"Опиши хоть Ты, где захочешь, тропинку, с которой я сбился.

Достаточно просто метки, слабой зарубки, легкой царапины на стекле этих глаз, что смотрят не видя: я увижу её.

Начертай на мире одно только слово, нацарапанное для меня: я прочту его.

Коснись лишь мгновения тишины: я услышу его.

И не бойся. Я не боюсь".

"Море-океан", Алессандро Барикко.

"Человек навыдумывает себе бог весть каких историй и носится с ними полжизни; не важно, что всё это россказни и небылицы, главное - "моё" и точка. Мало того, он ещё и гордится этим. Он даже счастлив. Так может продолжаться до бесконечности. Но вот в один прекрасный день что-то ломается в этой громадной машине грёз - бац, - разрывается ни с того ни с сего; человек и в толк не возьмет, как это вдруг вся эта небывальщина уже не в нем, а перед ним, словно бред постороннего, только этот посторонний и есть он сам. Бац. Чепуха. Нечаянный вопрос. Всего-то".

"Ну, а потом ведь жизнь складывается не так, как мы думаем. Она идет своей дорогой. Ты - своей. И дороги эти разные. Вот так... Я и не жаждала счастья, нет. Я хотела... спастись, да, да, именно спастись. Но слишком поздно поняла, в какую сторону идти: в сторону желаний. Люди полагают, будто их спасет что-то ещё: честь, долг, доброта, справедливость. Нет. Спасают желания. Только они истинны. Будь с ними - и ты спасешься. Слишком поздно я это поняла. Если дать жизни время, она так к тебе повернется, что уже ничего не переделать, и тогда всякое твое желание приносит сплошные мучения. Тут-то всё и рушится, и деваться уже некуда, и чем сильнее мечешься, тем сильнее запутываешься, чем больше рыпаешься, тем больше набиваешь шишек. Замкнутый круг. Когда было слишком поздно, я начала желать. Изо всех сил. И причинила себе такие муки, о которых ты и не подозреваешь.

Знаешь, чем здесь хорошо? Смотри: вот мы идем и оставляем следы на песке, отчетливые, глубокие. А завтра ты встанешь, посмотришь на берег и ничего не найдешь, никаких следов, ни малейших отметин. За ночь всё сотрет море и слижет прибой.  Словно никто и не проходил. Словно нас и не было. Если есть на свете место, где тебя нет, то это место здесь. Уже не земля, но ещё и не море. Не мнимая жизнь, но и не настоящая. Время. Проходящее время. И всё. Идеальное убежище. Здесь мы невидимы для врагов. Чисты и прозрачны.

Белы, как полотна Плассона. Неуловимы даже для самих себя. Но в этом чистилище есть свой изъян. И от него не уйти. Это море. Море завораживает, море убивает, волнует, пугает, а ещё смешит, иногда исчезает, при случае рядится с озером или громоздит бури, пожирает корабли, дарует богатства - и не дает ответов, оно и мудрое, и нежное, и сильное, и непредсказуемое. Но главное - море зовет. Ты поймешь это. Море и есть не что иное, как постоянный зов. Он не смолкает ни на миг, он заполняет тебя, он повсюду, ему нужна ты. Можно ничего и не замечать - бесполезно. Море по-прежнему будет звать тебя. Это и другие моря, которых ты никогда не увидишь; они вечны и будут терпеливо поджидать тебя в шаге от твоей жизни. Их неустанный зов ты будешь слышать везде. И в этом чистилище из песка. И во всяком раю, и во всяком аду. Не важно как. Не важно где. Море день и ночь будет звать тебя".

Барикко Алессандро, "Море-океан"

[я]
я хочу быть прозрачного цвета. хочу течь по миру в блестящем
и мокром платье. и если. меня не хватит но я останусь. я буду
лежать на асфальте. и то и дело тебе придётся смотреть как
я падаю с неба. как бьюсь о крыши. как колочу по окнам.
я больше всего во вселенной боюсь тепла и света. я
часть обшарканной лужи в мае. дождь. я
становлюсь глубже и шире. ты
дома. и меня нет
в твоей
квартире.



[mir_ra]
твой маленький мыльный пузырик где-то летит по свету. он так
улыбается миру. он так улыбается. mirra. источник твоих эмоций
на солнечных батарейках на голом энтузиазме на голосе свыше.
слышишь? не соловьём и не канарейкой плачет огромный город.
он голоден. он ещё молод не источает света. но уже видел холод.
твой маленький мыльный пузырик его отражает. и в нём отражается.
где-то. он ищет свою дорогу. он очень боится ветра. он может лопнуть
он может разбиться о камни сдуться попасть в карманы он нужен тебе?

источник твоих эмоций
где-то
летит по свету.
а ты улыбайся.
 

ПлюмНеУмеетНеПомнить.

- а почему тебе было плохо?

- потому что люди.

- люди никогда никому не вредят. люди хотят, чтобы всё вокруг было  хорошо.

- я знаю, - сказал Малыш. - я ведь уже говорил: люди уйдут, и будет хорошо.

- от каких действий людей тебе плохо?

- от всех. они есть, или они могут прийти - это плохо. они уйдут навсегда - это хорошо.

Стругацкие, "Малыш"

"Риск, развитие, перемены, рост; нужно выражать новые вещи и не быть запертым в четырех стенах. Слишком уж многие из нас заперты. Всех нас учат жить так, и мы воспитаны, чтобы попасть в ловушку узкого мышления, это очень вредит развитию, и я думаю, что это досадно. Да, человек может ходить в церковь, у них есть устав и им удобно жить в рамках, это нормально - я не возражаю - но просто думаю, что это как-то недальновидно. Думаю, когда ты заперт подобным образом, ты быстрее осудишь и раскритикуешь других людей. Я думаю, что очень важно мыслить открыто. Я считаю, что лучше жить на полную катушку, без границ, без рамок. Всё, декламация закончена."

"если мы не хотим жить, как паразиты на теле общества, питаясь плодами демократии, если мы не хотим стать конформистами и идиотами потребления - то мы должны от многого отказаться. и начать мы должны с самих себя. мы охотно возлагаем вину на других, на общество, на друзей, только не на себя. напротив: особенно охотно мы учим других, зачитываем доклады о том, как нужно действовать, хотим стать пророками, не имея на это никакого права, ибо меньше всего мы заботимся о себе и не следуем собственным советам. звучит драматическим недоразумением, когда говорят: это хороший человек. ибо что есть сегодня хороший человек? лишь когда знаешь, что готов пожертвовать собой, можно добиться воздействия на общий процесс жизни, по-другому не выйдет. цена - это, как правило, наше материальное благосостояние. нужно жить так, как говоришь, дабы принципы перестали быть болтовней и демагогией."

А. Тарковский

"жизнь - это одиночество. внезапное открытие обрушилось на Тома как сокрушительный удар, и он задрожал. мама тоже одинока. в эту минуту ей нечего надеяться ни на святость брака, ни на защиту любящей семьи, ни на конституцию Соединенных Штатов, ни на полицию; ей не к кому обратиться, кроме собственного сердца, а в сердце своем она найдет лишь неодолимое отвращение и страх. в эту минуту перед каждым стоит своя, только своя задача, и каждый должен сам её решить. ты совсем один, пойми это раз и навсегда."

Рэй Брэдбери, "Вино из одуванчиков"

"Спастись всем можно, только спасаясь в одиночку. Настало время личной доблести. Пир во время чумы. Спасти всех можно, спасая себя. В духовном смысле, конечно. Общие усилия бесплодны. Мы - люди, и лишены инстинкта сохранения рода, как муравьи и пчелы. Но зато нам дана бессмертная душа, в которую человечество плюнуло со злобной радостью. Инстинкт нас не спасет. Его отсутствие нас губит. А на духовные, нравственные устои мы плюнули. Что же во спасение? Не в вождей же верить, на самом деле! Сейчас человечество может спасти только гений - не пророк, нет! - а гений, который сформулирует новый нравственный идеал. Но где он, этот Мессия?"

А. Тарковский

"если можно прожить не свою жизнь, то можно и умереть не своей смертью. у меня не было своей жизни. это очень тяжело - не иметь собственной судьбы. настолько тяжело, что даже говорить об этом не хочется... всё равно, что быть бездомным. не можешь сказать себе: "что бы ни случилось, я вернусь домой, и всё будет хорошо". и никогда не скажешь: "ну, вот я и дома". я бродяга. всегда была бродягой. и я устала от этого. мне хочется, наконец, обрести свой дом. прийти, скинуть обувь и спокойно вздохнуть, ощущая надежность и тепло родных стен. так что у меня одна надежда на смерть. если я сваляю дурака и с ней..."

Мацуо Монро, "Научи меня умирать"

 "Никто не знает, что такое красота. Мысль, которую люди вырабатывают у себя о красоте, сама идея красоты изменяется в ходе истории вместе с философскими претензиями и просто с развитием человека в течение его собственной жизни. И это заставляет меня думать, что на самом деле красота есть символ чего-то другого. Но чего именно? Красота - символ правды. Я говорю не в смысле противоположности «правда и ложь», но в смысле истины пути, который человек выбирает. Красота (разумеется, относительная!) в разные эпохи свидетельствует об уровне сознания, которое люди данной имеют о правде. Было время, когда эта правда выражалась в образе Венеры Милосской. И само собой разумеется, что полное собрание женских портретов, скажем Пикассо, строго говоря, не имеет ни малейшего отношения к истине. Речь идёт здесь не о красивости, не о чём-то красивеньком - речь идёт о гармоничной красоте, о красоте потаённой, о красоте как таковой. Пикассо, вместо того чтобы прославлять красоту, попытаться её прославить, поведать о ней, засвидетельствовать эту красоту, действовал как её разрушитель, хулитель, изничтожитель. Истина, выраженная красотой, загадочна, она не может быть ни расшифрована, ни объяснена словами. Но когда человеческое существо, личность оказывается рядом с этой красотой, сталкивается с этой красотой, она ощущает её присутствие, хотя бы по мурашкам, которые пробегают по спине. Красота - это словно чудо, свидетелем которого невольно становится человек. В этом все дело.
Мне кажется, что человеческое существо создано для того, чтобы жить. Жить на пути к истине. Вот почему человек творит. В какой-то мере человек творит на пути к истине. Это его способ существовать, и вопрос о творчестве («Для кого люди творят? Почему они творят?») суть вопрос безответный. На самом деле у каждого художника не только своё понимание творчества, но и своё собственное вопрошение о нём. Это соединяется с тем, что я сейчас говорю об истине, которой мы взыскуем, которой мы способствуем нашими малыми силами. Основополагающую роль здесь играет инстинкт, инстинкт творца. Художник творит инстинктивно, он не знает, почему именно в данный момент он делает то или другое, пишет именно об этом, рисует именно это. Только потом он начинает анализировать, находить объяснения, умствовать и приходит к ответам, не имеющим ничего общего с инстинктом, с инстинктивной потребностью создавать, творить, выражать себя. В некотором роде творчество есть выражение духовного существа в человеке в противоположность существу физическому, творчество есть как бы доказательство существования этого духовного существа. В поле человеческой деятельности нет ничего, что было бы более неоправданным, бесцельным, нет ничего, что было бы более самодовлеющим, нежели творчество. Если убрать из человеческих занятий все относящиеся к извлечению прибыли, останется лишь искусство."

Андрей Тарковский.

Моё понимание счастья шло вразрез с тем, как понимают его другие люди, и это становилось источником беспокойства, которое ночами не давало мне спать, сводило с ума. Так всё-таки, каково мне: счастлив ли я? или нет?

Часто, ещё с детства, люди называли меня счастливчиком, мне же, наоборот, казалось, что как раз их жизни куда благополучнее, при том, что моя - просто адская.

Иногда я даже так думал: испытай ближние хотя бы одну из моих бед, эта единственная скосила бы их.

Для меня всегда было непостижимым представить себе, что и в какой степени доставляет ближним страдания. Может, и в самом деле реально только то страдание, которое разрешается простым наполнением желудка? Быть может, это и есть самая ужасная, адская мука? И она не уступает тем десяти, которые испепеляют мою душу? Тогда почему никто собственноручно не обрывает свою жизнь, не сходит с ума? Люди болтают о политике, судачат о том о сем, не ведая отчаяния, способны стойко бороться с разными невзгодами... Так, может быть, им не столь уж тяжко? Или же они - совершенные эгоисты, уверовавшие в свою непогрешимость, никогда и ничего не подвергающие сомнению? В таком случае им действительно легко жить. Но неужто все люди таковы? И все вполне довольны собой?

Осаму Дадзай, "Исповедь неполноценного человека"

Мой черный человек в костюме сером!..
Он был министром, домуправом, офицером,
Как злобный клоун он менял личины
И бил под дых, внезапно, без причины.

И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой,
И я немел от боли и бессилья
И лишь шептал: "Спасибо, что живой".

Я суеверен был, искал приметы,
Что мол, пройдет, терпи, все ерунда...
Я даже прорывался в кабинеты
И зарекался: "Больше - никогда!"

Вокруг меня кликуши голосили:
"В Париж мотает, словно мы в Тюмень, -
Пора такого выгнать из России!
Давно пора, - видать, начальству лень".

Судачили про дачу и зарплату:
Мол, денег прорва, по ночам кую.
Я все отдам - берите без доплаты
Трехкомнатную камеру мою.

И мне давали добрые советы,
Чуть свысока похлопав по плечу,
Мои друзья - известные поэты:
Не стоит рифмовать "кричу - торчу".

И лопнула во мне терпенья жила -
И я со смертью перешел на ты,
Она давно возле меня кружила,
Побаивалась только хрипоты.

Я от суда скрываться не намерен:
Коль призовут - отвечу на вопрос.
Я до секунд всю жизнь свою измерил
И худо-бедно, но тащил свой воз.

Но знаю я, что лживо, а что свято, -
Я это понял все-таки давно.
Мой путь один, всего один, ребята, -
Мне выбора, по счастью, не дано.

"это - хищное животное, хотя и прикидывается нежным и кротким, но кусает глубоко и смертельно, отравляет при малейшем прикосновении. будучи свирепым существом, она каждому старается вредить, и нет такого создания, которое было бы любимо ею или могло её любить, так как все боятся её."

Стадо дикобразов легло в один холодный зимний день тесною кучей, чтобы, согреваясь взаимной теплотою, не замёрзнуть. Однако вскоре они почувствовали уколы от игл друг друга, что заставило их лечь подальше друг от друга. Затем, когда потребность согреться вновь заставила их придвинуться, они опять попали в прежнее неприятное положение, так что они метались из одной печальной крайности в другую, пока не легли на умеренном расстоянии друг от друга, при котором они с наибольшим удобством могли переносить холод.
- Так потребность в обществе, проистекающая из пустоты и монотонности личной внутренней жизни, толкает людей друг к другу; но их многочисленные отталкивающие свойства и невыносимые недостатки заставляют их расходиться. Средняя мера расстояния, которую они наконец находят как единственно возможную для совместного пребывания, это - вежливость и воспитанность нравов.
Тому, кто не соблюдает должной меры в сближении, в Англии говорят: Keep your distance! Хотя при таких условиях потребность во взаимном тёплом участии удовлетворяется лишь очень несовершенно, зато чувствуются и уколы игл.
- У кого же много собственной, внутренней теплоты, тот пусть лучше держится вдали от общества, чтобы не обременять ни себя, ни других.

_____________

так-то.

"мы разучились разглядывать скомканные пролетающими самолетами облака. мы стали заложниками эгоцентричных теорий, умных слов, описывающих чужой опыт, идей, выдающих общее равнодушие, бесцветных реалий повседневности. мы больше не всматриваемся в закаты, нам интереснее рекламное предложение в журнале. надо бы чаще заглядывать в себя. для этого не нужно денег или особых условий. всё очень просто. остановиться и аккуратно заглянуть внутрь, где тихое сердце уже отчаялось нас звать... но нам проще оправдывать свое неумение жить занятостью. я и сам такой."

(с) Эльчин Сафарли "Мне тебя обещали"

в который раз удостоверяюсь в том, что нужные мысли сами тебя найдут, если протянешь к ним руку и позовешь.

не сказала бы, что в восторге от этой книги, но некоторые мысли в ней молоточками стучат по обледенелым дверкам в сердце. автор лишь озвучивает то, в чем мы не осмеливаемся себе признаться. одно не радует. главный герой всё понимает, но не хочет ничего менять. 2\3 книги уже прочитано, но изменений во внутреннем мире рассказчика я не вижу. топчется на месте. получается, от этих умных мыслей нет никакого толка?

Ты все равно придешь. - Зачем же не теперь?
Я жду тебя - мне очень трудно.
Я потушила свет и отворила дверь
Тебе, такой простой и чудной.
Прими для этого какой угодно вид,
Ворвись отравленным снарядом
Иль с гирькой подкрадись, как опытный бандит,
Иль отрави тифозным чадом,
Иль сказочкой, придуманной тобой
И всем до тошноты знакомой, -
Чтоб я увидела верх шапки голубой
И бледного от страха управдома.
Мне все равно теперь. Струится Енисей,
Звезда полярная сияет.
И синий блеск возлюбленных очей
Последний ужас застилает.

Пусть кто-то еще отдыхает на юге
И нежится в райском саду.
Здесь северно очень - и осень в подруги
Я выбрала в этом году.

Живу, как в чужом, мне приснившемся доме,
Где, может быть, я умерла,
И, кажется, тайно глядится Суоми
В пустые свои зеркала.

Иду между черных приземистых елок,
Там вереск на ветер похож,
И светится месяца тусклый осколок,
Как старый зазубренный нож.

Сюда принесла я блаженную память
Последней невстречи с тобой -
Холодное, чистое, легкое пламя
Победы моей над судьбой.

(с)

Одиночество - извечный рефрен жизни. Оно не хуже и не лучше,
чем многое другое. О нём лишь чересчур много говорят. Человек
одинок всегда и никогда.

Одиночество ищет спутников и не спрашивает, кто они. Кто не
понимает этого, тот никогда не знал одиночества, а только уединение.

Людям хочется иногда расстаться, чтобы иметь возможность
тосковать, ждать и радоваться возвращению.

Разрыв не всегда означает конец, а часто бывает ступенькой
для восхождения.

Раскаяние - самая бесполезная вещь на свете. Вернуть ничего
нельзя. Ничего нельзя исправить. Иначе все мы были бы святыми.
Жизнь не имела в виду сделать нас совершенными. Тому, кто
совершенен, место в музее.

Что может дать один человек другому, кроме капли тепла?
И что может быть больше этого?

Нельзя принимать ничего близко к сердцу, ведь то, что примешь,
хочешь удержать. А удержать нельзя ничего.

(с) Эрих Мария Ремарк.