Вольф Мессинг: великий маг или великий мошенник? Часть 1.

Да, я слушал его рассказы, записывал за ним, бывал на его сеансах, навещал его дома, приглашал к себе, — рассказывает Вадим Сергеевич. — Я видел его ликующим, удовлетворенным, хвастливым, грустным и усталым, злым и недовольным…

10 сентября одному из самых загадочных людей планеты — Вольфу Мессингу — исполнилось бы 110 лет.

Тоска по чуду

Свое первое интервью великий гипнотизер в 1960 году дал отделу науки «Комсомольской правды». Оно было напечатано в старейшей рубрике «Клуб любознательных». А мы обнаружили это интервью случайно — в литературно-художественном журнале «Южная звезда», № 1, 2004 г. Написал его наш коллега — бывший журналист «Комсомольской правды» Вадим Чернов. В 1960-х он работал в отделе науки.

«За свою жизнь я много общался с гипнотизерами, экстрасенсами, колдунами, телепатами и магами разного ранга, — вспоминал Вадим Чернов. — Но я твердо уверен, что самый непревзойденный из них, самый даровитый и самый отважный был Вольф Мессинг. Долгие годы он был одинокой и яркой звездой на сером небосклоне нашей «правильной» жизни, где отсутствовало чудо».

Вадим Сергеевич сейчас живет в Ставрополе. 30 августа у него у самого был юбилей — 75 лет. Мы позвонили коллеге и попросили вспомнить о самых ярких впечатлениях от встречи с Вольфом Григорьевичем.

— Да, я слушал его рассказы, записывал за ним, бывал на его сеансах, навещал его дома, приглашал к себе, — рассказывает Вадим Сергеевич. — Я видел его ликующим, удовлетворенным, хвастливым, грустным и усталым, злым и недовольным… В общем, всяким. Я восхищался Мессингом и в то же время не один раз сомневался в нем, поддавался скепсису. Но уже после его смерти я согласился со словами врача-психотерапевта Александра Романовича Довженко, который в 1983 году сказал мне в Феодосии:

— Мессинг был гениальным экстрасенсом, великим гипнотизером и умел практически все. И как жаль, что он свои способности промотал, распылил на эстраде, потешая и удивляя людей, вместо того чтобы помогать им, лечить их.

Жил в хрущевке

— Вадим Сергеевич, ученые не признавали дар Мессинга. Как же вы отважились пригласить «шарлатана» в отдел науки «Комсомольской правды» — орган ЦК ВЛКСМ?

— Только благодаря редактору отдела науки Михаилу Васильевичу Хвастунову — знаменитому Мих. Васу. Это был талантливый человек. Он, кстати, и создал в «Комсомолке» популярную и ныне рубрику «Клуб любознательных». Однажды Михаил Васильевич попросил меня пригласить в редакцию знаменитого тогда Мессинга: «Ученых позовем. Пусть они объяснят то, что он умеет».

Голос Мессинга я впервые услышал в телефонной трубке, он был хрипловатый, с сильным еврейским акцентом: «Комсомольская правда», зачем я нужен вам?» Выслушав мой сбивчивый ответ, назначил встречу у себя дома. Он жил в двухкомнатной хрущевке с женой Аидой Михайловной. Встретили меня хлебосольно, по-русски широко и обильно. И так же хлебосольно встретили Мессинга позже и мы у себя в редакции.

«Я не знаю механизма телепатии»

— У нас в отделе Вольф Григорьевич был в ударе, провел целую серию блестящих психологических опытов, а потом зашел спор о телепатии. От него начали требовать чуда. И разгоряченный Мессинг глянул на одного из сидящих перед ним:
— Как ваша фамилия?
Тот ответил.
— Записывайте, — продолжил ясновидящий, — такое мое предсказание: ровно через двадцать дней этот человек получит новое, очень крупное повышение. И затем рухнет. Вот тут вы и убедитесь, могу я заглядывать в будущее или нет.
Через двадцать дней предсказание исполнилось. Человек, на которого глянул Вольф Григорьевич, стал главным редактором крупнейшей газеты, затем, в 1964 году после смещения Хрущева, лишился своего высокого поста.

Сколько раз у Мессинга спрашивали:
— Как это у вас получается?
Он всегда отвечал одно и то же:
— Скажу откровенно: я не знаю механизма телепатии. Но убежден, что это мое свойство предвидеть будущее со временем найдет свое материалистическое объяснение. Могу одно сказать, что, возможно, когда я сидел в редакции газеты, решался вопрос о том назначении. А я «услышал» и сообщил журналистам.

Потом у нас, журналистов «Клуба… », с Мессингом были сотни встреч, телефонных разговоров, которые легли в основу его автобиографии «О самом себе». Их литературную запись сделал Михаил Хвастунов. Полный текст был набран в издательстве «Советская Россия». Но готовой книги я так и не видел. Пошли слухи, что воспоминания Мессинга побоялись дать советскому читателю и книга пошла на прогнивший Запад. Я расскажу то, что мне известно от самого Мессинга и что я зафиксировал в записных книжках.

В детстве он был лунатиком

— Его обыденная жизнь там, за сценой, была мало кому известна, — рассказывает Чернов. — Он на представлениях настолько выкладывался, что терял душевное равновесие, сон. И тогда Мессинг становился резким и нетерпимым, нервно вздрагивал от каждого шороха. Ночью он бродил по комнатам, как лунатик, выходил на улицу и мог часами безмолвно смотреть на звездное небо. Кстати, сам Вольф Григорьевич рассказывал: «В раннем детстве я был лунатиком. Когда моя мать это заметила, она испугалась, и меня начали лечить. Ставили около моей кровати корыто с холодной водой. Вставая, я попадал ногами в холодную воду, ну и просыпался».

16 лет счастья с женой

— С милой и обаятельной Аидой Михайловной Вольф Григорьевич прожил в любви и согласии 16 лет. Он сам признался: «Годы, прожитые с ней, самые счастливые в моей жизни». Познакомился он с ней в 1944 году в Новосибирске после сеанса психологических опытов. В сорок пять лет, зрелым мужчиной встретил Вольф Григорьевич свое счастье. В шестьдесят (жена умерла в 1960 году от рака) он лишился его, опять стал одиноким, каким был всегда. Помощницы у него, правда, были. С одной из них я был знаком. Валентина Иосифовна — стройная, строгая и никак не реагирующая на капризы стареющего ясновидца.

Как попугая переманил
— Однажды за ужином Мессинг встал и стремительно вышел из комнаты. И тотчас я услышал… как он хрипло матерится. «Законченный психопат, а не ясновидящий — вот он кто», — подумал я. А вернувшийся Мессинг, только взглянув на меня, неожиданно сказал: «Это вы зря, молодой человек!» И попросил жену: «Принеси его».
Аида Михайловна прошла в другую комнату и вернулась назад с клеткой с нахохлившимся попугаем.
— Познакомьтесь с моим любимцем, — весело сказал Мессинг.
Попугай на своей жердочке весь задергался и тут же начал хрипло ругаться — он знал, наверное, не меньше ста матерных слов, но Аида Михайловна поспешно накрыла клетку темной тканью.

По столице гуляли слухи, как он раздобыл эту птицу. Попугай, как я слышал, жил у одного хирурга и забавлял всю интеллигентную Москву матросской бранью. Мессинг предлагал владельцу большие деньги, но тот отказывался. Как же он добился своего? «А что попугай! — признался он мне на одной совместной пирушке. — Я захотел — и он прилетел ко мне домой… Даром он мне достался».

«Я мог бы стать миллионером»

— Если бы я захотел, мог бы там, на Западе, стать миллионером, — однажды сказал Мессинг.
— Каким образом? — спросил я, удивленный тем, что наш разговор пошел о деньгах. О своих гонорарах Вольф Григорьевич не рассказывал. Всегда подчеркивал свое бескорыстие и то, что во время войны он часто выступал перед публикой бесплатно.
— Видишь ли, — ответил на мой вопрос Мессинг, — на Западе ко мне часто обращались с просьбами богатые люди. А я всегда руководствовался правилами — богатый или бедный человек, помогать любому. И когда ко мне прилетел на личном самолете граф Черторыйский, попросил найти фамильную драгоценность, я не колебался вовсе не из-за награды — четверть от стоимости бриллиантовой броши.
— Значит, граф посулил вам 250 тысяч?
— Да, но я их не взял, — с улыбкой сказал Мессинг. — Зачем? Но я попросил графа проявить милосердие к евреям. Польский сейм перед этим принял одно постановление, которое существенно ущемляло права моего бедного народа. Граф выполнил просьбу, и у него в кармане остались заработанные мною четверть миллиона злотых.
Несколько дней провел Мессинг, выдававший себя за художника, в замке графа и нашел проклятую брошь, как думаю, не благодаря своему ясновидению, а потому что он был, помимо всего, наблюдательным человеком, тонким психологом. Он, скорее всего, вычислил воришку, мальчика-слугу, который спрятал брошь в пасти чучела медведя. Эту историю, кстати, раскопал Хвастунов.

Выдумал несуществующих зверей

— Однажды Михаил Васильевич Хвастунов пригласил меня на свою дачу недалеко от Москвы, — продолжает Чернов. — На даче был и Вольф Мессинг. Утром мы отправились по грибы. Нехотя пошел с нами и Вольф Григорьевич. Он не был заядлым грибником. Мы скоро разбрелись в разные стороны, договорившись, что встретимся на одной поляне.
Через час я вышел на эту поляну и увидел такое, что осталось у меня в памяти на всю жизнь.
В центре на старом бревне сидел Мессинг. Его окружали смеющиеся, визжащие от восторга дети из окрестных дач. Ясновидец им что-то говорил. Когда я подошел поближе, то услышал:
— Дедушка, пусть зайчики к нам в гости придут!
— И ежики тоже!
— Дедушка, а этого зайчика можно на руки взять и погладить?
— А ежик меня не уколет своими иголками?
Я стал за спиной Мессинга, и мне стало не по себе — дети играли с несуществующими зверями! Два мальчика тыкали пальчиками в какой-то бугорок на земле и ойкали, словно прикасались к иглам ежа, а девочки гладили невидимых зайчиков. Кто-то кормил лисенка колбасой и хлебом.
И всем этим нелепым со стороны представлением руководил улыбающийся Вольф Григорьевич, в корзинке которого не было ни одного гриба. Он с этой полянки никуда не уходил. Когда у меня под ногами хрустнула ветка, Мессинг обернулся, увидел меня и властно сказал:
— И ты иди!
Рукой он показал на детей. Я подошел к ним, но по-прежнему не видел никаких зверушек, пока не встретился взглядом с Вольфом Григорьевичем.
— Обернись, только не пугайся. Это зверь по тебе! — сказал он.
Я обернулся и… увидел за стволом ближайшего дерева морду медведя, но не испытал никакого страха. А потом я посмотрел на счастливых детей, которые играли с зайцами, белками, лисами и ежиками. В реальности происходящего я теперь нисколько не сомневался. Но более всего я был потрясен корзинкой Мессинга, которая доверху была наполнена отборными белыми грибами. Я подошел к ней, полный зависти, перебирал эти ядреные грибочки и настойчиво расспрашивал Вольфа Григорьевича, где, в каких местах он их нашел. Он терпеливо отвечал мне и потом предложил половину переложить в мою сумку, что я сделал без промедления.

Он боялся своего дара

— Трудно ему давались психологические опыты? — спрашиваю у Вадима Сергеевича.
— Совсем нелегко, — уверяет Чернов. — Вот строчки из его воспоминаний: «Мне надо собрать все свои силы, напрячь все свои способности, сконцентрировать всю свою волю, как спортсмену перед прыжком, как молотобойцу перед ударом тяжелой кувалдой. Мой труд не легче труда и спортсмена, или конструктора, склонившегося над чертежом новой машины, или геолога. И те, кто бывал на моих психологических опытах, иной раз видели капли пота, выступающие на моем лбу… »
— Вам самому что-нибудь предсказал Мессинг?
— Да, я поверил в его способность заглядывать в будущее, когда сбылись его предсказания в отношении меня и моего отца. Но это личное, семейное — рассказывать не буду. Точно указал и дату смерти моей матери.
Он признавался, что даже сам боялся этой своей способности и старался как можно реже прибегать к ней. Но люди все равно просили.

Из воспоминаний Мессинга

«… В Польше пришла ко мне одна женщина: «Помогите, — говорит. — Я вся измучилась от неведения». И показывает фотографию мужчины. Вижу, что он похож на нее, это был ее брат, который несколько лет назад уехал в Америку, и с тех пор от него ни слуху ни духу, как говорится.
— Он живой? — спрашивает женщина.
А на меня тут как наехало, вижу я его живым, улыбающимся и в отличном костюме. И откуда-то я знаю, что брат уже написал ей письмо, что она его скоро получит. Но когда? Оказывается, я и это почему-то знаю, говорю торопливо и абсолютно уверенно:
— Не волнуйтесь, пани. Ваш брат жив. У него были сложные времена, вот и молчал. Вы получите от него письмо на тринадцатый день, считая сегодняшний.
— И она получила письмо от брата?
— Да, точно на тринадцатый день. Подобных случаев у меня было много… Кстати, этим даром владею не только я. В истории описаны, если покопаться в хрониках, в дневниках, в мемуарах, тысячи совершенно неожиданных и с поразительной точностью сбывшихся предчувствий — интуитивных предвидений».

«Одинокими рождаются»

— Однажды Мессинг мне искренне позавидовал, — признался Вадим Сергеевич. — «Счастливый ты человек, сколько у тебя родных! А вот у меня… все в войну погибли. Одни в Майданеке сгорели, другие в Варшавском гетто умерли от голода. Я только недавно понял, что жить — это значит все время терять, терять! Отца, мать, братьев, жену, друзей… И теперь я совершенно один! Впрочем, я всегда был одиноким и, знаешь, не очень уж страдаю от этого. Посмотришь на звезды, и все становится на место».

— Привыкли, наверное, — вставил я свое.

Мессинг покачал головой и сказал фразу, которая врезалась в мою память: "Одинокими не становятся. Одинокими рождаются!"