Я готовилась к этой поездке пол года, и даже когда в марте 2011 тряхануло Японию и Фукусима начала заражать Тихий океан – не испугалась. Конечно, самая заветная мечта пройти горными тропами по Хоккайдо не осуществилась, но с Курильских островов на нее можно было хотя бы взглянуть. В августе 2011 я отправилась на Кунашир – самый южный остров Большой гряды Курильских островов.

Увиденное из иллюминатора самолета впечатлило: синева воды и яркая зелень острова, насыщенная и плотная. Сквозь голубую дымку марева то там, то здесь отражалось с поверхностей солнце. Мы шли по взлетному полю, озираясь по сторонам. Справа возвышался вулкан, покрытый широколиственным лесом. Я волновалась. Ладони вспотели, и мысли никак не хотели укладываться по полочкам, словно ураганный ветер распахнул ставни, схватил в охапку и разметал по комнате записи последних лет.

За нами приехали три японских машины, и, поднимая пыль выше крыш (асфальтовое покрытие на острове на тот момент не превышало десятка километров), увезли к западной части острова. Закинув рюкзаки на плечи, мы нырнули в заросли леса. По одной из экологических троп должны были выйти на побережье Охотского моря.

Субтропический лес буквально свалил с ног потрясающим сознание запахом. Дышать полной грудью, взахлеб, и закрывать от удовольствия глаза. Огромное количество невиданных до сей поры растений и цветов кружат голову. В этом лесу чувствуешь себя карликом. Пробираешься под поваленными деревьями, упираешься руками в мох, путаешься в побегах бамбучника и лиан.

Через какое-то время неожиданно вываливаешься на полянку, где тебя подхватывает рой слепней и запах сероводорода. Очумело, одной рукой отмахиваешься, второй держишься за нос, при этом странными телодвижениями пытаешься снять рюкзак и осмотреться. Чуть в стороне от тропы замечаешь холм, из которого, дымясь, сочится таблица Менделеева, наполняя собой три небольших углубления в земле. Соблазн не перебороть и даже слепни не преграда странному желанию столичного жителя голышом окунуться в вонючую жидкость. Усталые мышцы спины и ног благодарно расслабляются в горячей воде. Насекомые отступают, запах уже не режет слизистую, мы сидим в луже и постепенно перемещаем камень с устья холодного ручья на горячий и обратно, регулируя температуру ванны.

Через полчаса, обновленные, мы встаем под рюкзаки и плотным строем погружаем тела в заросли курильского бамбучника. Навстречу вышли люди с ружьем на медведя. Остерегли в одиночку не бегать и пообещали встречу на берегу. На берегу стояла лодка и группа полупьяных рыбаков с подругами. Интересовались: кто такие и зачем, угощали ухой из бычка, фотографировались на память, дергая за дреды, желали удачи и хорошей погоды. Мы разбили лагерь в сосновом перелеске.

Едва распределив обязанности, бросились к воде. Охотское море здесь теплее, чем на Сахалине. Купались как тюлени. Качались на волнах. Долго лежали на пляже, впитывая дневное тепло с прибрежной гальки.  Когда опустилась ночь, опять пришли на море. От движения тела вода полыхала – планктон искрился вокруг, сверху лила серебро луна. Берег тоже светился, отражая лунный свет от камней и ракушек. Необычайно. Запах моря вперемешку с цветущей травой, шум прибойной волны, свечение.

В палатке обнаружилось около десятка видов насекомых: несколько разновидностей пауков, жучки, комары, мокрицы, двухвостки и мошка. Выпроводив непрошенных гостей в лес, я блаженно уснула.

Проснувшись, пошла встречать рассвет на море. Встретила Наташу и Ирину. На побережье опустился плотный туман. Лежа на пенках, досматривали сны. Дождавшись отлива, вдоль берега пошли на север к мысу Столбчатый. По пути осматривали японский мусор: в основном непригодные сети, буйки, пластиковая тара и телевизор.

Остров живой. В разгар обычной болтовни так и хочется сказать: «Тихо, тихо, тихо. Слышите? Трава растет». Буйство, неистовство, мощь. Иду по кромке воды, вглядываясь вглубь. Там бурлит и пенится жизнь.

К обеду туман рассеялся, и как-то сразу обожгло солнцем. Тем приятнее было окунаться в хрустальную прохладу, скопившуюся в каменных чашах скалистого берега.

Мыс Столбчатый – памятник природы мирового значения. Состоит из нескольких скальных выступов до 40 метров в высоту, которые в свою очередь образовались путем остывания лавовых потоков вулкана Менделеев при соприкосновении с водой. Имеют необычную форму столбов с 3-6 гранями. Со временем столбы разрушаются, создавая иллюзию напиленных и сваленных в кучу дров. А вдоль побережья вода настолько отполировала скалистый берег, что он словно выложен брусчаткой в форме сот. Того и гляди прилетит большая кунаширская пчела.

Недалеко от мыса встретили семью рыбаков. Качая головой, опять предостерегали от медведей и советовали пройти еще пару километров по побережью до озера Лагунное. Шли долго, но упорно, не сдаваясь, хоть солнце и палило, с шипением испаряя защитный крем с кожи. Вокруг были впечатляющие виды: море, вулканические горы, леса.

Вулкан Менделеева.

Бухта Первухина.

Озеро пресное, чистое, дно усеяно жемчужницами, в толще воды косяки рыб, пугливо рассыпающиеся на отдельных особей от вида голых неровно поджаренных туристов.

Обратный путь по тому же маршруту, но во время прилива – задержались, забылись. Вброд и по скалам, натертыми ногами в соленую воду, обгоревшей кожей по шероховатым стенам. Кто-то сорвался и плюхнулся в воду, мягко, без физических повреждений.

Пришли к закату. Поужинав, переместились на берег, купались, перебирая камни, слушали шум прибоя, отказывались спать.

По пробуждению скоро готовили завтрак, сворачивали лагерь и шли по пыльной дороге к подножию вулкана Менделеева. Вулкан действующий, имеет три конуса и активные сольфатарные поля с выделениями в виде газов и термальных растворов. Высота основного купола 886 метров. Склон вулкана покрыт хвойно-широколиственным лесом, бамбучником и кедровым стлаником.

Спрятали вещи в зарослях высокой травы у подножия, взяли штурмовые рюкзаки с водой, едой и теплой одеждой, перекрестились и вошли в русло пересохшего ручья. Со всех сторон громоздился бамбучник: густой и жесткий как щетка, колючий как солома, гибкий и хлесткий, как ивовый прут, высотой до 3 метров, глушит звуки, хоронит заживо. Под ногами камни, коренья и прошлогодняя сушь. Руки почти постоянно вытянуты вперед защитным жестом, голова опущена, струйки пота из-под платка за футболку. Хочется пить.

Термальный источник недалеко от фумарольного поля. Вода горячая, кислая, с ярко-выраженным запахом чего-то испортившегося. За неимением пресной воды, испили, боялись, но остались живы.

По дороге до фумарольных полей делали привалы, штук пять, если не больше. Раскрасневшиеся, тяжело дышали и выжимали головные уборы. Запах с полей, словно почтовый голубь, вызвал радость скорой встречи. Едкий, серо-желто-зеленый, дымящийся, вонючий пейзаж. Горячий пар, вырывающийся из конусообразных фумарол, отвратителен на вкус и вреден для здоровья. Щелчки затворов. Фото на фоне… быстрый перекус поодаль, продолжение пути вверх.

Сера.

Конус проявляется, подъем становится круче. Карабкаешься всеми конечностями, цепляясь за корни, камни, бамбучник, стланик, ветки деревьев, товарищей рядом, воздух.

Кратер вулкана – большая каменная чаша, с огромными валунами, вывороченными взрывом. Поросло все кедровыми шишками -  ходишь по макушкам кедровника, улыбаешься, смотришь на мир поверх облака. Маленький, да удаленький.

 

Обратный путь сложнее, но быстрее. Шли «против шерсти» - бамбучник щерился навстречу, спутывая ноги, раздирая руки, оставляя полосы на лице. Запнуться, отстать, потеряться. Вспомнилось детство: поиск коровы в кукурузном поле, поиски Жени, ибо корова пришла, а ребенок нет. Стоишь, напрягая слух – только шорох стеблей друг о друга, мысли о медведях  и безвременной кончине. Идешь по наитию, натыкаешься на товарища, вдвоем догоняешь группу и завершаешь спуск.

Три японских машины. Пыль дорог. Жужжание насекомых и стук о лобовое стекло. Мы едем на восточное побережье к Тихому океану.


Продолжение следует...

В тексте частично использованы фотографии друзей по восхождению, которое получилось благодаря турклубу "Направление" http://www.napravlenie.info/catalog/element.php?ID=1356