Если солнце здесь вычесть из неба
И сложить красоту и разруху,
Зябких уток кормить черствым хлебом,
Стиль высокий и просто "житуху"
Перемножить ли здесь, разделить ли,
Если ветер помножить на слякоть,
То, пожалуй, получится Питер,
Где так просто - смеяться и плакать.

(с) Андрей Пшенко

 

Еще одно стихотворение того же автора  http://www.liveinternet.ru/users/manza_nilla/post88391147 

 

И все равно мы дети. Нам так страшно
На елку опоздать из-за метели,
Из-за трамвая, или гололеда,
На этот праздник детский опоздать.
  Мы женимся, разводимся, простите,
  Но все равно мы дети - мы на елку.
  И мы летим за праздничной добавкой   
  Добавьте нам хоть Старый Новый год!

Он старый, старый, он совсем уже не новый,
На нем уже пылали эти свечи,
На них уже сверкали эти слезы,
Однажды утром эти гости разошлись.
  Но мы летим опять на это пламя,
  Но втайне мы надеемся на чувство.
  На эту самую желанную добавку,
  Добавьте нам хоть Старый Новый год!

Он старый, старый, он совсем уже не новый,
На нем уже звенели эти струны,
И этот снег, и этот воск, и эти чувства.
Однажды утром этот  воск окаменел.
  Но все равно мы дети, мы на елку.
  И мы летим за этой призрачной добавкой,
  За невозвратным и неповторимым,
  Добавьте нам хоть Старый Новый год!

Он старый, старый, он совсем уже не новый,
На нем уже слыхали эти песни.
На нем уже пылали эти клятвы
Однажды утром - только пепел золотой
  Но мы готовы умереть за этот пепел,
  За это праздник нашей нежности и грусти
  И мы летим за этой призрачной добавкой,
  Добавьте нам хоть Старый Новый год...

  И все равно мы дети - мы на елку,
   И мы летим за этой призрачной добавкой,
  За невозвратным и неповторимым,
   Добавьте нам хоть Старый Новый год.  

Покуда Пегас мой в стойле
И на устах печать,
Ваша любовь не стоит
Того, чтоб ее замечать.
Ваша любовь – обуза,
Плот на моей мели,
Покуда в отлучке Муза
И Лира моя в пыли.

Я верен своей привычке
Орфеем спускаться в Ад,
А вы подносите спички
К окуркам моих утрат,
А вы взрываете полночь
Избытком душевных сил,
Пока я пытаюсь вспомнить
О том, что давно забыл.

Покуда я пленник будней
И шьюсь среди голытьбы,
Ваша любовь не будет
Частью моей судьбы.
Я не то чтобы стоик –
Мне стоит только начать…
Но ваша любовь не стоит
Того, чтоб ее замечать.

Пока на Парнасе свалка,
Все тщетно – пиши-не пиши…
Мне нужна, скорее, весталка,
А не жрица моей души.
По пятницам я – затворник
В разладе с собой самим.
Вы приходите во вторник,
Во вторник поговорим…

Недолог век моих ботинок,
Они, как суслики в степи,
Ведут неравный поединок
Со всеми видами стихий.

Их мочит ливень, ветер сушит,
Земля стирает в порошок,
И если коршун не задушит,
То это будет хорошо.

Идут по жизни друг за другом,
Пока не сдохнут на корню,
Я воздаю им по заслугам
И хороню. 

Зима наступает тогда, когда Бог убирается дома.
Снег – это снег для нас, а для Бога, вполне возможно,
просто пыль, что накопилась за время с весны по осень.
Тогда он был очень занят и до уборки руки
не доходили. Или не оставалось сил. Но
когда в этом пыльном хаосе стало уж невозможным любое творчество,
берется Творец за веник… И внизу наступает зима…
И на нас выпадает снег… Но снег – это снег для нас,
а для Бога, вполне возможно, просто пыль, что накопилась
за время с весны по осень…

В час, когда над страной угроза
Того, что в ней скоро наступит "рай",
  Я выбираю Деда Мороза.
И ты давай, че! Дед Мороза выбирай!

Они, дедморозы, бывают разные.
Не только что синие там или красные.
Зеленые, коричневые - вообще любые.
Черные бывают, бывают голубые.
Бывает нестандарт, бывает классика.
Бывает, одного у Дедмороза нету глазика.
Бывает, надавишь на него, а он вздыхает
Так, что Красная Шапочка отдыхает...

Читать далее

 

***
...и холодно и хочется халвы 
и девушку в малиновом берете 
и в темноте бредут к тебе волхвы - 
Ремантадин, Феназепам и третий 

и в городе гуляют братья Грипп 
и прочее подобное иродство 
творится и зелёная горит
во лбу звезда вьетнамская и жжётся...

***

во мне однажды кончится завод
и мой матрас меня переживёт

 и я уйду.  и шторы на окне
 прощаясь, из окна помашут мне

 стакану, умывальнику, игле
пускай легко живётся на земле

 обидно только - всякая фигня
гораздо долговечнее меня

 

 

 

Похоже, пора доставать с антресолей
Осеннюю куртку и питерский зонт
Проходит пора наших летних застолий
Шашлык и вино, и от жизни дисконт

Прогулки во дворике с рыжей собакой,
Сырые носки и неспешный рассвет
Киваю соседям, бе-бе, охи-ахи
Среди черно-желтых осенних примет

Мне плешь холодит невский северный ветер
И башню сшибает мне лондонский смог
Нева и Фонтанка за это в ответе

Взгрустнуть - это нужно
И осень - предлог

                                                Андрей Пшенко

 

Ещё одно усилье -  и рекорд,
И совершится новое открытье,
И прозвучит неведомый аккорд,
Которым  вы полмира покорите.,.
И строчка, неподвластная векам,
Расправит на листе бумаги крылья...

Всё просто. Только этого усилья
Как раз и не хватает часто нам.

Юрий Воронов

Красиво? Конечно, красиво.
Согласен? Конечно, согласен,
Что у Самсона есть сила,
Что бронзовый лев - не опасен,

Что вкусно тянуть газировку
Под боком у милой Венеры, -
Какая у дамы головка,
А ножка - какого размера!

…Однажды я спал в этом парке.
Забились под землю фонтаны,
Лежали в пыли контрамарки,
Сидели пустые диваны.

И голые спины в простуде
Покрылись росою у статуй.
И были богини как люди,
И было им - холодновато…

И, добрый, какой-то богатый,
Я гладил их зябкие ноги,
Как будто они - ребята,
Сбившиеся с дороги.

Ты красоту не скроешь темнотой
И ею же изъяны не исправишь,
Но середина будет золотой
Под золотом твоих вечерних клавиш.

И, чтобы мы не стали серебром
На фотоплёнках и на кинолентах,
Реальность от руки обводит нас пером,
Запутавшись в подручных инструментах.

Мне ни слова, ни взгляды не нужны -
Доверившись дыханию и ритму,
Я слышу, как за цепи тишины
Цепляются коралловые рифмы.

И мотыльками струнно на весу
Все ноты в полутёмном помещеньи
Слетаются на свет, что я в себе несу,
Как светлое твоё порабощенье.

Ты - новая земля, рождённая вовне,
В которую не мне атлантом упираться.
А я? Я - капитан, влекомый к целине
Сетями неизведанного рабства.

Ночь упадёт магнитом на компас
И, временно нарушив свой обычай,
Не на стекле увековечит нас,
А в вечность унесёт свою добычу.

Ведь замыслы судьбы опередив,
Мы стали золоты и серединны.
И ангел с потолка отводит объектив,
Чтоб сделать миг простым и объективным.

Мой верный талисман, искомое звено,
В тебе заключено второе расстоянье.
А я? Я - капитан, швыряющий на дно
Окалину былого состоянья.

Завяли паруса, истлели корабли,
Осели на мели никчёмные богатства.
А я? Я - капитан дрейфующей земли,
Толкаемый стихией на пиратство.

Я не вернусь. И на землю
успокоенье ночное
спустится в теплую темень
под одинокой луною.

Ветер в покинутом доме,
где не оставлю и тени,
станет искать мою душу
и окликать в запустенье.

Будет ли кто меня помнить,
я никогда не узнаю,
да и найдется ли кто-то,
кто загрустит, вспоминая.

Но будут цветы и звезды,
и радости, и страданья,
и где-то в тени деревьев
нечаянные свиданья.

И старое пианино
в ночи зазвучит порою,
но я уже темных окон
задумчиво не открою.

(Перевод с испанского А. Гелескула)

Забавные истории -
Источники сюжетов.
Гостиница Астория -
Не место для поэтов.
Но так размерен шаг судьбы,
Но истекает срок,
Но тут не встанешь на дыбы -
И щёлкает курок.

И дерзкие, и пьяные,
Роняют пистолеты
И в снег, шатаясь, падают
Российские поэты.
Последней вспышкой творчества -
Расплывшаяся цель.
Когда же с миром кончится
Неравная дуэль?

Тут век двадцатый ни при чем,
Ведь рвётся там, где тонко.
Шагают в ряд, к плечу плечо
Дантесовы потомки.
Мы их мгновенно узнаём
По лицам, по глазам,
Но всё же на огонь идем -
Навстречу к небесам.

Надежней пули наповал
Разить умеет слово.
Кто только нас не убивал,
От нервного до злого.
Нам жизнь за все предъявит счет,
За святость и грехи.
Зато взамен - чего ж ещё?
Аккорды да стихи.

(с) Лилия Хайлис

Вы, мой свет, неотразимы
Потому-то, ангел мой,
Против воли Вы любимы
Всеми, в том числе и мной.

В Вашей воле, дорогая,
Никого не полюбить,
Но любить Вас больше рая -
Вы не в силах запретить.

И пускай неумолимы
Вы, но с Вашей красотой
Вы пребудете любимы
Всеми, в том числе и мной.

(с) Хуан де Мена (1411-1456)

Несколько старинных испанских эпиграмм в переводе В. Васильева:

***
На Эстеллу статную взирая,
Слишком молчаливую сначала,
Я подумал: "Если бы такая
Женщина хоть что-нибудь сказала!"
Но когда она заговорил,
Статная красавица Эстелла,
Я подумал: "Хорошо бы было,
Если бы Эстелла онемела".

***
Вчера - с нами крестная сила! -
Варелу змея укусила.
Но все говорят, то Варела
Здоров. А змея околела.

***
У нас достойная семья:
Отец мой лечит люд окрестный,
Мой старший брат - священник местный,
И, наконец, могильщик - я.
Кто занемог, - чтоб не усоп, -
Папашу кличут в одночасье,
За ним мой брат выходит в рясе,
А там и я тащу свой гроб.

Любите живопись, поэты,
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.
Ты помнить, как из тьмы былого,
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас?
Ее глаза, как два тумана,
Полуулыбка, полуплач.
Ее глаза - как два обмана,
Покрытых мглою неудач.
Соединенье двух загадок,
Полувосторг, полуиспуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищенье смертных мук.
Когда потемки наступают
И приближается гроза,
Со дна души моей мерцают
Ее прекрасные глаза.
(Н.Заболоцкий)

Рокотов Ф.С. Портрет А.П. Струйской

Вдогонку к предыдущему посту, раз уж пошла такая букинистическая тема :-)

Когда мне хочется забыть о главном,
Когда мне хочется в себе уединиться,
Я не спеша сворачиваю в лавку -
В недорогую лавку букиниста.
Другие время отмывают в главке,
За бизнес-ланчем прячут друг от друга фиги,
А я свой день проглатываю плавно,
Листая мной не читанные книги.
Я захожу туда без всякой цели,
Отбросив повседневной жизни атрибуты.
Не выбираю, не смотрю на ценник,
А просто молча впитываю буквы.
И как в кругу своих друзей давнишних,
На фоне выцветших, но сладких иллюстраций,
Я замираю в этой сонной нише
И не спешу до срока просыпаться.
Покуда вечные движения,
брожения и танцы без конца
Определяют выражение
Не одного усталого лица,
Пускай мне лучше будет сниться -
Безо всяких толкований, напрямик, -
Что я живу у букиниста
И ночую среди старых книг.
Как Дон Жуан, попавший на девишник,
Я прирастаю к месту и хочу остаться.
Мне хорошо без пассов Муз-тивишных,
Без чартов радио-активных станций.
Я наблюдаю жизнь с другого боку,
Как книжный червь, как новый типографский инок,
И мне становится смешна убогость
Тупых корпоративных вечеринок.
Все эти вечные движения,
вторжения - потуги без конца,
Чтоб сделать общим выражение
И без того единого лица.
Но я не ноль, я единица,
Я вращаюсь где-то далеко от них.
Ведь я живу у букиниста
И ночую среди старых книг.
Когда мне хочется узнать о главном,
Когда мне хочется с собой соединиться,
Я не спеша сворачиваю в лавку -
В недорогую лавку букиниста.
Один попил себе пивка - и ладно,
Другому - ничего нет выше высшей лиги,
А для меня - отдохновенье в лавке,
Где ждут другими читанные книги.
Все эти тайные движения,
Спряжение, глаголы без конца
Усугубляют выражение
И без того счастливого лица.
Всё в мире может измениться,
Может сгинуть за какой-то краткий миг,
Но я живу у букиниста
И ночую среди старых книг.

(с) Константин Арбенин

Георгию Иванову

Поедем в Царское Село!
Там улыбаются мещанки,
Когда уланы после пьянки
Садятся в крепкое седло...
Поедем в Царское Село!

Казармы, парки и дворцы,
А на деревьях -- клочья ваты,
И грянут "здравия" раскаты
На крик -- "здорово, молодцы!"
Казармы, парки и дворцы...

Одноэтажные дома,
Где однодумы-генералы
Свой коротают век усталый,
Читая "Ниву" и Дюма...
Особняки -- а не дома!

Свист паровоза... Едет князь.
В стеклянном павильоне свита!..
И, саблю волоча сердито,
Выходит офицер, кичась,--
Не сомневаюсь -- это князь...

И возвращается домой --
Конечно, в царство этикета --
Внушая тайный страх, карета
С мощами фрейлины седой,
Что возвращается домой...

Осип Мандельштам