У нас много старых игрушек, хотя я не из тех, кто покупает себе прошлое на Портобелло, надеясь замаскировать отсутствие почтенной семьи, достойных предков. Существует легенда, что, если правильно расставить веджвудский фарфор и антикварное серебро на скатерти, тканной не менее ста лет назад, перестанешь видеть исцарапанный кухонный стол своего детства, который просвечивает сквозь нынешнее благополучие. Те, что не снобы, просто любят «качество» и вещи с историей. Я встречала людей, способных наполнить целый дом такими штуками. Ах, была бы моя воля, поселилась бы в новом доме, среди белых стен и безликой икеевской мебели, которую следует выбрасывать раз в три года и заменять на новую – такую же: трондхейм на трондхейм, микаэль на микаэль, а клапсту на клапсту.

Но живу я как придется, и друзья иногда приносят мне винтажные елочные игрушки – с помойки, откуда же еще. Из старых квартир, в которых умирают старые люди, выносят старые вещи и складывают в контейнер. Большие черные чемоданы полны прошлого, которое, конечно, следует сжигать. Недавно тут умер сын одного маршала, именем которого названа соседняя улица, и мы успели дать таджикам несколько мелких купюр, прежде чем они бросили на самое дно контейнера деревянный ящик с игрушками.

И вот сегодня я разряжала елку, на которую вешала лишь малую часть маршальского наследства, и наконец-то разобрала этот ящик. Постелила фольгу и стала по одному выкладывать ватных лебедей, балеринок, растрепанных попугаев на жердочках. В отдельную коробку спрятала запредельно уязвимое – клоуна с лицом из яичной скорлупы и двух бабочек из папиросной бумаги, с крыльями позолоченными и посеребренными. Потом стала заниматься стеклом, перекладывала шары и шишки со снисходительной нежностью – какие же все-таки хрууупкие…

И тут поняла – дура ты дура, кто это здесь хрупкий и смертный. Давным-давно тот, кто выдувал это стекло, выдохнул в последний раз. Умерли те, кто раскрашивал серебром льва, расставлял белые капли на красной шляпке мухомора. Кто тянулся с табурета к верхушке трехметровой сияющей елки, чтобы насадить на нее наконечник. Даже тот, кого няня подносила к этой невыразимо нежной бабочке. А они все живут и празднуют, равнодушно отражая еще одно лицо – мое. Захотелось их случайно уронить, но это не сделало бы меня бессмертной, я до утра покорно сортировала: бумагу к бумаге, стекло к стеклу, прах к праху. 

 

Эссе «… к пеплу» написано для книги «Знаки любви и ее окончания», но впервые было опубликовано в блоге.

 

Марта Кетро

 

Адрес в ЖЖ: marta-ketro.livejournal.com