Не знаю сам зачем, расхристанный и хмурый
По мокрой мостовой ночной Москвы бреду,
Сорвав с себя лицо шута и балагура,
Горстями бубенцы швыряя на ходу.

А ночь в своих правах тиха и горделива,
Раскинула шатёр, окутав землю сном,
Лишь редкая листва трепещет сиротливо,
Да блики фонарей раскачивают дом.

А город превращён в один большой театр,
Условности игры - нелепости закон,
Сегодня цезарь ты, а завтра гладиатор,
И каждый в свой черёд выходит на поклон.

А зрители давно уткнулись в телевизор,
А слушатели спят под сенью толстых стен,
Лишь пассажиры крыш и жители карнизов,
Следят, как сука-жизнь нас превращает в тень.

Следят, как мы с тобой, а нас таких не много,
Не замечая стен и запертых дверей,
Несёмся под уклон по призрачным дорогам,
Всё взнуздывая загнанных коней.

К.Кинчев