В Москве ничего особо примечательного не было,
если не считать, что кто-то из «Монгол Шуудана»,
заглянувший случайно к подруге, у которой остановилась,
ткнул пальцем в висевшую на стене
черно-белую ужасного качества фотографию
и сказал, что я здорово похожа «вот на эту».
Это был наш общий с подругой снимок с какого-то спектакля.
И, кстати, мало кто, глядя на него, верил,
что это не репродукция из какого-то журнала начала века.
Не поверил и он.
А ввечеру привел половину «МШ» «на огонек».
Благо, похавать было чего.
Мама подруги снарядила меня увесистыми продуктовыми передачками,
начиная от сахара и заканчивая домашними пирожками.
(Подруга, увидев эти сумки, сказала:
«Теперь понято на фига ты просила обязательно(!) встретить»)
Тогда-то я впервые и услышала «Мама Анархия» и т. д.
(Где-то должна быть кассета с какими-то их подписями,
поискать, что ли?)

На московский концерт идти чего-то расхотелось
(были какие-то причины, но не могу вспомнить)
и через пару дней (или на следующий?) уехала в Питер.

В плацкарте мне достался билет в одно из последних купе.
Соседями были «братья по оружию».
Кто-то из них даже бывал в Ангарске.
Увидев родственную душу,
соседи тут же стали пичкать меня различными историями.
Как кормить тараканов (с демонстрацией трехлитровой банки, в которой копошилось нечто размером с большой палец взрослого мужчины),
как уходить от преследований «системы» (для меня это было совсем неактуально, неладов с законом не было, а на все правонарушения «хиппующей молодежи» местные власти смотрели сквозь пальцы под девизом «чем бы дитя не развлекалось»),
где переночевать, если… (пожалуй, единственная полезная информация, полученная от соседей за все время пути).

По приезду мы с питерской подругой
(бывшей одноклассницей, которая ждала моего приезда)
отправились завтракать в «Огрызок»
(не помню официальное название»).
Была такая полуподвальная кофейня на Невском (недалеко от вокзала), открывающаяся рано утром.
Ее особенностью было то, что, взяв свой пончик и стакан с двойным кофе, можно было свободно выйти на улицу, где на широких карнизах этой кофейни было чертовски удобно пить кофе. Многие «сервизы» моих питерских знакомых была как раз из этого кафе. Выйдя на улицу, они «забывали» возвращать посуду назад.

Позавтракав и наскоро обменявшись последними новостями, пошли в метро.
И это было началом…
Навстречу нам шла компания.
И несколько человек меня поприветствовали, а кто-то спросил, пойду ли вечером в СК «Олимпийский». Я решила, что меня с кем-то перепутали, ответила, что да, пойду (тем более, туда и так собиралась). О чем-то народ еще хотел со мной поговорить, но сославшись на спешку подруги, мы с ними попрощались.
В переходе метро мы с подругой расстались, она поехала по своим делам, ну а я, от нечего делать, осталась послушать тех, кто уже расчехлил инструменты. В те дни в метро, в основном, играли битлов и Цоя. Пристроилась у какой-то колонны и отличненько так, местами подпевая, провела почти час. С кем-то знакомилась, с кем-то курили, с кем-то обменивались впечатлениями от услышанного. Если бы не какой-то тип с бородавкой на лице, то, возможно, день сложился бы иначе, но его внимание в какой-то момент стало напрягать и, улучив момент, я скипнула.
На Рубинштейна отнесла кассеты и еще кой-чего по мелочи. Опять же покурили там (сигареты), поговорили с кем-то о Цое, послушали кого-то, опять же в память о Цое… Не пили. Тягостным получился визит. Возможно, зайди я туда вечером, а не днем, этого впечатления бы и не было. Хотя, кто его знает. Потусившись немного в рок-клубе, пошарахавшись в одиночку по сцене, решила прогуляться до «Камчатки». Видимо, повлияли разговоры о Цое. И это странно, потому что фанатом его, в отличие от брата, никогда не была. Ну Цой, ну «Кино», ну и что? Но до «Камчатки» не дошла. Где-то в районе Казанского собора меня нагнала компания смутно знакомых людей (что тут же списала на эффект пребывания в чужом городе, где, стопудов, никого не знаешь, но тем не менее, встречные прохожие кажутся виденными ранее или похожими на приятелей). Компания тут же завалила меня какими-то вопросами, на которые не успевала отвечать, историями незнакомых людей, описаниями каких-то событий… Рефреном во всей этой многоголосице звучал СК «Олимпийский».
Сбив меня с намеченного пути, компания отправилась дальше, а я – в Катькин садик, где в глубине народ торговал картинами, государственной символикой и прочим, за что можно было выручить копейку.
День был настолько хорош – тепло, солнечно – что дальше идти мне расхотелось. Купила чего-то пожевать, нашла пустую лавку и… Йолки, я не могу вспомнить, кто это был!!! БГ? Гаркуша? Кто-то другой? Мы сидели (стояли?) напротив, жевали, каждый свое, улыбаясь друг другу, корча периодически рожи и заговорщицки обмениваясь кивками в сторону проходящих мимо. Потом к нему кто-то подошел и они ушли. А я в благостном настроении пошла на автобусную остановку встречать подругу.
Стоим с ней на остановке, ждем автобус, чтобы ехать в этот самый СК, я рассказываю ей, как прошел день. Половину из услышанного она почему-то восприняла скептически, причем ту половину, где речь шла о встречах с незнакомыми людьми, а не о последней истории в саду, это-то как раз чем-то выдающимся, по ее мнению, не являлось. Занятное происшествие, но не более того.
Автобуса долго не было. Отворачиваясь от ветра, пытаюсь прикурить и вижу девушку с парнем, которая приветствуем меня знаком «V». Я отвечаю ей тем же, подруга спрашивает, кому это сигналю, ответить не успеваю, как девушка уже спрашивает меня, еду ли в СК. Разговорились с ними, у подруги с этими ребятами оказались какие-то общие знакомые, слово за слово и мы уже не едем в СК, а идем в какие-то места за какими-то людьми. Где меня (но не подругу) приветствуют как старую знакомую, спрашивают и радостно похлопывают по плечам. (Блин, потом от поднятых рук шарахалась, думая, что счас опять так дружественно поприветствуют). Причем, тут уже могу боле-мене поддержать разговор, потому что накопившаяся за день инфа кое-как в голове уложилась, рассортировалась и даже была в состоянии поддержать разговор по теме.
В СК, тем не менее, каждый поехал своей дорогой. То есть мы с подругой отдельно от все остальных.
Садимся с ней в автобус на сиденья, которые обращены на заднюю площадку салона. Подруга в шоке от увиденного, она к тому моменту уже несколько месяцев жила в Питере, но вот так быстро «перезнакомится» ей не удалось. Что-то говорит, уже не помню, а на задней площадке стоит девушка (женщина? не помню, но не в возрасте, это точно), которая, встретившись со мной взглядом, говорит мне: «Hi». Учеба в спецшколе научила нас с подругой отличать иностранный говор от косящих под него. - Давно ты там была?, - показывая на значок у меня на куртке спрашивает по-английски девушка. У подруги вытягивается лицо. И все дорогу, пока мы с собеседницей говорили на общие темы (на значке – символика международных языковых деревень), она сидит молча. И лишь, когда девушка вышла, стала истерично хохотать. Ну и я за компанию.
А потом мы приехали в СК… (там тоже были какие-то коротенькие истории, но мне уже лень писать дальше).

Вот так, за один день стала знаменитой в отдельных компаниях.
Оказывается, слух о моем приезде распространился по цепочке от ночных попутчиков. В качестве ориентиров народу было дано описание – кудрявые волосы, тонкий хайратник, красная куртка с бело-красным прямоугольным значком, холщовая сумка, синие полосатые штаны. Но так и не узнала, чем именно привлекла внимание тех ребят, что они стали рассказывать обо мне на все углах.
А еще мне здорово пришлось побегать по городу от того самого парня с бородавкой. Он встречался мне по десять раз на дню в самых разных местах. И каждый раз мне приходилось от него делать ноги. Уж очень приставучим типом оказался.
Так что впечатления большого города Питер на меня не произвел. Может, еще и поэтому я там себя чувствую как дома.

P. S. спустя полгода подруга из Москвы рассказывала, что «МШ» довольно долго спрашивали ее, когда ж приедет ее подруга из Ангарска еще раз. И я опять же так и не знаю, что пробудило в них такой интерес.