АЛХИМИЯ И МАСОНСТВО (ALCHEMY AND MASONRY)




Переход от египетских мистерий к мистериям классического мира
сравнивают с переходом из мира духовного в мир материальных вещей. Это
абсолютно ложная аналогия, говорящая скорее о предрассудках тех, кто ее
придерживается, но при этом она указывает на идею заимствования,
наследования Грецией Египту или не так уж далека от нее. Я думаю, что
те, кто сведущ в обеих указанных областях, оспорили бы данное
утверждение ввиду его чрезмерной приблизительности. История Пер-сефоны
— это не история Исиды, а убийство Диониса имеет мало общего с
расчленением тела Осириса. И те масонские виртуозы, I что принимают
случайную анало-| гию за единство происхождения и содержательное
родство, вводят себя здесь, как, впрочем, и в большинстве других своих
фантазий, в глубокое заблуждение. Не стоит и говорить, что существует
определенная степень сходства всех мистических традиций, сюжетов и
типов символики, так как все виды мистического опыта истинно и жизненно
родственны друг другу. Спорным является не вопрос о сходстве вообще, а
вопрос о генезисе душевной науки, каковую науку в том виде, в каком она
существовала в Египте, мы склонны считать более насыщенной и
недоступной, чем та, которая существовала в классическом античном мире.
Как бы то ни было, Египет часто поставлял материал ранним масонским
писателям (literati) для составления разных ритуалов, и найти
объяснение этому не так уж трудно. Они, опираясь на весьма почтенный
авторитет, знали, что Моисей был учен всей египетской мудрости, но они
слишком возвеличили эту мудрость, исходя из той миссии, которую
выполнил Моисей, их мифический первый Великий Мастер. За пределами
масонского круга в те дни, когда ученый мир смотрел в изумлении на
огромное количество только что открытых иероглифических письмен,
которые никто не был в состоянии прочесть, Египет представлялся миром
чудес. Это была тайна, написанная крупными буквами на лице истории, и
взгляд исследователя инстинктивно обращался в ту же сторону, в какую в
свое время обратился взгляд Пифагора. В стране загадок и должны были
пребывать, как казалось, вещи, таинственные по своей природе. В
результате случилось так, что — без всяких на это оснований — местом
происхождения тайной литературы алхимиков стала считаться древняя
цивилизация Дельты. Мистическая алхимия. Эта тема интересует нас лишь
постольку, поскольку нам необходимо с целью предварительного прояснения
масонского вопроса показать ее безотносительность к нему. Если говорить
о той части мира, что находится к западу от Китая, то первые
алхимические кодексы возникли в Византии в IV веке н. э. После того как
мы заявили об этом факте, следует сказать, что как в этой, так и в
других странах бытовало и бытует множество фантастических спекуляций на
тему действительных целей, лежащих в основе таинственных сочинений, так
или иначе посвященных проблеме получения одного рода веществ из
другого. На поверхности речь всегда заходит о превращении так
называемых «подлых» металлов в золото и серебро, которые алхимия
именует совершенными металлами. Некоторые интерпретаторы тайного
искусства были склонны считать, что оно имеет дело исключительно с
опытом души и с ее развитием, и утверждали, что превращению в
метафорических перегонных кубах философов подвергались не металлы, а
напротив, человеческая душа преобразовывалась в них таким образом, что
— до той степени, до которой ей было это позволено, — она достигала
состояния близости к Божественной природе. Чтение алхимической
литературы ведет нас в другом направлении, и те, кто в состоянии судить
об этом, не выражают ни малейшего сомнения, что суть алхимии, по
крайней мере в ее основном аспекте, состоит в физическом эксперименте.
Греко-александрийские тексты.
Большинство людей удивилось бы необходимости настаивать на очевидном.
Около двадцати пяти лет назад исследования Бертло, который впервые
подготовил к изданию византийских, арабских и сирийских алхимиков,
преподали приверженцам противоположной точки зрения на алхимию хороший,
хотя и не предумышленный урок, до сих пор не оцененный по достоинству
читателями труда ученого. Он проследил историю экспериментов
с металлами, о которых было точно известно, что они проводились в
греко-александрийский период, вплоть до средних веков, и показал таким
образом, что целый ряд пишущих на даты-ни европейских «адептов» считали
их занятием по существу физическим — хотя в то же время Бертло создал
неверное представление об истории искусств того периода. Ясно, что
воззрения иного свойства были ему как чистому ученому попросту
незнакомы.
Две школы в алхимии. Несмотря на вышесказанное, истина, по-видимому,
пребывает где-то посредине — соответствующая литература в целом
подталкивает нас к мысли, что алхимический опыт имел по сути двоякий
характер: в какой-то мере это мистерия науки, однако научная символика
подчинена ненаучному порядку экспериментов. Те, кто — в рамках
некоторых школ — в этом смысле обращал внимание на состояние духа, его
движение и развитие как на объект и цель исследования* находились на
верном пути. К сожалению, изучением тайн алхимии долгое время
занимались те, кто не понимал ни материальной стороны дела, ни сути
средств мистического познания, и теперь требуется провести такого рода
изучение, руководствуясь иными посылками. Здесь лишь можно сказать, что
однажды наступил момент, когда верить в возможность превращения
металлов друг в друга перестали и когда — по свидетельству письменных
источников — появилась тенденция использовать алхимическую терминологию
в трансцендентальном и духовном смысле. Писатели типа Хунрата были, как
кажется, заинтересованы вообще лишь последним аспектом, и когда немного
раньше Якоб Бёме предложил свою интерпретацию религиозных таинств, он в
качестве уже готового выразительного средства широко использовал
символический язык алхимии.
Связь с масонством. Дело обстояло так, что герметическая литература
вместе с сопутствующей ей практикой развивалась по тому же пути, какой
можно проследить
и в истории масонства. В определенный период в Англии оперативных
масонов, то есть действующих цеховых членов и мастеров каменщицкого
искусства, стали превосходить по численности те, кого мы называем
спекулятивными масонами, — люди иных занятий или же вовсе без таковых,
оказавшиеся по разным причинам членами Братства. Могло показаться, что
ложи с течением времени утратили основной смысл своего существования и
продолжали его лишь по причинам социального характера. Точно так же,
повинуясь ходу истории, все реже стали практиковаться эксперименты по
превращению металлов, прочное место постепенно заняла научная химия,
предоставлявшая более надежную гарантию успеха эксперимента.
Продолжалось изучение старинных трудов, однако исследователями были
теперь иные люди, с иными мечтами и упованиями. СЛОЖИЛСЯ И ИНОЙ ПОДХОД
К тайной символике, открывающий новое поле для изысканий и
провозглашающий новые цели и задачи. Но в той же степени, в какой
трудно точно установить период возникновения первых элементов
спекулятивного и символического масонства в рамках оперативного
искусства и в какой гипотезы авторов типа Р. Ф. Гулда отодвигают эту
дату в глубь истории, тщательное изучение архивных материалов,
касающихся алхимии, подвигает нас к признанию существования духовного
аспекта Великой Работы (Magnum Opus) в еще достаточно древних ее
памятниках, например в некоторых византийских текстах. Когда в 1717
году и чуть позже символическое масонство стало принимать конкретные
очертания, оно, согласно подобным гипотезам, не являлось каким-то
новшеством, а лишь включало в себя новые элементы. Точно так же, когда
Бёме, Хунрат и авторы других памятников духовной литературы стали
говорить о вечных вещах и таинствах душевного преобразования, их
сочинения были не просто новой, произвольной, ни на чем не
основывавшейся трактовкой алхимических терминов, но уходили корнями,
как я уже сказал, в прошлое, вплоть до эпохи, в которую жил Зосима из
Панопо-лиса, то есть до IV и V веков н. э. В конце концов, подобно тому
как Марк-масонство, преодолевая туманную завесу собственного прошлого,
решило признать свои свя-" зи с оперативными масонами, то есть
действительными каменщиками, подобно тому оперативному органу, который,
появившись среди нас недавно, претендует
на принадлежность свою к непрерванной древней традиции, — так же и мы,
в довольно беспорядочной манере, особенно на континенте, теперь
обнаруживаем, что алхимической наукой продолжают заниматься в
физическом ее аспекте (например Алхимическое общество Франции,
существовавшее несколько лет и занимавшееся именно физическими
изысканиями), при этом совсем или почти не имея сведений о ее
современном духовном аспекте. Можно лишь сказать, что в этом последнем
аспекте алхимия, выбрав собственный путь, заблуждалась отнюдь не во
всем.
Герметическое масонство (Hermetic Masonry). В XVIII столетии, особенно
в Германии и Франции, под масонским знаменем объединились многие школы
и традиции, многие формы научных, философских и религиозных верований.
В их число входили также и все разновидности алхимии того времени,
которые можно, опираясь на источники, охарактеризовать как еще живые
ветви мертвого старого дерева. Само собой получилось, что герметические
степени и герметические обряды становились все более влиятельны. Ввиду
их многочисленности и других свойств, представляющих для нас интерес, я
рассмотрю основные из них в надлежащем месте. Здесь же следует
упомянуть, что, исключая круг розенкрейцерства — который был в то же
время кругом масонства, — слишком мало доказательств в пользу того, что
кто-то из герметистов занимался алхимией в ее «химической» части.
Ритуалы большей частью, к сожалению, недоступны; по этой, а также по
другим причинам следует понять, что моя задача состоит не в том, чтобы
вынести здесь авторитетное суждение, а в том, чтобы просто попытаться
дать представление о тех сведениях, которыми я сам располагаю.
Возможно, не существует предмета более поглощающего человека, чем
алхимические изыскания в области металлов, но нет ничего более
рассеянного и более далекого от лаборатории, чем жизнь аббата Пернети и
барона Чуди — и это всего лишь два человека, которые выделяются из
всего несметного числа герметических масонов. Я не сомневаюсь в том,
что они проводили в том числе и химические эксперименты (там, где это
позволяло им время и место), но в целом они жили беспокойной жизнью:
оба имели множество занятий, на поприще которых по возможности и
отличались. Их практические интересы несравнимы с их теоретическими
интересами, и я полагаю, их увлечение
алхимией можно приравнять к увлечению некоторых — тоже под эгидой
масонства — к примеру, месмеризмом. Их кабинеты были больше похожи на
библиотеки, чем на лаборатории, — этому мы и обязаны сочинениями
Пернети и «Герметическим Катехизисом» барона Чуди. С другой стороны, ни
у того ни у другого мы не найдем понимания духовного аспекта
герметизма. Барону Чуди масонство представлялось чем-то вроде
нравоучительной алхимии, в то время как в алхимических писаниях Пернети
вообще нет и следа масонства, нет ничего похожего на моральное или
мистическое учение.
Источники. Неоценимые исследования Бертло можно найти в
(1) Collection des Anciens Alchimistes Grecs... Publiee par M. Ber-
thelot..., avec la collaboration de M. Ch. Em. Ruelle. 3 vols. Paris,
1887, 1888. Греческие тексты сопровождены французскими переводами. (2)
La Chimie au MoyenAge. 3 vols. Paris, 1893. Первый том содержит «Очерк
античной
науки в средние века» Бертло, второй посвящен текстам сирийских
алхимиков, представленных в переводах М. Рубенса Дюваля, третий —
текстам арабских алхимиков, в переводе М. О. Уда. (3) Les Origines de
l'Alchimie. Paris, 1885 и (4) Introduction а Г Etude de la Chimie des
Anciens et du Moyen Age. Paris, 1889, это еще один свод работ Бертло, к
которым следует
обратиться наряду с приведенной. Касательно религиозной и мистической
стороны алхимии смотри:
Khunrath Heinrich. Amphitheatrum Sapientiae ЛЙегпаз. Hanover, 1609
(французский перевод появился в 1900 году в Париже и включал все те
иллюстрации, касающиеся
символики, что были в оригинале). Литература о Пернети такова: (1) Les
Fables Egyptiennes et Greques devoilees et reduites au meme principe. 2
vols. Paris, 1786;
(2) Dictionnaire Mytho-Hermetique. Paris, 1787. «Герметический
Катехизис» барона Чуди можно найти в любом издании «L'Etoile
Flamboyante», впервые опубликованном в 1766 году. Полное его заглавие
таково: «Catechisme ou Instruction pour le Grade d'Adepte,
ou Apprenti Philosophe Sublime et Inconnu». Нет свидетельств тому, что
Герметическая степень именно под таким названием вообще когда-то
действительно существовала, может быть лишь на бумаге, — как нет и
свидетельств, подтверждающих заявление Элифаса Леви о том, что
«Катехизис» был обнаружен на страницах некой уникальной рукописи
Парацельса в библиотеке Ватикана. Вне зависимости от этого, «Катехизис»
— весьма интересное произведение и с герметической и с масонской точки
зрения. Полный перевод его герметической части помещен в моем издании
«Герметических и алхимических трудов Парацельса» (The Hermetic and
Alchemical Writtings of Paracelsus. 2 vols. 1894. Vol. 1. P. 289-305).
Масонская часть, детально сличенная с источниками и отредактированная,
находится в моей «Тайной традиции во франкмасонстве» (Secret Tradition
in Freemasonry. 2 vols. 1911. Vol. 2. P. 65-69). Алхимическое общество
Франции не имеет с масонством никаких связей, его официальный орган —
прекративший деятельность в военное время — называется «Les Nou-veaux
Horizons», а его управляющий или председатель Ф. Жолли-ве Кастелло (F.
Jollivet Castellot) является автором «Комментария к Devient Alchimiste»
(Paris, 1897). Нельзя сказать, чтобы в последние годы занятием этого
официального органа была алхимия; отмечу только, что упомянутый трактат
немного фантастичен по содержанию — об этом, правда, говорит и его
название.