцати восьми, не высокий, уже немного даже поседевший. Все время ходил в свитере серого цвета, под ним была рубашка. Штаны коричневого цвета, материал вельвет. Только на последний год моей работы он в джинсах приходил и то очень редко (сказал, как будет плохо без меня этой поликлинике) или приходил из-за того, что соскучился. Я делала вид, что тоже скучала. Когда компьютер серьезно был поврежден, я вызывала его. Хмм! А еще, он был похож на знак вопрос, и у него была куртка на все случаи жизни в любой сезон. Как сейчас помню, мы с начала друг друга ненавидели, но с годами привыкли и поняли, что мы отлично сработались. Понимали друг друга с полуслова. Моя программа, ну что?… её писал какой-то старикан так шестидесяти восьми лет отроду, который пользовался MS-DOS (вся программа умещалась на маленькую дискету 3.5 дюймов). Писал он, её скорей всего сто процентов не для пользователя, а для того, что б денюшку получить (галочку поставить). Соответственно, кто ж сядет за мою программу??!!!
Статистика поднялась. Валентине Дмитриевне предложили быть участковой медицинской сестрой. Она пришла с нами посоветоваться. Для неё это решение было выгодно. По зарплате и графику работы, но она не хотела бросать нас и статистику. Мы посоветовали ей не упускать шанс и ловить момент. Она собственно могла заниматься и статистикой и медсестрой. Сделав правильное решение, перевелась к своему участковому доктору. Конечно, её не хватало очень. Да и статистика пала на наши плечи. Посоветовавшись, друг с другом, мы с Леной придумали стратегию, как мы будем разбирать статистические талоны. Решили, что раз у нас ОМС операторов стало больше, главным назначить Лену. Подошли с этим вопросом к Борису Федоровичу, он охотно согласился. Сделали мы это не так просто. Оператор Вика очень не хотела работать, но хотела получать деньги. По моему горькому опыту ясно было, что, так как она работала, она должна вообще была доплачивать поликлинике. Лена стала как бы её руководителем, она стала гонять Вику, что б та, так просто не сидела.
Прошло еще немного времени, Вика уволилась, сказав, что ей такая работа не нужна. Нервная и не оплачиваемая. На место её приняли Наташу.
Наташу мы обучили и Лениной программе и моей. Девчонка оказалась способная и самое главное, мы оказались и соседями и бывшими однокурсниками из училища. С Наташей мы до сих пор дружим. Я часто ходила домой к ней или в гости, или отдохнуть и поговорить по душам, или в баню. У неё была чудесная баня. После года работы она забеременела и ушла в декрет. У меня был на носу отпуск, а нагрузка росла и росла. Приняли Марину, шустрая девка, у неё уже был муж и дочь. Она проработала, так же как и Наталья. Вместе ушли работать потом в МЭТРО. В тот же период когда принимали Марину, приняли нового медицинского статиста. Женщина, строгая, любила мной командовать (хотя никакого отношения ко мне, сначала, не имела). Она пришла на эту работу по знакомству. Приходила и уходила. Во время рабочего дня (по середине) могла заснуть за столом, а в руках так же продолжала держать бумаги. Смотрела на людей исподлобья, хотя на носу были худенькие, стеклянные очки. Звали её Маргарита Юрьевна. У неё и у Лены был день рожденья в один день, а люди совершенно разные. Пройдя с ней четыре года. Я все же привыкла к ней, и она привыкла ко мне. Вообще она пришла в поликлинику доработать до пенсии. Маргарита Юрьевна доросла до начальника по статистики. От неё вешался весь наш персонал. Каждый человек, по-своему хорош, и по-своему не приятен одновременно, но мы, как и любой человек привыкаем и даже начинаем любить его даже за его негативные стороны.

Первый отпуск.
Первый отпуск у меня начался, с первого автобуса который перенес меня в деревню к бабушке. Не успела я сесть на утренний шести часовой автобус, как мне уже пришла смс от Лены по поводу программы. Пока я была в зоне г. Саратова, я звонила и напоминала, что, да как. Моя деревня хоть и находилась в Саратовской области, мне все ровно приходилось брать трубку и заново все объяснять. Бабуля выдержала ровно две недели. Потом сказала:
- Никакого покоя тебе с этим телефоном нет.
Не брать телефон я не могла, так как если, что-то случилось бы с самой программой, то все данные полетели бы к коту под хвост. В отпуске первый раз познакомилась с бабулиной соседкой т. Гулей. Сначала её самой не было, и мы ходили ночевать к соседке домой, так как нужно было смотреть за домом. Сама т. Гуля из Саратова, а дядя Зариф (её муж) был с Энгельса. Они по национальности были татары, но как говорил дядя Зариф:
- бог один!, только у вас он бог, а у нас Аллах.
У них замечательный сын Рамиль, и старшая дочь Эльмира. т.Гуля была в Саратове в больнице. У неё уже давно сахарный диабет. Когда она приехала, и бабуля все ровно ходила к ней (помогать, и время коротать). Своей скотины кроме кур у бабули уже не было. Моей бабули было восьмой десяток (Бегала она будь здоров, я иногда с тележкой за ней не успевала). Тетя Гуля, жила совсем рядом, через дорогу. Бабушкин дом не обязательно охранять, во-первых, там постоянно были дядя Костя и дядя Ваня, а во-вторых, все было видно как на ладони. Тетя Гуля, женщина, на вид лет тридцати пяти, хотя ей было совсем не тридцать пять. Моего роста, веселая, общительная, все время то огородом занималась, то на кухни летней или дома что-то готовила. Первое время я только с бабулей приходила к ней в гости. Вместо бабули, стала помогать. Может т.Гуля и не любила, закручивать банки с помидором и огурцами, но почему-то, сколько я не приезжала было чувство, что она все время только их и закручивает. Варит лечо, и снова закручивает банки. Она мне напоминала пчелку, которая утром переделывает все дела, а вечером отдыхает перед сериалами. Бабуля тоже очень любила сериалы. С каждым годом мы с теть Гулей сильнее привязывались друг к другу. Дядя Зариф, и Эльмира с Рамилькой стали нам родными. Со временем я тете Гули могла рассказать многое, и даже то почему я считаю, что мы с мамой не разговариваем, так как с ней. А потом я шла домой.
В передней (комната в доме), бабуля могла смотреть фильм, а потом задремать сидя. У неё руки, такие мягкие, нежные, и немного уже дряблые, сцепленные в замок. Большие пальцы машинально крутились по кругу, друг по другу. Потом она просыпалась от случайно громкого звука рекламы и говорила:
- Пойду, поставлю чайник.
Чай в нашей семье особое блюдо. С бабулиного стола никогда не убирался чайник, наполненный кипяченой, горячей водой. Всегда была заварка заварена в белом чайничке. Оранжево - белая сахарница в большой горошек, всегда наполнена. В пиалке, находились карамельки «бубенчики» и много других, но бубенчика она очень любила. Всегда были печенки. В дом часто приходили гости. Двери в нём никогда не закрывались не от кого (все друг друга знали). Когда я приезжала на каникулы, или отпуск, или на пару дней в гости по пути. Всегда просыпаешься от запаха любимых жареных пирожков с картошкой, или с луком зеленым и яйцом. От блинов огромных (дрожжевых), не таких как делают в Саратове (любимых….сделанных раками бабушки).
Выходишь на маленькую, но уютную кухню… и видишь. как бабуля стоит к тебе спиной и снимает очередную порцию пирожков. Не успев издать звук, она говорит:
- Доброе утро, как спалось?
- Отлично, тихо так здесь, хорошо! – отвечаешь хриплым не проснувшимся голосом. Потягиваешься как ленивый кот после сна, подходишь и целуешь её в щечку.
Она стоит со слепленным пирожком, руки её в муке, она улыбается.
- Беги в баню, она уже истоплена, и не долго, а то пирожки стынут, завтракать нужно.
Бежишь через весь двор, быстренько делаешь все утрешние дела, и сломя голову летишь завтракать.
Пока все это время делала свои дела, бабуля уже все приготовила на столе. Даже практически убралась на кухне. Садясь за стол, видишь, что бабуля уже поставила горячие пирожки, банку трех литровую молока (утрешнего), варенье и сметану. Просишь её, что б она позавтракала с тобой. Она немного поест, как будто пробу сняла, и наблюдает, как её пирожки с летом залетают в обе моих щеки, что, аж, уши ходуном ходят от удовольствия.
Если честно, приезжала к бабуле я, и она удивлялась, как это меня ноги носят или, ветер, почему еще не сдул. Уезжала я, от туда, прям пышка – пышкой. Ну, а как не быть пышкой?! Бабуля кормит, к т. Гуле, придешь, тоже кормит, а еще у нас там же родни немерено, пока всех нужно обойти и все кормят.
Отпуск подходит к концу, и тянешь его до самого последнего дня. Уезжаешь, оттуда со слезами. Бабушка говорит:
- Ну, какой это отпуск?! То днем, то ночью звонили, еще раз приедешь в отпуск с телефоном, НЕ ПУЩУ. Улыбнулась, поцеловала, проводила как обычно до моста. Вот через четыре часа я в Саратове. Город, шум, много машин, трамваи, столько оживления вокруг, что разрывает голову на части. Огромная спортивная сумка, не преподъемная, набитая гостинцами от бабушки. Едешь домой, а на глазах слезы, и так может продолжаться в течение недели. Я решила приехать за два дня до работы. После визита домой, оставив все сумки. Помчалась на работу, что б узнать как дела с отчетами, остальными новостями.
Заходя в кабинет, ничего особо нового не наблюдаешь, все те же кучки с рецептами, распечатки ошибок, половину которых уже исправлены. Пришла в обед, все собрались за одним столом и что-то выясняли.
- Видимо во время – сказала я, и пожелала приятного аппетита.
Достав из пакета бабушкины пирожки и положив их на стол, я угостила сотрудников. Все дружно сказали спасибо, и что бы спасибо передала бабуле.
- это! Вам пирожки бабуля передала для того, что б вы в следующий отпуск не названивали мне и днем и ночью, по поводу работы
Села с ними тоже чай попить, узнать чего у нас нового, и рассказать, как я отдохнула.
Новостей было просто очень, много, и по поводу программы и по поводу программы ОМС и по персоналу. Самая главная новость, то, что пока меня не было, они проголосовали, что я буду старшим оператором по поликлинике.
- Как же мне отвечать за всех??? Я, даже не знаю, что твориться тут, а на ИЗХ (институт сельского хозяйства), там свое отделение было, или в детской поликлинике я вообще не представляю. «Международной» (это еще одно отделение) - вообще в глаза не видела! Вы что!! НЕТ!!!
- Ты вон, у нас отдохнувшая, с новыми силами! Справишься! – сказала Лена, и все улыбнулись.
- Да, еще и вон откормленная бабушкиными пирожками - добавила Маргарита Юрьевна
- Ну…ладно, только начальник из меня плохой – сказала я, и улыбнулась.