Кажется, что в Петербурге нельзя шагу сделать, чтобы не наступить на какое-нибудь место, пользующееся дурной славой. На первый взгляд это выглядит странно, поскольку в сравнении со многими другими российскими городами Петербург довольно молод.

Однако надо понимать, что он строился не на пустом месте. А на месте многочисленных языческих капищ и шведс­ких колдовских мест. К тому же на ауре этого города сказалась и его репутация о том, что он возводился на костях рабочих. Так что, на криминогенную ситуацию, в Северной Паль­мире явно влияет и мистическая составляю­щая этого города.

Когда-то на месте, где сейчас сто­ит Санкт-Петербург, располагалась шведская волость Ингермарландия. На шведских картах участок Невско­го берега, где ныне располагается цитадель второй российской столицы - Смольный, была нарисована пентаграмма и написа­но: «Дьявольское место». Когда в начале XIX века Джакомо Кваренги начинал строитель­ство Смольного, окружающие предупреж­дали его о дурной репутации местности, но архитектор не желал слушать доброхо­тов. Здание у Кваренги получилось на славу, оно стоит до сих пор, но за ним шлейфом тя­нется и дурная слава о том, что в Смольном не всё чисто и там происходят сверхъестественные вещи. Как известно, до революции в Смольном жили и воспитывались благород­ные девицы. Среди них были очень популяр­ны страшилки о своей альма-матер. Среди которых, особенно известна была история о таинственном флигеле, где обитало зло. Этот флигель был заколочен, но курсистки даже днём боялись подходить к нему. Тогда перед девчонками решил козырнуться истопник Ефимка Распадков. Он заявил им, что ночью проберётся в этот флигель и выгонит оттуда нечистую силу. Ефимка хотел стать героем, а превратился в жертву. После того как он за­шёл во флигель, дверь за ним закрылась, и больше Распадкова никто никогда не видел. Он бесследно исчез.

Недоброй славой пользуется Михай­ловский замок, где заговорщики по­решили императора Павла I. Говорят, что первые эпилептические припад­ки у Достоевского начались после первого посещения этого замка, который своей энер­гетикой произвёл на него очень тяжёлое впечатление. Достоевский в своём дневни­ке писал, что предвестником приближаю­щихся припадков для него было ощущение, что кровь начинает появляться отовсюду, всё вокруг заполнялось красной влагой, и невоз­можный страх сковывал тело, не позволяя ни пошевельнуться, ни крикнуть. Это очень на­поминало видения самого императора Пав­ла, который жаловался графу Кутайсову, что постоянно видит кровь, появляющуюся на простынях в спальне.

Кроме видений, Павла о грядущей гибе­ли предупреждал призрак Петра I и некая юродивая, которая предрекла, что жить ему столько лет, сколько букв в изречении над главными воротами Михайловского замка: «Дому твоему подобаетъ святыня Господня въ долготу дней». По роковому совпадению количество букв надписи действительно совпало с числом прожитых лет несчастным императором. Спустя некоторое время пос­ле его гибели надпись исчезла.

Рассказывая о своей встрече с призраком Петра I своей матери Екатерине II, Павел упо­мянул, что когда они вместе дошли до Сенат­ской площади, привидение, перед тем как исчезнуть в воздухе, сказало ему:
- Павел, прощай, но ты снова увидишь меня здесь.

Выслушав его, Екатерина II решила задоб­рить привидение и возвести на Сенатской площади монумент в честь Петра Великого. Памятник в виде сидящего на коне Петра I работы Этьена Фальконе был торжественно открыт 7 (18) августа 1782 года, в день столе­тия со дня вступления на престол основателя города. С лёгкой руки Александра Пушкина памятник обрёл название «Медный всадник» и некую мистическую ауру. Монумент был су­ров к тем, кто не проявлял должного уваже­ния к его любимому городу, так же как его прообраз. В полицейских архивах XIX века сохранились записи о странных трупах с раз­мозжёнными чем-то тяжёлым головами, ко­торых поутру находили вблизи от «Медного всадника».

Мельников, Алексей Киприянович - Открытие памятника Петру I на Сенатской площади в Санкт-Петербурге

Свой вклад в мистическую составля­ющую Петербурга сделали и «еги­петские гости». В египетском зале Эрмитажа хранится статуя богини войны Сехмет - сидящей женщины с голо­вой львицы. Сотрудники музея регулярно раз в год наблюдают, как в полнолуние на её каменных коленях появляется и исчезает лу­жица крови.

Фараон Аменхотеп оставил о себе дурную славу в Египте. Он создал в этой стране некий страшный колдовской культ, в обрядах кото­рого использовал тела забальзамированных мертвецов. А покой мёртвых тревожить опас­но. Свои жуткие обряды Аменхотеп прово­дил в катакомбах Фив, и в окрестностях этого города начались нападения мумий на людей, которые продолжались и после смерти са­мого фараона вплоть до середины XX века. Для популяризации своего культа Аменхотеп начертал колдовские заклинания на поста­ментах каменных сфинксов, находившихся в Фивах. И надо же такому случиться, что двух этих сфинксов с колдовскими заклинания­ми привезли в 1833 году в Санкт-Петербург и установили на набережной Невы напро­тив здания Академии художеств. С тех пор утопленники со всей Невы выше по тече­нию каким-то безошибочным курсом плывут именно к сфинксам.

В карело-финском эпосе «Калевала» рас­сказывается, как водная нечисть устраивает свои шабаши на берегах рек. И на один та­кой шабаш попал живой человек, который су­мел спасти свою жизнь только тем, что игрой на кантеле очаровал русалок и утопленников. Одним из мест, где водная нечисть проводи­ла свои шабаши, была территория нынешнего Марсова поля в Петербурге. Причём нехоро­шую ауру этого места усугубили в XX веке ещё и захоронения убитых большевиков.

На месте нынешнего парка Екатерингофа до революции был пустырь, прозванный в народе Чёртовой пустошью из-за того, что там творились какие-то непонятные вещи. По ночам оттуда доносились жуткие звуки и мелькали блуждающие огоньки. В начале XX века пустошь купил фабрикант Шаканиди, который возвёл на ней особняк с большим парком. Шаканиди был увлечён мистикой и спиритизмом, он даже выпускал журнал «Тот свет», в котором печатались статьи о спи­ритизме. Из-за этого у фабриканта в округе была репутация колдуна. В 1918 году к Шака­ниди с обыском заявились большевики, что­бы выяснить, чего он там колдует. Фабрикант воспротивился этому и был застрелен на месте. Тело его засунули в мешок и утопили в одном из прудов парка. А в особняке вскоре разместили пансионат для старых больше­виков и политкаторжан. Каторжане, которые не боялись царских казематов и сатрапов задавали стрекача из парка, когда во время прогулок сталкивались там с жутким приви­дением убиенного Шаканиди. И это привиде­ние неприкаянного фабриканта появляется там до сих пор.

Любопытно, что самым опасным при­зраком Петербурга является при­видение не человека, а животного. Достопримечательностью Никольско­го кладбища стал призрак чёрного кота. По преданию, в этого кота превратился знахарь и чернокнижник Прокопий, который жил ря­дом с этим кладбищем. Он увлекался чёрной магией и лечил пациентов порошком из кос­тей покойников. Это привлекло к нему внима­ние дьявола, который как-то ночью навестил Прокопия и купил его душу, вручив знахарю в качестве платы рецепт эликсира бессмертия. Чтобы изготовить этот эликсир, Прокопий в ночь на Пасху приволок на кладбище греш­ницу, привязал её к кресту, выколол ей глаза, отрезал язык и начал наполнять кровью риту­альный кубок, который ему необходимо было осушить до рассвета. Но, соблюдая все тон­кости ритуала, Прокопий замешкался и не ус­пел выпить кровь. С первыми лучами солнца он лишился сил, упал на землю и в муках скон­чался. А когда его нашли, то рот у знахаря был забит белыми червями, а одна нога преврати­лась в кошачью. С тех пор заблудшие на клад­бище ночью стали подвергаться нападениям чёрного кота, который яростно кидался на не­званых гостей и пытался их загрызть.

Источник: UFOLOG.RU