(1864-1910)

Отцом ее был известный певец Мариинского театра Федор Комиссаржевский. В свое время в Петербурге наделала большого шума история его женитьбы, когда импозантный тенор стал причиной побега из родительского дома полковничьей дочери Марии Шульгиной, которую он обучал пению.

(1853-1928)

В 1884 году на сцене Малого театра в пьесе Шиллера «Орлеанская дева» роль Жанны д’Арк сыграла актриса, которую после представления вызывали шестьдесят четыре раза. Этот спектакль стал настоящим триумфом Марии Николаевны Ермоловой. А сценическое ее рождение произошло задолго до памятного вечера. Вот как рассказывает об этом в своей книге известный актер Михаил Царев: «Она выбежала на сцену и произнесла всего одну фразу – и зал замер, и каждый человек в нем почувствовал: сейчас, в эту самую минуту свершается небывалое. Это произошло 30 ноября 1870 года, когда внезапно заболевшую Федотову заменила в спектакле «Эмилия Галотти» никому не известная ученица Филармонического училища. В этот день на русской сцене произошло рождение новой трагической артистки».

Осенью 1996 года «Современник» гастролировал в престижном театре «Лафонте» на Бродвее. Много лет назад там играла прославленная труппа Московского Художественного театра… Судя по сообщениям американской прессы, гастроли имели оглушительный успех. Когда положительные рецензии появились во влиятельной «Нью-Йорк таймс», нервы Галины Волчек не выдержали и она разрыдалась на глазах у собственной труппы… Впрочем, это вполне объяснимо. За свою более чем сорокалетнюю историю театр не снискал на родине престижных театральных наград. Галина Борисовна не раз упрекала критику в необъективности, обижалась за строгие статьи, хотя и говорила в итоге, что все это ей «безразлично». Для Америки сама она – человек не совсем безвестный. В 1978 году Галина Борисовна уже ставила спектакли в Хьюстоне, Нью-Йорке, Миннеаполисе…

Любимой работе она отдает практически все свое время с тех давних пор, когда «Современник» только создавался выпускниками школы-студии МХАТа во главе с Олегом Ефремовым. После его ухода во МХАТ Волчек по требованию труппы в 1972 году возглавила коллектив и с тех пор успешно руководит им, что не всякому мужчине по плечу.

«Я понимаю, какая тяжесть на нее свалилась, – говорил драматург Виктор Розов. – Но уровень «Современника», созданного когда-то Олегом Ефремовым вместе с товарищами, она сумела удержать. Он по-прежнему очень высок…»

(1817-1841)

Она появилась на сцене без всякого стремления к театральной карьере. Варвара Асенкова, дочь известной драматической актрисы, вовсе не желала повторить материнскую судьбу, но все же была отдана ею в Театральное училище. Матушке пришлось вскоре забрать Вареньку оттуда, ибо дочь, по мнению педагогов, «необыкновенных способностей» не выказала.

Отца будущая актриса практически не знала: офицер Семеновского полка Николай Иванович Кашкаров был осужден за какие-то провинности по службе (говорили, что заступился за солдат-бунтовщиков), сослан на Кавказ, затем вступил в законный брак и к Асенковой-старшей и своим детям от нее больше не вернулся. Впрочем, по другим сведениям, детей от него, кроме Вареньки, у Александры Егоровны Асенковой больше не было, а двое (или трое) младшеньких родились уже в другом браке – тоже гражданском…

В то время проститутки любили называть себя именами кинозвезд. Какой-то пьяный американский морячок, клюнув на громкие призывы, поднялся в номер. Минуту спустя он пулей сбежал вниз, уже трезвый и белый от страха: "Боже милостивый! Там и вправду была Ава Гарднер!!!"

"Вы рисуете?" - спрашивали у ее героини в фильме "Снега Килиманджаро". "Нет", - качала головой она. "Лепите?" - "Нет". - "Так чем же вы занимаетесь?" - "Просто пытаюсь быть счастливой". "Вы девушка Чарльза?" - не унимался Грегори Пек в другой сцене, и Ава опять отвечала: "Нет, я девушка сама по себе".

На экране она была такой же, как в жизни, а из жизни никогда не делала тайны. Скука и страсть, меланхолия и юмор, одиночество и шумные компании, боязнь рожать детей и почти маниакальное желание иметь крепкую семью - из этих противоречий, казалось, была соткана вся ее судьба.

- Говорить она не умеет, двигаться не умеет, играть не умеет, - проворчал Луис Майер, когда ему показали первые кинопробы восемнадцатилетней Авы Гарднер. - Ничего не умеет… Но, черт возьми, она просто потрясающая!