-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Один день в стихах
Курган, КНИИЭКОТ, ноябрь 1983 года
--- --- --- ---
Я лежу, третий день в аппарате,
С этой тяжестью сто килограмм,
Шум стоит в нашей третьей палате,
Словно молот мне бьет по мозгам.
Вот в палату пришла сестра Оля,
Чтобы пульс у меня посчитать,
А за ней Натали, чтобы крови,
Натощак у меня с пальца взять.
Маргарита в палату влетает,
Говорит – в ЛФКа всем пора,
И свидание мне назначает:
"Завтра встретимся в десять утра".
Все ушли, думал я подремаю,
Думал, сделает Света укол,
Но напрасно о сне я мечтаю:
Доктор Мальцев в палату пришел.
Он достал два ключа из халата,
И давай аппарат мне крутить,
И поет как два бывших солдата,
Вышли ветер однажды ловить.
Мне б уснуть, отключиться от боли,
И колено согнуть бы сейчас,
Я остатки ищу силы воли -
Ох, скорей бы уже тихий час!
…Тихий час пролетел словно ветер,
Доктора все уходят домой.
Скоро ужин, за ним длинный вечер,
А потом долгожданный отбой.
Вот и ночь! Но уснуть не придется,
Хоть и сделала Таня укол:
Серый в полночь опять обосрется,
Включат свет и сорвут промедол.
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Курган - Февраль 1981 года
Дело было в подростковом отделении
В ноябре 1980 года на второй этап лечения приехал Вреж Гвидонович. Почти все в подростковом отделении знали, что живет он в городе, который расположен между Ереваном и Тбилиси, что маму его зовут Донара и у него есть дядя в Америке, который присылает сигареты с черным фильтром.
Для пятнадцати летнего подростка Вреж обладал немалым жизненным опытом, мог курить две сигареты сразу, выпуская кольца дыма между ними, и был ярым антисемитом, хотя от всех скрывал, что его маму зовут Дора, отца Гедион, а дядя из Америки лишь плод фантазии. Впрочем сигареты с черным фильтром у Врежа были - он сам красил фильтр черным фломастером. Вреж ездил на коляске и учился ходить по кровати, к которой были прикреплены две рамы, за которые он держался.
В тот февральский день, о котором я хочу рассказать, Рудольф принес книгу, которую ему дали почитать всего на два часа во время тихого часа. Рудольфа в отделении все звали - Рудик. Высокого роста парень, с ослепительной улыбкой и широкой душой, получил прозвище – большой и добрый. Он пел задушевные песни под гитару, и показывал инструкторам ЛФК что может, поставив на лоб стакан наполненный до краев водой, встать с кровати ни капли не пролив.
Был пасмурный зимний день, за окном шел снег и дул морозный ветер. Вреж готовился к своему дню рождения, громко рассуждая сам с собой, кого он пригласит праздновать шестнадцатилетние.
- Послушай Вреж – сказал, не выдержав Рудик – если ты не замолчишь, то весь тихий час будешь висеть на раме.
- Ты этого не сделаешь! Я тебя не приглашу на день рождения!- ответил Вреж.
- Последний раз предупреждаю, замолчи, дай дочитать книгу!
- Ты этого не сделаешь! Не сделаешь! Не сделаешь! – кричал Вреж размахивая руками и подбрасывая вверх крышку от термоса.
Рудик отложил книгу. Он встал, на секунду задумался, брать ли костыли, но потом решил идти, держась за кровать Игоря.
Все в палате знали, что Рудика было очень тяжело разозлить и сейчас понимали, что лучше не вмешиваться.
Аааа – закричал Вреж, взлетая на руках Рудика почти под потолок.
- Так – приговаривал Рудик – руки сюда, правая нога на эту раму, левая на эту, или наоборот? Нет лежать и видеть, кто заходит в палату для тебя много чести. Значит наоборот! Он опять поднял Врежа в воздух и через несколько секунд, Вреж как мешок повис между рамами...
До конца тихого часа оставалось чуть больше часа.
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
20 мая 1981 года - Курган
Юра Мовчан любил девушек. Он любил девушек, но они не отвечали ему взаимностью. Одни девушки считали его еще маленьким, чтобы влюбляться (хотя он учился в восьмом классе) другие были уверены, что он маменькин сынок, и не хотели с ним общаться, потому что его мама работала в соседнем отделении массовиком затейником.
Несколько раз она вместе с Мармирой (Маргаритой Мироновной) пыталась организовать всекнииэкотовский шахматный или шашечный турнир, но все ограничивалось ее желанием, потому что в лучшем случае Мармире удавалось организовать мероприятие типа КВН когда все палаты собирались в столовой и устраивали конкурсы, где судьями были девушки из 8-й палаты.
Юра Мовчан любил девушек и писал им записки со стихами, в которых были признания в любви, и просьба о встрече около кабинета Илизарова, чтобы вместе пройтись по длинному коридору до буфета, съесть сладкую булочку с соком, и затем спрятавшись подальше от посторонних глаз обниматься и целоваться.
Юра часто видел, как прогуливаются по этому коридору пары из взрослого отделения, и завидовал им.
Про коридор ставший местом, где назначали свидания, писала в журнале Красный Крест корреспондент Васина и Юра знал о нем еще за год до лечения. Он помнил с каким восторгом она рассказывала, что в этой необычной больнице дети играют в футбол, а взрослые влюбляются, встречаются и иногда танцуют.
Юра явно представлял себе эти встречи и ждал ответ на свои записки. Но девушки ему не отвечали. Непонятно как они находили в библиотеке стихи, которые Юра выдавал за свои и когда все шли в столовую называли его непонятным словом, значения которого он не знал, а спросить у мамы стеснялся. Он был уверен, что слово плагиатист ругательство, к тому же оно было очень похоже на слово, которое он недавно услышал от мамы. Впрочем, мама его за эти шалости не ругала. Она хорошо знала (не зря училась в пединституте) что практически все мальчики в его возрасте этим занимались и если кто-то говорил, что не делает этого бессовестно врал.
Первое время Юра стеснялся того, что не мог сдерживать своих эмоций. Чувствуя очередную эрекцию, он шел в туалет, и там рисуя в мечтах образы девушек, уведенные в эротических журналах, выплескивал из себя всю юношескую энергию. Однажды он забыл закрыть двери, и всем обо всем стало известно. Несколько дней все только и говорили про Юру, но постепенно его жизнь вошла в привычную колею.
Однажды в солнечное осеннее утро, в палату пришла санитарка Роза. Так уж было заведено в КНИИЭКОТе, что девушки, которые учились на медсестер, начинали свою трудовую жизнь с ведра и тряпки. Когда Роза мыла пол, ее халат поднимался вверх и из-под него были видны легкие, почти прозрачные трусики – подарок иностранцев.
Роза часто так делала, а потом с улыбкой смотрела на краснеющих подростков, у которых в районе ширинки неожиданно появлялся холмик.
Юра смотрел на ее трусики, и его воображение дорисовывало то, что он не мог увидеть. Не владея собой, он спустил до колен пижамные брюки, приподнял майку и, не обращая ни на кого в палате внимания начал онанировать.
Его оргазм прервал крик Розы и хрипловатый голос медсестры "Ты, что это делаешь? Пиши объяснительную. Завтра пойдешь на пятиминутку".
Только сейчас Юра увидел, что лежит обнаженный и рядом с его кроватью стоит медсестра Нина, но это было еще пол беды, на него улыбаясь, смотрела Роза, девушка которой он больше всех стеснялся и даже попросил, чтобы она отвернулась, когда он перед операцией пересаживался с кровати на каталку.
Объяснительные записки Юра никогда не писал и не знал как это делать. Он долго держал во рту ручку, думая с чего начать, а потом написал:
Доктору Илизарову от Юры Мовчана
Я по своей неопытности, очарованный Розовой попой, которую увидел несмотря на ее трусики, занимался онанизмом в присутствии санитарки. Обещаю, что этого больше не повторится.
На пятиминутку Юру никто не позвал, но медсестры от души смеялись, читая его творение, да и девушки стали смотреть на него по другому, хотя по-прежнему никто на его записки не отвечал и на свидания не приходил.
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Декабрь 1986 года - Харьков
Однажды вечером, когда Коля с Гориком пили чай, и составляли баланс к очередному упражнению по бухучету, в комнату вбежал Сергей Цуруль и закричал:
"Горик иди в учительскую, тебя Катастрофа завет" и просила побыстрее – добавил он.
Читать далее...
