Он уныло сидел за кулисами, тонкие руки были сложены на коленях. Он молчал, остановив свой взгляд на пустом и почти неосвещенном пространстве белой стены.
Тихо похрустывали костяшки белесых пальцев, которые он старался размять. Руки его были очень слабыми, но на редкость ловкими. Тонкие пальцы были покрыты белой и почти прозрачной кожей, под которой виднелись мельчайшие сплетения вен.
Через секунду грохнули овации. Он неторопливо поднялся и последовал к самой середине сцены.
Он никогда не волновался перед выходом на сцену. Музыка была у него в крови. Музыка была его кровь.
Слегка поклонился.
Зал смолк. Повисла гнетущая тишина. Все замерли в ожидании.
Но вот он бесшумно положил смычок на струны.
Начал играть.
Музыка степенно растекалась в воздухе, заполняя его пустоты.
И несколько сотен людей жадно внимали его игре, пытаясь уловить каждый звук, каждую сорвавшуюся нотку. Его пальцы бегали по струнам и руководили смычком.
Музыка была великолепна. Но сегодня он играл один. Люди хотели слышать его, столь юного гения. Они не хотели оркестра. Ни даже аккомпанемента.
Они хотели чуда. Ждали этого мальчика, который своими руками может создать материю, бесконечно прекрасную по своей натуре. Музыку, которой нет равных.
А он ненавидел скрипку.
Потому что она отняла у него детство. И она всю жизнь была для него единственной игрушкой.
Он ненавидел ее до слез. Но этих слез никто никогда не видел.
И снова этот мальчик стоит на сцене. На нем накинута одна лишь белая рубашка. А ведь мало кто знает, как холодно бывает в огромных консерваторских залах. Но с его лица почти градом катился пот. Играя, он отводил душу.
Он не боялся рвать струны и нещадно терзать смычок. Он ненавидел музыку. Ведь она заставила его потерять все.
Руки замерли. Он опустил скрипку.
Зал аплодировал стоя.
В колонках играет: Cradle Of Filth - Born In A Burial Gown

LI 5.09.15